На девственно чистом бледно-голубом кафеле были разбросаны бесформенные фрагменты антикварного полированного бюро, обломки кожаного кресла, обрывки рассчетно-кассового аппарата, кусочки пересоленного салата, обгоревшие останки портьер, крошки полупроводникового телевизионного приемника со встроенным усилителем слабого сигнала, осколки импортного двухскоростного кондиционера с продленной гарантией, клочья журнального столика, просроченные элементы питания, прошлогодние фотографии с выставки, сервиз на двенадцать персон, механические часы в черном деревянном корпусе, пепельница, фетровые шляпы, кульман, аквариум с обреченными рыбами, привычно равнодушно взирающими на собственную участь, сборные гантели, портативный электрокипятильник, фруктовые леденцы со вкусом мяты, запасные бейджики, сканер, черновики финансового отчета за первый квартал, шахматные фигуры, коцанные винилы, чайные ложки, люстра трехрожковая праздничная с красными художественными плафонами, тапинамбур на подвое, швейная турбомашинка "Дельта-М" с 70% износа, обезглавленные манекены, а также бесчисленное количество канцелярских принадлежностей. Повсюду отчетливо виднелись следы борьбы. И как бы подтверждая гипотезу о насильственном характере разрушений, на столе в подозрительно неестественной позе распласталось тело старшего консультанта Дартона Н. Е. В правой руке несчастный сжимал натурально рыжую косу с огромным пурпурным бантом. На потрескавшихся губах потерпевшего застыла дежурная улыбка человека страдающего раздвоением личности, сомневающегося в собственной неуязвимости и в тоже время давно и обоснованно не доверяющего средствам массовой информации. Пахло неподдельно дорогими духами.
Чуть в стороне от старшего консультанта валялась поверженная мраморная ваза, привезенная из служебной командировки для привлечения потерянных интуристов. В некоторых местах краска облупилась, обнажив розовую грунтовку.
Ковровая дорожка ручной работы, выдержанная в скупых бежево-серых тонах, монотонно тлела, наполняя пространство удушливым зеленоватым дымом. В верхней правой координатной четверти юго-западной стены зияла безобразная черная дыра размером с футбольный мяч. От её раскрошившихся краев, веселой паутинкой, разбегались тонкие трещинки. Прямо под проломом виднелись капли крови и глубокая вмятина от удара тупым, но тяжелым предметом органического происхождения.
Из-под потолка, тропическими лианами, свисали путанные сплетения оборванной проводки. Мрачно поскрипывал покосившийся стеллаж. Отчаянно жужжа, в форточку отчаянно билась мятежная муха.
На перевернутой тумбочке, попыхивая густым домашним паром, закипал расписной самовар. Нервно дергалась неплотно закрытая герметическая крышка. Рядом с тумбочкой медленно разрасталась лужица маслянистой жидкости. В её холодной глубине монохромно отражался свет готических ламп. Всякий раз, когда крупная капля срывалась с основательно закрепленного кронштейна и беззвучно падала на зеркально ровную поверхность лужи, волнующая гладь вздрагивала, и от эпицентра в стороны расходились мрачные круги.
А вокруг, фиолетовыми бутонами, расцветала полночь. Наполняла собой неподвижную пустоту города. Разливалась по безлюдным улицам. За задернутыми занавесками мирно спали успевшие разойтись по домам граждане и гражданки. Им снились сны. И в каждом отдельном случае прохладный зефир приносил уникальные видения. Бухгалтерам снились непоколебимые балансы, радистам – торжественные позывные, кассирам – казнь пассажира, стюардессам – второй штурман, каменщикам – переходящие выходные, диспетчерам – окончание дачного сезона, космонавтам – вечер при свечах, лифтерам – одноэтажные трущобы, адвокатам – тесненые конверты, постовым-регулировщикам – бесприводные светофоры, топливный кризис и повышение по службе, телохранителям – киллеры, киллерам – рестораны, заварухи, похороны, аудиенция у Всепрощающего Спасителя и просто разделенные чувства. Только старшему консультанту Дартону Н. Е уже не снилось ровным счетом ничего: ни волшебные кредиты, ни второй штурман, ни окончание дачного сезона, ни вечер при свечах, ни переходящие выходные, ни торжественные позывные, ни аудиенция у Всепрощающего Спасителя. Его бездыханное тело теперь покойно лежало в торговом зале салона современной моды и ни на что не претендовало...
- Замечательно! Бывает же такое! - воскликнула улыбающаяся девушка, - Поднимите руки. Ничего не мешает?
- Единственное, что меня смущает – это цвет, уж больно кричащий. Я ведь все-таки уже не первокурсница..., - сказала посетительница, высокая блондинка неопределенного возраста. При этом она бойко крутилась вокруг своей оси перед широким, расколотым зеркалом и настойчиво вглядывалась в своё отражение.
- У нас такие модели очень хорошо берут. И молодежь, и те, кто постарше, - парировала находчивая продавщица и, ласково схватив покупателя за локоть, добавила. – Ну-ка, не вертитесь, как вша.