Ночь над королевским дворцом вдруг вспыхнула миллионами искр. Гул салюта взорвал тишину над спящей столицей и разнесся по окрестностям. Шум возбужденных голосов и освещенные окна дворца возвестили о начале праздника Осенних Паутин, одного из многих праздников Королевства Аар. Толпы разряженной знати и золотой молодежи спешили туда, в огромные залы замка, где звучала веселая музыка и блестели драгоценным фарфором накрытые столы. Где на недосягаемой высоте горели хрустальные люстры в тысячу свечей и где восторженная публика в следила за выходом принца Акселя и его свиты. Наследник и его фавориты ступали по лепесткам роз, а впереди, раздвигая толпу, мерным шагом вышагивали Черные гвардейцы короля Лотара IV, отодвигая в стороны слишком любопытных и настойчивых.
Красавец Аксель, чинно шествовал во главе своих фаворитов, с интересом разглядывая наряды придворных дам и перекидываясь шутками с ближайшими из своих дворян. Ему, надежде и опоре дряхлого отца, можно было все. Высмеивать наряды дам и кавалеров, проигрывать в карты миллионы, брать себе любую из молоденьких девушек и скакать на разгоряченном коне во главе кавалькады по крестьянским наделам и полям за каким-нибудь зайцем. Череда праздников во дворце, следовавших один за другим, веселила души избранных и опустошала кошели простых смертных.
Взойдя на приготовленный для него помост, Аксель милостиво склонил голову в роскошном парике и уселся на трон, подав этим сигнал к началу праздника. Музыканты сменили торжественный марш на весёлый вальс и пары, разгоряченные отборными винами и близостью будущего монарха, закружились в танце.
---Скажите мне Монти,---отпивая красное вино из золотого кубка, спросил принц.---Что за прелестница кружиться в паре с Перри?
Монти, великосветский хлыщ и любимец Акселя, в отороченном черскими кружевами камзоле, склонился к уху принца и насмешливо произнёс:
---Эта простушка? Право, Аксель, вы мельчаете! Да к тому же, это невеста нашего Перри! Её отец служит у вас по конной части.
---Глупости, Монти! Пока я не сказал, что она его невеста---она свободна! Первый выход в свет? Да, и не указывайте своему королю какую ягоду рвать, мой друг!
Монти, усмехнулся в надушенный платок и пробормотал:
---Ну, вы ещё не король, любезный Аксель!
Принц, привыкший к шпилькам своего фаворита, только рассмеялся.
---Ваши сомнения по этому поводу глупы! А первым своим указом я сошлю вас в деревню пасти гусей.
---Ваше величество не так меня поняли….
---Ага!---обернулся к нему Аксель---Вот я уже и величество! Давно бы так!
Монти заискивающе улыбнулся и поспешил сменить тему разговора.
---Так что вы говорили насчёт ягод, Аксель?
Принц, сощурившись, продолжал следить за танцующими. Девушка безусловно была хороша. Пышные черные волосы уложены по моде в высокую прическу, перевитую нитями маканского жемчуга. Лебединая шея и плечи поражали грацией и плавностью линий. Голубые глаза, прямой нос и безупречный рот, делали её настоящей красавицей.
А высокая грудь и тонкая талия, на которой сейчас лежала рука Перри, заставляли Акселя испытывать азарт охотника.
---Монти, негодник!---буркнул он.--- Как ты смел, назвать её простушкой? Она же венец совершенства! Или для себя берёг, иуда?
---Ну что вы, мой принц!---скривился Монти---Девушка не в моем вкусе!
Аксель недоверчиво взглянул на фаворита и покачал головой, давая понять что не верит ни одному его слову.
---Устрой мне ее!---Принц притянул Монти за обшлаг рукава.---Сегодня же!
---Право же принц, она его невеста! И…
Аксель недовольно поморщился.
---Кто-то очень пожалеет, что не выполнит мою просьбу!---заворчал он.
В мрачной спальне умирающего короля горела только одна свеча. В её свете, склонившись над бумагой, монах ордена Святого Антония записывал последнюю волю монарха.
…---Моему сыну,---с трудом диктовал старик,---приказываю и завещаю окончить войну с Гатторией миром и дружбой. Освободить в северных областях королевства от налогов и церковных податей всех свободных крестьян и купцов. Выделить на рубежи достойную стражу и оградить народ Аара от северных варваров. Завещаю править мудро и любить своих подданных. Честь и достоинство! Пусть отныне это будет его девиз...
