…дождь. Небо закрылось серым. Пустота. В ней спокойно, но в ней скучно. Скучно. Но спокойно. «Очень одинокий ослик». Ты… Ты знаешь, что значит висеть на собственных легких? Удивлена? «Что, прости? Не мог бы повторить?» Не сейчас. Это больно. Бешеная джига кованными гриндерсами по мягким тканям гортани! 451 F. Горю. Страсть. Красное. Пепел. Изжога. Кто подставил кролика Роджера? God knows.
Бог, боги, богини, богородицы… Почем? 100$ за сумерки сознания, «досуг, не дорого». Полное метро богочеловеков, хоть лопатой греби!
Королеве неприятно общество шутов и комедиантов?! Quelle dommage!!!
Сам себе Лари Кинг: «Скажите, Ромео, что вы чувствовали в тот момент когда…?» Больно. Она не из тех, что гасит сознание, и не из тех, чье присутствие слегка стесняет движения благородных кабальерос. Она приходит по утрам, как на работу, и отступает во сне. Маленькая зубастая сучка, грызущая внутренности и отупляющая мозг. Пристрелить – жалко. Застрелиться – а смысл?
Никотин в аптеке под стеклом. Облепиться пластырями и почувствовать себя человеком. Горечь. Скажите, «о чем вы думаете, когда бреетесь?» Стойте, хватит, хватит, проходите, больной – доктор в соседнем кабинете. Больно. Время – процесс мышления. Секунда-мысль, секунда-мысль, секунда-мысль. Этот маятник рассечет меня…
Сцена, одинокий луч света: «Скажи, любимый, зачем тебе иголка?..» Улыбка из темноты: «Для прико-о-ла-а…» Занавес, антракт. Штурм буфета. Бокал шампанского на бегу вперемешку с черной икрой после третьего звонка. Культура, искусство, менталитет… Особенности русского интеллектуального ритуального самоедства – чем больше ешь, тем больше хочется. Любимое занятие интеллигенции после восемнадцати, непосредственно по оканчание периода спермотоксикоза… Косят их, косят – а толку с ермолку, ну, да и Бог с нами…
Ей: «…скажи хоть что-нибудь…» Железобетон. Через 50 тактов паузы – «…что-нибудь». Изящно, как скальпель маньяка. От паха до горла. «Дамы и господа, весь вечер на арене – человек-нутро-нуружу. Прошу любить и жаловать!» Любят, жалуют.
Знаешь, как умирают звезды? Они растут до размеров красного гиганта, затем съеживаются до размеров белого карлика, а затем переходят в тонкую материю черных дыр. Мое сердце в дырах. Могу поздравить, твоя – самая крупная, к тому же время от времени аппетитно кровоточит…Чур, я первый со стаканом…