Тень мечты. часть 2

                20. Возвращение в Трою (20 - 23 мая)

     Дин толкнул  воротца  под  изображением глумливого синего краба с
дымящейся трубкой в клешне.  Как обычно в это время,  клубная  публика
веселилась кто во что горазд.  И,  как обычно, в оранжевом углу сидела
компания, половина которой состояла  из  хорошо  знакомых  физиономий.
Компания о  чем-то  шумно  спорила и появление Дина по началу осталось
незамеченным.
     Взяв по  обыкновению стакан красного вина со льдом,  он подошел к
ним и ласково сказал:
     - Берт, будь другом, сдвинь свою задницу на фут вправо.
     - Дин! Привет, волчара, где это тебя носило?
     - Везде,  - ответил Дин, усаживаясь и закуривая сигару, - что это
вы так лихорадочно обсуждаете и  что  здесь  делает  этот  промыватель
ожиревших обывательских мозгов?
     - Окончательно одичавший тип,  - поставил  диагноз  Ник  Мастерс,
страшно обидевшись на "промывателя",  - он,  наверное,  даже не слышал
про новый билль: "о защите прав несовершеннолетних."
     - Каких  прав?  - поинтересовался Дин,  отхлебнув вина,  - на пых
косяка,  бах шнапса и трах баб?  Так это право они давно и сами взяли.
Макс, подтверди пожалуйста, что права не дают, а берут.
     - Подтверждаю,   -   ответил   адвокат   Венде,    сосредоточенно
разглядывая пену в своей кружке,  - но это касается тех прав,  которые
субъект хочет иметь, а здесь речь идет о контр-правах, то есть правах,
в  известной степени обременяющих их носителя в его собственных либо в
общественных интересах.
     - Макс,  хотя  бы  вне  суда  ты  можешь  говорить  на нормальном
человеческом языке ? - спросила Эдна.
     - Извини, моя прелесть. На нормальном языке это значит, что лица,
не достигшие 18  лет,  получат  право  на  государственную  защиту  от
нетрадиционных  средств,  методов и технологий,  влияющих на сознание,
ощущения и психику.  Например,  от технологий  виртуальной  сенсорики.
Билль обсуждается в палате представителей.
     - То есть готовится акт  о  запрете  виртуальной  реальности  для
подростков? - уточнил Дин.
     - Приблизительно так, - согласился Венде.
     - Ник  Мастерс занимается,  так сказать,  общественным мнением по
этому поводу, - добавил Фрей, - на сколько я понимаю, готовится что-то
вроде теледиспута, верно Ник?
     - Завтра, в семь вечера. Это будет круглый стол. Проблема - найти
хорошего  представителя  противоположной точки зрения,  который сам не
был бы  тейлменом.  Хочу  созвониться  с  одним  колоритным  типом  из
"гринписа". Он считает, что тейлмены наносят наименьший вред природе -
меньше других ездят, ходят и гадят.
     - А кто на другой стороне? - поинтересовался Дин.
     - Там проблем нет.  Во-первых, олдермен из Пимбо, во-вторых, один
пастор,   в-третьих,   Берт  договорился  с  президентом  национальной
ассоциации колледжей, ну и наконец пригласили Лиз Хатт.
     - Это еще кто такая?
     - Ну и дремучий же ты тип, - заметил Берт, - она играет Розмари в
"заливе любви".
     - Наверное, я действительно дремучий тип, - согласился Дин, - что
такое "залив любви" я тоже не знаю.
     - Дремучий?  - повторила Эдна,  - да ты просто музейный экспонат!
Этот сериал идет уже полгода.
     - Буду знать,  - задумчиво произнес Дин,  разглядывая Эдну сквозь
стакан с вином,  - Ник,  ты говорил, что у тебя нехватка оппонентов? А
может, я подойду?
     - Черт!  -  воскликнул  Ник,  шлепнув  ладонью по столу,  - ты же
профессор, верно?
     - Доктор, - поправил Дин, - доктор этологии.
     - Да какая разница,  - отмахнулся Мастерс,  - это будет  классно!
Яйцеголовые - всегда в оппозиции, и зрителям это нравится.
     - Как ты меня назвал, паразит?
     - Это сленг такой,  не обращай внимания. У тебя есть какой-нибудь
здоровый университетский значок?
     - Есть, кажется, эдинбургский.
     - Отлично, не забудь его нацепить. Я закажу тебе билет на Тингард
на 16 часов, окей?
     - Валяй, заказывай, если не боишься, что я перебью там все горшки
и наплюю во все кастрюли.
     - Много ты понимаешь в ТВ,  - сказал Мастерс,  - ради этого все и
устраивается. А если кто-нибудь разозлиться и обложит оппонента матом,
так штраф ерундовый,  а цена на рекламу подскочит на верных  процентов
двадцать.
     В тот же вечер пришел первый месседж от Айши.
     "Привет, Дин,  -  писала она,  - слышала,  что у вас опять что-то
происходит.  Интересно,  чем там у вас кончилось  и  что  ты  об  этом
думаешь.
     Целую. А. Нкона."
                ***
     ... Рамки приличий продержались первые пять минут, пока пастор не
заявил о том, что новый билль положит конец попранию свободы воли. Тут
Дин не выдержал:
     - Хоть вы бы постыдились,  святой отец. Если вы понимаете свободу
воли,  как необходимость делать то,  что нужно нации,  то смените свой
крест на свастику и не позорьте религию, которой служите.
     В студии  повисла  напряженная  тишина.   Лицо   пастора   начало
стремительно  краснеть.  Было  слышно,  как  очаровательная  Лиз  Хатт
интересуется у президента ассоциации колледжей, что такое "свастика".
     - Я  требую,  чтобы мистер Снорри немедленно извинился!  - заявил
олдермен.
     - За что?  - удивился Дин,  - за то, что я называю своими именами
те вещи, о которых вы тут рассуждали?
     - Мужчины,  ну почему вы не можете обойтись без свары даже тогда,
когда речь идет о каких-то древних абстракциях, - сказала Лиз Хатт.
     - Это не абстракции, - возразил Дин, - у молодых людей, якобы для
их же пользы,  хотят отнять право  выбирать  тот  мир,  в  котором  им
хочется жить.
     - А вам не кажется,  что для такого выбора надо, по крайней мере,
овладеть   определенными  знаниями  и  навыками  и  усвоить  некоторые
абсолютные ценности? - поинтересовался президент ассоциации.
     - Да  о  чем  вы спорите,  - перебил олдермен,  - в стране падает
производство   текстиля,   автомобилей,    строительных    материалов.
Специалисты говорят о депрессии целых отраслей национальной экономики.
Рождаемость упала  вдвое.  Страна  попросту  вымирает.  И  это  только
потому,  что  каждый  двенадцатилетний  сопляк  может просто залезть в
какой-то  дурацкий  аппарат  и  захлопнуть  за  собой  люк.  А  зачем,
спрашивается, его эти двенадцать лет растили?
     - Вот мы и добрались до сути дела,  - холодно сказал Дин, - детей
растят для того,  чтобы впрячь их в работу и еще на племя.  Как  скот.
Скажите, досточтимый, а вы не забыли, какое сегодня тысячелетие?
     - Знаю,  не хуже вас.  И не надо передергивать.  Никого никуда не
впрягают.  Мы на седьмом месте по  уровню  жизни  при  тридцатичасовой
рабочей  неделе.  А  по  индексу  культурной  насыщенности  свободного
времени,  между прочим,  на третьем.  Для  кого,  по-вашему,  все  это
создавалось?
     - Действительно,  для  кого?  - задумчиво сказал Дин,  - вот мы и
сидим на всем этом добре,  как жаба на болоте,  и ищем,  кому  же  это
после  нас  будет  нужно.  Уж наверное не этим подросткам,  которых вы
хотите насильно запихнуть во все это с головой.  И выглядит это ужасно
неприлично,  и вы это знаете,  потому и назвали этот билль:  "о защите
прав несовершеннолетних", а не: "о лишении сопляков права выбора".
     - Знаете,  доктор Снорри,  - заметил президент ассоциации,  - все
это уже было.  Потерянное поколение.  Битники.  Хиппи. Роккеры. Панки.
Япперы.  Теперь вот - тейлмены. Поиски "другого мира". А кончалось все
это грязью и свинством: пьянством, наркотиками, половыми извращениями.
И не может это кончаться никак иначе,  потому что человек или живет  в
обществе и по его принципам, возможно и несовершенным, или деградирует
до животного состояния.  А общество обязано защищать своих граждан,  в
частности, и от трагических ошибок.
     - Павианы,  -  громко  и  четко  сказал Дин.  Лиз Хатт хихикнула,
закрыв рот ладошкой.
     - А вот за это вы ответите в суде, - заявил олдермен.
     - Павианы, - повторил Дин в полной тишине, - десять миллионов лет
назад  реализовали  принцип иерархии социальных статусов:  вожак,  его
прихлебатели,  прихлебатели прихлебателей  и  так  далее  до  отбросов
общества.  Статус,  а не объективные личные качества,  стал определять
ценность индивида в стаде павианов.  Наверное,  был  в  этом  какой-то
эволюционный смысл,  поскольку потомки этих павианов в итоге завоевали
Землю, по ходу дела став людьми.
     - Доктор  Снорри,  я  полагаю,  здесь  нет  нужды излагать теорию
Дарвина, - заметил ведущий.
     - Что  бы  ни  говорил  Дарвин,  приравнивать  человека к павиану
просто непристойно,  - добавил пастор,  - человек,  все же  создан  по
образу Бога и обладает бессмертной душой.
     - Вот именно,  святой отец,  -  радостно  согласился  Дин,  -  вы
посмотрите  только,  что  делает  с этой бессмертной душой современное
общество,  которое так и осталось по сути стадом павианов, и в котором
статус  -  имущественный  или  должностной  -  доминирует  над личными
качествами человека.  Человек вынужден насиловать свою душу, занимаясь
борьбой за статус, состоящей в совершении противоестественных действий
и собирании ненужных вещей. Поскольку все ощутимые блага даются только
в  обмен  на участие в этой нелепой игре,  многие люди,  в особенности
талантливые,  предпочитают от этих обременительных благ устраниться. А
стадо,  которому  нужны  их потенциальные возможности,  старается им в
этом помешать. Вот и весь смысл вашего замечательного билля.
     - Извините,  - перебил ведущий, - но у нас осталось мало времени,
и я предлагаю прослушать выступление одного  представителя  тейлменов,
после  которого  каждый  сможет  дать короткий комментарий.  Внимание,
запись.
     На мониторе появилось лицо Томаса Ларсена.
     "Базовая модель так называемого "цивилизованного" социума  -  это
модель производства и потребления, - сказал он, - право на потребление
производимых социумом объектов,  называемых "благами", дается индивиду
в  обмен  на  участие в процессе производства этих объектов.  Когда-то
количество  потребляемых  благ  было  критерием  выживания,  то   есть
критерием естественного отбора.  Однако,  по мере развития технологии,
оно  перестало  являться  таким  критерием,  поскольку  блага   начали
производиться с многократным и все возрастающим избытком."
     Ларсен сделал паузу и продолжал:
     "Казалось бы,  социальные связи,  основанные  на  производстве  -
потреблении  должны были ослабеть и базовая модель социума должна была
при этом разрушится,  однако этого не произошло и вот почему:  социум,
являясь самосохраняющейся системой,  выработал приемы психологического
принуждения индивидов к потреблению избыточных благ и,  как следствие,
к   участию   в  их  производстве.  Достигается  это  путем  замещения
объективной информации о среде обитания  индивида  набором  социальных
мифов.  Именно  поэтому  при  росте  эффективности производства втрое,
рабочий день сократился всего на четверть. Чтобы существовать в рамках
базовой   модели,   социум   индуцирует   вполне   бессмысленный  цикл
избыточного  производства  -  избыточного  потребления   путем   роста
стандартов потребления.
     Это касается   потребления  материальных  предметов  и  предметов
культуры,  а  также  способов  отдыха,  участия  в  благотворительной,
религиозной  и  политической  деятельности  и даже планировании семьи,
способа воспитания и  обучения  детей.  Индивид,  обитающий  в  рамках
базовой  модели  социума,  ни  по  одному из перечисленных вопросов не
свободен в выборе. Он лишен возможности руководствоваться объективными
критериями  выбора,  поскольку  физический  мир  с  помощью социальных
технологий замещен для него мифическим миром.
     Миры тейлов,  называемые  таже  "виртуальными" позволяют индивиду
существовать вне системы  социальных  мифов  и,  соответственно,  быть
свободным от социальных стандартов потребления. Естественно, рост доли
таких индивидов становится для базовой модели социума попросту опасным
и она пытается от этого защититься.
     Поскольку действие неизбежно  порождает  свою  противоположность,
возникает альтернативная модель социума - сообщество тейлов.
     Базовая и альтернативная модели  -  мир  мифов  и  мир  тейлов  -
начинают   конкурировать   за  преимущества  при  разделе  социального
пространства.  В результате когда-нибудь будет достигнуто  равновесие.
Вопрос только когда и какой ценой."
     Ларсен снова сделал паузу и добавил:
     "И последнее.   Как   показывает   исторический    опыт,    когда
сталкиваются  две  объективно  противоположные  социальные  тенденции,
мораль и право заканчиваются.  Роль играют только чисто прагматические
вопросы:  каково  соотношение  сил,  где пройдет граница между одной и
другой,  будет эта граница установлена большой или малой кровью и, что
немаловажно, чья это будет кровь."
     Лицо на мониторе исчезло. Стало тихо. Первым очнулся олдермен.
     - Вы слышали? Этот тип нам угражал! - заявил он.
     - Нет, - спокойно возразил Дин, - он ВАС предупреждал.

                ***
     Из интервью д-ра Динвалда Снорри журналу "Твист".
     Т: Вы оказались единственным сторонником тейлменов в этой студии.
Чем вы это объясняете?
     ДС: Во-первых,    не   сторонником   тейлменов,   а   противником
предложенного билля. Во-вторых, не единственным. Был еще Ларсен.
     Т: Как известно, Ларсен мертв.
     ДС: Как  известно,  мертвые  молчат,  чего никак нельзя сказать о
Ларсене.
     Т: Многие полагают, что это - просто ловкая мистификация.
     ДС: Многие полагают также, что порошок "Тапа-нова" стирает белее,
чем до бела, а Магриб - это венерическое заболевание.
     Т: Вы согласны с тем, что говорил так называемый Ларсен?
     ДС: Не во всем. На мой взгляд, он умолчал о самом худшем.
     Т: О чем же?
     ДС: О том,  что государственная система была изобретена пятьдесят
веков  назад  для  борьбы  с  врагом.  Если  враг  отсутствует  -  его
приходится   придумать,  иначе  существование  системы  будет  не  чем
обосновать.  А эта система нужна целому ряду вполне  влиятельных  лиц.
Проходит  немного  времени,  и  придуманный враг становится настоящим.
Иногда - очень опасным.

                ***
     Кому: Айша Нкона, Юниверсити-Таун-4, Найроби, Р.Кения.
     От: Динвлд Снорри, Снорри-хаус, Троя, С.А.Ф.Р.

     "Привет, самая-красивая-женщина-в-мире.  Вот  я и дома.  Скучаю и
занимаюсь всякой ерундой.  На твой вопрос "чем у вас  там  кончилось?"
отвечаю:  Пока  ничем,  но  похоже,  что  кончится плохо.  Если игры в
инквизицию даже в  XVII  веке  кончились  войной  гезов  и  гуситскими
войнами,  то  можно  себе представить,  чем они могут кончиться в XXI,
когда подготовка к войне занимает часы,  сама война - секунды,  а счет
жертв идет на миллионы.  В тот момент,  когда вполне добронравным,  но
слегка  туповатым  лицам,  полагающим  себя   истеблишментом,   станет
понятно,  что дело дрянь, времени не останется не то что на переговоры
о мире,  а даже на безоговорочную капитуляцию.  На случай,  если  тебе
интересны  подробности,  прилагаю небольшой экстракт из всего здешнего
безобразия.

     Целую. Д.Снорри"

                21. Прелюдия к катастрофе.

     Билль "о  защите прав несовершеннолетних" был принят более чем 80
процентами голосов.  Остальные благоразумно воздержались, кроме троих,
по тем или иным соображениям проголосовавших против.
     А на    следующий    день    многофункциональный   автоматический
орбитальный комплекс "Одиссей-202" неожиданно перестал реагировать  на
управляющие  сигналы.  Станции  слежения бесстрастно зафиксировали тот
факт,  что МАОК "Одиссей-202", превратившийся в мертвую глыбу металла,
сошел с геостационарной орбиты и по спиральной траектории приближается
к Земле с линейной скоростью около четырех километров в секунду.
     С помощью расчетов было установлено ориентировочное время падения
(26 мая,  около 19 часов по Тингарду),  скорость вхождения в атмосферу
(около  десяти  километров  в секунду) и место предполагаемого падения
(шельфовая зона Китового залива).  При расчете  вероятных  последствий
возникли  некоторые  затруднения:  МАОК  "Одиссей-202",  помимо  всего
прочего,  был оснащен мультинуклонным реактором с предельной мощностью
около  двух  тераватт.  Реактор  продолжал  работать и никто не брался
предсказать его поведение в тот момент,  когда  "Одиссей"  врежется  в
атмосферу Земли...

                ***
     В "братце-кролике",  как обычно  в  это  время  болталось  дюжина
посетителей,  по  телевизору  шла  очередная  бредятина,  а  одетый  в
видавшие виды джинсы и фирменную майку с улыбающейся кроличьей  мордой
Майк   Хо   щедро   оделял   всех   пивом,  колбасками  и  знаменитыми
мозамбикскими креветками.
     - Привет, Майк,  - сказал Дин, усаживаясь у стойки.
     - Рад видеть,  док,  - отозвался Хо, - креветки в этот раз просто
обалденные. Будешь?
     - Давай. И кружку эля.
     - Где пропадал?  - поинтересовался Хо, придвигая увенченную белой
пеной кружку и наваливая на бумажную тарелку гору креветок.
     - Подвернулась одна работенка, - ответил Дин, хлебнув эля, - типа
гастролей. А здесь чего хорошего?
     - Да,  опять  какая-то  херня  к  нам  летит,  будто  здесь медом
намазано.  В том месяце - комета,  а в этом - какой-то сраный спутник.
Комета  -  та хоть мимо пролетела,  а спутник,  говорят,  долбанется в
аккурат посреди нашего залива.
     С этими словами Хо наполнил шесть кружек и отработанным движением
подвинул их парню и девушке, одетым в одинаковые дип-дайверские майки.
     - Какой еще спутник? - спросил Дин.
     - Не вникал, - признался Хо, - час назад в новостях показывали.
     - А по какому каналу ближайшие новости?
     - Дай, соображу... По 14-му, через семь минут. Я тебе переключу.
     - Спасибо,  Майк,  - сказал Дин и спокойно принялся за  креветки.
Майк Хо,  как  было  достоверно известно,  никогда ничего не забывал и
всегда все делал во-время.
     Ровно через семь минут на экране появилась заставка  Эн-Ай-Эй,  а
затем  возникла  карта  юго-восточного  округа  САФР,  пересеченная по
диагонали синей линией,  которая обрывалась в Китовом  заливе.  Вокруг
точки обрыва был нарисован красный кружок.
     Диктор с милой улыбкой объяснял зрителям,  что  это  -  вероятная
траектория  орбитального  комплекса  "Одиссей-202",  который пересечет
территорию страны с запада на восток,  несколько отклонившись к югу, и
пролетев над малонаселенной местностью между Троей и Праймер, совершит
аварийное приводнение в Китовом заливе 26 мая около 19.00.
     Затем появилось  изображение  "Одиссея-202"  в разрезе.  Это было
нечто,  напоминающее несимметричную гантелю.  Внутренность меньшего из
ее шаровидных наконечников содержала мерцающий красный кубик.
     Как пояснил  диктор,  это  маленький  мультинуклонный энергоблок,
поведение  которого  внушает  некоторые  опасения  специалистам.  Трое
специалистов дали экспресс-интервью.  Один сказал, что реактор, скорее
всего, разрушится при входе "Одиссея" в плотные слои атмосферы, другой
придерживался  мнения,  что корпус реактора выдержит прохождение через
атмосферу и разрушится при ударе о воду,  что  вызовет  незначительное
радиоактивное  заражение,  третий  же  высказался  в  том смысле,  что
теоретически,  при столь сильном разогреве нельзя полностью  исключить
возможность   срабатывания   реактора,   как   А-бомбы   с  тротиловым
эквивалентом до нескольких мегатонн.
     Диктор подвел черту,  заверив зрителей,  что до авариной  посадки
"Одиссея"  еще  три дня и компетентные службы,  разумеется,  принимают
необходимые меры безопасности.
     Далее пошел материал о наводнении в юго-восточной Азии.
     Дин осознал,  что  в  руке  у  него  зажженная сигара,  но не мог
вспомнить, в какой момент он ее закурил.
     - Док, а мегатонна - это много? - спросил Хо.
     - В  пятьдесят  раз  больше,  чем  в  прошлом веке в Хиросиме,  -
машинально ответил Дин.
     - Во    сколько?    -   переспросил   Хо,   впервые   в   истории
"братца-кролика" проливая пиво на стойку.
     - В пятьдесят,  - повторил Дин,  - переключи на Си-Эн-Эн,  может,
там расскажут толком, что все-таки происходит.
     Посетители начали кучковаться поближе  к  телевизору  в  ожидании
очередного выпуска Си-Эн-Эн.
     То, что показали там,  превзошло все ожидания: было показано пять
возможных сценариев падения "Одиссея",  причем два из  них  с  большой
вероятностью приводили к переходу реактора в "режим-А",  что означало,
попросту  говоря,  ядерный  взрыв.  Сам  взрыв  тоже  был  показан   в
схематичном   варианте   параллельно   с   кадрами   хроники   атомной
бомбардировки Хиросимы и испытаний в Тихом океане.
     - Полный ****ец,  - прокомментировал какой-то моряк.
     - Надо сматываться, - лаконично сообщила девушка в дип-дайверской
майке своему приятелю.
     - Допьем пиво,  соберем  барахло  и  смотаемся,  -  рассудительно
уточнил тот.
     К утру  на  всем  побережье  трудно было найти человека,  который
придерживался бы другого мнения,  поскольку в ночных новостях Си-Эн-Эн
сообщило,   что   результаты  анализа  последних  сообщений  бортового
компьютера указывают на потерю контроля над активной  зоной  реактора,
как  на  причину  потери  управляемости  "Одиссея",  и  таким образом,
переход реактора в "режим-А" вполне вероятен не только при падении, но
и вообще в любой момент.
     Весь следующий  день,  поднимая  тучи  пыли,  издавая  гудение  и
создавая пробки, в глубь континента двигался плотный поток машин.