Тут король закашлялся и монаху пришлось встать, что бы подать ему простой воды.
---И ещё,---отдышавшись, продолжил старец,---нужно отыскать Кауути Мэдроук…женщину, которую я когда-то любил. Пусть простит меня за…
Король запнулся и глаза его вдруг широко раскрылись. За что он просил прощения, монах так и не услышал. У старика вдруг горлом хлынула кровь, он с усилием поднял руку, будто тянулся к кому-то и через секунду, упав с ложа на пол, затих.
Монах аккуратно свернул свиток, осенил себя крестом и дернув за шнур колокольчика, вызвал дежуривших в соседней комнате лекарей.
---Как некстати, Монти. Как некстати.---Аксель недовольно встал с дивана в одном из пышных будуаров. В полумраке за его спиной, обнаженная дама с гримаской разочарования приподнялась на локте и с упрёком посмотрела на Монти.
---Только что сообщил лекарь! Король умер!---Монти преклонил одно колено.---Да здравствует король!... Сир, вы счастливы?
---Да, Монти! Наконец-то!---Аксель аккуратно расправил банты на камзоле.--- Вас милочка, я попрошу подождать меня в спальне. Пойдем Монти, надо брать бразды в свои руки…
Главный Исповедник Ордена Святого Антония отец-истребитель Киркярд, прочитав в слух свиток с последней волей короля и оглядев сидящих за простым дощатым столом монахов, произнёс:
---Братья! Гора, которая долгие годы давила на наши плечи, наконец-то упала с них. Теперь, мы сможем потрудиться на благо Святого Антония и нашей паствы. Ересь свившая себе гнездо в королевском дворце должна быть уничтожена. Сколь долго терпели мы гонения на наш орден, столь долго должны продлиться мучения грешников. Мы не можем допустить мира с Гатторией и освобождения еретиков на севере. Это немыслимо. Брат-отсекатель Иммерт подготовил... м-м-м, небольшую речь. Послушаем же его.
Один из монахов встал из-за стола и бряцая скрытой под рясой кольчугой поднялся на кафедру.
---Братья!---начал он.---Сколь не трудно приходилось ордену в последние годы и месяцы, однако мы смогли достигнуть некоторых успехов в нашей борьбе. Не скажу, что они большие, но тем не менее у нас появились друзья в королевском окружении. Они, эти люди, готовы помочь ордену в святом деле. Имен, я понятно не назову…
---Брат Иммерт нас подозревает в измене делу Святого Антония?---один из сидящих смиренно склонил голову.
---Уважаемый брат-сеятель Авгоний, я не подозреваю! Я знаю, что среди нас есть изменник! И вскоре я назову его имя Совету Ордена!
Отец-истребитель поднял руку.
---Спокойствие братья! Спокойствие. Не прерывайте оратора!
Иммерт чуть склонил голову в направлении Главного Исповедника и продолжил:
---Так вот, сейчас, когда у нашего братства появился шанс, мы не можем его не использовать! Именно сейчас мои люди занимают ключевые здания в столице и во дворце! Королевская гвардия нейтрализована смертью короля и её капитан, человек истинной веры, не сделает и шага без нашего ведома. А этот развратник и еретик Аксель в ближайшее время будет препровождён в один из монастырей Ордена для отпущения греха!
---Ваши? Ваши люди?---взвизгнул брат-сеятель.---Вы забываетесь уважаемый Иммерт! Это люди служащие Святому Антонию и Ордену...
---Верно, они служат нашему делу, но под моим руководством!---огрызнулся воин-монах.---А где ваши послушники, а? Подсчитывают барыши от торговли юными девами?
---Замолчите, оба!---Главный Исповедник Ордена, стукнул кулаком по столу.---Ересь и богохульство проникло и в наши стены. Напоминаю всем, то, что делается под знаком Святого Антония, есть угодное ему дело! Брат-искупитель Хлаук, проследите за уважаемыми братьями.
Названый монах коротко кивнул и, встав к стене на небольшое возвышение, вытащил из под рясы арбалет прямого боя. Миниатюрное, но мощное устройство с коротким болтом пробивало панцирь пехотинца насквозь и было гордостью механиков ордена.
