Можно весь день потратить в поисках луныЕ
Она открыла глаза. Проснулась. Она, наконец, проснулась, как толькоЕ Как что? Как только взгляд со стороны сделался невыносим.
Она лежала на диване и смотрела на себя со стороны. Она воображала себя лежащей пластом на продавленном диване, завёрнутой с головой в ватное одеяло. Рядом должен был стоять стул и на расстоянии вытянутой руки — стол, с наваленной на него одеждой. Пытаясь вспомнить всё до мельчайших подробностей: трусы, колготки, порты, шерстяную кофту — она пыталась избежать этих самых подробностей в своих мыслях. И вокруг много, много всяких глупостей. Книги на полу и на стуле. Книги на книжной полке, к которой нельзя подойти уже месяца два из-за разобранного по вдохновению велосипеда. Старый, раздрызганный велосипед с антресолей — это её новая мечта: крутить педали как в детстве, ни о чём уже не думая.
Она смотрела на себя со стороны и думала. Думала и смотрела уже часа два.
«Зачем живу? Зачем Мир? Зачем писать банальные стишки, когда можно работать официанткой или продавщицей? Можно просто ходить каждый день на работу, ни в чём себе не отказываяЕ Любить мальчишек и бегать от скуки.
Зачем я испортила свою жизнь, писанием банальных стишков? Всё думала — жизнь преобразиться. А вот — на тебе! Сама жизнь, из-за которой эти стихи написаны — банальна. А могла бы работать продавщицей или, к примеру, официанткой. Могла бы ни в чём таком, над чем сегодня приходится только мучиться, себе не отказывать. Поскольку ни в чём таком и не нуждалась бы — вродеЕ смысла жизни. Могла бы просто ходить каждый день на работу».
И так смотрела до тех пор, пока не брала её тоска. Каждое утро. То есть она лежала с закрытыми глазами и мучилась.
И тогда она открыла глаза. И увидела Мир. УКак хорошо!Ф — увидела она. — УКак хорош этот Мир!Ф Она смотрела в потолок и видела белый потолок. И в этом была какая-то цельность. «Вот, — подумала она, — есть вещи, о которых не стоит даже думать». Есть вещи, которые не стоит никому объяснять.
К чему мысли? Мыслей не нужно совсем. Этот мир хорош и так. Мир хорош таким, каков он есть.
И тогда она открыла глаза и сбросила одеяло. И писать она будет только о том, что есть. Без мыслей. Мир велик и прекрасен.
Тогда она села к письменному столу и записала всё, что чувствовала. Мир вокруг улыбался. Мир улыбался внутри неё. И когда она поставила точку, мир просто валился от хохота под стол. Но ей снова взгрустнулось. Почему-то захотелось спать. И тогда она снова открыла глаза. И на столе увидела чистый лист бумаги. В нём была какая-то цельность. От необъяснимого трепетала душа. Мир улыбался внутри, мир улыбался вокруг неё. Мир улыбался в ней и внутри себя самого, как младенец.