ПУСТЬ ИДУТ ПОЕЗДА...
За пеленой летящего снега друзей не видно. Но Витя знает, что на расстоянии нескольких десятков метров они работают так же, как и он.
Позади уже тянется полоса очищенного им железнодорожного полотна; постепенно она скрывается в налетающих вихрях пурги. А перед ним, в нетронутую белую целину сугробов, входят полосы рельсов.
Он приноровился. Неудобная в начале работы лопата легко врезалась в снег. Раз - удар сверху слева, два - сверху перед собой, три - справа. Теперь шаг назад и снизу подсечь квадрат. Бросок туда, под насыпь. А теперь следующий. Порывы ветра пытаются сорвать кубик. Спокойно, не сопротивляйся. Используй ветер себе на пользу. Разворот лопаты, и очередная порция летит под откос.
Временами ветер ослабевает; густая кисея снега спокойно ложится на землю. В наступившей тишине слышны щелчки лопат о рельсы. Тоже работают. Затем опять налетел вихрь, и их уже не слышно. Перед ним только заснеженный путь, который надо расчистить. Надо выполнить эту работу.
...Сегодня, когда прозвенел звонок и в школе установилась, как обычно, тишина, вместо учительницы ботаники пришла их классный руководитель Анна Ивановна. Она тонкой рукой поправила очки и поздоровалась.
- Товарищи учащиеся, сегодня занятия отменяются. Занесло линию. Остановилось движение эшелонов на фронт. Ночью работали рабочие, просят помочь.
Анна Ивановна не говорит о пункте назначения эшелонов. Но всем ясно - Сталинград...
Дзинь! - лопата бьет по костылям. Здесь около рельса убирать снег труднее, как ни приноравливайся. Но это только у самого рельса. А теперь опять нормально...
...Туда, в район Сталинграда, ушел и его отец. Там же воюют отцы и братья многих ребят из их класса. Вот и у Женьки воюют два брата там. Ему сейчас совсем плохо, отец и мать тоже на фронте. Живет у тетки, а та по неделям не бывает дома. Все время на своем номерном заводе делает самолеты. Запасов нет никаких. Огород не садили, а осенью Женька не догадался поработать в колхозе. Тетка приходит раз в неделю. В общем, невесело.
Сколько проходит времени, Витя не знает, но наконец замечает, что в нескольких метрах видна костлявая длинная фигура Женьки. Постепенно сходятся. Говорить неохота. Постояли несколько минут, опираясь на лопаты, и пошли помогать Володе. Когда почти расчистили Володин участок, прошел в черной форменной шинели железнодорожник. Не задерживаясь, бросил:
- Кончай, ребята. Поезд идет.
Ветер стих. Стало легче работать. Тук-тук, тук-тук - начинают тихо разговаривать рельсы. На оставшихся двух метрах очистили рельсы, сошли на вторую колею. На ней снега - по
колено.
Перестук рельсов все ближе, он стал четче и быстрее. Как-то неожиданно из снежной пелены выступило световое пятно фонаря и почти сразу - черное тело паровоза.
Проходят теплушки с закрытыми дверями, платформы с танками, орудиями. Пушки установлены плотно друг к другу. На тормозных площадках стоят закутанные в белые полушубки фигуры часовых.
Эшелон прошел. И Анна Ивановна с толпой ребят подошла к ним; вылезли на расчищенный путь, двинулись вместе со всеми. Подошли к остальным классам. Здесь уже трое железнодорожников выдают паек. Витя получает кусок черного хлеба, 50 граммов соленой горбуши и кубик сахару - целое богатство. Ого! Ради этого можно было потрудиться. Половину порции хлеба и рыбу заворачивает в бумагу - сегодня у брата и сестры будет праздник. Многие оживились, едят.
Опять приходится влезать в снег на второй колее - проходит второй состав.
...Уже было двинулись домой, но появился тот железнодорожник, что расставлял на работу. Все останавливаются. Около него топчутся учителя. Затем Витя слышит его голос:
- Товарищи! Ребята! Надо расчистить вторую колею, иначе не пропустим составы. Я знаю, вы устали, но фронт ждет. Милые, поможем. Хлеб и сахар вы получите еще. Рыбы, правда, не будет.