---Я почти закончил,---невозмутимо продолжал брат-отсекатель Иммерт.--- К завтрашнему утру власть ордена должна утвердиться в столице и окрестностях, если
конечно, нам не помешают враги веры и Святого Антония…
---Вы всё хорошо сделали, сын мой!--- отец-истребитель Киркярд, одобрительно кивнул лысым черепом.---Однако, по поводу судьбы принца, я думаю, совет примет несколько другое решение. Монарх, да ещё такой слабый духом, поистине находка для Ордена и нашего дела...
II.
...Аксель и Монти быстрым шагом пересекали один из коридоров королевского дворца направляясь в зал Коронного Совета. Внезапно из-за колонн, наперерез им вышла группа монахов ордена Святого Антония. Черные рясы подозрительно топорщились, а звук лязгающих доспехов зазвучал поминальными колоколами в ушах принца. Свет одиноко горящей лампы под потолком высветил на лицах слуг братства мрачную решимость и неприкрытую угрозу.
---А в-в-в чем дело?---растерянно оглянувшись на окруживших его монахов, спросил Аксель.
---Тебе, еретик, все объяснит Совет ордена.---Ответил один из них. Судя по количеству узлов на веревочном поясе в ранге брата-келаря.
---Да как ты смеешь?!---вскипел принц, выдергивая из ножен свою парадную шпагу.
---Смеет!---ответил выступивший из тени капитан Черных гвардейцев королевства Бэротт.---Смеет, мой принц. И поверьте, вам лучше подчиниться.
---Монти! Ко мне! Гвардия!---в ярости закричал Аксель, бросаясь на Бэротта. Но тот с непринужденной грацией бывалого мечника отступил в сторону и решительным ударом обнаженного меча переломил игрушечную шпажонку принца.
---Взять еретиков!---тихо приказал своим брат-келарь.
Три веревочных аркана с железными грузилами вмиг опутали тела молодых людей. Крепкие монахи одновременным рывком свалили врагов на пол и, скрутив им руки, поволокли к дальнему выходу из коридора.
Праздник ещё шумел разноголосицей радостной толпы и кружился в изящных фигурах веселых танцев. Еще лилось рекой вино, а по темным уголкам расходились пары, что бы непринужденно любить и наслаждаться друг другом. Ещё звенели серебряным смехом голоски дам и шептали красивые рифмы губы кавалеров. Ещё не догорела тысяча свечей в огромных хрустальных люстрах… Когда чей-то заполошный крик резанул по ушам, как острый стилет, прорываясь через гомон толпы:
---Спасайтесь! Измена! В городе режут!
И тот час же, в ещё не понявшую своей участи толпу, полетели арбалетные болты, пущенные невидимыми стрелками с балконов парадной залы. И первые трупы мужчин и женщин упали на покрытый розовыми лепестками паркет, мешая кровь с нектаром королевских роз. И из потайных проемов ринулись воины ордена Святого Антония вооруженные кривыми мечами и небольшими арбалетами. Ужас и непонимание застыло на лицах избиваемых. Еще вчера, казалось, этот монах стоял у твоих дверей с протянутой рукой, куда ты щедро опускал медяк или краюху хлеба. А сейчас эта рука, безжалостно сразив твою подругу, набрасывала веревочную петлю тебе на шею.
---Ересь! Ересь!---звучало в ушах несчастных.
Кто-то бежал, кто-то, упав на колени, молил о пощаде. И все равно обоим доставалось одно--- смерть.
Всем деловито руководили послушники Правого крыла ордена, что под рукой брата-отсекателя Иммерта. Согнав уцелевших в углы, они теперь по-хозяйски прохаживались по залам и указующими перстами отмечали отпетых еретиков. Подручные братья-метельщики выдергивали из обезумевшей толпы упиравшегося человека и тут же на месте отпускали ему грехи.
---Во имя Ордена и Святого Антония!---вещал один из монахов, пока другой расправлялся с хрипящей жертвой.
Первыми в этом аду погибли почти все, кто был близок умершему королю и имел хоть какое-то отношение к королевской службе. Почти весь Коронный Совет, маршалы, столичный бургомистр, вкупе с сыном-секретарём, министры и советники двора, верная челядь и Черные гвардейцы, не примкнувшие к своему капитану.