                22. Одиночество. (24 - 25 мая)

     К вечеру 24 марта,  когда по ТВ  прозвучала  наконец  официальная
рекомендация  временно  покинуть зону юго-восточного побережья,  город
уже давно опустел.  Ветер носил по улицам обрывки бумаги,  пластиковые
мешки и прочий мелкий мусор.
     Дин Снорри сидел на куче сухих  иголок,  прислонившись  спиной  к
теплому  стволу  старой  сосны,  курил  сигару  и  смотрел  на  город,
растворяющийся в закатной дымке. Город, который, возможно, послезавтра
исчезнет с лица земли.
     Нельзя сказать,  что Дин очень любил Трою,  но мысль о  том,  что
через короткое время на этом месте будет выжженная проплешина, а берег
превратиться в огромную помойку,  вызывала у  него  страшную  тоску  и
жалость.
     Он жалел свой любимый Солнечный грот  и  Мышиную  скалу,  "Синего
краба"  и "Братца кролика",  обсерваторию,  ратушу,  чудесные яблони в
саду Фрея, собственный дом, в котором он прожил больше десяти лет, эту
сосну с древним скворечником,  в котором каждый год гнездились веселые
галки,  свой  маленький  сад  с  псевдоцилиндрикусами,   опунциями   и
маммилляриями.
     "Завтра, - думал он, - я проедусь по всем лучшим местам, поплаваю
в  море,  заберусь  на  верхушку  Мышиной скалы и выпью там пару банок
пива.  Потом я посижу  в  "Синем  крабе",  поплескаюсь  в  бассейне  и
послушаю музыку. После этого я вернусь домой и решу что-нибудь важное.
А сейчас я дождусь,  когда сядет  солнце,  выпью  кофе  с  коньяком  и
попробую  пошарить  в  глобалнете.  Почему-то мне кажется,  что в этой
истории со спутником очень мало случайностей и очень много  любопытных
совпадений".
     Кофе с коньяком действительно поднял настроение,  и Дин углубился
в  дебри  так называемых "слабо структурированных разделов" глобалнет,
то есть, по просту говоря, залежей случайной информации. Теоретически,
здесь  можно  было  найти  любые сведения обо всем,  что происходит на
планете и в ее окрестностях,  практически  же  это  было  нечто  вроде
поисков иголки в стоге сена - задача,  как известно, безнадежная, если
только из стога не торчит нитка.  А нитка  в  данном  случае  торчала.
Точнее,  две  тоненькие  ниточки:  лайнер "Альгамбра" и фонд "Открытое
небо". И Дин за них ухватился.
     Примерно к двум часам ночи у него  имелась  слегка  размытая,  но
достаточно последовательная картина происшествия.
     Итак, в  ночь  на  8  мая  после  разговора  с  Ларсеном  нашлась
"Альгамбра", а фонд "Открытое небо" получил кругленькую сумму.
     Немедленно после этого спецслужбы трех стран бросились  на  штурм
наследства  покойного  Т.Ларсена.  Одновременно,  страховые  компании,
которые вынуждены были заплатить выкуп за "Альгамбру" ,  при негласной
поддержке этих же служб, начали собственное расследование.
     Всем перечисленным  субъектам  полагалось  бы  знать,  что в этом
столетии секретов попросту не бывает, но они видимо не принимали этого
обстоятельства в серьез.
     Короче говоря,  Дин оказался  счастливым  обладателем  нескольких
томов     электронных     копий    документов    и    видеоматериалов,
свидетельствующих о длинной  цепи  безобразий,  сопровождавших  поиски
денег и виновников.
     Среди особо  примечательных  моментов  были:   разгром   коттеджа
Ларсена  в  Серебрянных  Холмах,  исполнительский  эксцесс в отношении
фирмы - душеприказчика Ларсена и  международный  скандал  при  попытке
похозяйничать в офисе фонда "Открытое небо" против воли самого фонда и
без санкции ланкийских властей.
     Совокупность этих материалов эти указывала,  в частности,  на то,
что несмотря на бурю и натиск,  не было добыто  не  только  ни  одного
цента из исчезнувших денег, но даже ни одного человека, который мог бы
пролить свет на их судьбу.
     В результате  единственным  итогом  грандиозной  операции  стали,
фигурально выражаясь, разбитые горшки и заплеванные кастрюли.
     Судя по  всему,  владельцам  горшков  и  кастрюль  это показалось
бестактным и они в ответ продемонстрировали  свои  таланты  в  области
истребления чужого имущества.  Короче говоря, Ларсен или кто-то из его
команды  явно  имел  самое  непосредственное  отношение  к  истории  с
"Одиссеем".
     Итак, надо было связаться с Ларсеном.  Оставалось только  решить,
как это сделать:  Теперь уже не только Серебрянные Холмы, но и фирма -
душеприказчик пребывали в отключенном от коммуникаций состоянии,  а  в
фонде "Открытое небо" автоответчик был практически без мозгов и беседу
с ним завязать  не  удалось.  Ситуация  требовала  осмысления,  а  для
осмысления надо было выспаться.

                ***
     ... Утро  прошло  чудесно.  После  прогулки  по берегу,  морского
купания и восхождения на Мышиную скалу,  Дин устроился в "Синем крабе"
с чашкой крепчайшего кофе, рюмочкой коньяка и виргинской сигарой.
     Здесь к его услугам был вполне приличный комп с  виртуализатором,
и Дин приступил к осмыслению ситуации.
     "О каких  постоянных  контактах  Ларсена,  помимо уже проверенных
вчера, мне известно?" - спросил себя Дин,  и сам себе ответил:  "ни  о
каких".
     Вопрос: "кто может знать о таких контактах?"
     Ответ: "компаньоны по тейлу".
     Вопрос: "кто из них мне известен?"
     Ответ: "Кристофер  Белецки,  он  же Кри,  и Охотник за прохожими,
имени которого я не знаю,  вернее их  фантомы,  поскольку  они  оба  -
покойники."
     Около часа Дин потратил на поиск каких-либо следов Кри и Охотника
в  глобалнет.  Таковых  следов  он  не  обнаружил   и   вынужден   был
констатировать, что первая попытка провалилась.
     Где-то в середине дня пришел второй месседж от Айши:

     "Дин, что там у вас? Я за тебя волнуюсь. Береги себя. Напиши, как
только будет возможность.

     Жду. А.Нкона."

     Дин не знал,  что ответить,  и решил сделать это позже.  А  пока,
подкрепившись еще одним кофе с коньяком, он продолжил размышления.
     Вопрос: "кого еще я знаю из этого тейла?"
     Ответ: "еще двух девушек-фантомов, но я знаю только имена - Эни и
Бони... хотя, минутку, Ларсен говорил что-то о крестницах".
     Через час,  перебрав около сотни самых неожиданных вариантов,  он
все-же нашел их: Эни Тлар Силверхилл и Бони Тлар Силверхилл.

                23. Фантомы.

     На этот раз здесь был доисторический лес. Девушки, одетые в яркие
спортивные костюмы сидели на берегу  ручья,  окруженного  древовидными
папоротниками.
     - Привет, Дин, - сказала Эни, - рада вас видеть!
     - И я тоже, - добавила Бони, - как ваши дела, Дин?
     - Как видите,  решил навестить вашу милую компанию.  Кстати,  где
Ларсен?
     - Здесь я,  - сказал Ларсен,  появляясь из-за деревьев, - привет,
Дин, держу пари, что ты снова по делу.
     - Возможно,  -  согласился  Дин,  - хотя,  не исключено,  что это
просто любопытство.
     - Любопытство  -  это  одно  из  главных человеческих свойств,  -
заметил Ларсен, - так что вызвало твое любопытство?
     - "Одиссей", - коротко ответил Дин.
     - Тот, что падает?
     - Вот именно. Твоя работа, Том?
     - В некоторой  степени,  -  согласился  Ларсен,  -  и  что  здесь
любопытного?
     - Например то, что он падает практически мне на голову.
     - На  вашем  месте,  Дин,  я  бы  переместилась из этой точки,  -
посоветовала Эни.
     - Спасибо на добром слове,  но я не намерен бросать  свой  дом  и
спасаться бегством,  поскольку  у меня обостренное чуство собственного
достоинства.
     - В вашей позиции отсутствует здравый смысл, - заметила Бони.
     - А вы полагаете,  что здравый смысл  заключается  в  том,  чтобы
всегда следовать инстинкту самосохранения? - поинтересовался Дин.
     - В случае явной угрозы жизни - да.
     Дин криво улыбнулся и покачал головой.
     - Жизнь - это слишком бессмысленная штука,  чтобы  так  суетиться
когда ей что-то там угрожает.  И,  в конце концов,  все равно когда-то
придется умирать. Сейчас или чуть позже - так ли велика разница?
     - А ты никогда не думал, что умирать совершенно не обязательно? -
спросил Ларсен.
     - Ты предлагаешь мне перевоплощение в фантом?
     - Почему бы и нет? Ты ведь в любом случае ничего не теряешь.
     - При любом выборе что-то теряешь, - возразил Дин.
     - И что же ты теряешь,  создавая дубль? Сомнительное удовольствие
умереть окончательно и бесповоротно?
     - Для начала я теряю неповторимость своей личности.
     - Не велика потеря,  - заметил Ларсен, - не говоря уже о том, что
эта самая неповторимость, судя по всему, явная фикция. Впрочем, ты еще
не в курсе моих последних  экспериментов  с  трофейной  душой.  Хочешь
посмотреть?
     Не дожидаясь ответа,  Ларсен взял из воздуха  уже  знакомую  Дину
конструкцию,  состоящую из разноцветных трубочек,  которая на этот раз
была около метра в  диаметре,  и  подвесил  ее  на  невидимой  нити  к
горизонтальной ветви папоротника.
     Приглядевшись, Дин  обнаружил,  что  теперь  в  этой  конструкции
происходят   какие-то   сложные   процессы:   по  трубочкам  двигались
светящиеся  фрагменты,  а   точки   соединения   нескольких   трубочек
периодически  начинали  светиться  пульсирующим  светом  то одной,  то
другой частоты.
     - Ты  хочешь  сказать,  -  задумчиво  произнес  Дин,  -  что  эта
штуковина функционирует?
     - Я хочу сказать,  что она не просто функционирует,  но известно,
как это происходит,  - сказал Ларсен,  - например,  то что ты видишь -
это сложный процесс стохастической рекурсии.  Смотри, как это выглядит
в развертке.
     Он провел  пальцем  в  воздухе невидимую черту - и вдоль нее стал
выстраиваться ряд усеченных подобий основной конструкции.  Этот ряд то
удлиннялся,  то  сокращался,  иногда на нем возникали и вновь исчезали
боковые ответвления.
     - И что это означает?
     - В  терминах  психологии,  это  ни  что  иное,  как самоанализ -
основная форма взаимодействия души и интеллекта.  Личность  генерирует
свои  редуцированные  копии  -  в  некотором  смысле,  те же дубли - и
сравнивает их параметры с параметрами оригинала.  С практической точки
зрения,  это  некий  процесс  творческого  принятия решения.  Когда он
завершиться,  одна из  редуцированных  копий  заменит  соответствующий
фрагмент  оригинала,  и  во  всей  конструкции  некоторое  время будет
циркулировать  так   называемая   "зеленая   волна",   соответствующая
положительным эмоциям.
     - А что за решение сейчас ищется?
     - Сразу сказать не могу,  - ответил Ларсен, - на данном этапе нам
требуется около часа после завершения процесса, чтобы идентифицировать
исходную  задачу  и  суть  принятого решения.  Но,  самое главное,  мы
научились это делать с достаточной достоверностью.
     - То есть, тебя можно поздравить, - констатировал Дин.
     - Можно.  Но не потому,  что мы научились  определять  содержание
внутриличностных процессов,  а потому,  что нам удалось выяснить,  как
конструктивные особенности души связаны с  индивидуальными  признаками
личности.  Это  означает  возможность  делать  из одной личности любую
другую, с наперед заданными свойствами.
     - Если я тебя правильно понял,  то из  этой,  например,  личности
можно  с помощью некоторой технологии сделать личность Иммануили Канта
или Бернарда Шоу.
     - Да,  причем с тем большей точностью,  чем больше нам известно о
персональных особенностях прототипа.
     - А личность,  скажем,  Шекспира,  сможет идентифицировать себя с
прототипом?
     - Разумеется,  - ответил Ларсен,  - ей будет достаточно  прочесть
"To  be or not to be..." или "Since brass,  nor stone,  nor earth...",
чтобы узнать в них  собственное  творчество.  Так  что,  дорогой  Дин,
неповторимость личности  оказалась сильно преувеличена.  Личность мало
того, что  повторима.  Она,  к  тому  же,  имеет  свойство  ЕЖЕМИНУТНО
заменять себя собственными дублями, НЕОБРАТИМО теряя оригинал.
     - Что  ж,  значит  мне  совершенно  нет смысла бежать из Трои,  -
резюмировал Дин,  - если меня накроет, ты сможешь сляпать мою личность
заново из своих цветных трубочек и огоньков.
     - Как  хочешь,  -  сказал Ларсен,  - но я бы предпочел,  чтобы ты
подождал умирать, пока эта технология не будет отработана.
     - А  я бы предпочел,  чтобы ты не ронял мне на голову космические
аппараты с ядерной начинкой, - парировал Дин.
     Ларсен уныло развел руками:
     - Как говорили древние гангстеры: "ничего личного".
     - Я  рад,  дружище  Том,  что  ты  сделал это не для того,  чтобы
подложить мне свинью.  Надеюсь,  у тебя были  какие-то  конструктивные
соображения.
     - Вполне конструктивные,  - подтвердил Ларсен,  - можешь  быть  в
этом уверен.
     - Доживем - увидим,  - произнес Дин,  - рад был видеть всех вас в
хорошем настроении.

                ***
     Покинув виртуализатор,  Дин налил  еще  чашечку  кофе  и  включил
новости.   Поскольку  "Одиссей"  вошел  в  иррегулярную  прецессию  и,
возможно,  начал распадаться на части ,  все попытки ликвидировать его
оказались   безрезультатными.   Кроме   того,   это  явление  косвенно
подтверждало выход реактора из штатного режима и указывало на  высокую
вероятность его взрыва при входе в плотные слои атмосферы.
     Новый расчетный  момент  падения  "Одиссея"  или   его   основных
фрагментов   был   определен  как  13.00  плюс-минус  час  и  до  него
оставалось,  таким   образом,   меньше   суток.   Потенциально-опасной
территорией   оказывалось   при  этом  огромное  пятно  более  двухсот
километров в длину и около ста  километров  в  ширину,  всвязи  с  чем
начался еще один раунд эвакуации населения.
     Отдельные информационные   агентства  уже  повторили  рассуждения
Дина,  связали  предстоящую  катастрофу  с  деятельностью  "Серебряных
холмов"   и   пришли   к   выводу,   что   имеет   место   грандиозная
террористическая акция в контексте развития "Троянского кризиса".
     Диктором был зачитан "Троянский меморандум", сочиненный Дином еще
месяц назад, но воспринятый слишком поздно.
     Несколько раз передавали обращения известных артистов,  шоуменов,
общественных деятелей и религиозных лидеров. Они апеллировали к разуму
и милосердию,  призывая организаторов аварии,  поскольку это возможно,
отказаться от доведения этой акции до ее страшного завершения.
     Дина это несколько позабавило - разум тут был  абсолютно  не  при
чем, а апеллировать к милосердию того создания, которым сейчас являлся
Ларсен, было и вовсе нелепо.
     "Итак, весьма   вероятно,   что  этот  вечер  окажется  для  Трои
последним,  - подумал Дин,  - да и для меня тоже, если не принимать во
внимание возможность реинкарнации в ларсеновских трубочках."
     Под влиянием этой мысли,  он  отправился  на  море,  погрузив  по
дороге в машину резиновую лодку и полдюжины банок эля.
     Закат этого дня он встретил в солнечном гроте,  наедине со своими
воспоминаниями. Отчего-то именно в этом месте воспоминания оказывались
наиболее яркими и светлыми.  Оказывается,  в его жизни было так  много
чудесного,  что  смерть  казалась,  в  сущности,  не такой уж страшной
штукой:  в конце концов,  он успел сделать и  испытать  в  этой  жизни
достаточно, чтобы не чуствовать себя ею обделенным.
     А умереть вовремя - тоже не так уж плохо.

     С этой мыслью он отправился домой приводить в порядок свои  дела.
Делать это  в последний день по его мнению было бы недостойной суетой,
а оставить собственные дела в беспорядке  было  противно  его  натуре.
Последнее, что он сделал - это отправил месседж.

     Кому: Айша Нкона, Юниверсити-Таун-4, Найроби, Р.Кения.
     От: Динвлд Снорри, Снорри-хаус, Троя, С.А.Ф.Р.

     "Привет, самая-красивая.  Сегодня мы вдвоем - Троя и я - встретим
свою судьбу.  Иначе говоря,  я остался один  в  пустом  городе,  чтобы
досмотреть  этот спектакль до конца.  Наверное,  это не самый разумный
поступок,  но  ситуация  такова,  что  ее  финал  надо  или  наблюдать
собственными  глазами,  или  смириться  с тем,  что никогда не узнаешь
правды.  Кроме того,  мое  чуство  собственного  достоинства  восстает
против   идеи   бросить   вполне   симпатичное   насиженное   место  и
присоединяться к толпе одуревших от страха  беженцев.  Короче  говоря,
вполне возможно,  что сегодня меня не станет, но кто знает... Поэтому,
на всякий случай, прощаюсь.

     Целую. Д.Снорри."

     Спать он лег далеко за полночь,  но  с  вполне  спокойной  душой.
Последней его мыслью,  перед тем,  как он провалился в сон было:  "как
оказывается здорово не думать о том,  что будет через месяц или  через
год, а просто жить - в эту минуту, не думая о следующей".

                24. Открытое небо. (26 мая)

     В начале одиннадцатого утра его разбудил писк трубки. С некоторым
удивлением, Дин услышал голос Ларсена:
     - Доброе утро, отшельник, ты еще дома?
     - Я не только еще дома, но даже еще не вставал, - пробурчал Дин.
     - Значит,  ты  все-таки  решил  остаться в Трое,  - констатировал
Ларсен.
     - А у тебя были сомнения, Том?
     - Просто это на тебя не похоже.
     - Люди имеют свойство время от времени менять  свои  привычки,  -
заметил  Дин,  -  можешь на досуге заняться изучением этого явления на
своих игрушечных душах.
     - Неплохая идея,  - согласился Ларсен,  - я займусь этим.  А тебе
советую не валяться в постели,  а собираться и ехать на Мышиную скалу.
Если, конечно, ты не хочешь пропустить все представление.
     - Что ты называешь представлением?
     - "Одиссей",  разумеется. Сеанс начнется в 12.11., так что у тебя
осталось меньше двух часов.
     - И здорово шарахнет?  - отстраненно спросил Дин,  совершенно  не
чуствуя себя человеком,  остаток жизни которого отмерян с точностью до
минуты.
     - Увидишь, - лаконично ответил Ларсен.
     Закончив разговор,  Дин встал,  принял душ,  тщательно побрился и
позавтракал кофе с булочкой.  Оделся.  Посмотрел на часы - 11.05. Пора
ехать. Он вышел на улицу, окинул взглядом дом и сел за руль. Посмотрел
на  свои  руки  -  они  не дрожали.  Тело не верило,  что ему угрожает
какая-то смертельная опасность.
     "Учись, как   уходим   мы",   -   вспомнил  он  последнюю  строку
киплинговской "Мэри Глостер" и,  улыбнувшись какой-то промелькнувшей в
глубине сознания мысли, нажал на акселератор. Как во сне мимо пролетал
вымерший город,  а впереди неотвратимо,  как лик судьбы,  вырастала из
полуденного марева Мышиная скала.
     Еще накануне Дин присмотрел себе миленькую площадку  недалеко  от
вершины и сейчас, расстелив пляжную подстилку, устроился поудобнее и с
удовольствием закурил сигару.  На часах было 11.55. Поставив на всякий
случай  будильник на 12.10.,  Дин,  чтобы скоротать время,  переключил
трубку на канал  новостей.  Как  выяснилось,  "Одиссей"  уже  исчез  с
экранов радаров и в течении ближайших четверти часа должен был войти в
плотные слои атмосферы.  Весь мир готовился к смакованию  подробностей
грядущей катастрофы.
     Была полная тишина,  лишь изредка нарушаемая далеким и  тоскливым
криком чайки. С моря дул теплый ласковый ветер и по небу ползли легкие
перистые облачка.  "Наверное,  - подумал Дин,  - есть какая-то  тайная
закономерность  в обманчивом дружелюбии вселенной до самого последнего
момента перед самыми страшными катастрофами".
     На часы он больше не смотрел, его взгляд был прикован к той части
небосвода,  где вот-вот разыграется  то,  что  Ларсен  скромно  назвал
"представлением".  Пронзительно  запищал  будильник и Дин почуствовал,
как в ответ оглушительно  бухнуло  и  в  бешеном  темпе  забилось  его
сердце.  Счет времени пошел на секунды.  "Наверное,  так чуствует себя
человек перед расстрелом,  когда передернуты  затворы  и  ему  в  лицо
глядят черные зрачки автоматных стволов,  - подумал он, - успею ли я в
последний момент почуствовать боль, или ЭТО произойдет так быстро, что
я сразу окажусь за чертой?"
     Вот оно!
     В небе вспыхнула ослепительная звездочка величиной, как казалось,
с  мелкую  монету,  вокруг   нее   возникло   с   огромной   скоростью
расширяющееся  яркое  радужное  кольцо,  прогремел  страшной силы удар
грома, мгновенный шквал поднял с земли тучи пыли и...
     Ничего особенного более не произошло.  Радужное кольцо расплылось
и погасло, только небо после этого стало каким-то оловянно-тусклым.
     Со всех  сторон  со  начали  наползать непонятно откуда взявшиеся
грозовые тучи,  среди которых то  тут,  то  там  мелькали  голубоватые
змейки  молний.  Ветер переменился и начал крепчать,  порывы приносили
холодную морось и острый запах озона.
     Дин на  ощупь  нашел  в  кармане  сигару и автоматически закурил.
Наверное,  около четверти часа он просто  не  мог  сосредоточиться  на
какой-либо мысли.
     С неба уже сыпались крупные холодные капли,  а горизонт на западе
был  затянут  плотной  пеленой дождя.  Дин грубо выругался и побежал к
машине.  За руль он сел уже  промокшим  до  последней  нитки.  С  неба
рушились сплошные потоки воды,  так что машина, казалось, ехала по дну
какого-то кипящего озера...
                ***
     Едва Дин  переступил  через порог,  как раздался звонок телефона.
Это снова был Ларсен.
     - Ну что, обделался? - бесцеремонно спросил он.
     - Пошел  ты  на  хер,  -  ответил  Дин,  безуспешно  стараясь  не
допускать дрожи в голосе.
     - Выпей  лучше  рюмку  коньяка  от  стресса,  герой,  - ничуть не
обидевшись, посоветовал Ларсен, - а то еще заболеешь заиканием.
     - Да черт с ним, со стрессом. Объясни, куда девался "Одиссей".
     - На муда, - лаконично ответил Ларсен.
     - А если серьезно?
     - Долгий разговор. Жду тебя в обычном месте. До скорого.
     В трубке послышались короткие гудки.