Витя стоит и молчит. Остальные молчат тоже, опираются на лопаты. Ловит себя на мысли о том, как хорошо сейчас дома попить чаю, заваренного на сушеном брусничнике.
- Давай! Расставляй! Нечего телячьи нежности разводить! - кричит кто-то.
И опять в руках Вити лопата врезается в снег. "Так" - бросок, "надо" - растет очищенная полоса, "нужно" - слышит он перестук колес проходящих составов. Он поддевает очередной куб, представляет идущего в атаку отца и думает о том, что пусть не дадут ничего - ни хлеба, ни рыбы, ни сахара, но пусть идут эшелоны. Да, пусть идут эшелоны...
Сталь ТИХОНОВ
<p>
ПЯТЬ СУХАРЕЙ
рассказ
На тетрадочной фабрике лошадей нет. Есть один захудалый, сотни раз чиненый газогенераторный грузовичок-полуторка. Но и он мало поможет. Не пройдёт он на торфоразработки. Заскрипит обшарпанными досками бортов, заёрзает кузовом на всех неровностях дороги, увязнет лысыми шинами в сыпучем снегу. Натужено повоет мотором, словно жалуясь на слабосильность, и станет. Вытаскивай его потом. А на лошадях было бы сподручней возить торф. Они и по накатанным улицам города, да и по снежной целине, что перемела торфяники, легко пройдут. Но нет на фабрике лошадей. Вот и приходится самим людям таскать сани. Путь не малый - семь километров в один конец.
Витька, как и вся их бригада из девяти человек, отдыхает посредине берегового крутояра, на переезде через двухколейку железнодорожного полотна, повторяющего все изгибы реки.
Внизу, по зеленому зеркалу скользят белые сыпучие языки снега. Гонит их резкий низовой ветер куда-то в верховья, переметает встречные дороги, оглаживает прибрежные овраги. Путь через реку обвехован застывшими сосенками. Деревья выставлены ровной цепочкой, но не для красоты, а чтобы не сбиться в буран. Слева железнодорожные рельсы идут к тающим в морозной дымке коричневым фермам моста. Справа выглядывают кирпичные корпуса старинного Мотовилихинского завода. Почти отвесно поднимается цветной дым из нескольких труб в глубоко промороженное небо. Временами вспышки орудийных выстрелов сверкают на фоне игрушечных строений. Запоздало, с треском рвущейся материи распарывается воздух. Тарахтя пролетает снаряд к щетинистым еловым заречным лесам.
Идёт пристрелка пушек.
- Ну что, девоньки, отдохнули? - слышит Витька требовательный голос Татьяны Степановны, бригадира. - Вставай, поехали!
Пёстро, но тепло одетые женщины встают. Радом поднимается Шура. Приплясывает стоптанными валенками, одёргивает свою чёрную шубу и толкает Витьку в бок кулачком:
- Вставай, лежебока!
Татьяна Степановна становится впереди саней, перебрасывает верёвку через плечо потёртой оленьей дошки. Шура оборачивается, обжигает Витьку взглядом, - приготовился ли?
- А ну, разом взяли! - бойко кричит бригадир.
Верёвки натягиваются. Витька наваливается грудью на задние доски короба, чувствует через тонкую ткань пальто их упругую податливость. Ощущает, как дёрнулись санки, - повело их к краю дороги. Еще сильнее упирается. Ну, вот! Завизжали по взгорку, оставляя извилистый след полозьев. Теперь надо тащить без остановок до самого верха крутояра, у с которого и начинаются улицы их тылового города.
От заиндевелых платков работниц поднимаются струйки пара, ветер подхватывает их и вместе с торфяной крошкой от выпирающих из короба брикетов бросает в лицо Витьке. Ему чудятся запахи лета: разморенной зноем земли, цветущих трав, озерной осоки. Он пружинит телом, шагает, стараясь ставить ноги как можно твёрже. Так надёжней.
