Сюжет, который лег в основу этой повести, был задуман осенью 1987 года в зоне Чернобыльской АЭС, где мне довелось познакомиться офицером-политработником, несколько лет прослужившим в одном из полков в составе ограниченного контингента Советских войск на территории Республики Афганистан.
«Никто не знает, что произошло в действительности после того, памятного для меня рейда, когда мы не досчитались одного нашего военнослужащего» – поведал мне офицер.
Теперь, когда время приоткрывает завесу над теми,кто числится в списках пропавших без вести, когда достоянием гласности становятся все новые и новые факты о тех, кто волей случая оказался на территории Пакистана, я попытался представить, может быть, не в полной мере, картину тех трагических дней. Дней, определивших судьбу только одного из 312 советских военнослужащих, пропавших без вести.
1987 год
В силу обстоятельств, от меня не зависящих, несмотря на более чем десятилетний отрезок времени, в этой повести изменены фамилии, имена, даты, некоторые географические названия.
июнь, 1997 год
ГЛАВА 1. ОДИН
Он чувствовал, как последние силы покидают его…
Хотелось курить как никогда, но тут он вспомнил, что сигареты остались там, в «бэтээре».
Колонна ушла – это ясно.…Через час, другой, солнце свалится к чертовой матери за горизонт, вернее, за ближайший горный хребет, и опустится черная непроглядная ночь. За эти годы, проведенные здесь, в Афгане, он ни как не смог привыкнуть к этому.
Он вспоминал «свои» калужские закаты: даже после того, как солнце скрывалось за дальним перелеском, что полукольцом охватывал их село, было так же светло, как и до захода небесного светила, и лишь спустя час с небольшим начинало смеркаться – наступала, входила в свои права ночь.
А здесь – не поймешь что: солнце с глаз долой и сразу в горах начинает властвовать непроглядная темень. Сколько уже таких ночей с низкими, яркими и чужими звездами пришлось ему встретить вдали от родины?
Рядом зашуршали камешки, он повернул голову – ящерица.
Скалы еще не остыли от полуденного зноя, и она безмятежно грелась на матово поблескивающем валуне. Он неосторожно пошевелил ногой, ящерица юркнула в расщелину. "Ей хорошо, - подумалось ему, - она у себя дома.
А ему от кого ждать помощи? До базы километров пятьдесят.…Чтобы добраться самому в та-ком состоянии, в каком он сейчас находился, - не может быть и речи. Следующая колонна? Когда она будет?…через день, два, а может, через неделю? Так что полагаться надо только на себя. Первым делом перевязаться…"
Он перевернулся на бок, провел рукой по тому месту, где только что лежал. Мшистые камни были теплые и влажные. Еще не видя своей руки, он уже знал, что это – кровь.
"Проклятая скорлупка", - подумал он, снимая через голову бронежилет: каска соскочила с головы, потные волосы обожгло горячим сухим ветром. Оглянулся: автомат валялся метрах в трех. Он подтянулся на руках,– боль обожгла, пронзила всю правую сторону.
Перевел дыхание, прикусив губу до крови, чтобы не закричать, сделал еще один рывок – по-следний.
Успокоился лишь после того, как шершавой ладонью уцепился за привычный, брезентовый ремень «АКМа».
"Ну вот, теперь – порядок".
Да - а…Тяжко же дались ему эти три шага.
Отсоединил магазины, скрепленные лейкопластырем, давно потерявшим свой цвет. Один пустой. "Когда же он успел?" Как ни пытался вспомнить, ничего путного на ум не приходило. Впрочем, в пылу скоротечного боя разве все упомнишь?!