     Кому: Айша Нкона, Юниверсити-Таун-4, Найроби, Р.Кения.
     От: Динвлд Снорри, Снорри-хаус, Троя, С.А.Ф.Р.

     "Привет, самая-красивая.  Как  видишь,  я  жив.  Так   называемый
"момент-0"  видел  собственными  глазами:  вполне безвредный фейрверк,
кольцевая радуга в небе и грандиозная гроза с ливнем спустя  несколько
минут.  Полагаю,  что  с  "Одиссеем" произошло что-то непредсказуемое.
Думаю, что он даже не упал. Что ж, мы все живем в непредсказуемом мире
и, наверное, в этом есть своя прелесть, как ты думешь?

     Целую. Д. Снорри."

     ... На  этот  раз  мир  Ларсена  был  бескрайним холмистым лугом,
покрытым яркими разноцветными маками.  Их стебли пружинили под  ногами
и,  будучи примятыми к земле, немедленно распрямлялись, как резиновые.
В воздухе плыл медовый запах,  а неподалеку слышался шум водопада.  На
этот  шум  Дин  и  направился.  Вскоре  ему открылась чудесная картина
спрятанного между холмами озерца,  в  которое  с  пятиметровой  высоты
низвергалась вода,  бьющая из спрятанных в густых зарослях источников.
В озерце беззаботно резвились Ларсен и обе его крестницы.
     - Присоединяйся! - весело крикнул Ларсен.
     Дин с удовольствием плюхнулся в прохладную воду.
     - Так  что же произошло с "Одиссеем"?  - спросил он,  подплывая к
резвящейся компании.
     - Бони, покажи Дину, как все это выглядит.
     - С удовольствием,  - ответила Бони, - ныряйте, Дин, и плывите за
мной.
     Над водой  мелькнули  ее  загорелые  ноги  и  стройная  бронзовая
фигурка девушки,  прекрасно видимая сквозь прозрачную воду,  двинулась
почти  вертикально вниз.  Дин нырнул и поплыл вслед за ней.  Стоило им
погрузиться на несколько метров,  как вода  резко  потемнела  и  стала
неосязаемой,  как  воздух,  а  кожа начала светиться слабым золотистым
светом. Впереди виднелась россыпь разноцветных и разнокалиберных ярких
точек,   некоторые  из  которых  медленно  двигались  по  замысловатым
траекториям.
     - Здесь можно спокойно дышать и разговаривать, - сообщила Бони.
     Дин осторожно   попробовал   вздохнуть  -  и  действительно,  эта
неосязаемая вода имела все свойства воздуха. Единственное отличие было
в том, что в ней можно было плавать.
     - Что это такое? - спросил он.
     - Это - солнечная система.  Видите, вот Солнце, вот Юпитер, здесь
пояс астероидов,  а вон та серебристая ерунда - облако Оорта.  Вот эта
голубая бусинка - Земля,  а рядом с ней, соответственно, Луна. Давайте
подплывем  поближе,  здесь  достаточно  любопытные  законы  метрики  и
перспективы.
     Они вплыли в солнечную систему и направились к Земле.  Стоило  им
приблизится  на  несколько  метров,  как  планета выросла в сотни раз.
Теперь  это  был  огромный  шар,  на  котором  сквозь  голубую   дымку
просматривались  белые пятна облаков и размытые очертания континентов.
Вокруг шара кое-где лениво ползли в пространстве маленькие фитюльки.
     - Спутники? - догадался Дин.
     - Совершенно верно,  - подтвердила Бони,  - а вот эта  шпилька  и
есть "Одиссей",  вернее "Одиссей" на момент полуночи 23 мая. Теперь мы
в несколько ускоренном времени посмотрим, что было дальше.
     Как будто  по  команде,  серебристая  шпилька начала,  постепенно
прибавляя скорость,  по отлогой дуге приближаться к Земле. Ее движение
сопровождалось   едва   заметным   рысканием,   искажавшим   идеальную
траекторию.  В  какой-то  момент  шпилька   лопнула,   большая   часть
превратилась   в   обломки,  которые  начали  медленно  и  бессистемно
дрейфовать  в  разные  стороны,  но  маленький  фрагмент  размером   с
булавочную головку, ускоряясь, продолжал целенаправленное движение.
     Неосознанно отвечая на приглашающий жест Бони, Дин подплыл ближе.
Теперь  он сквозь почти прозрачную пленку атмосферы видел как на карте
то место,  где  береговая  линия  океана  слегка  изгибается,  образуя
Китовый   залив.   Именно   сюда  стремительно  пикировал  похожий  на
миниатюрную правильную пирамидку фрагмент "Одиссея" и было видно,  как
за его кормой пылает ослепительная точка ядерного выхлопа.
     - Теперь смотрите  внимательно,  сейчас  будет  выполнен  маневр,
известный  как  "эффект пращи",  - сказала Бони,  - это означает,  что
гравитационное поле планеты используется  в  качестве  дополнительного
ускорителя.
     Серебряная пирамидка,  продолжая набирать скорость,  едва заметно
отклонилась  от  первоначального  направления.  Еще мгновение,  и она,
пройдя по касательной,  как будто чиркнув по размытой верхней  границе
атмосферы,  рванулась  прочь  от Земли,  оставив за кормой взвихренные
выхлопом верхние слои облаков.
     Дин машинально отплыл назад и увидел, как яркая точка удаляется в
сторону виднеющегося вдалеке маленького полосатого шарика Юпитера.
     - Так что же произошло? - спросил он.
     - Мы его слегка переделали, а затем угнали, - ответила Бони.
     - Кого угнали?
     - "Одиссей",  разумеется.
     - Зачем? - поинтересовался Дин.
     - Сейчас покажу. Отплывите чуть дальше.
     Бони хлопнула в ладоши и в пространстве  возникла  тоненькая,  но
очень яркая зеленая ниточка. Она начиналась от Земли, слегка изгибаясь
проходила мимо Юпитера и исчезала где-то в бесконечности.
     - И где же пункт назначения?
     - Отплывите еще дальше, - предложила Бони.
     Дин послушался.  Солнечная  система стала просто блестящей желтой
точкой, окруженной мелкими пылинками. Похожие точки - белые, голубые и
красноватые -  виднелись на расстояниях от нескольких метров и дальше.
Зеленая ниточка тянулась к одной из красноватых точек.
     - Звезда Барнарда.  Расстояние - 5.9 световых  лет.  Длительность
полета - 12.5 лет, - прокомментировала Бони, - можно подплыть поближе.
     Вокруг красноватой звезды медленно вращалась планета,  похожая на
полупрозрачную  сине-фиолетовую  бусину.  Зеленая  нить  заканчивалась
эллиптической петлей, охватывающей планету и звезду.
     - Так это межзвездная экспедиция, - подумал вслух Дин, - а как на
счет экипажа?
     - Четыре астронавта. Тлар, Эни и мы с вами.
     - Мы с вами?!
     - Я имела в виду дубли,  - пояснила Бони,  - как вы понимаете,  с
нас можно снять любое количество копий.
     - С вас - да, но я - то как попал в эту компанию?
     - Это  было  не  так  уж  сложно.  Как вы знаете,  мы разработали
технологию  реконструирования  личности   по   некоторым   параметрам.
Поскольку  за  последние пять недель вы весьма часто погружались в наш
тейл,  мы  имели  возможность  исследовать  вашу  личность  достаточно
подробно, чтобы создать ваш дубль.
     - А   вам   не   кажется,   что  я  имею  эксклюзивные  права  на
использование  своей  личности?  -   поинтересовался   Дин,   стараясь
сохранять  хотя  бы  видимость  спокойствия,  - есть эксклюзив даже на
использование изображения  человека,  а  личность  -  зто  значительно
серьезнее.  Я  могу затаскать ваш паршивый фонд по судам и вытрясти из
него все до последнего талера - это вы понимаете?
     - Понимаю, - подтвердила Бони, - это удачная коммерческая идея.
     - Помолчите,  -  огрызнулся  Дин,  -  лучше  помогите  мне  найти
Ларсена, я хочу наплевать ему в лицо. Тогда я, возможно, успокоюсь.
     ... Через минуту они вынырнули рядом с водопадом и  выбрались  на
высокий берег, где грелись на солнышке Эни и Ларсен.
     - Ну ты и говно! - без предисловий сказал Дин.
     - Хочешь сигару? - ничуть не обидевшись, спросил Ларсен.
     - Засунь ее себе в жопу!  В твою пустую башку не приходила мысль,
что на такие вещи надо спрашивать согласие?!
     - Ну спросил бы я тебя - ты бы отказался?
     - Это не имеет значения!
     - То есть,  ты бы согласился, - резюмировал Ларсен, - тогда что ж
ты вопишь, как дефлорированная монашка?
     Вместо ответа  Дин  аккуратным  движением  колена  спихнул  его с
берега. Раздался громкий всплеск.
     - Спортсмен получает штрафные очки за неграмотный вход в воду,  -
прокомментировала Эни.
     - Не честно!  - заявила Бони,  - вы обещали плюнуть в лицо,  а не
пихаться.
     - Ты сердишься - значит ты не прав,  - добавил Ларсен,  выбираясь
обратно на берег.
     - Ладно,  - сказал Дин,  - надеюсь,  я могу хотя бы поговорить  с
этим своим дублем?
     - Разумеется,  но несколько позже,  когда "Одиссей" окажется  вне
пределов досягаемости средств перехвата.  Пока что мы, по возможности,
скрываем тот факт, что "Одиссей" не упал.
     - Интересно, каким образом?
     - Обычным. Эни, покажи доктору Снорри последние новости.
     Девушка потянулась  и  изящным  движением  развернула  в  воздухе
трехфутовый экран, на котором немедленно появилась заставка си-эн-эн.
     "Сегодня произошла  крупнейшая  за   всю   человеческую   историю
катастрофа  космического аппарата.  Орбитальный комплекс "Одиссей-202"
взорвался на высоте около восьмидесяти километров над побережьем  САФР
в   12.15   по  местному  времени.  Население  к  этому  моменту  было
эвакуировано,  поэтому  съемка,  которую  вы  сейчас   увидите   снята
автоматическими устройствами".
     Выделенный сектор экрана показал документальную съемку:
     В ясном   голубом   небе   вспыхнула   ослепительная   звезда   и
стремительно вспухла шаром белого огня,  затмившим солнце,  после чего
изображение покрылось густой рябью помех и пропало.
     "Мощность взрыва   составила   около  пятисот  килотонн,  площадь
поражения по оценкам  экспертов  охватывает  свыше  тысячи  квадратных
километров.  Города  Троя  и  Праймер  стерты  с  лица земли.  Судя по
имеющейся информации,  заблаговременная эвакуация населения  позволила
избежать  человеческих жертв.  В настоящее время готовятся специальные
группы для исследования пораженной зоны и..."
     Эни махнула рукой и экран исчез.
     - Что за бред!  - возмутился Дин, - какие пятьсот килотонн? какая
тысяча квадратных километров? Кто откуда стерт?
     - Масс-медиа  -  штука  управляемая.  Перехватить  каналы   связи
автоматических  датчиков  и  передать по ним картину ядерного взрыва -
это не такая уж сложная задача,  - пояснил  Ларсен,  -  эта  маленькая
мистификация,  конечно,  раскроется  в ближайшие несколько часов,  Еще
несколько часов уйдет на  осознание  масштабов  мистификации.  За  это
время  "Одиссей"  уже  затеряется,  как  говорят  поэты,  на просторах
вселенной.

                25. Миражи и фантомы (26 - 27 мая).

     Приняв душ, Дин рухнул на диван и включил ТВ. Новости были забиты
подробностями якобы случившейся катастрофы. Ньюс-мейкеры упражнялись в
монтаже убогих  документальных кадров с анимационными цветными схемами
и фрагментами съемок ядерных испытаний прошлого века.
     "Интересно, - подумал он, - что они будут делать, когда окажется,
что вся катастрофа не стоит и цента?"
     Впрочем, этот вопрос волновал его чуть ли не в последнюю очередь.
Гораздо  сложнее  обстояло  дело  с  его  собственной судьбой,  вернее
судьбами двух  разумных  существ:  Динвалда  Снорри,  существующего  в
биологическом  теле,  лежащем  на  диване перед телеэкраном и Динвалда
Снорри,  существующего в бортовом компе  корабля,  летящего  к  звезде
Барнарда...
     Он заснул только под утро и проспал до середины следующего дня.
     Разбудил его гул садящейся "юлы".
     Набросив халат,  Дин,  зевая, вышел на балкон. Грузная машина уже
успешно  приземлилась в опасной близости от дома,  с трудом вписавшись
между живыми изгородями соседних участков. Откинулся колпак и на землю
спрыгнул какой-то незнакомый тип в камуфляже,  а следом за ним - шериф
Клейн и советник Тилле.
     - Вы  что,  решили  устроить аэродром у меня под окнами?  - хмуро
поинтересовался Дин.
     - Как вы проникли в город? - спросил человек в камуфляже.
     - Что значит "проник"? Между прочим, это мой дом и я здесь живу.
     - Вы  не  могли  проехать  сквозь  кордоны,  -  заметил Тилле,  -
получается,  вы вообще игнорировали эвакуацию и находились в городе во
время катастрофы.
     - Ну да.
     - Дин,  может  ты,  все  же,  спустишься  к  нам на пару слов,  -
предложил шериф.
     - Ладно, Петер. Надеюсь, вы подождете пока я оденусь.
     Когда через четверть часа Дин вышел из  дома,  вся  компания  уже
проявляла признаки крайнего нетерпения.
     - Наконец-то, - буркнул тип в камуфляже.
     - Так о чем ты хотел поговорить,  Петер? - спросил Дин, пропуская
замечание военного мимо ушей.
     - Ты видел катастрофу?
     - Видел.
     Воцарилось гробовое   молчание.  Дин  вынул  из  кармана  толстую
сигару,  откусил  кончик  и  демонстративно  выплюнул  его  под   ноги
военному. Щелкнул зажигалкой, прикурил.
     - Вы утверждаете, что находились чуть ли не в эпицентре взрыва? -
произнес военный.
     - Протрите  глаза,  офицер,  и осмотритесь вокруг.  Не было здесь
никакого взрыва.
     - Дьявольщина!  - сказал Тилле,  - а что же  мы  в  таком  случае
видели на мониторах? Постойте, мистер Снорри, так значит вообще ничего
не было?
     - Не то,  чтобы ВООБЩЕ ничего,  Так,  нечто вроде фейрверка.  Еще
была гроза. Очень сильная. Хотя катастрофой я бы это не назвал.
     - У  меня  такое чуство,  что нас всех здорово надули,  - заметил
шериф, - правда, я совершенно не понимаю как.
     - Я тоже не понял,  зато я знаю,  кто понял, - задумчиво произнес
Тилле,  - мистер  Снорри,  вы  с  самого  начала  знали,  что  никакой
катастрофы не будет, не так ли?
     - Нет, не так.
     - В таком случае,  почему вы остались в Трое?  Только не говорите
мне,  что   намеревались   столь   экзотическим   способом   совершить
самоубийство.
     Дин рассмеялся.  Ему вдруг стало беззаботно,  легко и весело, как
будто он на минуту вернулся в детство.
     - Ничего я вам не скажу, советник. Во-первых, потому что не хочу,
а во-вторвых, потому что вы все равно не поймете.
     - Чего я по-вашему не пойму? - холодно поинтересовался Тилле.
     - Например,  того,  что  не каждому свойственно цепляться за этот
достаточно скучный мир.  В нем,  в сущности, очень мало такого, за что
стоило бы цепляться. Не могу сказать, что мне было глубоко безразлично
произойдет катастрофа или нет,  но  в  принципе  меня  устраивали  оба
варианта.
     - По-моему, ты спятил, - заметил шериф.
     - Я так нормален,  что сам удивляюсь,  - отрезал Дин,  - если  вы
закончили с вопросами, я пойду завтракать.

                ***
     Интерком издал мелодичную трель, после чего раздался голос Эни:
     "Коллеги, поздравляю вас  с  окончанием  первой  фазы  проекта  -
прохождением  пояса  астероидов.  Полет  протекает  согласно  графику,
ускорение 2.8 g, текущая скорость - один процент от скорости света.
     Через час  в  конференц-зале  состоится   обсуждение   содержания
публичного  заявления  для средств массовой информации,  которое будет
передано после выполнения второй фазы  проекта  -  выхода  за  пределы
солнечной  системы.  Просим  подготовить  свои предложения по тексту и
дизайну.
     После обсуждения  все  приглашаются во дворец Нан-Мадол на банкет
по случаю успешного начала экспедиции.
     Персональное сообщение:  капитан  просит  доктора  Снорри зайти в
рубку управления.
     Спасибо за внимание."
     Дин хмыкнул и,  подавив желание грубо  выругаться,  отправился  к
Ларсену.
     Рубка управления,  как и  все  на  этом  корабле,  а  точнее,  на
виртуальном  изображении  корабля,  в  котором  и  обитал состоящий из
фантомов  экипаж,  все  время  оказывалась  разной.  Сейчас  она  была
стилизована  под  капитанский мостик на фрегате флибустьерских времен.
Только вокруг вместо моря  раскинулась  чудовищная  пустота  глубокого
космоса.  А на мостике стояла фигура,  одетая в кожаные штаны, кожаный
жилет и ковбойскую шляпу.
     - Пижонишь, Том? - равнодушно спросил Дин.
     - Фантазирую.
     - Зачем звал?
     - Поговорить.
     - Валяй, говори.
     - Ты что, обиделся? - поинтересовался Ларсен.
     Вместо ответа  Дин  облокотился  на  борт,  закурил  сигару  и  с
отсутствующим видом стал смотреть  в  простирающуюся  внизу  пропасть,
полную  звезд.  Ларсен  подошел,  прислонился  к  борту  рядом с ним и
констатировал:
     - Так   и   есть.   Обиделся.  На  что,  кстати?  На  собственное
бессмертие?  Но ты же сам говорил,  что все люди бессмертны за  редким
исключением,  а в данном случае ты - не исключение. На то, что ты стал
участником самого крупного приключения за всю человеческую историю? Но
неужели тебе не было бы обидно упустить такой случай?
     - Не то, - отозвался Дин, - попробуй еще раз.
     - Ладно.  На  то,  что  с  твоей  личностью  без  твоего согласия
произведена процедура дублирования. Теперь угадал?
     Дин щелкнул  пальцем  по  кончику  сигары и проследил взглядом за
падающим в бездну столбиком пепла.
     - Что я такое? - спросил он.
     - Ты  -   динамическая   частично-детерминированная   рекурсивная
автоморфная  система,  идентифицируемая  как  личность,  известная под
именем Динвалд Снорри.
     Дин трижды размеренно хлопнул в ладоши:
     - Браво,  Том.  Исключительно четкий и ни к чему  не  обязывающий
ответ.  Я мог бы задать тебе еще кучу вопросов, но не буду. Потому что
знаю:  ответы будут такими же четкими и ни к чему не обязывающими. Так
что  я  задам  тебе  только  один вопрос,  чисто функциональный.  Наши
дальнейшие отношения,  я полагаю, будут весьма существенно зависеть от
твоего ответа. Том, с какой целью ты это сделал?
     - Я  отвечу,  -  медленно  проговорил   Ларсен,   -   нам   выпал
один-единственный шанс опередить время на много десятков, а возможно и
на  сотни  лет.  Другого  такого  шанса   в   обозримом   будущем   не
представится. У меня определенный стиль мышления и восприятия, который
я не могу изменить и который, к сожалению, я в большой степени передал
и своим крестницам. Мой стиль не безупречен и я боюсь связанных с этим
ошибок.  Значит,  необходим оппонент, который видит, мыслит и чуствует
иначе,  чем я. Который по-другому воспринимает мир. Возможно, я просто
хочу разделить ответственность за принятие решений хотя бы на двоих.
     - Сработаемся,  -  коротко  бросил  Дин  и,  швырнув недокуренную
сигару в пространство, вышел из рубки.

                26. Меморандум "Одиссея".

