День сумасшедших… Плавится в воздухе тягучая пыль из глаза в глаз, изо рта в рот, из безумия в безумие, по головам, лицам, волосам.
День сумасшедших… Умершие боги оживают, возникают из пепла сфинксы, склеиваются глиняные черепки разбитых вдребезги статуй, горят свечи, много-много свечей, давно сгоревших.
День сумасшедших… Красное сквозь пальцы на красные одежды, из уголков губ на измятые подбородки, из порезанных вен по красноватой коже струйками, ручейками, сплошным потоком.
День сумасшедших… В мире иллюзий отцветают красные цветы, разбиваются стекла и зеркала, в тысячах осколков – одно и то же, одно и то же, одно и то же.
День сумасшедших… Бьет барабан и звенит бубен, плавятся повешенные колокола с вырванными языками, загибаются в кольца порванные струны, а вокруг – тишина.
День сумасшедших… Слепой мальчик рисует на стене черное солнце кусочком горячего угля, синие глаза кота не видят неба в грязной луже, он наклоняется и пьет оттуда жадно, словно желая выпить все до конца, до дна, до неба.
День сумасшедших… Больше чем обычно воя сирен и шума колес, красные кресты не успевают увозить раненых и убитых, горячий ветер не приносит облегчения, мешает дышать, забивает легкие тягучей пылью.
День сумасшедших… Ошалевшие люди в поисках спасения прячутся в подвалы и тупики, роют траншеи и колодцы, лезут в дверные щели, заклеивают окна, наивные, все это бесполезно.
День сумасшедших… Падают мертвые птицы, зарастают могилы ушедших, по их следам – болота и камыш, и лишь немногие решаются бежать туда, чтобы спастись, лишь немногие верят.
День сумасшедших… В них стреляют красным безумием из глаза в глаз, изо рта в рот, успей вовремя спрятаться или сбежать, или хотя бы затаиться на время, пока не пройдет.
День сумасшедших… Вчера, позавчера, сегодня, завтра… всегда. Здесь не наступает ночь, здесь просто вычеркнули это слово, ее нет и не было никогда; «Ночь – что это?» – спрашивает звенящим шепотом девочка. «Тс-с, тише,» – испуганно шипит мать, и, озираясь затравленно, зажимает маленький рот ладонью, но несется уже, качаясь на горячем ветру вместе с тягучей пылью «ночь, ночь, но-о-чь».
День сумасшедших… Ветер застывает на миг около стихнувших ног девочки, только что отплясывающих безумный танец, поднимается выше и тянет розовый бант из жидких волос, обматывает его вокруг веревки, затянутой на худенькой шее, уже посиневшей.
День сумасшедших… Игроки ставят на кон чужие жизни, не ведая, что кто-то играет на них, забинтованные головы не удерживают безумия, лопаются бинты, и оттуда – из глаза в глаз, изо рта в рот – подставь ладони.
День сумасшедших… А я все еще шепчу как молитву, как заклинание, все давно поняв и выбрав: «Ты когда-нибудь будешь, ночь… Приходи, я очень устала… Я жду тебя… Я знаю, ты когда-нибудь будешь, ночь…»
Красное ружье стреляет в упор.
Очередной достойный выстрел Дня Сумасшедших.