Утром… Я стоял на берегу огромной лужи. Лужа находилась на краю бесконечной свалки. Пахло теплом и испражнениями. Я пытался провести рекогносцировку на местности. Но никак не мог понять: где я? где это все находится? как я сюда попал?
Невдалеке от лужи, смерзшимся плевком старого верблюда, покоилась крупная куча бетона. В которую был воткнут металлический прут.
На пруте сидел жирный воробей и фальшиво горланил песню: «Вечно молодой, вечно пьяный…»
Я швырнул в него банкой с алкогольным коктейлем, неведомо как оказавшейся в руке. Жирный пернатый встрепенулся, громко пукнул и, матерно ругаясь, удалился.
Я подошел к куче и попытался вытащить прут. Не поддавался.
- Крепко сидит, - подумал я. - Намертво.
- Где это ты здесь мертвого увидел? – спросило Никто.
Я огляделся по сторонам. Один.
- Оба - на, крыша, наверное, поехала, - опять подумал я.
И тут, с гулким эхом: «Да - а…» и жутким грохотом мимо меня пронеслась новенькая крыша, крытая бордовой черепицей.
- Да тут о чем подумаешь, то и материализуется, - не унимался я думать. И тут же подумал о голой бабе.
И в этот момент, словно из-под земли, появился голый мужик в кирзовых сапогах и, напевая что-то из блатного фольклора, дымя папироской, раскрыв объятия, двинулся мне навстречу.
- Конец, - подумал я…