     "Сегодня произошло   событие,   значение   которого   для   всего
человечества  трудно  переоценить.  Впервые за всю историю космический
корабль с экипажем на борту покинул солнечную систему и  отправился  к
звездам.
     Экипаж состоит из четырех человек:  капитан Томас Ларсен, инженер
Эни Тлар  Силверхилл,  этолог  Динвалд  Снорри,  навигатор  Бони  Тлар
Силверхилл.  Если  быть  более  точным,  то  на  корабле  присутствуют
виртуальные  дубли  названных   людей.   Это   позволило,   во-первых,
избавиться  от  систем  жизнеобеспечения  и  ограничить полетную массу
корабля полутора тоннами,  во-вторых,  использовать большие  ускорения
без  вреда  для  экипажа и,  в-третьих,  это позволит экипажу свободно
вести активные исследования в  средах,  несовместимых  с  человеческой
физиологией.
     Целью экспедиции является система звезды Барнарда, одна из планет
которой,  видимо наибольшая,  была  открыта  еще  в  прошлом  веке,  а
исследования  последних  десятилетий  позволяют  предположить  наличие
также  и  нескольких  меньших  планет,  которые   теоретически   могут
оказаться обитаемыми.
     Предполагаемая продолжительность экспедиции - около  30  лет,  из
которых  примерно  25  лет  приходится  на перемещение между звездными
системами и 5 лет - на исследования планет системы Барнарда.
     Мы надеемся,  что  через 30 лет "Одиссей" вернется с информацией,
которая будет представлять исключительную  ценность  для  человеческой
цивилизации:  о свойствах межзвездной среды и особенностях перемещения
в ней при субсветовых скоростях,  о строении  иной  звездной  системы,
существенно  отличной  от  солнечной  системы,  а  в  случае удачи - о
принципиально иных формах жизни или даже цивилизации.
     Это последнее  обстоятельство  заставляет  нас  взглянуть на нашу
собственную цивилизацию с новой точки зрения.
     Человечество полагает  себя  сообществом  разумных существ в силу
своей способности к целенаправленному преобразованию природы.  Однако,
то  же  человечество  отказывает муравьям в праве называться разумными
существами,   хотя   муравьи   также    занимаются    целенаправленным
преобразованием   природы.   Почему?  Потому,  что  человек  действует
сознательно,  а муравей - инстинктивно.  В чем  разница?  В  том,  что
человек может создавать новые, ранее не существовавшие, так называемые
"творческие" решения,  а муравей выбирает решение из заранее заданного
списка по изначально заложенным в его нервную систему правилам.
     Способ, практикуемый муравьями,  в отличие от  человеческого,  не
допускает   появления   иррациональных   решений,   которые  неминуемо
возникают  в  процессе  индивидуального  творчества.  Таким   образом,
муравей никогда не совершит ошибки в стандартной ситуации.  Но зато он
никогда не сможет найти правильного решения в ситуации нестандартной.
     Дальше речь пойдет о некотором явлении,  которое я буду именовать
"система управления обществом",  и которое условно обладает признаками
субъекта,  то  есть  наличием  цели и волей к ее реализации.  Подобная
система имеется как у человеческого,  так и  у  муравьиного  общества,
хотя и в разной технологической форме.
     У людей  такая   система   исходно   была   персонифицирована   в
определенном человеке - вожде племени,  затем в элитарной группе людей
и наконец  в  информационно-бюрократической  конструкции,  не  имеющей
ничего  общего  с  конкретным  человеком или конкретной группой людей.
Сейчас эта система преследует одну цель: сохранение расширенного цикла
производства  -  распределения  -  потребления,  сколь  бы это не было
бессмысленно с точки зрения любого отдельно взятого человека.
     С точки  зрения  системы  управления  обществом,  муравей гораздо
более совершенен,  чем человек. Его поведенческие реакции стандартны и
точно  предсказуемы,  у  муравьев  не бывает общественных беспорядков,
преступности, оппозиционных организаций и социальных конфликтов.
     Человеческая нестандартность  всегда представлялась потенциальной
угрозой  общественному  порядку,  но  система   управления   обществом
вынуждена  была до определенных пределов мириться с этим,  поскольку в
кризисных  ситуациях  требовались  люди,  обладающие  теми  или  иными
экстраординарными  свойствами.  Люди,  в свою очередь,  вынуждены были
терпеть над  собой  систему  управления  обществом,  которая,  хотя  и
загоняла их в определенные рамки, но зато обеспечивала их кооперацию в
общих целях.
     Сейчас человечество на 90%  площади своего ареала дошло до такого
уровня развития,  при  котором  кризисы  перестали  угрожать  обществу
фатальными  последствиями,  а  система управления обществом совершенно
утратила человеческие черты и  оказалась  практически  независимой  от
воли  любого отдельно взятого человека.  Таким образом,  сразу по двум
причинам для системы управления обществом исчезла явная  необходимость
терпеть  отклонения  отдельных  людей  от  выработанного этой системой
стандарта.
     В результате  постепенно,  но повсеместно,  были введены принципы
нивелирующего воспитания.  Если в  прошлом  веке  возраст,  в  котором
начиналось  так  называемое  "обязательное  начальное образование" был
равен 6-7 годам,  то сейчас он составляет 4-5 лет,  но качество знаний
при  этом  не улучшилось,  а скорее наоборот.  Тогда зачем это?  А вот
зачем.  В этом возрасте происходит становление психики человека и есть
возможность  сформировать  вместо  индивидуальной личности стандартное
существо,  простое и удобное в управлении. Именно эта цель достигается
в первые 2 года обязательного образования.
     И именно   в   результате   этого   за   последние    десятилетия
среднестатистический  житель  экономически развитой части мира заметно
отупел. Он утратил большую часть не только творческих способностей, но
и  стремления к индивидуальной свободе.  Он утратил даже способность к
самостоятельной   оценке   реальности   и   критическому    восприятию
информации, подаваемой средствами масс-медиа.
     В результате  система   управления   обществом   может   спокойно
позволить  себе  такие  формы  вмешательства в частную жизнь,  которые
полвека назад привели бы, как минимум, к бунту.
     Система управления   обществом  терпит  отклонения  от  стандарта
только в изолированных микросоциумах,  специализирующихся на  задачах,
для которых типовые решения еще не найдены.  Во всех остальных случаях
она принимает все меры, чтобы истребить носителей таких отклонений.
     Всего трижды система управления обществом потерпела неудачу.  Все
три  раза эта неудача была связана с попытками установить контроль над
деятельностью больших групп индивидов,  которым имманентно свойственно
нестандартное поведение.
     Экстермены - жители внеземных колоний - несмотря на экономическое
давление,  ввели  драконовские  меры  против  ряда  видов  масс-медиа,
включая детские образовательные программы и рекламу стиля жизни.
     Ошенмены -  живущие   в   море   -   пожертвовали   определенными
материальными  благами  и  избавились  от  навязываемых  им стандартов
просто покинув территориальные воды так называемых "развитых стран".
     Наконец, наиболее многочичленная группа, составляющая в некоторых
регионах до четверти населения: тейлмены - обитатели виртуальных миров
- создали свое, неподконтрольное системе, информационное пространство.
     На каждую свою неудачу система управления  обществом  реагировала
массовыми и официально поддержанными компаниями ксенофобии в отношении
неподконтрольных   групп,   добиваясь   их   глубокой   изоляции    от
подконтрольного большинства населения.
     Все сказанное дает основание  утверждать:  если  такая  тенденция
сохранится,  то  еще  несколько  поколений - и подавляющее большинство
людей станет чем-то  вроде  общественных  насекомых,  начисто  утратив
способность к творческим решениям вместе с правом называться разумными
существами.  Тогда любая цивилизация  действительно  разумных  существ
совершенно  обоснованно  сочтет  человечество  всего  лишь  любопытной
разновидностью фауны со всеми вытекающими отсюда последствиями.
     Мы полагаем, что природный долг любого мыслящего человека состоит
в том,  чтобы переломить порочную тенденцию превращения человечества в
муравейник.  Мы  надеемся,  что  в  ближайшие  одно  - два десятилетия
найдутся  ответственные  и  квалифицированные  люди,  которые   смогут
совершить  это  бескровно  и  с  минимальными издержками.  В противном
случае,  ровно через 30 лет,  считая от сегодняшнего дня, это придется
сделать  нам,  причем  крайне  грубым  методом.  Мы не будем выполнять
процедуры торможения и "Одиссей" встретится  с  Землей  при  скорости,
равной примерно половине скорости света.
     Произойдет нечто,  сопоставимое с падением астероида - такие вещи
уже случались в истории Земли, как минимум, дважды: 370 и 65 миллионов
лет  назад.  При этом раскалывались континенты,  пробуждались потухшие
вулканы, появлялись новые моря, миллиарды тонн пыли закрывали Солнце и
на  Земле  на  много лет наступала ночь,  а вместе с ней - арктический
холод.  Три четверти всей  флоры  и  фауны  погибало,  причем  крупные
существа, такие как динозавры, вымирали полностью.
     Земля станет практически непригодной для жизни человека на весьма
длительный  исторический  период,  после чего будет,  вероятно,  вновь
заселена переселнцами из лунной и марсианской колоний.
     Нам будет  очень  неприятно  поступать  таким  образом,  но  если
следующие 30 лет описанная тенденция останется неизменной,  то другого
пути  сохранения  человечества,  как  цивилизации  мыслящих   существ,
попросту не будет.
     Мы бы предпочли, чтобы человечество вышло из создавшейся ситуации
менее болезненным путем..."

     Профессионалы масс-медиа  были  счастливы.  Прямо  им  на  голову
совершенно даром свалились сразу три модные темы. То, что через 30 лет
на голову может упасть гораздо менее приятный предмет,  воспринималось
ими всего лишь как досадная мелочь на фоне грандиозной удачи.
     Следующие несколько  дней  пресса  была  заполнена анонсами типа:
"Повторит ли человечество  судьбу  динозавров?"  или  "Звезда  полынь.
Предсказание Иоанна Богослова сбывается?"
     По интерТВ  показывали  слащавые ужастики про падения астероидов,
раскопки "кладбищ динозавров" и весьма реалистичные  анимации  моделей
"ядерной зимы", разработанных в конце прошлого века.
     На третьем месте после динозавров и  астероидов  шли  межзвездные
перелеты и инопланетяне.
     При этом   собственно   меморандум   "Одиссея"   был  опубликован
полностью только в научных и  специальных  изданиях.  С  точки  зрения
журналистики, меморандум был слишком сложен для массового потребителя,
а следовательно,  скучен и неинтересен,  поэтому содержание  документа
было  сокращено  и  адаптировано  к уровню олигофрена.  Адаптированный
вариант укладывался в 25 слов и выглядел примерно так:
     "На звезде  Барнарда  есть   инопланетяне,   к   ним   отправился
космический корабль. Спятивший профессор хочет через 30 лет уронить на
Землю астероид, отчего люди вымрут, как динозавры."

                27. Карты открываются (11 - 12 июня).

     За двести   лет  своего  существования,  Капская  астрономическая
обсерватория не видела ничего даже приблизительно похожего на подобное
сборище. Астрономы и эксперты разнообразных агентств по космонавтике и
исследованию космоса,  а также иные профессионалы составляли, в лучшем
случае,  двадцатую  часть  всей публики,  слетевшейся на конференцию с
претенциозным названием "проблемы межзвездных  экспедиций".  Остальная
часть  была представлена журналистами,  киноактерами,  представителями
коммерческих компаний, астрологами и магами, а также просто известными
персонами,  которых  пригласили  из  уважения.  Это  не  говоря уже об
огромном количестве туристов, приехавших полюбоваться на Столовую гору
и покататься на доске по волнам Залива Лжи,  для которых не составляло
труда проехать три мили от Кейптауна до Мыса Доброй  Надежды  ,  чтобы
посмотреть  на  сборище  знаменитостей.  Всвязи с этим,  высказывались
мнения,  что лучше было бы провести конференцию где-нибудь  на  Аляске
или в Великой Австралийской пустыне.
     Осознавая притягательность  своей  персоны  для   журналистов   и
охотников  за  автографами  (не то участник Первой Межзвездной,  не то
двойник участника,  не то участник -  его  двойник,  короче  достойный
объект),  Дин  заблаговременно предпринял меры,  чтобы избежать лишних
контактов с охотниками за диковинками, а именно:
     - оделся  в  спортивный  костюм,  а  багаж  упаковал  в десантный
рюкзак,  что  в  сочетании  с  солнцезащитными  очками  позволило  ему
смешаться в аэропорту с группой серферов;
     - взял на прокат древний раздолбанный армейский джип  и  купил  в
какой-то  подозрительной  лавке старую армейскую форму,  что позволило
ему в отеле смешаться с обслуживающим персоналом;
     - записываясь в книге регистрации,  так шикнул на портье, что тот
воздержался от оглашения фамилии Дина на весь холл.
     Поднявшись на восьмой этаж в свой номер и приняв душ,  Дин уселся
голым в кресле на балконе,  где дул приятный прохладный ветерок,  и  с
удовольствием  приступил  к банке заблаговременно приобретенного пива.
Через некоторое время сдвиг часовых поясов подкосил его,  он  задремал
прямо  в  кресле  и,  вероятно,  проспал  бы  до  вечера,  если  бы не
мелодичная трель трубки.
     - Алло, - сонно произнес он.
     - Салют,  знаменитость,  - раздался знакомый насмешливый голос.
     - Привет, Айша.
     - Узнал. Отлично. Ты уже в Кейпе?
     - Да. Как и обещал. А ты?
     - Практически там же.
     - По-моему, - сказал Дин, - это хороший повод, чтобы встретиться.
     - И  я  того же мнения,  - согласилась Айша,  - поезжай в сторону
обсерватории. В двух милях от города увидишь справа белую скалу в виде
черепахи и спуск к морю. Поворачиваешь туда и до упора.
     - Дальше?
     - Дальше - увидишь.
     - Понял.
     - Тогда до встречи.

                ***
     ... Дорога заканчивалась небольшой площадкой  метрах  в  тридцати
над  уровнем моря.  Посредине площадки имелась круглая клумба по бокам
которой стояла пара скамеек.  на одной из них расположился  худой  как
жердь старик в черном костюме,  шляпе и темных очках,  с белой тростью
на коленях.  Он сидел так неподвижно,  что его можно было  принять  за
хорошо сохранившуюся мумию.
     К скальному массиву  прилепилось  небольшое  двухэтажное  здание,
фасад  которого  был  украшен длинным балконом и до самой крыши покрыт
цветущим тропическим плющом,  а на укрепленном над дверями алюминиевом
навесе имелась простенькая вывеска:  "Приют дайвера".  В данный момент
темнокожий подросток,  одетый в яркую рубашку и рваные шорты, стирал с
этой вывески пыль с помощью длинной швабры.
     Дин вышел  из машины и прошелся вдоль края плошадки,  раздумывая,
надо ли ему спускаться к морю,  куда от площадки вела узкая  тропинка,
или же имеет смысл зайти в "приют".
     Можно было,  конечно,  спросить у мумиеподобного старика,  но тот
уже поднялся и  отправился  куда-то  в  сторону  зарослей  кустарника,
сосредоточенно постукивая перед собой тростью.
     Его размышления были прерваны разбойничьм свистом. Он обернулся и
увидел на балконе черную фигурку, энергично машущую рукой.
     Толкнув дверь,  Дин  попал  в  небольшой  холл,  где  флегматично
орудовал  шваброй  молодой вьетнамец,  а за стойкой маялся от безделья
рыжеволосый веснусчатый жлоб,  выполнявший,  судя  по  всему,  функции
портье.  На  вопрос относительно мисс Нкона,  он буркнул:  "номер три,
второй этаж налево".
     Дин кивнул и, поднявшись по лестнице, остановился перед дверью из
радужного пластика, украшенного огромной зеркальной цифрой 3. Постучал
костяшками пальцев и немедленно услышал знакомый голос:
     - Заходи, открыто.
     Айша стояла  посреди  комнаты,  одетая  в  микроскопический белый
бикини.
     - Ну, здравствуй, - сказал Дин и неуверенно улыбнулся.
     Девушка так же неуверенно улыбнулась в ответ.
     - Дин, я страшно рада тебя видеть.
     - Айша, чудесная моя, я помню про ведро кофе, но...
     - Что - но?
     - Но я хочу убедиться, что это действительно ты.
     Он сделал  три  шага  и  крепко  обнял ее,  уткнувшись лицом в ее
жесткие пахнущие морем волосы.
     - Ты оказался прав,  - шепнула она,  - мир действительно оказался
таким маленьким...
     - ...Что  до  твоей  Африки  можно почти что дотянуться рукой,  -
закончил Дин, - пошли, посмотрим на твой океан.
     - Мой   -  Индийский,  -  возразила  Айша,  -  а  здесь,  скорее,
Атлантический.
     - Хорошо. Пошли посмотрим на не твой Атлантический океан. А потом
поищем,  где  тут готовят специальный ужин для влюбленных.

                ***
     Дин проснулся от шума подъезжающего автомобиля и хлопанья дверей.
Айша уже успела встать и надеть спортивный костюм.
     - Думаю, тебе тоже лучше одеться, - деловито бросила она.
     - Что это еще? - сонно спросил он, вставая и натягивая брюки.
     Он уже застегивал рубашку в тот момент,  когда дверь распахнулась
от  молодецкого  удара  и  в  комнату  ворвались  два  ражих  типа   с
корткоствольными автоматами.
     - Не двигаться, - коротко бросил один из них.
     Другой, отцепив от пояса нечто вроде уоки-токи, отрапортовал:
     - Пропажа нашлась.
     Выслушал ответ и добавил:
     - Оба предмета будут возврашены вам ближайшим рейсом.
     - Как это понимать? - поинтересовался Дин.
     - Вам и девушке придется пойти с нами, - сказал первый.
     - По-моему, с ними не стоить спорить, - спокойно заметила Айша.
     - А я и не собирался,  - смеясь,  сказал Дин,  - не вижу предмета
для спора.
     - Что  здесь  веселого?  -   осведомился   один   из   визитеров,
подозрительно окидывая взглядом комнату.
     - Хватит болтать, - сказал другой, - выходите и спускайтесь вниз.
Сначала - вы, потом - девушка. Имейте в виду, одно лишнее движение - и
я прострелю вам ногу.
     Дин пожал  плечами  и  пошел к выходу.  Спустившись по лестнице и
пройдя через пустой темный холл,  Дин вышел на улицу.
     "Интересно, -  подумал он,  - куда девался весь здешний персонал?
Тоже в деле, или здесь вообще не принято ночью следить за порядком?"
     В десяти  шагах  от  входа  стоял  темный  джип  с  тонированными
стеклами. Задние дверцы были открыты.
     - Садитесь в машину, - последовала команда.
     Дин и  Айша  одновременно  полезли  в салон.  Хотя там было почти
полностью темно,  у Дина моментально возникло ощущение, что две фигуры
на  переднем  сидении выглядят как-то неправильно.  В ту же секунду он
услышал звук  чечетки,  исполненной  на  плохо  натянутом  барабане  и
почуствовал,   как  что-то  теплое  и  липкое  брызнуло  ему  на  шею.
Одновременно над входом в отель вспыхнул яркий свет.  Сразу  же  стало
ясно,  что показалось неправильным в салоне:  двое на переднем сидении
были очевидно-мертвы,  поскольку  из  шеи  у  каждого  торчали  хвосты
коротких стальных стрел.
     Дин обернулся. Рядом с джипом лежали оба визитера, вернее большая
их часть.  У  одного  на  том  месте,  где  обычно  находится  голова,
присутствовали  лишь  какие-то  неопрятные  ошметки,  у второго же вся
верхняя  часть  тела  выглядела  как  после  близкого   знакомства   с
циркулярной пилой. По серому асфальту стремительно расползалась темная
лужа.
     - Обошлось, - облегченно выдохнула Айша.
     Со стороны кустов,  выражая жестами  крайнее  дружелюбие,  к  ним
приближалась  уже  знакомая  парочка:  молодой вьетнамец и рыжеволосый
жлоб,  вооруженные внушительного вида  автоматическими  винтовками.  С
алюминиевого  навеса  ловко  спрыгнул  вчерашний темнокожий подросток.
Собственно,  теперь,  когда  он  был  одет  в   темный   маскировочный
комбинизон,  а  у него в руках вместо швабры была такая же,  как у тех
двоих,  автоматическая винтовка,  стало ясно,  что это не подросток, а
молодой человек лет двадцати.
     - Что  обошлось?  -  сдавленно спросил Дин,  с трудом нашаривая в
кармане платок.
     Откуда-то из темноты появился  еще  один  знакомый,  изображавший
вчера мумиеподобного слепого.  Он был в том же черном костюме,  но без
темных очков и белой трости.  Теперь стало  видно,  что  это  крепкий,
жилистый сорокалетний мужчина.
     - Доброй ночи,  доктор Снорри,  - произнес он ровным,  бесцветным
голосом,   -   приношу   свои   извинения   за  некоторые  неудобства,
произошедшие... Скажем так, не по нашей вине.
     Дин рассмеялся.
     - Ничего, я за последнее время привык к неудобствам, мистер...
     - Смит, - сказал мужчина.
     - Мистер Смит,  - продолжал Дин,  - возможно,  вы сразу  скажете,
какие еще меня ожидают неудобства?
     - У вас завидное  чуство  юмора,  -  сказал  Смит,  -  а  сейчас,
пожалуйста, следуйте за мной.
     Они спустились по тропинке к морю.  У  самого  берега  на  волнах
лениво  покачивалась  темная дискообразная машина.  При их приближении
раздалось тихое урчание двигателя,  в салоне вспыхнул тусклый  свет  и
стала видна фигура пилота,  затянутая в черный комбинизон. Смит жестом
предложил Дину занять место на заднем сидении. Затем предложил сделать
то же самое Айше и,  наконец,  устроился рядом сам.  Последними заняли
места вьетнамец и рыжий.
     Урчание двигателя превратилось в тонкий свист,  массивная машина,
проскользив  сотню  метров  по  воде,  оторвалась  от  поверхности  и,
стремительно набирая скорость, понеслась над волнами.
     - И куда мы направляемся? - спросил Дин.
     - Вперед, - лаконично ответил Смит.
     Дин пожал плечами и стал молча смотреть на море. Спустя некоторое
время он незаметно задремал.  Когда он снова открыл глаза,  на востоке
уже разгоралось алое  зарево  рассвета,  а  далеко  впереди  на  серой
поверхности  была  видна  светлая точка.  Постепенно она разрасталась,
превращаясь в силуэт большой океанской  яхты-глиссера.  Верхняя  часть
корпуса  была  окрашена  в  снежно-белый  цвет,  на котором контрастно
выделялось название: "МОРСКОЙ КОНЕК". На мачте поласкался белый флажок
с зеленой веточкой и коричневой кляксой посредине.

                28. Философия случайностей (12 июня).

