Она открылась ему сразу… Добрый взгляд, умные глаза, сильные руки…
Как хочется прижаться, облокотиться на мужское плечо, как хочется ласкового слова, защиты от грубости, от серости окружающего мира… Она смотрела в его глаза близко, близко… Серые, холодные, искристые, но такие озорные…
Они шли по аллее темного парка. Осень… золотые листочки ласково расстилались ковром под ногами… лужицы… Она перепрыгивала через них, а он поддерживал ее под локоток. Хохотали…
-Какой озорной смех у него, - подумала она. Боже! Как хорошо!! Он поймал ее за руку, привлек к себе. Его губы коснулись ее виска. Сильная рука обхватила стан. Так спокойно… так надежно… так… так… дыхание остановилось, закружилась голова… Медленно, очень медленно глаза проскользнули по его плечу, воротничку куртки, шее, сильному волевому подбородку…
Щека… немного колючая, щекотно… губы… горячие губы… Они завладели ее нежными губами, они взяли их в плен… они ласкали, захватывали… Тело напряглось и вытянулось в струнку…
Она смущенно освободилась из его плена. Заливистый смех разбудил парк.
Он милый, он нежный, он такой хороший!!! Мир из музыки и звезд!
Они остановились в самом отдаленном конце парка. Дальше ничего. Конец земли… Звезды… Космос…
Она лежала на земле, широко раскрытые глаза смотрели в черное небо…
Кровь, липкая… клейкими ручейками стекала на листья… сырая земля с жадностью впитывала в себя все до капельки… искусанные губы застыли в ужасной улыбке… потресканные, как земля в зной… мелкими ранками, как краска на старинной картине…
Он срезал кожу тоненькими пластинами… сначала рисовал острым лезвием контуры, а затем надрезами отдирал ее от плоти…
А говорят, что она снимается чулком, как с рыбы… Нет… Как бы не так! Она отдирается неровно с кусками мяса… Все врут! Никак не получается снять тонкую, ровную, длинную пластину… Все время рвется…
Черт! Тьфу! Сколько же этой кровищи!!! Ни черта не видно… А как интересно, однако, делаешь надрез и получается улыбочка… еще надрез… еще один…
Плоть расступалась под лезвием ножа… теперь каждая рана напоминала открытый рот… алый, влажный. Только прикоснешься и раз – улыбочка…. Раз – еще одна… Уже все ее тело, только что белеющее в лунном свете “улыбалось”…
Прости, ни черта не вышло…
Она лежала на земле… широко раскрытые глаза смотрели в черное небо. В них отражался весь мир, который так и не суждено им было разглядеть…