… и я подумала – господи, ведь мне скоро двадцать пять, я уже совсем большая девочка, а большие девочки не должны верить ни в каких принцев на белом коне, а если и должны, то не всерьез, а если всерьез, то ненадолго, а если надолго, то лучше никому об этом не рассказывать. Но об этом я подумала потом.
Сначала я шла в интернет - кафе, чтобы проверить почту, и светило солнце, и снег, выпавший за ночь, таял, и капало с крыш, и верилось в то, что надвигающаяся большая скучная зима – это все понарошку, что завтра будет теплее, послезавтра еще теплее, и потом обязательно наступит лето, а в сознании еще слышны были отголоски читанной вчера книги – о том, что мировая история всегда делилась на периоды накапливания фактов и периоды их обобщения и синтеза – и почему-то намертво приклеившийся к этому утверждению сорок пятый параграф из Дао дэ Цзин, сообщающий постигающему благо великого недеяния, что великое совершенство похоже на несовершенное, великая полнота похожа на пустоту, великая прямота похожа на кривизну… И воображение рисовало Великую Кривизну, похожую на огромную темно-серую загогулину-бумеранг, который всегда возвращается к своему хозяину, вне зависимости от того, достиг он цели или нет... Зачем возвращается, было неясно, но думалось, что это очень правильно, что так и должно быть.
А потом были клены городского парка с наполовину опавшими листьями и клумбы, на которых с ночи еще остался снег. Это, пожалуй, одно из самых необычных впечатлений за последние двадцать пять лет – снег, усыпанный желто-зелеными листьями и чуть примороженные ярко-красные цветы сальвии на фоне этого восхитительного недоразумения. И – когда солнце уже спешило на запад – я пришла в любимый книжный магазин и долго бродила из отдела в отдел, пока не наткнулась взглядом на книгу любимого писателя, дизайн и макет для которой делал мой любимый дизайнер. Не странно ли это – люди просто делают свое дело, делают его хорошо и даже получают за это деньги, люди живут своей жизнью и не знают о том, что кто-то где-то очень далеко их так любит…
Ты знаешь это ощущение – когда в руках новая книга любимого писателя, такая красивая, напечатанная на прекрасной бумаге, с идеально подобранным шрифтом, с замечательной гравюрой на фронтисписе, и хочется только одного - скорее прийти домой, улечься поудобней, открыть первую страницу и нырнуть с головой в удивительный мир образов, таких чужих и таких до слёз близких, что, с трудом оторвавшись от особенно интересного поворота сюжета где-нибудь на триста шестьдесят седьмой странице, смотришь на часы, видишь, что уже полпятого утра, и выдыхаешь – да-а-а…
Там было две книги. Две книги совершенно одинакового формата, две книги одного и того же автора. Две книги с обложками разного цвета, две книги с названиями – "День" и "Ночь". Я выбрала ночь. Я всегда выбираю ночь, хотя живу и чувствую по-настоящему только в тот недолгий отрезок времени, когда солнце уходит на запад, уступая место луне и звездам. Именно на это время пришлась моя дорога домой. Ты знаешь, я живу сейчас возле самого горизонта, в доме, окна которого выходят на запад, в квартире, с балкона которой видны самые красивые в мире закаты.
Сегодняшний закат был просто невероятным – плавный градиент, из сочного оранжевого через серый уходящий в индиго, с легкими перышками облаков, с башенками домов и куполами церквей на горизонте. Уже у самого дома я остановилась и смотрела, смотрела в небо, стараясь запомнить этот момент. И именно тогда я подумала – господи, мне ведь скоро двадцать пять, я уже совсем большая девочка, а большие девочки не должны верить ни в каких принцев на белом коне, а если и должны, то не всерьез, а если всерьез, то ненадолго, а если надолго, то лучше никому об этом не рассказывать. Поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, я столкнулась со стариком-соседом – местным пьяницей и попрошайкой, который, вопреки моим ожиданиям, не стал выпрашивать рубль на водку, а спросил вдруг очень серьезно: " Девонька, я вот вижу, на тебе всегда так много странных побрякушек. Это у тебя просто так или веришь во что-то?"
"Верю."- ответила я, не задумываясь, продолжая движение по ступеням вверх.
"А во что?"-полюбопытствовал сосед, щедро даря мне потрясающий букет запахов самогонного перегара, чесночной колбасы и, еще, кажется, соленых огурцов.
" А во все." – брякнула я, скорчив соседу ехидную рожицу и, уже открывая дверь в квартиру, вдруг поняла, что сказала абсолютную правду. По Лао Цзы так похожую на свою противоположность.