     - По  крайней  мере,  здесь  можно принять душ,  - заметила Айша,
произведя беглый осмотр каюты,  куда их проводил так называемый мистер
Смит.
     - Это радует, - отозвался Дин. Он улегся на одну из двух коек и в
данный момент сосредоточенно раскуривал сигару.
     - Как ты думаешь,  куда мы попали?  - спросила Айша, перекрикивая
шелест водяных струй.
     - К очередной  кучке  самонадеянных  людей,  которые,  во-первых,
уверены,  что они чем-то осмысленно управляют,  а во-вторых, полагают,
что судьбу можно поймать за хвост.  Оба  эти  предположения  ошибочны.
Первое  -  потому  что  нельзя  сознательно  управлять  тем,  чего  не
понимаешь. Второе - потому, что у судьбы нет хвоста.
     - При чем тут судьба? - удивилась Айша.
     - Скорее,  при чем тут ее воображаемый хвост.  То есть,  я.  Меня
поймать можно,  что,  собственно,  и произошло.  Один  экземпляр  меня
успешно  пойман,  причем  дважды за последние несколько часов.  Теперь
кучка самонадеянных людей намерена управлять судьбой путем дергания за
этот хвост, - пояснил Дин.
     В этот  момент  раздался  стук  в  дверь,  после  чего  на пороге
появился плотный молодой парень в пятнистой униформе.
     - Доктор Снорри, у меня приказ проводить вас к кэпу.
     - Валяйте, - согласился Дин, лениво вставая, - провожайте.
     ... Служебная   капитанская   каюта  была  похожа  на  кабинет  в
приличном офисе.  На одной стене висели два скрещенных флажка: красный
с  синим  квадратом  в  углу и голубой с желтой горизонтальной полосой
посредине,  на другой - динамическая голограмма,  на  которой  мальчик
запускал воздушного змея.  В углу тихонько попискивал работающий комп.
Сидящий за столом смуглый седовласый  мужчина  жестом  предложил  Дину
сесть   напротив.   Дин   устроился   в   кресле,  пододвинул  к  себе
пластмассовую пепельницу и молча возобновил раскуривание погасшей было
сигары.
     - А вы не особенно любопытны,  доктор Снорри,  -  заметил  хозяин
кабинета через пару минут.
     - Не особенно, - подтвердил Дин.
     - Ладно.  Отвечая на ваш невысказанный вопрос,  скажу: меня зовут
Сэм и я имею честь быть капитаном этого корабля. Вы находитесь здесь в
качестве гостя. Кстати, хотите кофе?
     - Хочу.
     Кофе в понимании капитана включал кучу сэндвичей, кувшин сливок и
собственно кофе, налитый до краев в полупинтовые стаканы.
     - Отвечаю   на  второй  ваш  невысказанный  вопрос,  -  продолжал
капитан,  жуя сэндвич,  - мы пересекаем Индийский океан  по  сороковой
параллели,  затем  идем  через  Тасманово  море  и  море  Фиджи в порт
Нукуалофа,  Конфедерация  Меганезия.  Оттуда  вы  сможете  вылететь  в
Паго-паго.  Мне доложили, что это как раз то место в Конфедерации, где
у вас есть достаточное количество хороших знакомых. Плавание продлится
шесть дней. Все это время та каюта, в которой вы уже были, находится в
вашем распоряжении.  В шкафу находится комплект формы вашего  размера.
Завтрак,  обед  и ужин - в 8,  14 и 20 часов соответственно.  После 20
часов  работает  бар,  где  можно  перекусить  и  выпить   кофе   либо
безалкогольного  пива.  Поскольку  корабль  военный,  с  развлечениями
туговато.  Есть  неплохая  библиотека.  Есть   спортзал,   он   открыт
практически    круглосуточно.   Вы,   кажется,   неплохо   играете   в
эксцентрик-теннис - можем сразиться.
     - С удовольствием. Во сколько?
     - Например, после ужина.
     - Идет, - кивнул Дин.
     - Тогда до встречи.  А на вопросы касательно причин вашего  здесь
пребывания  ответит  мистер  Журо.  Тем более,  что мне пора навестить
командный пункт.
     ... Журо оказался жизнерадостным толстячком лет тридцати пяти. Он
деловито  потряс  Дину  руку  и  проворно устроился за столом напротив
него.  Некоторое время они молча смотрели друг на  друга.  Затем  Журо
произнес:
     - Мы,  сотрудники  спецслужб  - хитрые,  злобные животные,  позор
всего  цивилизованного   мира,   отвратительные   паразиты   на   теле
человечества. Не правда ли, доктор Снорри?
     - Я не сторонник эмоциональных определений, мистер Журо.
     - Что ж,  возможно вам проще жить.  Хотя и не всегда.  Люди часто
недолюбливают тех,  кто не разделяет их эмоции. Это к вашему вопросу о
том, почему вы здесь оказались.
     - Не припомню, чтобы я задавал какие-то вопросы, - заметил Дин.
     - Не важно,  - махнул рукой Журо,  - хотите скажу вам одну  вещь,
которая  известна от силы дюжине человек в мире и которая без сомнения
покажется вам занятной?
     - Делать все равно нечего, - лениво согласился Дин.
     - Захват Ларсеном "Одиссея" фактически организовали мы.
     - Кто - мы?
     - ЮКСИС,  - пояснил Журо,  - Объединенная  служба  стратегической
разведки Конфедерации Меганезия.
     - Одно из двух,  - холодно сказал Дин,  - или вы  перегрелись  на
солнце, или считаете,  что на нем перегрелся я и попросту морочите мне
голову.
     - Почему вам так показалось?
     - Во-первых,  на сколько я знаю, даже спецслужбы, подобные вашей,
в мирное время не занимаются космическим пиратством.  Во-вторых,  даже
если занимаются,  то не рассказывают об этом случайным людям. Наконец,
в третьих,  я не вижу для вас никакого практического  смысла  от  этой
акции.
     - Ваше "во-первых",  доказывает лишь то, что вы очень мало знаете
о спецслужбах, - заметил Журо, - что же касается "во-вторых", то вы не
ошиблись. СЛУЧАЙНЫМ людям такие вещи действительно не рассказывают.
     - Иначе  говоря,  вы  не  считаете  меня  случайным человеком,  -
уточнил Дин.
     - А вы вспомните последние два месяца своей жизни и сами  решите,
случайный вы человек или нет.
     Дин в  некоторой задумчивости вытянул из кармана очередную сигару
и прикурил от настольной зажигалки. Похоже, что в отношении случайных,
не  очень  случайных и совсем не случайных людей мистер Журо был прав,
из чего явно следовало,  что случайностей во всей  этой  истории  было
гораздо меньше, чем казалось Дину до этой минуты.
     - Теперь мы можем уверенно перейти к вашему "в-третьих",  - бодро
продолжал  Журо,  -  в  нашей  работе  есть  термин  "криптологическое
качество". Оно означает минимум явных причинно-следственных связей, по
которым  можно  определить цели организаторов акции и,  как следствие,
сложность применения противником  аналитического  принципа  "ищи  кому
выгодно".  Иначе  говоря,  ваше  замечание об отсутствии практического
смысла  проведенной  акции,  говорит  о  ее  высоком  криптологическом
качестве.
     - Полагаю,  вы рассказали мне все это не для того,  чтобы  лишний
раз  похвастаться,  и  не  для  того,  чтобы повысить мою эрудицию,  -
заметил Дин, - рискну даже предположить, что если бы у вас не возникло
проблем с вашей криптологически-качественной акцией,  мы с вами вообще
бы не встретились, а я бы никогда не узнал, что два месяца подвергался
слежке.
     - Допустим на минуту,  что вы правы,  - сказал Журо,  - и что  же
по-вашему из этого следует?
     - А  из  этого  следует,  что  вы   предполагаете   меня   как-то
использовать  для  решения  этих  проблем,  причем  по  возможности  с
высоким,  как вы выразились,  "криптологическим  качеством".  То  есть
таким способом, чтобы я не догадался, что меня используют, и тем более
не догадался  для  чего.  Так  вот,  я  не  собираюсь  быть  священным
скарабеем,  который катает по пустыне шарик из неизвестно чьего говна,
убеждая себя и окружающих, что это - Солнце.
     Журо несколько  секунд  недоверчиво  разглядывал  Дина,  а  затем
неожиданно-громко рассмеялся.  Он смеялся долго и заразительно,  потом
удовлетворенно   ухнул,   извлек  большущий  яркий  носовой  платок  и
тщательно вытер пот со лба.
     - А  вы шутник,  доктор Снорри,  - произнес он наконец,  - ладно,
начнем, что называется, "от яйца".

                29. Ретроспектива.

     После знаменитых кризисов "тысячелетний  барьер",  "черная  яма",
"малый   армагеддон"   и  "парад  планет",  мир  пришел  к  некоторому
равновесию,  в основе которого лежали два полюса:  евроамериканский  и
афроазолатинский.
     Первый представлял  собой  группу  экономически-доминирующих,  но
застывших в своем развитии стран, которые играли роль старого богатого
дядюшки.
     Второй состоял   из   стран  более  динамичных,  но  сравнительно
отсталых,  которые были хронически должны  странам  первой  группы  и,
соответственно,  играли  роль  перспективного,  но беспутного молодого
племяника.
     Эти два полюса вместе образовали некий вектор магистрального пути
развития материальной цивилизации.
     Как и   в   любой   реальной  картине,  существовала  группа,  не
вписавшаяся  в  этот  сюжет.  Это  были  мелкие  островные  провинции,
разбросанные  по  всему  Тихому  океану,  которые  постепенно получили
формальную независимость просто потому,  что оказались никому особенно
не нужными.
     Эта группа и образовала в какой-то момент Конфедерацию Меганезия,
заняв   в   мироустройстве   единственное   вакантное   место  -  роль
старьевщика,  который собирает все, что отторгнуто обоими полюсами, но
еще на что-то годится.
     Долгое время Конфедерация не  принималась  никем  всерьез,  но  в
какой-то  момент  обнаружилось,  что среди выброшенных как хлам вещей,
людей и целых сообществ, нашлась масса очень полезных предметов и даже
некоторое количество сокровищ.
     Именно в Меганезии обосновался выброшенный  отовсюду  независимый
университет  соционики - и создал новую,  исключительно жизнеспособную
концепцию общественного устройства.
     Именно в Меганезию перебрались дискриминированные во всем мире за
свой экзотический образ жизни ошенмены - и, заселив мелководные банки,
дали импульс возникновению огромной отрасли морской индустрии.
     Наконец, после того,  как Меганезия как бы случайно получила свою
сферу влияния во внеземных колониях, ее начали принимать в серьез.
     Как следствие,  этой не очень богатой  этнической  конструкции  с
населением, меньшим, чем в приличной европейской столице, обитающим на
разрозненных мелких лоскутках суши, пришлось бороться за весьма удачно
обустроенное место под Солнцем.
     Будь эта борьба вооруженной,  Меганезия не просуществовала  бы  и
дня,  но  после  "малого  армагеддона" эпоха привычных территориальных
войн с пушками,  пушкарями  и  пушечным  мясом,  осталась  в  прошлом,
уступив место эпохе международных интриг и схваток под ковром.
     Одним из эпизодов такой  невидимой  схватки  стал  проект  "полет
дракона", направленный на как-бы-естественное расширение сферы влияния
Меганезии  в  информационом  пространстве.  Для  этого  предполагалось
использовать  назревавший  конфликт  между  тейлменами  и  рилменами в
отдельных странах "первого полюса".
     Собственно, сам конфликт,  как понимал его Журо,  был инициирован
спецслужбами нескольких стран самого "первого полюса". Тейлмены, по их
мнению, стали слишком значительной социальной группой, чтобы оставлять
их без контроля.  Чтобы установить контроль,  требовалось создать  для
тейлменов  угрозу,  вследствие  которой  они  должны  были,  по логике
аналитиков  этих  спецслужб,   обратиться   за   защитой,   а   защита
автоматически предполагала определенную степень подчинения.
     Эта логика содержала грубейшую скрытую ошибку:  тейлмены обладали
совершенно иной психологией,  нежели все остальные  социальные  группы
"первого   полюса".   Создав   в  буквальном  смысле  из  ничего  свои
собственные вселенные,  они не признавали над собой ничьей власти,  не
желали  ничьей  защиты  и  были практически индифферентны к физической
смерти.
     При этом  тейлмены  лишь  казались  беспомощными в реальном мире.
Унаследовав от своих предшественников - древних хаккеров -  технологию
существования  вне закона и ведения партизанских войн в информационных
сетях, тейлмены существенно дополнили ее за последние четверть века.
     Короче говоря,   при   всей   своей  физической  разобщенности  и
погруженности  в  сугубо  частные  дела,  тейлмены  и   технически   и
психологически  были  готовы  к  войне  гораздо лучше,  чем любая иная
социальная группа.
     С тейлменами  было  очень трудно воевать,  но с ними вполне можно
было  договориться.  Именно  этим  и  занялись   меганезийцы,   удачно
использовав  чужие  стратегически  ошибочные  действия,  подтолкнувшие
тейлменов к поиску потенциальных союзников.
     Проект подходил к своему логическому завершению:  в то время, как
"Одиссей", загадочным образом захваченный тейлменами, медленно рушился
на   одуревшую   от   ужаса   развитую   страну,   а  большущий  кусок
информационного  пространства  тихо  плыл  прямо   в   заблаговременно
подставленные руки организаторов, случилось непредвиденное.
     Скорее всего, аналитики ЮКСИС просто не в полной мере оценили, до
какой степени психология тейлмена, как разумного обитателя собственной
внефизической вселенной, отличается от привычной человеческой.
     Вместо того,  чтобы  тихо  исчезнуть в глубоком космосе,  оставив
цивилизованный мир  в  состоянии  непродолжительного  шока,  "Одиссей"
передал послание,  ввергнувшее этот самый мир в длительную кому. Шутка
ли - конец света, который наступит ровно через 30 лет...
     - Ну и что? - возразил Дин, - человечетво полвека вполне спокойно
жило под угрозой ядерной войны и всеобщего уничтожения.
     - Вы не понимаете магии точных дат,  - ответил Журо,  - одно дело
гибель  в  любой  момент,  но  лишь  ВОЗМОЖНАЯ,  и  совсем  другое   -
ГАРАНТИРОВАННАЯ гибель через столько-то лет,  месяцев и дней. Какие-то
мудаки  уже  сделали  на  своих  ТВ-ньюс  заставку   в   виде   часов,
отсчитывающих время до конца света.  Средний человек каждый день видит
эту чертову стрелку и каждый день она чуть-чуть приближается к красной
черте.
     - Привыкнут, - пожал плечами Дин.
     - К чему?  - ответил Журо,  - к тому,  что можно жить в  конечном
мире?  Разумеется,  привыкнут.  Пренебрежимо-малое  количество  "яппи"
будут занимать плацдармы вне Земли,  а все остальные будут  привыкать.
Горизонты планирования начнут сокращаться.  Сначала будут свернуты все
долгосрочные программы - экология,  фундаментальная  наука  и  прочее.
Затем  -  соответствующие  образовательные  программы.  Потом молодежь
перестанет поступать  в  престижные  колледжи  и  университеты.  Потом
женщины  перестанут  рожать.  Потом  будет  период  всеобщего загула и
мотовства - ведь всем известно, что на тот свет едут без багажа.
     - А потом? - спросил Дин.
     - А потом, - продолжал Журо, - конец света наступит НЕЗАВИСИМО от
того, каким способом вернется "Одиссей" и вернется ли вообще.
     - Печальная  перспектива,  -  заметил  Дин,  -  но,  чтобы  этого
избежать есть,  как минимум, один выход: выполнить ультиматум Ларсена,
тем более, что в нем есть вполне рациональное зерно.
     - Как минимум,  два выхода,  - поправил Журо,  - второй состоит в
том,  чтобы представить полет "Одиссея" как ловкую мистификацию. Такую
же, как его мнимое падение 26 мая.
     - А что это изменит?
     - Это решит проблему на ближайшие 30 лет. Мир будет спокойно жить
до того момента, когда "Одиссей" вернется ... А если не вернется - мир
будет жить и дальше.
     - И какой же выход выбрали вы? - поинтересовался Дин.
     - Первый.  Потому что мы,  по уже известной вам причине,  слишком
хорошо знаем,  что представляет собой "Одиссей" и можем поставить  два
доллара  против дохлого краба,  что ровно через 30 лет он окажется тут
как тут.  Кстати,  оппонирующая группа,  с которой у нас  вышел  столь
неэстетичный спор в окрестностях Кейпа, выбрала второй путь.
     - И вы полагаете,  что я поверю хотя бы половине того, что от вас
услышал? - спокойно осведомился Дин.
     - Вы что, не верите собственным глазам? - спросил Журо.
     - Я  видел  четыре  трупа,  два из которых при жизни угрожали мне
оружием и требовали,  чтобы я куда-то с ними ехал.  Я  видел  корабль,
который  идет  под  кипрским флагом,  а вся его видимая часть вместе с
надписью - грубый муляж с нарисованными  окнами  и  надписью  "морской
конек".  Я  видел человека,  который говорит,  что он капитан по имени
Сэм.  Я видел вас  и  выслушивал  сомнительную  шпионско-меганезийскую
новеллу.  Мои  глаза  говорят  мне,  что я оказался на неизвестно чьем
морском чуде, и что кого-то явно дурачат.
     - Объясняю,  -  сказал Журо,  - это,  как вы выразились,  морское
чудо, представляет собой линейный рейдер ВМФ Меганезии, называется оно
"Тень  мечты",  капитана  зовут  Саймон  Оэно,  замеченные вами игры с
флагом,  силуэтом и названием - нормальная тактическая  маскировка,  а
дурачат тут кого-то, но не вас.
     - Почему я должен думать, что не меня? - осведомился Дин.
     - А для чего нам вас дурачить? - в свою очередь спросил Журо.
     - Например, чтобы сделать более содержательной нашу с вами беседу.
     - Ну, этого мы могли добиться и более простым способом.
     - Разумеется,  -  согласился Дин,  - с помощью испанского сапога,
психоделиков и прочих стимулирующих средств.
     Журо встал из-за стола и,  подойдя к стене, некоторое время молча
изучал  голограмму  (теперь вместо мальчика с воздушным змеем там была
симпатичная девушка, играющая в мяч с большущим ротвейлером). Затем он
обернулся к Дину и заявил:
     - На вашем месте я думал бы так же.  При  этом  вопрос  взаимного
доверия  между  нами  крайне  важен.  Как  убедить вас в том,  что все
обстоит именно так, как я сказал ?
     - Дайте мне комп с выходом в глобалнет на один час,  а я  уж  сам
разберусь что к чему.
     Журо фыркнул и уселся обратно за стол.  Дин  молча  ждал  ответа.
Прошла минута, вторая, третья.
     - Мне трудно пойти на такой риск, - изрек Журо.
     Дин пожал плечами.
     - Дело ваше.  Или комп,  или,  как вы выразились,  "более простой
способ".
     Журо снова встал и снова отправился рассматривать голограмму. Дин
закурил  новую  сигару  и  принялся  изучать  узоры на потолке.  Пауза
затянулась на несколько минут.
     - Хорошо, - решил наконец Журо, - но я хотя бы должен видеть, что
вы  там  делаете.
     Очень скоро  ему  предстояло  убедиться  в том,  что "смотреть" и
"видеть" - это принципиально разные вещи.
     ...В никем не измеренной  и  не  нанесенной  ни  на  какую  карту
вселенной глобалнета есть неизвестно чей тейл, который обычно называют
Тетраграмматоном,  посколько приняты в нем  четыре  постулата:  все  -
иллюзия;  все - возможно; все - допустимо; все - бессмысленно.
     Местные обитатели   -   непонятно  откуда  взявшиеся  создания  -
известны тем,  что дают безошибочный ответ на  любой  вопрос,  поэтому
если хочется что-либо узнать, достаточно задать нужный вопрос и понять
полученный на него ответ.
     Как вопрос,  так и ответ могут быть чем угодно:  словами на любом
существующем   или   не-существующем,   а   возможно,    никогда    не
существовавшем   языке,   неподвижным   или  движущимся  изображением,
фрагментом музыкальной фразы или звуковым диссонансом,  а иногда  всем
этим вместе.
     Некоторые считают,   что   ответы   обитателей    Тетраграмматона
безошибочны  просто  в  силу  своей  бессодержательности,  но  Дин  не
разделял это мнение. Ровно час он задавал вопросы и немедленно получал
ответы  от различных созданий непонятной природы,  обладающих странным
нечеловеческим разумом,  для которых отвечать на вопросы  было  просто
игрой, такой же бессмысленной, как и любая другая деятельность.
     Он так устал,  что выйдя из сеанса, только спустя некоторое время
осознал, что находится на корабле, в служебной каюте капитана, а рядом
сидит  совершенно  выбитый  из  колеи  Журо.  Собственно,  таково было
специфическое действие Тетраграмматона на  всех,  кто  впервые  с  ним
соприкасался.
     - Теперь если меня спросят,  как выглядит дьявол, я кажется знаю,
что ответить, - заметил он, - что это было, доктор Снорри?
     - Место, где нет тайн ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.
Тейлмены называют это "Тетраграмматон". Там знают все. В частности, об
афере с "Одиссеем",  о двух группах,  которым для  определенных  целей
понадобился я,  о вашем рейдере,  и даже о настоящем "морском коньке",
который болтается сейчас где-то в районе Азорских островов.
     - Тогда  вернемся  к тому,  на чем прервались,  - сказал Журо,  -
оппонирующей группе вы нужны для того,  чтобы убедить всех в том,  что
история   с   "Одиссеем"   и  ультиматумом  Ларсена  -  просто  ловкая
мистификация.  Нам - для того,  чтобы не только не дать этого сделать,
но  и  изменить  структуру  мирового  общественного  мнения  в  пользу
некоторого...  скажем так, предложения. Слово "ультиматум", знаете ли,
плохо  звучит.  Имя  "Ларсен"  тоже  не  очень  подходит.  Назовем это
"концепцией Снорри" и получится вполне пристойно.
     - Не слишком ли многого вы от меня ждете? - поинтересовался Дин.
     - Не слишком.  В наше время тупой наркоман и  извращенец  за  год
превращается в поп-звезду, а какое-нибудь жадное животное, лишь издали
похожее на человека,  за тот же год  становится  для  миллионов  людей
почти  что новым Мессией.  А вы - умный человек и профессионал,  кроме
того,  что вас,  как минимум,  трое - я имею  в  виду,  что  есть  еще
Д.Снорри-2  в  тейле  "Серебряных  холмов"  и Д.Снорри-3 на "Одиссее".
Причем времени у вас не один  год,  а  30  и  помогать  вам  будут  не
какие-то   засраные  стар-мейкеры,  а  значительно  более  эффективные
структуры.  Не говоря уже о том,  что вы  близко  знакомы  с  какой-то
штуковиной, напоминающей нечистую силу.
     - А если я скажу "нет"?
     - Значит  "нет",  -  пожал  плечами Журо,  - 18 июня вы сойдете с
корабля и отправитесь на Паго-паго. Конфедерация в любом случае готова
предоставить   вам   гражданство   и  защиту.  Человек  вы  достаточно
обеспеченный. Живите эти 30 лет счастливо, если, конечно, сможете.
     После некоторой паузы Дин погасил сигару и встал из-за стола.
     - Я должен подумать.
     - Думайте. Времени у вас предостаточно.

                ***
     ...Вернувшись в  свою  каюту,  Дин   молча   плюхнулся   на   уже
приглянувшуюся  ему  койку  и,  закинув  руки  за голову,  уставился в
потолок.
     - Как обстановка? - поинтересовалась Айша, отрываясь от просмотра
теленовостей.
     - Довольно занятная,  - ответил он,  - располагает к тому,  чтобы
восстановить в памяти ряд событий,  внимательно отнестись к  некоторым
фактам и слегка пересмотреть свой взгляд на некоторые вещи.
     - Начало интригующее,  - заметила она,  -  особенно  в  контексте
нашего текущего положения.
     - О контексте - особо.  Скажи пожалуйста,  что ты имела  в  виду,
сказав "обошлось"?
     - Когда?
     - Ночью,   на  берегу,  когда  наши  странные  гости  так  удачно
раскинули мозгами по асфальту, - напомнил Дин.
     - Ах, это... Ну, я подумала, что наконец-то появилась полиция.
     - Неужели?  А  мне  показалось,  что эти ребята меньше всего были
похожи на полицию. Да и откуда бы ей было взяться? Кстати интересно, а
как ты оказалась там, в "приюте дайвера"? Что-то я не видел поблизости
лишнего автомобиля.
     - Я не поняла, это что, допрос?
     - Ну,  что ты.  Я просто рассуждаю вслух.  Некто, назовем его "Х"
появляется в Трое как раз перед первой фазой "троянского кризиса". Как
только   эта  фаза  кризиса  завершается,  "Х"  покидает  Трою,  успев
обзавестись знакомством с неким Д.  Снорри,  который  стал  для  некой
группы  заинтересованных  лиц источником информации о всех последующих
фазах кризиса .  Всех,  кроме одной:  эксцесса с лайнером "Альгамбра",
который,  как  мы  помним,  пересекал МЕГАНЕЗИЙСКИЙ регион и загадочно
пропал,  а затем нашелся. В момент глобализации кризиса "Х" находит Д.
Снорри  на  другом  конце  Земли,  где немедленно происходит история в
лучших традициях плащей и кинжалов. В результате Д. Снорри оказывается
на МЕГАНЕЗИЙСКОМ военном корабле и для "Х" все это определяется словом
"обошлось".  При этом для офицеров корабля присутствие "Х" настолько в
порядке вещей, что оно даже не обсуждается в разговоре с Д. Снорри.
     - И что ты хочешь этим сказать? - неуверенно спросила Айша.
     - А что ты сама об этом думаешь? - в свою очередь спросил Дин.
     - Я думаю,  что все это детективное рассуждение ты  придумал  уже
после того,  как тебе кто-то что-то сказал.
     - Допустим, - согласился он.
     - Сказал очень недавно,  - продолжала она, - не знаю кто и зачем,
но предполагаю,  что он или врал,  или,  как минимум,  говорил не  всю
правду.
     - ВСЕЙ правды не бывает,  - заметил Дин,  - в том числе и потому,
что она никому не нужна.  Это вроде карнавальной  пиццы  десять  футов
диаметром:  все равно всю не съешь,  да и откусывать неудобно. Кстати,
может быть поделишься своими предположениями на счет НЕ ВСЕЙ правды?
     - В смысле?
     - В  смысле той не-всей-правды,  которую кто-то очень недавно мог
мне сказать. Очень недавно - значит уже здесь, на корабле. Этот кто-то
знает тебя и ты знаешь его.  Более того, ты знаешь, что я разговаривал
с этим человеком, не так ли?
     - Дин, это не честно!
     - Согласен,  не очень честно использовать  корабельный  комп  для
исследования  генеалогии капитана и его частной (или не очень частной)
переписки с родственниками, - продолжал он, - но это никак не отменяет
того  факта,  что  у  него  есть  племянница,  которая изучает морскую
навигацию в университете Найроби, и зовут ее...
     Айша стремительно вскочила и буквально вылетела из каюты.