Перри, один из немногих, кому с боем удалось прорваться сквозь строй нападавших и не умереть. Он и еще несколько дворян, прикрывая собой кричащих и обезумевших женщин, отступили в западную часть дворца. Эта горстка засела в Старой башне, известной своими казематами и забаррикадировав двери, отбивалась сорванным со стен парадным оружием. Но постепенно, умелые мечники ордена и черные гвардейцы оттеснили их на верхние этажи башни, не оставив никакой надежды на спасение.
Молодой блестящий офицер Северной армии королевства, не впервые оборонялся и исход боя был ясен ему уже давно. Их обложили и затравят во что бы то ни стало. Он знал это, но не помышлял о сдаче, предчувствуя мрачный конец.
И вот наступил тот момент, когда последний товарищ по несчастью, свалился под его ноги с разрубленной кривым мечом головой. Он остался один. Совсем один и женщины, плачущие у него за спиной. Теперь уже не было вопросов, отчего и почему, ведь слухи о заговоре давно витали в обеих армиях, Северной и Южной. Исповедники ордена постоянно склоняли солдат к бунту. Не раз и не два, нарочные курьеры, загоняя коней, мчались в столицу к королю, Коронному Совету, к принцу Акселю. Всё кануло, как в бездну. Король уже не вставал, Совет отмалчивался, а принца интересовали только развлечения… Проморгали, прохлопали! А теперь он, Перри, офицер VIII легиона и ещё не давно счастливый жених самой прекрасной девушки
на свете, стоял на нижней ступени узкой лестницы и уворачиваясь от арбалетных болтов, рубился с монахами-мечниками и черными гвардейцами.
---Перри! Сдайся!---кричал ему знакомый лейтенант гвардии.---Клянусь честью, орден пощадит тебя!
---Иди к дьяволу, Смайлс! Ты продал свою честь!---хрипел офицер, отражая сыпавшиеся на него удары.
Под натиском врагов, ему пришлось подняться ещё не две ступени. Извернувшись, он сбросил ближайшего противника вниз, прямым выпадом в лицо. Положение его не улучшилось, но атака захлебнулась.
---А, мразь! Не нравится?---он нашел в себе силы рассмеяться.---Погодите, ещё наплачетесь, когда легионы вернуться в столицу!
---Заткнись, еретик!---кричали ему снизу разъярённые своей неудачей монахи.
---Что вы возитесь тут?---гулко прозвучал в башне голос брата-отсекателя Иммерта.---Во имя Святого Антония!
---Дык, вот!---монахи и гвардейцы прижимаясь к стенам, пропустили вперёд грозного воина.
Брат Иммерт, расталкивая всех широкими плечами облаченными в доспехи, поднялся на две ступени вверх. Серые глаза его сверкнули волчьим огнём.
---Этот?---спросил он, полуобернувшись к своим.
И вдруг вскинув руку, выстрелил из сдвоенного, почти карманного, арбалета прямо в грудь Перри. Ослабленный долгим боем, тот попытался уклониться, но не смог. Арбалетные болты пробили ему горло, заставив бросить меч и схватиться обеими руками за рану. Боль и внезапная слабость швырнули его на ступени лестницы. Дымясь и булькая, кровь хлынула из раны на пыль камней Старой башни.
Было больно, очень больно. Но Перри, ещё нашел в себе силы, что бы ползти вверх по ступеням, к последней площадке. Там в ужасе затаились три девушки и его Лотта.
---Не добивать!--- бросил сквозь зубы брат Иммерт. Он перешагнул через Перри и поднялся на площадку во главе своих помощников.
---А, грязные шлюхи, сейчас мы отпустим вам грехи….---проревел он, задирая кольчужную опояску и нависая над Лоттой. Десяток озверевших воинов накинулись на несчастных топча, изгаляясь и насилуя их.
Дрожащей рукой, Перри дотянулся до последней ступени и подтянувшись, уронил голову на камень. Глаза его уже стекленели, но видели перекошенное от боли лицо Лотты, её прощальный, полный ужаса взгляд обращенный к нему и её кровь, тонкой струйкой стекавшей меж плит пола и смешивающуюся с его собственной.
---Скиньте их в ров, когда закончите!---приказал брат-отсекатель, поднимаясь с Лотты и уступая место одному из монахов. Это последнее, что слышал Перри, перед тем как провалился в ночь... Праздника Осенних Паутин.