"Скарлетт О"Хара - одиозный персонаж эпохи расцвета
американского сексуального реализма..." - написал Головизнин и задумался: начало фразы казалось ему многообещающим, и на него возлагал он большие надежды.
"...гниющие внутренние органы погибших домашних животных..."
Нет, нет! Возмутился Головизнин собственному ходу мыслей: читателю это не понравится ни в коем случае, а значит, и Сокурский не подпишет статью в печать. Что делать? Поднатужившись, Головизнин попытался изменить ход своих мыслей, придать им более коммерческий уклон: для начала он направил их влево и тут же почувствовал страшный удар: мысли, усилием воли сконцентрированные в левом полушарии его головного мозга, вызвали перенапряжение кровеносных сосудов, отчего внезапно повысилось внутричерепное давление и лопнула барабанная перепонка. Героическим усилием воли он вернул свои мысли обратно, но не все: некоторые из них выплеснулись из уха вместе с кровью на еще практически чистый лист бумаги; их абстрактная форма существования на уровне идеи не помешала им, растворившись в крови, образовать на бумаге несколько слов причудливым брыгообразным шрифтом:
"...промежность - без всякого сомнения, наиболее привлекательное место каждой женщины..."
Какой ужас! вспыхнул Головизнин. Я вовсе так не думал! То есть, по правде говоря, все это так, но что скажет Сокурский! Теперь не может быть и речи о том, чтобы показать ему статью: меня просто выгонят с работы! Необходимо срочно переписать все заново!
Он схватил чистый лист бумаги и начал так:
"Скарлетт О"Хара с самого детства была настолько уродлива, что матери приходилось все время забинтовывать ей лицо, оставляя прорези лишь для глаз и носа (если бы у нее был рот, то мать и для него бы сделала соответствующую прорезь). Принимая во внимание эти обстоятельства, Скарлетт, войдя в пору юности, а затем и зрелости, будучи обделенной вниманием мужчин, ничего не оставалось, как только пользоваться по мере необходимости толстым резиновым шлангом..."
О, Господи! схватился за голову Головизнин, перечтя написанное. Что со мной? Что с моей головой? Уж не сошел ли я с ума? Уж лучше бы сошел! В сумасшедшем доме, по крайней мере, буду получать бесплатное питание; а будучи нормальным, я ни за что не смогу продать подобную статью, потому что меня сразу же упекут в больницу. Нормального здравомыслящего человека станут колоть лекарствами, вызывающими тяжелые головные боли и паралич внешних половых признаков, сознание мое окончательно помутится и тогда уже никто не сможет подтвердить, что я не сумасшедший. Уж лучше сам, чем так!.. Хотя нет! Что же это я?! Как же это я?! Сейчас! Сейчас напишу все как следует! Он в отчаянии обмакнул перо авторучки в чернильницу и, ударив по клавишам пишущей машинки, написал так:
"Рэтт Батлер, на минуту отложив чтение утренних газет, внимательно смотрел в собственное анальное отверстие..."
Это был конец. Статья не удалась. Чтобы успокоиться,
Головизнин вытащил из папки написанное только вчера и отличное, по его мнению, стихотворение. Процитируем его здесь с разрешения автора.
Меня затягивает в шкаф
Сопротивляться нету сил
Веревочной удавкой шарф
Меня за шею ухватил
Грозят перчатки мне войной
Носки загадочно сплелись
И даже плечи пиджаков
Зловеще, полные необъяснимого коварства,
Напряженно напряглись
Я романтически один
Готически я в темноте
Я символически во тьме
Имажинистски кости мои трещат,
Не в силах сдерживать более
Все возрастающее давление находящейся
В шкафу одежды
И вот под хруст моих костей
Идет прием больших гостей
На кухне блюдо новостей
Подносят им они жуют
Нахваливают наш салат
Ища глазами мармелад незаметно прячут в карманы
Разрозненные элементы угощения
Но вот обуздан аппетит
Им давно уже пора проваливать
Но они все еще сидят улыбаются иногда рыгают
А я прячусь от них в шкафу
Как известно в провинциальной глубинке
Рождаются поэты лирики тонкие и отзывчивые натуры
1994