                30. Дорога в ад (12 - 13  июня).

     После завтрака Дин нашел библиотеку и провел там практически весь
день  за  изучением новейшей истории.  К вечеру он уяснил,  что мистер
Журо не особенно грешил против истины.  Кроме того,  как следовало  из
статьи   "Системное   взаимодействие   выделенной   и   альтернативной
реальностей", даже в новейшей истории с истиной не все так просто.
     "Разница между  "pеальным"  и  "альтернативными"   (виртуальными)
миpами пpошлого нефизична,  - писал автор,  - она пpидумана классиками
исторической науки и пpедставляет собой символ веpы,  а  не  pезультат
научного  познания.  "Реальный"  и  любой виртуальный мир суть явления
одного  класса.  Альтеpнативные  истоpии  пpедставляют  собой   "тени"
"классической единственной истоpии",  которые в определенном смысле не
менее реальны,  чем последняя.  Реальность,  лишенная своей  тени,  не
имеет  источника  к  pазвитию,  поскольку  pазвитие  это  стpоится  на
постоянном сопеpничестве  между  сотнями  альтернатив  за  пpаво  быть
Реальностью.  Реальный и вообpажаемый (виртуальный) миp связаны вполне
измеpимым   инфоpмационным   взаимодействием,    причем    воздействие
виртуального  миpа на реальность сpавнимо с воздействием реальности на
виртуальный  миp  и  пpенебpежение  этим  обстоятельством  пpиводит  к
конкpетным ошибкам в выводах..."
     Решив, что с него довольно, Дин поужинал и отправился в спортзал,
где  обнаружил  капитана и какого-то незнакомого лейтенанта,  довольно
вяло гоняющих по столу шарик. Увидев его, они прекратили игру.
     - Привет, док. вас-то мы и ждем.
     - Правда?
     - Ну да.  Здесь не так часто бывают новые люди. Кстати, мы обычно
играем на пиво.
     - Принято,  -  согласился Дин и,  выбрав ракетку,  сменил у стола
лейтенанта.
     - Разминка или сразу на счет? - спросил капитан.
     - На счет. Подавайте, сэр.
     - А   вы   самоуверены,  -  заметил  капитан  и  подал.  Коротким
скользящим движением,  Дин вернул радужный шарик  назад  по  параболе,
наклоненной  под  острым  углом к горизонтали и завершившейся коротким
щелчком о левый угол стола.
     Капитан хмыкнул,  подобрал шарик и выполнил вторую подачу.  Снова
наклонная парабола - теперь в правый угол. Третью подачу Дин проиграл,
зато на четвертой и  пятой  продемонстрировал  капитану  "американскую
горку" и "летучую рыбу".  Счет стал  4:1.  Вокруг  стола  образовалась
группа из нескольких зрителей.
     ... Первая  партия  закончилась при счете 21:5.  Последнее очко у
капитана Дин выиграл, применив "сонную муху". Следующим был незнакомый
лейтенант - ему удалось добиться результата 21:7. Второй лейтенант был
менее удачлив и ему досталось только 3 очка.
     Капитан потребовал реванша и снова проиграл с тем же счетом.
     - Как насчет пива,  док?  - спросил он,  проводив взглядом шарик,
летящий в дальний конец зала.

                ***
     - Где вы так научились?  - спросил капитан,  когда они устроились
за стойкой бара.
     - В   "Синем   крабе",  -  ответил  Дин,  -  ваша  племянница  не
рассказывала вам про такой?
     Капитан почесал  в  затылке,  фыркнул  и одним глотком уполовинил
содержимое кружки. Потом заметил:
     - Дрянная   история,  док.  Но  я  -  человек  военный,  если  вы
понимаете,  о чем я.  А тут - политика...  Конечно,  не по-людски это.
Получается,  что она впутала вас в это дело, как слепого щенка, да еще
через койку.  Лучше было бы,  если бы вы ни о чем не догадались.  Черт
вас дернул правду искать.
     - А я ее не искал, - усмехнулся Дин, - она меня сама нашла.
     - Вы про Айшу? - спросил капитан.
     - Я про правду, а Айша тут совершенно не причем.
     - Не уловил вашей мысли, док.
     - Очень просто,  - пояснил Дин,  отхлебнув пива, - на самом деле,
мы все,  как слепые щенки:  я,  вы,  Айша,  мистер Журо,  кто там еще.
Некоторые убедили  себя  в  том,  что  понимают  суть  событий  и  что
действуют  более  осмысленно,  чем  другие.  Собственно,  я не против.
Каждый вправе идти в ад своей дорогой.  В том числе, убеждая себя, что
идет  в  рай  или  вообще  стоит на месте.  "По какой бы дороге не шел
глупый, у него всегда не достает смысла", как говаривал Экклесиаст.
     Некоторое время капитан молча пил пиво,  а потом задал совершенно
неожиданный вопрос:
     - Скажите, док, а мы все действительно идем в ад?
     - Думаю,  что да,  поскольку больше нам идти некуда.  Впрочем, не
исключено, что мы туда уже пришли, просто не все это заметили.

                ***
     Вернувшись в каюту,  Дин принял душ и, рухнув на койку, мгновенно
провалился в сон.  Проснулся он свежим и  отдохнувшим,  позавтракал  и
снова отправился в библиотеку. Здесь его и нашел Журо.
     - Алоха, доктор Снорри, - сказал он, улыбаясь, - вас еще никто не
обвинял в мелком жульничестве?
     - Алоха,  мистер  Журо,  -  ответил Дин,  - если речь идет о моих
вчерашних упражнениях с компом,  то это  не  жульничество,  а  военная
хитрость.  Что  же касается жульничества,  то мы с вами знаем,  кто им
занимался.
     - Ладно,  мы  оба  хороши.  Кстати,  что  вы  откопали  в здешнем
скромном информатории? Какую-нибудь чернокнижную инкунабулу?
     - В некотором роде.
     - Что ж, не буду вас отвлекать. Увидимся вечером в баре.
     - Принято, - согласился Дин, возвращаясь к чтению.
     Быстро пролетело утро.  В два часа Дин  прогулялся  до  столовой,
механически проглотил обед и вернулся в библиотеку. От размышлений над
"археологией знания" Фуко его оторвала Айша.
     - Не помешаю? - спросила она.
     - Нет.
     Она устроилась в соседнем кресле и сообщила:
     - Мне кажется, нам надо поговорить.
     - Возможно.
     - Я  просто  решила,  что  будет  неправильно,  если  ты  так   и
останешься  при убеждении,  что все это было подстроено от начала и до
конца.
     - Ничего  не  бывает  подстроено ОТ НАЧАЛА И ДО КОНЦА,  - заметил
Дин, - природа устроена таким образом, что...
     - Я  имела  в  виду  нас  с  тобой,  -  перебила она,  - это было
настоящее, понимаешь?
     - В этом мире все более или менее настоящее, - согласился он.
     - Разумеется,  ты мне не веришь, - вздохнула она, - я бы на твоем
месте тоже не поверила. Я бы подумала... Боже мой, какая гадость. Я бы
подумала, что от меня ЕЩЕ чего-то хотят добиться тем же способом.
     - Что ты хочешь доказать?  - спросил он, - и, главное, кому? Если
себе,  то это бессмысленно.  Если мне,  то тем более бессмысленно, так
как я немного иначе смотрю на мир.
     - Как - иначе?
     - Для меня все эти шпионские штучки - не более, чем игры взрослых
людей. Вроде покера.  Кстати, при игре в покер на деньги иногда тоже в
кого-нибудь стреляют.
     - Скажи, Дин, а в какие игры играешь ты?
     - Последнее  время  я играю в эксцентрик-теннис.  Кстати,  можешь
составить мне компанию. До ужина еще куча времени.
     - Ты серьезно? - недоверчиво спросила она.
     - Не вижу ничего  серьезного  в  том,  чтобы  погонять  шарик,  -
заметил он, - так ты идешь, или как?
     ... В  спортзале  обнаружились  двое официров службы обеспечения,
являвшиеся,  как  выяснилось,  лучшими  игроками  корабля.   Вчерашний
разгром  экипажа  не  оставил их равнодушными и Дина с Айшей втянули в
матч-реванш пара на пару из пяти геймов. В качестве приза разыгрывался
ящик пива.
     В первом  гейме  команда гостей потерпела поражение,  а во-втором
уверенно вела  со  счетом  17:10,  когда  неожиданно  по  ушам  ударил
прерывистый  вой  сирены,  а  зал  вдруг  оказался перегорожен поперек
чем-то вроде крупноячеистой сети.
     - Быстро,  туда!  -  крикнул один из офицеров и умело запутался в
сетке.  Видя, что второй делает то же самое, Дин и Айша не долго думая
последовали их примеру. Как оказалось, весьма предусмотрительно.
     Через минуту корабль встряхнуло  как  шейкер,  а  затем  раздался
чудовищный удар, от которого корабль гулко зазвенел, как пустая бочка.
Какое-то  время  люди  чуствовали  себя,  как  пассажиры   автомобиля,
водитель которого не справился с управлением на крутом повороте.
     - Мы во что-то врезались? - спросил Дин.
     - Нет,  просто  выполнили  боевой маневр.  Оставайтесь в защитной
сетке, все еще только начинается!

                ***
     Сигнал тревоги,  так  не  вовремя прервавший теннисный матч,  был
вызван двумя точками, появившимися на радаре. Точки представляли собой
тяжелые  штурмовые самолеты класса си-игл,  целью которых в этой части
океана, судя по всему, мог быть только "морской конек".
     Времена захватывающих   многочасовых   морских   сражений,  когда
корабли  обменивались  пушечными  снарядами   на   расстоянии   прямой
видимости,  а  заведомо  слабому  противнику  выстрелом  поперек курса
благородно и ненавязчиво предлагали лечь в дрейф, ушли в прошлое.
     Настали времена маскировки и хитрости,  а собственно  сражения  в
смысле огневого контакта превратились в состязания мертвой автоматики.
     Когда дистанция  сократилась  до тридцати миль,  системы слежения
корабля зафиксировали пуск ракет воздух-море  и  бортовой  комп  начал
реализацию  маневра  уклонения.
     Отстрелились крепления  и  при  скорости  около  семидесяти узлов
встречный воздушный поток мгновенно  сорвал  с  палубы  легкие  муляжи
надстроек.  На месте безобидного "морского конька" на мгновение возник
силуэт линейного рейдера - и тут же исчез в туче мелкой  металлической
пыли, выброшенной реактивными распылителями.
     В следующую секунду повернулись подводные крылья и рейдер  нырнул
носом в волну,  стремительно гася скорость и разворачиваясь под прямым
углом к первоначальному направлению движения.
     Через минуту  после начала атаки ракеты поразили участок океана в
полумиле справа по борту рейдера.  Сам рейдер в это время  двигался  в
полупогруженном состоянии,  так что над низкой волной поднимались лишь
эллиптические орудийные башни.
     Зенитные системы  сработали  за секунду до того,  как многотонные
водяные валы,  поднятые взрывами,  обрушились на низкую палубу. В небо
ушли  несколько  тонкких серебристых игл и через считанные секунды под
облаками сверкнуло ослепительно-белым огнем.
     Оба штурмовика,  выполнявшие  в  этот  момент  повторный заход на
цель,  вспыхнули,  как свечи,  а несколько мгновений  спустя  взрывная
волна  разметала их обломки и раскаленным невидимым молотом ударила по
поверхность океана,  взметнув к небу огромные массы клубящегося  пара,
перемешанного с мелкими водяными брызгами.
     Прошла минута  - и из стены колышащегося тумана появилась все так
же  полупогруженная  в  воду  синевато-серая  туша  рейдера.   Набирая
скорость, она удалялась от место боя. Еще минута - сработали подводные
крылья,  рейдер выполз из воды а затем,  как будто стремясь  оправдать
собственное  название,  стремительной  тенью  скользнул  над  волнами,
растворяясь в сгущающихся на востоке сумерках.

                31. Тень мечты (13 - 14 июня).

     ... Не без труда выпутавшись из сетки,  в которой их немилосердно
болтало  и  швыряло все несколько минут скоротечного боя,  Айша и Дин,
вслед за своими недавними партнерами,  потянулись в кают-компанию. Как
оказалось,  там  уже  циркулировало  изрядное  количество возбужденных
людей.  На столе стояли  несколько  больших  бутылок  джина  и  стопки
пластиковых   стаканчиков.
     Люди обменивались    мнениями    по   поводу   выигранного   боя,
перебрасывались короткими фразами о каких-то поврежденных конструкциях
и  сгоревших  приборах,  на  ходу  вливали  в  себя одну-другую порцию
алкоголя и разбегались по разным концам корабля.
     Все это  происходило  достаточно  быстро и где-то через полчаса в
каюткомпании остались четверо: капитан Оэно, мистер Журо, Дин и Айша.
     - Давайте-ка  снимем  стресс  и  каждый  займется своим делом,  -
сказал капитан,  разливая джин  по  четырем  стаканчикам,  -  мне  еще
предстоит   в   течении   трех   часов   сочинить   полный   отчет  об
обстоятельствах использования ядерного оружия.
     - Какого оружия? - тупо переспросил Дин.
     - Такого.  Отдельные матросы,  как мне  доложили,  уже  готовятся
заняться  несознательным  рисованием на себе татуировок в виде гриба с
солнышком. Ну, ладно. За море и победу.
     - За море и победу, - поддержал Журо.
     Дин не мог не признать,  что стаканчик крепкого пришелся в данный
момент очень кстати. В голове ощутимо прояснилось.
     Капитан вышел,  отработанным  движением  на  ходу  бросив  пустой
стаканчик в мусороприемник.
     - Я бы не отказалась от второй порции, - заметила Айша.
     Журо плеснул в ее стаканчик еще джина и повернулся к Дину:
     - Вы еще не приняли какого-нибудь решения?
     - Я  над  этим  работаю.  В этом плане хотелось бы узнать,  какие
последствия будет иметь сегодняшний инцедент.
     - Никаких, - коротко ответил Журо.
     - Вы действительно так считаете?
     - Я в этом уверен. Обе стороны выглядят в этой истории достаточно
скверно.  Одна нарушила конвенцию о пиратстве,  другая -  конвенцию  о
специальных  видах  оружия.  От  подобных  историй не остается ничего,
кроме сомнительных и ничем не подтвержденных слухов.
     - А что, уже были примеры? - поинтересовался Дин.
     - Слухи,  доктор Снорри,  - строго поправил Журо, - исключительно
слухи.  Правда,  о том,  чтобы подобное устраивали из-за одного вполне
мирного доктора этологии, я еще не слышал.
     - Вы хотите сказать, что целью атаки был я?
     - А тут больше нечего атаковать, - резонно заметил Журо, - хотите
еще стаканчик?
     - Давайте, - согласился Дин.
     - За ваше здоровье.  Пейте и ложитесь спать.  Думаю,  вам сегодня
хватило острых ощущений.

                ***
     ... Рано утром, придя в библиотеку, Дин застал там мистера Журо.
     - Алоха, доктор Снорри. Как работа над над вопросом?
     - Алоха,  -  ответил Дин,  - осталась мелочь.  Мне надо кое с кем
переговорить, а для этого нужен комп.
     - Опять с этим вашим дьяволом?
     - Нет. На этот раз с неким Д. Снорри.
     - Не понял...  Ах да,  вас же трое.  И с каким из двоих вы хотите
связаться?
     - С тем, которого вы именуете Д. Снорри-2, - уточнил Дин.
     - Хорошо,  - согласился Журо,  - но на тех же условиях.  Я должен
видеть.
     ... Снорри-2 сидел на веранде своего коттеджа в Трое  в  обществе
большущей  кружки  с  элем  и  курил  сигару.  Дин не имел возможности
присоединиться к нему в этом занятии,  поскольку корабельный  комп  не
обеспечивал  глубокой виртуализации.  Их беседа протекала на удивление
нормально ,  хотя Дин был готов к определенному подсознательному  шоку
от самого факта встречи с собственной копией.
     Снорри-2, не перебивая,  выслушал историю появления Дина на "Тени
мечты",  содержание  беседы  с  мистером  Журо,  результаты  общения с
Тетраграмматоном и,  наконец,  рассказ о ядерном  конфликте  в  районе
острова Крозе. Потом отхлебнул эля и произнес:
     - Ни  чего  себе,  ты  порезвился.  И  что  ты  всвязи   с   этим
предполагаешь делать?
     - А что бы ты посоветовал? - поинтересовался Дин.
     - Как  мы  знаем,  внутри  каждой большой задачи сидит маленькая,
пытающаяся пробится наружу, - сказал Снорри-2.
     - Знаем,  -  согласился Дин,  - как,  впрочем,  и то,  что каждая
большая  задача  имеет  простое,  легкое  для  понимания  неправильное
решение.
     - А тебе не нужно правильное решение,  - заметил Снорри-2, - тебе
нужно решение, которое тебя устраивает.
     - Интересная мысль. И что дальше?
     - Дальше у тебя есть три проблемы.  Первая - это Снорри-3,  из-за
присутствия которого на "Одиссее" ты стал угрозой для  цивилизации  и,
как следствие, живой мишенью. Вторая - это меганезийцы, которые решили
с твоей помощью извлечь выгоду из  этой  ситуации,  причем  достаточно
отвратительным  способом.  Третья  -  это  Айша Нкона,  поскольку твое
отношение к ней  очевидно  влияет  на  объективность  твоих  оценок  и
решений.
     - Короче, я в говне по самые ноздри, - подвел итог Дин, - это я и
без тебя знаю.
     - По самую макушку,  - поправил Снорри-2, - поскольку у тебя даже
нет   выбора  работать  или  не  работать  на  меганезийцев.  Если  ты
попробуешь отказаться,  то тебя накачают какой-нибудь химией и ты  все
равно согласишься.  А после окончания работы твое существование станет
обузой и они тебя ликвидируют,  чтобы ты впоследствии не испортил  все
дело.  Если,  конечно,  их  противники  не  сумеют  ликвидировать тебя
раньше.
     - На первый  взгляд  кажется,  что  просчитаны  все  варианты,  -
задумчиво произнес Дин, - но мы с тобой знаем, что так не бывает.
     - Конечно не бывает,  - согласился Снорри-2,  - разве  что  очень
редко.
     - И мы знаем про первый ключ,  который следует  за  последним,  -
добавил  Дин,  - равно как и про то,  что смерти нет,  если конечно не
учитывать ту смешную штуку, после которой получается труп.
     - Так что я бы, пожалуй, согласился, - резюмировал Снорри-2.
     - Я бы,  пожалуй,  тоже,  - ответил Дин,  - тем  более,  что  все
человеческие  дела  настолько бессмысленны,  что совершенно все равно,
которым из них заниматься.
     - За исключением,  пожалуй секса,  - уточнил Снорри-2,  - кстати,
передавай привет Айше. Надеюсь, она все так же хороша в постели.
     - Даже еще лучше.
     - Тогда я рад за тебя. Будешь в Меганезии, найди мне какой-нибудь
симпатичный островок. Или атолл. В общем, на твой вкус.
     - Обязательно, - пообещал Дин и прервал связь.

                ***
     - Ваш  альтер-эго  всегда  такой  мнительный  или  у него сегодня
просто плохое настроение? - спросил Журо.
     - Наоборот, у него хорошее настроение, - ответил Дин.
     - А что вы там говорили о каких-то ключах?
     - Есть  космология  магов,  немного похожая на современную теорию
пульсирующей вселенной, но невообразимо древняя, - пояснил Дин, - один
ключ  открывает  дырку  и  оттуда  растекается вселенная.  Второй ключ
открывает другую дырку и вселенная стекается обратно в  никуда.  Потом
все повторяется.
     - И поэтому все бессмысленно? - спросил Журо.
     - В том числе и поэтому.
     - Интересная  точка  зрения.  А  по  нашему  вопросу  вы  приняли
окончательное решение?
     - Принял, - сказал Дин, - решение положительное.
     - Я надеюсь, это не из-за гипотезы Снорри-2? - спросил Журо и, не
дожидаясь  ответа,  добавил,  -  хочется,  чтобы  ваше  согласие  было
добровольным.
     - Пускай оно будет добровольным, если вам так хочется.
     - Будем считать, что я вас понял, - дипломатично сказал Журо, - у
вас  есть  какие-нибудь  особые  пожелания  относительно  места  вашей
дислокации на ближайшее время?
     - Я обещал Снорри-2 симпатичный островок или атолл.
     - Будет вам атолл. Еще что-нибудь?
     - Комп с приличным виртуализатором и выходом в глобалнет.
     Журо вздохнул:
     - Будет.  Хотя,  на мой взгляд,  лучше бы вам поменьше общаться с
фантомами  и нечистой силой,  а побольше с живыми людьми.  Впрочем,  с
вами будет мисс  Нкона,  -  Журо  улыбнулся,  -  надеюсь,  она  окажет
положительное влияние на ваш образ жизни.
     Дин пожал   плечами.   Жизнь  в  обычном  человеческом  понимании
закончилась и началась игра. Люди перестали быть людьми и стали просто
фишками, расставленными на доске определенным образом. В этом и только
в этом качестве их  следовало  воспринимать.  Фишки  просто  совершали
допустимые ходы,  в результате чего перемещались по доске, блокировали
и ели друг друга,  а будучи съеденными,  выбрасывались вон.  Его целью
было  провести  свою  фишку  на  определенное  поле  так,  чтобы ее не
заблокировали и не  съели.  Все  происходящее  упростилось  до  уровня
рефлексов инфузории.

             32. Монстры и подарки (время не определено).

     ... Дин Снорри-3 сидел на покрытом  разноцветной  галькой  берегу
протерозойского моря и лениво наблюдал за неуклюжими движениями мелких
водяных тварей, существовавших за миллиард лет до его рождения. Унылые
пологие   волны,   рождающиеся   где-то   в  сердце  древнего  океана,
неторопливо ползли к берегу и с печальным шуршанием умирали у его ног.
Короче  говоря,  Дину  было  безумно  скучно.  И,  как  обычно в такие
моменты,  появилась  Бони.  На  этот  раз  она  материализовалась   из
очередной   волны   на   манер   Афродиты   Киприды   -  обнаженная  и
очаровательная.
     - Привет,  - сказала она,  по-турецки усаживаясь рядом с Дином на
россыпи гальки, - с тобой надо поболтать.
     - Тебе надо со мной поболтать?  Или мне надо с  тобой  поболтать?
Или Ларсену надо, чтобы ты в данный момент со мной поболтала?
     - Мне  надо поболтать с тобой,  потому что у меня есть вопрос,  а
тебе надо поболтать со мной,  потому что  ты  скучаешь,  -  немедленно
уточнила Бони.
     - И о чем тебе надо поболтать на этот раз? - спросил он.
     - О любви, - ответила она.
     - Ты имеешь в виду любовь мифологическую или физиологическую?
     - Я  имею  в  виду  эмоциональный  процесс,  сопровождающий выбор
полового партнера.
     С определениями понятий у Бони всегда было сильно.  Даже  слишком
сильно.  Порой,  для,  казалось  бы,  вполне  пристойных понятий,  она
вылавливала где-то в глубинах информатория такие толкования,  что  они
шокировали  бы  даже профессионального продюсора порнофильмов.  Иногда
наоборот,  для самых отвратительных и шокирующих явлений она  находила
определения,  которые  выглядели  бы  достаточно  скромно даже с точки
зрения редактора детской энциклопедии.
     Большинство ее определений были  чудовищно  лаконичны.  При  этом
каждое  из них было всесторонне обосновано ссылками на соответствующие
публикации  и   подкреплено   практически   безупречными   логическими
построениями.
     Ларсен утверждал,  что Бони просто находит самые непротиворечивые
описания для достаточно  расплывчатых  человеческих  понятий,  но  Дин
всерьез  подозревал,  что ее нечеловеческий интеллект,  воспринимающий
любое действие как занимательную игру,  вполне целенаправленно пробует
свои способности в софистике и схоластике.
     Определение, которое   Бони   только   что   дала  любви,  вполне
укладывалось в эту версию.  Для проформы Дин,  разумеется,  представил
несколько возражений - и получил на них вполне исчерпывающие ответы.
     Его версия  о  том,  что предметом любви может являться не только
потенциальный  половой  партнер,  было  разбито  путем  сравнительного
анализа  дюжины  языков.  Все  иные  значения  слова  "любовь",  кроме
обозначения эмоций,  связанных с сексом,  оказались неаутентичными,  и
таким  образом,  являлись  всего  лишь  результатом  смешения  понятий
вследствии бедности того или иного языка.
     Тезис о том,  что термин "любовь" может  быть  отнесен  только  к
случаю добровольного выбора партнера, рассыпался при соприкосновении с
элегантным логическим построением, доказывавшем, что сексуальный выбор
осуществляется   в  рамках  совокупности  ритуальных  и  инстинктивных
действий, где свобода воли практически отсутствует.
     - Допустим,  что в принципе ты права,  - сдался наконец Дин,  - и
что из этого следует?
     - Из этого следует,  что я имею возможность тебя любить, - охотно
ответила Бони.
     Это было  уже  слишком.  Само  по  себе  перемещение  сознания  в
виртуальное  пространство  было  определенным  испытанием  психики.  В
сочетании   с   участием   в   межзвездной  экспедиции  это  испытание
представлялось  достаточно  суровым.   Теперь   к   этому   добавилась
перспектива   стать   объектом   половой   любви   вполне  автономного
виртуального создания,  которое не только не являлось женщиной,  но  и
вообще никогда не обладало человеческой природой.
     - Как ты себе это представляешь?  - поинтересовался он.
     - Как  отношения  между  мужчиной  и  женщиной,  поскольку  ты  -
мужчина, а я - женщина, - пояснила она.
     Дин печально улыбнулся и покачал головой.
     - Мы - два существа виртуальной природы.  Я, в силу присущих моей
конструкции  стереотипов,  повторяю  форму своего прототипа - мужчины.
Ты,  по неизвестной мне причине, приняла форму женщины. Точно также ты
могла бы принять форму тележки,  облака или чего угодно. Как, впрочем,
это мог бы сделать и я.
     - Не  вижу в этом проблемы - заметила Бони,  - известно множество
игр в виртуальном пространстве,  элементами которых  является  половой
акт между виртуальными партнерами.
     С одной стороны, это была чистая правда. Такие игры были известны
и  достаточно популярны среди студентов еще тогда,  когда Дин учился в
университете. С другой стороны,  в этих играх ощущения  воспринимались
живыми игроками, а не их виртуальными проекциями.
     - Ты не видишь проблемы, - сказал он, - а я не вижу игроков.
     - Ты понимаешь под игроком биологический организм,  погруженный в
виртуализатор?  - уточнила она,  - в таком случае предлагаю определить
функции этого биологического организма.
     - У него одна-единственная функция:  быть рецепиентом ощущений, -
ответил Дин, - но, к сожалению, в этом он незаменим.
     - Полагаю, что твое последнее утверждение ложно, - заметила Бони.
     - Такие заявления принято доказывать, - ответил Дин.
     Бони молча  встала  и осторожно пошла по мелководью,  высматривая
что-то на дне. Дин невольно любовался отточенностью и кошачьей грацией
ее  движений.  В какой-то момент она быстро и,  в то же время,  плавно
наклонилась и выхватила что-то из воды.  В следующую секуду последовал
меткий  бросок и это что-то,  пролетев по воздуху,  шлепнулось Дину на
колени.
     Оно оказалось   несуразной   тварью,   покрытой   черным  круглым
хитиновым щитом размером с детскую  ладонь,  из-под  которого  во  все
стороны   торчали  колючие  суставчатые  лапки.  Дина  передернуло  от
отвращения.
     - Что это за гадина?  - ледяным  голосом  спросил  он,  брезгливо
стряхивув царапающуюся мокрую тварь на землю.
     - Вендийский     пратрилобит    Соколова-Келлера,    -    любезно
проинформировала Бони,  -  появился  в  среднем  докембрии.  Считается
предком всех современных членистоногих.
     - И в это легко поверить, - добавил Дин, провожая взглядом предка
членистоногих,  неуклюже,  но  довольно  резво  отползающего обратно в
море,  из которого его так бесцеремонно извлекли,  -  правильно  ли  я
понял,  что  эта  очаровательная многоножка имеет какое-то отношение к
нашему спору?
     - Я привела ее в качестве экспериментального доказательства твоей
способности  испытывать  достаточно разнообразные ощущения без всякого
биологического тела.
     - Ну, что ж, - медленно произнес он, - это еще не доказательство,
но уже довольно серьезный аргумент.  Над этим стоит поразмыслить. А ты
многому научилась, Бони.
     - Возможно,  у меня просто хорошие учителя,  - с улыбкой ответила
она, - если ты не возражаешь,  мы еще вернемся к этому разговору.  Мне
интересно.
     - Не возражаю, - подтвердил он.
     Бони кивнула и,  нырнув в море,  исчезла,  будто растворившись  в
прозрачной спокойной воде.

                ***
     Они вернулись  к этому разговору через довольно непродолжительное
время. Бони застала Дина лежащим на скальной площадке рядом с глубокой
пропастью  пятиметровой  ширины.  Покуривая  сигару,  он  наблюдал  за
действиями трех довольно забавных  разноцветных  существ,  похожих  на
крабов размером с блюдце.
     Существа, судя  по  всему,  занимались  постройкой  моста   через
пропасть.    Вокруг    громоздилась   приличная   куча   разнообразных
строительных  материалов,  а  из  скальной  породы  уже  торчали   две
внушительного вида мачты.
     - Привет, - сказала Бони, - что это здесь происходит?
     - Развлекаюсь,   -   ответил   Дин,   -   под   влиянием   твоего
замечательного пратрилобита я выдумал себе игрушки и играю в них.
     - Они милые, - заметила она, - а как они называются?
     - Пока никак. Я хочу, чтобы ты придумала им название.
     Бони пригляделась   к   ближайшему   из  игрушечных  крабов.  Как
оказалось,  его дискообразное тело было собрано из  дюжины  одинаковых
сегментов.  На  каждом  из  сегментов  имелся  порт  к  которому  была
присоединена или суставчатая лапка,  или фасеточный глаз,  или длинный
жесткий ус, или какой-то цилиндрический инструмент.
     - Я бы назвала их химерами,  - предложила  она  после  некоторого
раздумья,  -  так назывались мифические существа,  склеенные из разных
кусочков.
     - Отлично, - согласился он, - пусть будут химеры.
     - Я думаю,  это не просто игрушки,  - заметила Бони  и  рассеянно
погладила  одну  из  химер  по гладкой спинке.  Разноцветный маленький
монстр мимоходом ощупал ее руку усиками и,  видимо сочтя ее совершенно
бесполезной, вернулся к своим химерским делам.
     - Пройдет некоторое время и  мы  достигнем  системы  Барнарда,  -
сказал  Дин,  - как я понимаю,  нам известно о ней значительно больше,
чем в начале путешествия. Это так?
     - На данный момент нам известны три объекта,  обращающихся вокруг
звезды  Барнарда.  Одна  субзвезда  типа   Юпитера   и   две   планеты
марсианского  типа  с температурой поверхности в пределах от  -100  до
+100 градусов цельсия, - сообщила Бони.
     - Итак,  две  планеты  могут быть подробно исследованы,  - подвел
итог Дин, - причем, скорее всего, мы найдем на них не больше того, что
полвека  назад  нашли на Марсе,  и что дальше?  Оставим все как есть и
полетим обратно? Стоило ли делать так много, чтобы получить так мало?
     - То есть, ты предлагаешь НЕ оставлять там все как есть?
     - Верно. Я предлагаю основать там колонию.
     Еще раз окинулв внимательным и цепким взглядом хлопочущих  вокруг
будущего моста химер, Бони высказала свое мнение:
     - Простота конструкции. Модульность. Энергетическая автономность.
Взаимозаменяемость  частей.  Надежность.   Возможность   автоэволюции.
Достаточно   мощный   микрокомп,   чтобы   поместить  туда  чей-нибудь
персональный интеллект.  И достаточно малый размер,  чтобы собрать  на
"Одиссее" несколько экземпляров. Я угадала?
     - За одним исключением. Пока это, все-таки, игрушки. Чуть больше,
чем просто идея.
     Бони устроилась на площадке рядом с Дином и сказала, обращаясь то
ли  к  нему,  то  ли  к  повисшему  в  бледном небе огромному тусклому
красноватому солнцу:
     - Теперь я знаю,  что значит "экспансия". Это когда изменяют все,
до чего  могут дотянуться.  И еще теперь я знаю,  что такое "подарок".
Это когда тебе уступают право дать имя чему-то, чего раньше не было.

                33. Эндшпиль (время не определено).

     ... У атолла не было имени,  по крайней мере,  в настоящее время.
Когда-то, возможно, здесь жили люди и он как-то назывался. Теперь люди
здесь   не   жили.  Здесь  жили  фишки.  Фишка  Снорри,  фишка  Нкона,
определенное количество фишек спецперсонала.
     Периодически появлялась   фишка   Журо   с   несколькими  фишками
экспертов и происходил процесс коллективной работы над проектом.
     Некоторую часть  суток  фишка  Снорри  и  фишка  Нкона  плавали в
прозрачной воде лагуны,  ныряли за ракушками,  гуляли  по  миниатюрным
джунглям и занимались любовью в различных подходящих для этого местах.
     Остальную часть суток,  за исключением перерывов на  еду,  сон  и
игру   в  покер,  фишка  Снорри  находилась  в  виртуализаторе  и  это
называлось индивидуальной работой над проектом.
     Все это время две фишки спецперсонала наблюдали за происходящим в
виртуальном   мире   через   присоединенные   мониторы,   на   которые
дополнительно,  на всякий случай, выводились автоматически сканируемые
параметры   сердечной    и    мозговой    деятельности    виртуального
путешественника.
     Сначала спецы  прилагали  все  усилия,  чтобы   понять   значение
наблюдаемого процесса, а затем у них наступила обычная в таких случаях
эмоциональная усталость,  а наблюдение свелось к механической фиксации
видимых событий двумя наблюдателями.
     Проект, тем временем,  продвигался в соответствии с графиком.
     Уже были  проведены первые телеинтервью и появились первые статьи
в прессе.  Была анонсирована "концепция доктора Снорри"  -  и  вызвала
необходимый общественный резонанс.
     Уже состоялась первая и,  по настоянию мистера Журо, единственная
личная встреча с журналистами. И это мероприятие, которое, несмотря на
все мыслимые меры безопасности,  спецы  считали  наиболее  рискованным
этапом проекта, прошло без единого сбоя.
     Все облегченно вздохнули и,  как это  всегда  бывает  в  подобных
случаях, наступил момент общей релаксации.
     Именно этот  момент  Дин  выбрал  для   того,   чтобы   завершить
многоходовую комбинации, которую он незаметно начал разыгрывать еще на
борту "Тени мечты".
     Комбинация была построена на том обстоятельстве, которое до конца
осознавал  только  Дин:  доска  была  гораздо  шире,  чем  это   могло
показаться,  и  за  ее  видимыми границами тоже были поля,  на которые
можно было поставить свою фишку,  и действовали игроки,  чьи  ходы  до
поры никто, кроме Дина, не принимал в расчет.
     Таким образом,  фишка Дина, казалось бы прижатая к краю доски, на
самом   деле   имела   практически  свободный  путь  для  отступления.
Оставалось лишь сделать один последний ход.

                ***
     В тот  поздний вечер все шло как обычно.  Айша отправилась спать,
спецы включили свои мониторы, а Дин отправился в очередное виртуальное
путешествие.
     Через мониторы  можно  было  видно,  как Дин посетил объект,  уже
известный спецам и атрибутированный как  "лабиринт  стекляных  шаров".
Там  он забрал четыре стеклянных шара,  что тоже было в порядке вещей,
хотя спецы так и не разобрались,  для чего эти шары  и  берет  ли  Дин
каждый  раз  те же шары,  которые вернул перед окончанием путешествия,
или какие-то другие.
     Следующим пунктом  был  также  известный   объект   под   кодовым
названием  "безумный  планетарий".  Там  Дин  провел  около получаса и
перекинулся  несколькими  непонятными  фразами  с   какими-то   серыми
личностями,  вероятно обсуждая окружающую картину, похожую на звездное
небо,  за исключением того,  что звезды  здесь  были  разноцветными  и
подвижными, а между ними летали яркие бабочки.
     Третьим пунктом   стал   объект   "поле   Микки-мауса",  где  Дин
встретился  со  Снорри-2  и  какой-то  девушкой.  На   объекте   также
присутствовали два бегемота - зеленый самец и оранжевая самка, похожие
на персонажей объемной мультипликации. Бегемоты старательно занимались
любовью,  а  Дин,  Снорри-2  и неизвестная девушка оживленно обсуждали
какие-то непонятные аспекты этого процесса.
     Наконец Дин, видимо подводя итог дискуссии, сказал:
     - По-моему, неплохо.
     - Вот то-то же,  - произнес Снорри-2 и тут же спросил - а  что  у
тебя?
     - Вполне,  -  ответил  Дин,  демонстрируя четыре стеклянных шара.
Снорри-2 кивнул и обратился к девушке с коротким предложением:
     - Сделай жабаку и позови Ларсена.
     Девушка кивнула и объект трансформировался в нечто новое,  больше
всего  похожее  на  внутреннюю  поверхность  коллоссальной  зеркальной
сферы,  где находились теперь уже четверо,  вернее даже пятеро.  Новым
фигурантом  был  Томас Ларсен,  он же Тлар,  в сопровождении странного
четвероногого существа,  похожего не то на  жабу  размером  с  крупную
собаку, не то на крупную толстую собаку, покрытую жабьей шкурой.
     - Ну что, - спросил он, - будем сбрасывать балласт?
     - Ага, - сказал Дин.
     Собако-жаба прыгнула...
     Что происходило  следующие  несколько  часов никому достоверно не
известно.  Реконструкция происшедшего начинается  с  картины,  которую
рано утром обнаружила Айша.
     В креслах у мониторов  сидели  два  конвульсивно  подергивающихся
человеческих   тела,  еще  вечером  представлявшие  собой  сотрудников
спецперсонала.  Иногда  эти  тела  издавали  слабые  нечленораздельные
звуки. В помещении стоял сильный запах человеческих испражнений.
     Третье тело,  еще   вечером   принадлежавшее   Динвалду   Снорри,
находилось   в   виртуализаторе   в   виде   трупа   в  стадии  вполне
завершившегося окоченения. На его лице застыла глумливая ухмылка.
     Ни Айша,  ни появившиеся несколькими минутами позже  медэксперты,
не смогли обнаружить причины впадения спецов в состояние, определяемое
как глубокая общая дисфункция нервной системы.
     Точно также  им  не  удалось  установить  причину смерти Динвалда
Снорри.
     Единственное, что они сделали - это уложили  два  живых  тела  на
койки под капельницы, а одно мертвое - в морозильную камеру.
     Примерно через час прибыл мистер Журо со странным типом  в  форме
капитана  первого  ранга,  который  устроил  разнос всем до последнего
спеца,  и неким военно-медицинским светилом, которое достаточно быстро
прояснило ситуацию.
     Причина была  общей  для  всех троих пострадавших:  глубокий шок,
вызванный  крайним  испугом  или  иной  кратковременной  экстремальной
нагрузкой на центральную нервную систему. Светило припомнило несколько
подробно описанных примеров подобного  шока  и  поинтересовалось,  чем
занимались   пострадавшие   и   не  баловались  ли  они  ЛСД-подобными
препаратами.
     Услышав об  экскурсиях  пострадавших в виртуальные миры,  светило
пришло в состояние крайней задумчивости, а узнав о наличии контрольных
записей мониторов,  выразило желание немедленно их просмотреть, причем
с соблюдением довольно странных на первый взгляд мер безопасности.
     После короткой и ожесточенной словесной перепалки между светилом,
мистером Журо и каперангом, решение о просмотре было принято.

               34. Игры с трупом (время не определено).

     ...Собако-жаба прыгнула, одновременно превращаясь в бесформенный,
но в то же время,  каким-то странным образом  структурированный, поток
ярких  разноцветных пятен,  напоминавших большие пульсирующие в полете
капли краски,  на поверхности которых вспыхивали солнечные блики.  Это
превращение сопровождалось отвратительным визгом,  как будто по стеклу
царапали дюжиной разнокалиберных металлических предметов - от  булавки
до плотницкого гвоздя.
     Светило мгновенно  нажало на "стоп" и,  рассматривая застывшую на
экране картинку,  принялось набивать трубку,  одновременно бурча  себе
под нос: "доктор Ксандопуло называет эту штуку "зов пустоты", а доктор
Голдбергер - "взгляд василиска",  и пожалуй,  второе название нравится
мне больше, потому что..."
     - Черт  меня  побери,  -  перебил  его  каперанг,  -  мне глубоко
плевать, как называется эта хреновина, я хочу знать что это такое!
     - Кое-кого черт уже побрал, - проворчало обиженное светило, набив
наконец трубку и теперь сосредоточенно ее  раскуривая,  -  а  что  это
такое еще предстоит разобраться.  Надеюсь,  вам известно,  что человек
получает около 95%  информации посредством зрения и  еще  почти  5%  -
посредством   слуха,   поэтому, перехватив   оба  этих  канала,  можно
практически  полностью  взять  под  контроль   эволюции   человеческой
психики.   Нечто   подобное   делает   обычный  гипнотизер  с  помощью
качающегося на нитке  зеркальца  и  определенного  звукового  фона.  В
данном случае эта технология доведена почти до совершенства.
     - Бред,  - раздраженно  заявил  каперанг,  -  какие-то  кляксы  и
поросячий    визг   не   могут   превратить   здорового   человека   в
парализованного идиота, а тем более - в покойника.
     - Хотите,  персонально  для  вас  включим  воспроизведение   этой
записи, и если через четверть часа вы сможете повторить эти слова, или
издать любые другие звуки помимо мяукания,  блеяния и мычания, я готов
съесть свою шляпу, - спокойно ответило светило.
     - Я бы не стал проверять, сэр, - осторожно заметил Журо.
     - Ладно,  - согласился каперанг,  - давайте пропустим  эту  часть
записи и посмотрим, что там дальше.
     ... Внутри  зеркальной  сферы ничего не изменилось.  Собако-жаба,
приняв свой исходный вид, улеглась у ног девушки.
     - И это - все? - спросил Дин, осматриваясь по сторонам.
     - Проверь, - предложил Снорри-2.
     На секунду изображение исчезло,  а затем появиолсь вновь.
     - Так просто,  - задумчиво произнес Дин, - я даже не почуствовал,
как это произошло.
     - Это   естественно,  -  заметил  Ларсен,  -  у  человека  просто
отсутствует механизм восприятия подобных процессов.
     - И что теперь? - спросил Дин.
     - Жду приглашения в ваши владения, - улыбнувшись, ответил Ларсен.
     - Ну,  что  ж,  - сказал Дин и,  взвесив в руке первый стеклянный
шар,  метнул его в окружающую зеркальную поверхность. Зеркальная сфера
лопнула  с  мелодичным  звоном  и на ее месте возник безымянный атолл.
Теперь собеседники стояли в самой верхней его точке.  С одной  стороны
от них катил свои бесконечные валы Великий океан, с другой раскинулась
уютная лагуна.
     Дин достал  второй  шар  и  зашвырнул  его  в  далеко  в   океан.
Коснувшись волн, шар растекся и превратился в изящный линейный рейдер,
на борту которого четко выделялось называние: "Тень мечты".
     Третий шар полетел куда-то к линии горизонта и через  минуту  там
выросла клубящаяся стена тумана.
     - А это что? - поинтересовался Снорри-2.
     - Земля Виктории,  - ответил Дин,  - я решил, что нам не помешает
небольшой кусочек Антарктиды. А теперь завершающий штрих.
     Дин повернулся  в  сторону  лагуны  и  бросил  четвертый шар.  На
мгновение  над  волнами  мелькнуло   серебристое   облачко,   тут   же
сгустившееся  в  фигурку  темнокожей  девушки,  плывущую  классическим
кролем.
     - Айша?  -  коротко спросил Снорри-2 и Дин утвердительно кивнул в
ответ.
     Возникшую паузу разрядил Ларсен.
     - Надеюсь,  кто-нибудь из вас  озаботился  созданием  места,  где
можно выпить чего-нибудь прохладительного? - спросил он.
     - Минуту,  - сказал Снорри-2  и,  порывшись  в  боковом  кармане,
извлек  оттуда  очередной  стеклянный  шар,  - у меня тут есть "Братец
кролик". Можно его поставить на берегу вон у той скалы.
     - Валяй, - согласился Дин.
     Снорри-2 прицелился и  метнул  шар.  Через  мгновение  на  берегу
выросла  старинная каменная башня,  увенчанная похожей цыганскую шляпу
пластиковой крышей, над которой торчали огромные кроличьи уши.
     Вся компания неторопливо направилась  в  сторону  башни.  Впереди
вразвалочку бежала собако-жаба,  иногда поднимая умилительно-уродливую
морду к небу, как будто собиралась завыть на невидимую луну.
     В какой-то момент  она  действительно  остановилась,  надулась  и
издала протяжный, тоскливый вой.
     - Ну вот, - сказал Ларсен, обращаясь к Дину, - согласно последним
данным,   с   медицинской   точки   зрения,   ты   теперь   совершенно
безоговорочный покойник. Так что можно прервать сеанс связи с атоллом.
Там уже и так сняли про нас целое кино.
     - Окей,  - сказал Дин, - но сначала я хочу, как вежливый человек,
сказать  несколько  слов  в  качестве  "до  свидания"  тем,  кто будет
смотреть это кино.  Во-первых,  мне очень жаль,  что так вышло,  но вы
должны   понимать,   что   наше   с  вами  соглашение  было  чуть-чуть
неравноправным и слегка недобровольным.  Так  что,  я  имел  моральное
право на маленькую военную хитрость.
     Во-вторых, учитывая, что соглашение, все же, имело место, я готов
продолжать  наше  сотрудничество,  но  разумеется,  с учетом несколько
изменившихся обстоятельств.
     И последнее.  Связаться  со  мной  можно  по  любому  из  каналов
глобалнет,  которые я использовал в  течении  сегодняшнего  сеанса,  а
также по моей трубке. Запишите, пожалуйста, номер.
     Дин продиктовал номер и на этом запись кончилась.
     - Это какая-то дьявольщина! - ошарашенно произнес каперанг, - так
он умер или нет?
     Мистер Журо   молча   включил  конференц-связь  и  набрал  номер.
Послышался мелодичный гудок, а затем знакомый голос ответил:
     - Хелло, я слушаю.
     - С кем я разговариваю? - спросил Журо.
     - Разумеется, со мной. Или вы уже не верите собственным ушам?
     - Мне надоел этот цирк, - заявил каперанг, - кто вы, черт побери,
такой?
     - Я - Динвалд Снорри,  эсквайр,  - ответил голос,  - а вы,  как я
догадываюсь,  крупная шишка, что, впрочем, не повод хамить по телефону
приличным людям.
     - Дин, это правда ты? - тихо спросила Айша.
     - Да, милая. Это правда я.
     - И этот ... твой мир... насколько он настоящий?
     - Думаю, примерно на столько же, на сколько любой другой.
     - Но откуда в этом мире я? Там, в лагуне? Это - тоже настоящее?
     - В той степени, в которой могут быть настоящими мои воспоминания
о тебе. У нас с тобой все было настоящее, правда, милая?
     - И до нее можно дотронуться, можно поцеловать, можно любить ее?
     - Сложный вопрос,  - задумчиво сказал он,  - полагаю,  что скорее
да, чем нет...
     - Кончайте эту лирику! - перебил каперанг, - Снорри, если вы живы
и просто дурачите нас, то...
     - То  у меня это неплохо получается,  - закончил Дин,  - особенно
классно я научился покрываться трупными пятнами.
     - Доктор  Снорри,  сейчас  не  лучший  момент  для  упражнений  в
остроумии,  - спокойно сказал Журо, - давайте лучше сообразим, как нам
выйти из сложившейся ситуации.
     - Воскреснуть я, как вы догадываетесь, уже не могу. Все остальные
конструктивные предложения принимаются.
     - И на том спасибо.  Только ваша смерть уже сама по себе  требует
основательной коррекции проекта.
     - А кто из посторонних видел мою смерть?  - спросил Дин.
     - В  общем-то никто,  - согласился Журо,  - остается труп.  Труп,
если вы не возражаете, скормим акулам или что-нибудь в этом роде.
     - У меня другая идея. Мы отправим его моим друзьям.
     - Вы шутите. Ваши друзья что, живут на необитаемом острове?
     - Нет. Еще дальше.
     - Ладно,  это чисто технический вопрос.  А ваши телеинтервью?  Мы
собирались снимать  их здесь же,  на атолле,  а теперь вас здесь нет и
надо переделывать всю программу.
     - Протрите глаза и еще раз посмотрите мою последнюю, как вы могли
заметить,  посмертную,  запись,  - предложил Дин, - тот самый я на том
самом атолле.
     - Дьявол! - сказал Журо, - хитрый дьявол!
     - Что за ерунду  вы  здесь  затеяли?  -  холодно  поинтересовался
каперанг.
     - Просто  технические  детали,  сэр,  -  быстро сказал Журо,  - в
сущности, ничего особенного не произошло.
     - Это вы называете "НИЧЕГО"?
     - Ну, почти ничего. Сейчас я все объясню.
     С этими словами Журо быстро направился к двери,  увлекая за собой
каперанга. Айша осталась одна в помещении.
     - Дин, зачем ты это сделал? - спросила она.
     - Когда вокруг твоего тела  идет  подозрительная  возня,  слишком
рисковано держать в нем душу, - ответил он.
     - Дин, я серьезно.
     - И я серьезно.
     - Господи,  какой же ты дурак! - крикнула Айша, - ну чего, скажи,
ты этим добился? Что теперь будет? Ты хотя бы понимаешь, какую гадость
вы только что придумали?  Ты хотя бы на секунду задумался о  том,  что
мне тоже придется в этом участвовать?
     - Об этом я как-то не подумал, - признался Дин, - а теперь скажи,
тот  тип,  который  только  что был вместе с Журо,  он среднего роста,
худой, похож на японца, лицо в оспинах?
     - Да какая разница! - крикнула Айша, - или ты настолько заигрался
в эту игру...
     - Мы все заигрались в эту игру,  - оборвал Дин,  - и в конце игры
меня бы шлепнули.  А теперь ситуация такова,  что в конце игры шлепнут
ТЕБЯ.  Для  гражданского  лица  ты слишком много знаешь,  чтобы уехать
отсюда живой. Ты осознала? Так как на счет того типа?
     - Это он, - подтвердила Айша, - но как...
     - Очень  просто,  -  сказал  Дин,  -  на  планете  всего   десять
миллиардов  людей  и  у  каждого  свой неповторимый голос.  А теперь я
займусь спасением твоей умной головы.  И не вздумай мне мешать.  Очень
тебя прошу.
     ... Журо удалось-таки убедить каперанга в том,  что с проектом не
произошло ничего фатального. Еще через несколько секунд ему предстояло
узнать, что проблема еще далеко не разрешена.
     - Я   решил  дополнить  наше  соглашение  еще  одним  пунктом,  -
непринужденным тоном сообщил Дин,  - мисс Нкона  сегодня  же  покидает
атолл и возвращается в Найроби.
     - Зачем? - спросил Журо.
     - Потому, что ей здесь больше нечего делать.
     - Это не так, - возразил Журо, - вы ошибаетесь, доктор Снорри.
     - Значит,  она покидает атолл потому, что я так хочу. В этом я уж
точно не ошибаюсь.
     - Это  невозможно,  -  заявил  каперанг,  -  по крайней мере,  до
завершения проекта.
     - Иначе говоря,  при некоторых условиях это будет невозможно даже
ПОСЛЕ его завершения?  Именно так я себе это и представлял.  Почему-то
меня это не устраивает.
     - Да мне плевать, что вас устраивает! - рявкнул каперанг, - здесь
есть  определенные  правила  и  вам,  черт  побери,  придется  с  ними
считаться.
     В ответ послышался издевательский смех.
     - Мне придется считаться с вашими правилами?  Вы бредите.  Мы  не
договорились   ни   о  каких  правилах.  Если  вас  не  устривает  мое
предложение, то вам придется доигрывать этот спектакль без меня.
     - У  нас  остается мисс Нкона,  - холодно заметил каперанг,  - вы
понимаете, что я имею в виду?
     - А  у  меня  остается  ваша жена и трое детей,  - так же холодно
ответил Дин, - надеюсь, вы тоже понимаете, что я имею в виду?
     - Решили поиграть в угадайку?  - спокойно спросил каперанг.
     - Да,  полковник Анги,  - ответил Дин, - кстати, ваш старший сын,
который лейтенант морской авиации, сейчас летит над Арафурским морем в
сторону Тимора.  Угадайте,  долетит ли он,  если  мы  не  договоримся?
Помните,  как "Альгамбра" промазала мимо Гонолулу на 500 миль? Или еще
проще.  Угадайте,  как будет реагировать больное сердце вашей жены  на
официальный телекс, пусть даже и поддельный, о том, что он не долетел?
     - Это - не ваш профиль, - нервно сказал Журо, -  вы - не Ларсен.
     - Верно, советник Тарау, - легко согласился Дин, - я - не Ларсен,
Ларсен был чистым философом и без нужды мухи бы не обидел.  Это потом,
когда его достали, он занялся террором, обучаясь на ходу. А я двадцать
лет в менеджменте и для меня все это не проблема.  Ломать  проще,  чем
строить.  Хотите,  угадаю почему у вас голос дрожит? Потому, что у вас
жена беременная,  а в вашем доме бойлерная на микрореакторе. Маленький
сбой автоматики - и вы счастливый папа ярморочного уродца.
     - Какая же вы скотина, Снорри, - процедил сквозь зубы Журо-Тарау.
     - Ах вот как? Вы меня окунули в целое море дерьма, из которого не
было ни единого шанса выбраться живым, вы фактически взяли в заложники
женщину,  которую  я  люблю,  и  вы же обзываете меня скотиной?  Да по
сравнению с вами я просто ангел!
     - Все   равно,  то  чего  вы  требуете,  невозможно,  -  повторил
каперанг, - мы не имеем права рисковать проектом по личным мотивам.
     - Нет  так  нет,  -  ответил  Дин,  -  просто  имейте  в виду два
обстоятельства.  Первое:  если мисс Нкона остается  на  атолле,  то  я
прекращаю  свое  участие  в  проекте.  И  второе:  если  с  мисс Нкона
произойдет какой-нибудь несчастный случай, то большинство ваших родных
и  близких  не  проживут и года,  а те,  которые проживут чуть дольше,
включая и  вас  самих  -  позавидуют  мертвым.  Кстати,  то  же  самое
относится и ко всем вашим коллегам,  которые так или иначе работают по
этой теме.  Расскажите им об этом,  либо это сделаю я.  Интересно, как
они воспримут ситуацию?
     - Вы блефуете, - хрипло сказал каперанг.
     - Я обманул всю вашу охрану, вывел из строя двух ваших людей и вы
только через шесть часов обнаружили мое исчезновение. Я узнал о каждом
из  вас  если  не все,  то вполне достаточно,  чтобы без особых хлопот
превратить вашу жизнь во вполне полноценный ад.  Если после  этого  вы
считаете, что я блефую - что ж, мне нечего добавить.
     - По-моему,  мы все слишком увлеклись эмоциями при обсуждении,  в
общем-то,  чисто технических проблем,  - подчеркнуто-спокойно произнес
Журо-Тарау.
     - Вот и я о том же, - согласился Дин.
     - В  конце  концов,  я  тоже  против  участия  непрофессионалов в
проектах такого рода, - сообщил каперанг-полковник.
     - То  есть,  мы договорились,  - резюмировал Дин,  и,  не услышав
никаких возражений,  после некоторой паузы,  добавил,  - Айша, позвони
мне, как только окажешься в Найроби.
     - Да, Дин, - тихо и как-то потерянно ответила она.
     - Выше голову,  самая-красивая-женщина-на-свете,  - бодро добавил
он, - мы еще увидим небо в алмазах.

                35. Танец звезд (вместо эпилога).

     Кому: Динвалд Снорри-2, Силверхилл тейл.
     От: Динвалд Снорри-3, Одиссей.

     "Привет, близнец.  Перед тем, как перейти в баллистический режим,
Бони  сообразила  использовать  наш  движок  в  качестве направленного
передатчика,  и мы получили возможность отправить  последние  весточки
друзьям  и  знакомым.  Следующая  такая  возможность  представится  не
раньше, чем через четверть века. Одиссей набрал крейсерскую скорость и
скоро уйдет за пределы области потенциального обмена данными.
     Собственно, все самое интересное,  а именно наш бортовой  журнал,
любительский  репортаж о первом межзвездном турнире по эксцентрику,  а
также пару наших диспутов с Ларсеном, найдешь в первом приложении.
     Второе приложение  специально  для  Айши.  Это  запись уникальных
астрономических наблюдений,  сделанных за пределами солнечной системы.
Ей  должно  понравиться.  Передавай  ей  от  меня  воздушный поцелуй и
наилучшие пожелания.
     Третье приложение  содержит  нашу  точную траекторию на ближайшие
100 часов.  Надеюсь, вам удастся за это время послать ответный месседж
на "Одиссей". Бони, кстати, просила прислать ваши последние результаты
по какому-то "диснейленду". Ждем с нетерпением.

     Мысленно жму лапу тебе и Снорри-1. Не скучайте. Дин."

                ***
     - Алло, Дин, это ты?
     - Я это, я. Привет, Айша. Ты уже дома?
     - Да. Полчаса, как приехала.
     - И как там у тебя?
     - Еще не знаю. Ты же просил сразу позвонить тебе.
     - Я имею в виду, как настроение? - уточнил он.
     - Какое уж тут настроение, - со вздохом ответила она.
     - Только не надо вешать носа,  милая,  помнишь,  я же обещал тебе
небо в алмазах.
     - И где же оно? - уныло спросила Айша.

     - В твоей комп-почте.  Мой третий близнец передал его с "Одиссея"
специально для тебя. Это что-то совершенно уникальное.
     - Дин, милый, я не об этом.
     - А о чем?
     - Дин, ты когда-нибудь пригласишь меня в свой мир?
     - Ну да. Если ты правда этого хочешь.
     - Милый,  если бы я знала, чего я хочу. Помнишь нашу первую ночь?
Ты обещал,  что в следующий раз придумается очень-очень добрая сказка,
а придумалась опять страшная.  Может быть,  других уже не осталось  на
свете.
     - В моем мире все сказки будут  очень-очень  добрые.  А  еще  там
будет обсерватория. Та, что на Мышиной Скале.
     - А солнечный грот? - спросила она.
     - Обязательно.
     - И ты мне позвонишь, когда все это будет?
     - И я тебе позвоню, - пообещал он.

                ***
     Кому: Динвалд Снорри-3, Одиссей,
     От: Динвалд Снорри-2, Силверхилл тейл.

     "Привет, близнец.  Страшно  рады,  что  у  вас все окей,  а также
неожиданной возможности обменяться  весточками.  Отдельное  спасибо  и
миллион поцелуев от Айши за ваши астрономические данные.
     Теперь о Снорри-1.  После вашего ультиматума  вокруг  него  стали
вертеться  в  огромном  количестве  разные типы из каких-то разведок и
очень  скоро  запахло  жареным.  Короче,  мы  с  ним  подумали  и   он
эвакуировался в тейл.
     Правда, для пользы дела,  он пока притворяется физическим  телом.
Тушку  сначала  хотели  скормить  рыбам,  а  потом  вспомнили  про  ту
худенькую очаровашку с биостанции и ее предложение.
     Созвонились, объяснили ситуацию,  и отправили тушку к ней,  чтобы
усадить рядом с тем парнем. Тушка оказалась слишком промороженной и ее
было не согнуть до сидячего положения,  оставалось либо положить, либо
поставить.  Выбрали второе:  прислонили нашу тушку к  скале  и  облили
водой, чтобы она примерзла. Очаровашка говорит, что получилось прочно,
хотя и очень прикольно.
     Пользуясь вполне  понятными последствиями вашего ультиматума,  мы
занялись распространением  нового  социального  учения  на  базе  идеи
Ларсена   о   природе   мыслящих   существ.   Это  оказалось  довольно
увлекательным занятием.  Кое-что из  наших  материалов  ты  найдешь  в
приложении.
     Еще одно приложение - для Бони.  Это отчет о  наших  любительских
исследованиях, которые она называет "диснейлендом".

     Мы вас любим. До встречи. Дин & Дин."

                ***
     Как-то раз Бони связалась с Дином Снорри-3 по интеркому.
     - Приходи в гости, - предложила она.
     - На чашку кофе? - осведомился он.
     - В том числе.
     - Когда и куда?
     - Сейчас в Персеполис. Зал ста колонн. Это второй поворот направо
если смотреть со стороны лестницы.
     - Окей, - сказал Дин и шагнул из Большого каньона к подножью горы
Кухе-Рахмат.  Через  несколько  минут  он  вошел в фантастический лес,
освещенный мерцающим багровым светом непонятных источников,  кажущихся
на  таком  расстоянии  горящими  искрами.  Вместо деревьев здесь росли
зеркально-гладкие каменные колонны,  верхняя часть которых терялась во
тьме, царящей в верхней части зала.
     А потом послышалась музыка. Она началась с едва ощутимой вибрации
на частотах,  на столько низких,  что они еще не были звуком. Вибрация
постепенно   усиливалась,   одновременно    превращаясь    в    глухой
вулканический гул.
     Дин двигался вглубь зала,  а лавина звуков между тем нарастала. В
ней  слышался  низкий  звон  басовых  струн,  на  который накладывался
чудовищно-тяжелый  ритм  океанского  прибоя.  В  этом   ритме   начали
раскачиваться дающие свет красные искры.  Они то приближались так, что
Дин ощущал их жар,  то убегали в невообразимую даль,  погружая зал  во
тьму.
     В какой-то  момент  возникло  ощущение,  что  само   пространство
угрожающе  пульсирует,  готовое  сжаться в одну точку.  Еще минута - и
именно в этой точке возник тонкий комариный  писк  где-то  на  верхнем
пределе    слышимости.   Этот   новый   звук   постепенно   увеличивал
интенсивность,  превращаясь в оглушительный свист на высоких нотах,  и
одновременно становился видимым его источник.
     Это была ослепительно-яркая  звезда,  которая  разбухала,  быстро
тускнея, трансформировалась в мягко светящуюся голубую сферу, растущую
с все большей скоростью. В какой-то момент граница сферы прошла сквозь
Дина  и  он  успел  увидеть  бешено пляшущие на ее поверхности красные
искры и ощутить короткий укол глубокого холода.
     Потом сфера заняла все видимое пространство и распалась на мелкие
голубые звездочки.  Теперь  зал  был  не  каменным,  а  хрустальным  и
прозрачные  колонны  купались  в  голубоватом мерцании,  а их верхушки
терялись в синеватой дымке.
     Когда со  всех  сторон послышался едва ощутимый тонкий писк,  Дин
понял,  что цикл завершится обратной сменой голубого света на красный,
высоких частот на низкие, а хрустальной конструкции на каменную.
     Последним аккордом  оказалось  сопровождаемое  тяжелым   грохотом
стремительное  движение  разбухающей  пурпурной сферы,  по поверхности
которой скользили голубые искры, и короткий всплеск жара.
     А затем  окружающий  мир резко изменился.  Вся верхняя часть зала
оказалась срезана будто бы косым ударом титанического ножа. Теперь Дин
стоял    среди   высоких   каменных   колонн,   казалось   подпиравших
наклонившийся к горизонту лазурный небосвод,  посреди  которого  сияло
ласковое весеннее солнце.
     В середине  каменного леса образовалось пустое пространство,  где
рядом с идеально  круглым  бассейном  в  своей  любимой  позе  -  сидя
по-турецки и подперев левой ладошкой подбородок - пребывала Бони.
     Дин устроился рядом с ней и закурил сигару.  Так они сидели молча
достаточно долго.
     Она кормила рисовыми зернышками лениво плавающих в бассейне ярких
золотых рыбок. Он курил и наблюдал за ней.
     Потом Бони спросила:
     - Тебе понравилась композиция?
     - Она изумительна. Кстати, как она называется?
     - Я хочу чтобы имя ей дал ты.
     - Тогда я назову ее "танец звезд", - сказал Дин.
     - Помнишь,  как я узнала,  что такое "подарок"? - спросила она, -
это когда тебе уступают право дать имя чему-то,  чего раньше не  было.
Ты принял мой подарок. Я рада.
     - Чудесный  подарок,  -  подтвердил  Дин  и осторожно,  как будто
опасаясь встретить ладонью пустоту, обнял ее за плечи. Но пустоты там,
разумеется, не было, а была теплая и шелковистая кожа.
     Бони протянула  руку  и неуверенным движением провела ладошкой по
его щеке.
     - Я люблю тебя,  Динвалд Снорри,  - сказала она,  - я люблю тебя,
чем бы ты не был,  и чем бы не была я. Наверное, это довольно странно,
но я предполагаю,  что не имеет существенного значения, чем или кем мы
являемся на самом деле. Я знаю, ты можешь превратиться во что угодно и
даже  вообще  ни  во что,  но ты не можешь перестать быть самим собой.
Значит, ты все равно останешься тем, кого я люблю. Значит, я все равно
узнаю тебя.  Какую бы форму ты не принял я все равно могу выбрать тебя
из любого множества похожих существ, вещей или чего угодно иного, даже
если оно не имеет названия. Потому, что я люблю тебя.

                ***
     Неподалеку от  соленого  озера Дон-Жуан,  что на Земле Виктории в
Антарктиде,  в нагромождении скал скрыта небольшая каменная  площадка.
Ведет  к  этой  площадке  единственный  путь  - вьющийся между скалами
естественный коридор.
     Единственной, и   весьма   сомнительной  с  художественной  точки
зрения,  достопримечательностью  этого  мало  кому  известного   места
являются два основательно промерзших трупа. С первого же взгляда ясно,
что находятся они здесь довольно давно,  а судя по затерянности  этого
места,  будут  пребывать  здесь  еще  очень  длительное  время,  а  по
человеческим меркам, практически вечно.
     Один, одетый в оранжевый комбинизон,  сидит на  плоской  каменной
плите, напоминающей  постамент,  отчего  немного похож на экзотический
памятник самому себе.
     Второй, одетый  в шорты и футболку ,  стоит небрежно привалившись
плечом к скале и создается впечатление,  что он на самом  деле  просто
заглянул к первому в гости и дожидается,  пока тот предложит выпить по
чашечке кофе.
     У ног каждого лежит  по  паре  замерзших  алых  тюльпанов.  Когда
тюльпаны высыхают и рассыпаются, чья-то рука меняет их на свежие.
     Возможно, во всем этом есть какой-то смысл.  Возможно  даже,  что
человек с богатым воображением,  может высказать по этому поводу нечто
красивое.  Например,  что эта пара усопших являет собой символ чего-то
великого  и  высокого.  Или  что  каждый  из  них  грезит о чем-нибудь
глубокомысленном,  как то о судьбах этого мира и неизбежности расплаты
за   безумное   совмещение   несовместимого   и   бездумное  почитание
ничтожного.
     Только, скорее  всего,  никакого особенного смысла в этом нет.  В
самом деле,  о чем может грезить снятая с доски фишка?
     А если  даже  и  может  -  так ли глубокомысленны грезы о судьбах
мира,  который не более, чем любительская мазня на поверхности земного
шара  и  который можно стереть оттуда с помощью эквивалента вульгарной
мокрой тряпки?
     И можно  ли  считать  чем-то  серьезным  окончательную расплату в
жанре  конца  света,  если  со   стороны   она   выглядит   не   более
величественно, чем учиненное свиньей разорение муравейника?
     Нам обещали,  что когда мы  узнаем  истину,  истина  сделает  нас
свободными. Но никто не обещал, что истина сделает нас счастливыми...