А мысли Витьки витают далеко от выполняемой работы, приковывают к положению на фронте, тревожат за отца, беспокоят об учёбе в школе, которую пришлось временно оставить. И вспомнилось Витьке недавнее прошлое.
...Синькой налился мохнатый куржак на стёклах окна, и Витька зажег коптилку. Язычок пламени как золотой шар высветил часть стола, нарисовал колеблющиеся тени на стенах комнаты. Плохо с электричеством в эту зиму. Ясно, что энергия нужна для изготовления военной продукции. Брат Слава притулился к столу, придвинул тетрадку под самый пузырек коптилки, старательно пишет. Мать угомонила младших, уложила в койки. Посидела у кроватей, дождалась спокойного посапывания малышей, удалилась на кухню.
Витька дошел до сути излагаемого вопроса, но глухой стук падения и тоненькое дребезжание крышки чайника оторвали его от страницы. Встревоженно смотрел на него Славка, и они не сговариваясь бросились на кухню. Мягкий свет луны поблескивал на эмали крышки, отражался в луже разлитой воды, тонул в закопченом днище перевёрнутого чайника. Рядом лежала их мать.
- Поднимай! - опомнился первым Витька, но неожиданно для себя схватил чайник, подобрал крышку и только потом ухватился за плечи лежащей. Голова безжизненно откинулась, на закрытые веки легли густые тени. Поддерживая голову, они подняли маму и понесли в комнату.
"Какая же она лёгкая, - удивился Витька, - обморок, но отчего?" Внимание его отвлекла старушка, которая, открыв дверь, бросила быстрый взгляд и мгновенно исчезла в своей комнате.
"Что это она? - подумал Витька. - Похоже, перепугалась. Хотя что от неё ждать, вредная старуха".
Они ещё не успели донести маму до кровати, как яркий свет озарил их жильё. Торопливо вошла соседка с лампой.
- Тише, вы, охломоны, - озабоченно заметила она. - Младших-то не разбудите. Подушку взбей, Слава, да чайник вскипяти !
Потом поймала за руку Витьку и потребовала:
- А ты, голубь, не суетись. Где-то градусник у вас был.
- Вот он, - шепотом ответил Витька.
Та энергично встряхнула градусник и, распахнув материнскую кофточку, задумчиво произнесла:
- Это надо же, совсем исхудала! Святые мощи... Ты, Витя, посиди с мамой, а я пойду кашу сварю. Есть у меня немного риса. Как могла, берегла его на крайний случай. Видать, наступил он, хоть и не для меня. Да уж что там...
Славка притащил взбитую подушку и подсунул её под голову мамы. В этот момент из-под матраса выпал маленький свёрток, который Витька поднял и положил на стол.
Прибывший врач задержался не долго.
- Воспаление лёгких. Кроме того, дистрофия, - констатировал он, поблескивая стёклышками очков.
- Что? - испугался непонятного слова Витька.
- Истощение. Кормить больную надо. Рецепт на лекарства я выпишу. Завтра сходишь, закажешь. А насчёт питания сами постарайтесь. Тут я бессилен.
- Может, в больницу положите? - вмешалась вошедшая с кружкой каши соседка..
- Окружающим не опасно. Да и мест нет. Где больная работает?
- На тетрадочной фабрике.
- Сами известите. Ну, что ещё? Вот порошки. Давать каждые четыре часа. - Доктор положил на стол пакетики. - Хуже станет, вызывайте.
Проводили врача. Старушка поставила кружку на стол, прикрыла листком бумаги:
- Я же, старая дура, давно заметила, что начинает светиться она от недоедания. А вы, тоже хороши... Беречь надо мать. Трав заварю, питьё давать будете.
Сели опять за занятия. Но учёба в голову не шла. Да и Славка окончательно перебил настрой:
- Слушай, брат. а что у мамы в свёртке ?
- Не знаю.
- Давай посмотрим ? .
Витька развернул платок. Там были сухари. Да, пять чёрных ржаных сухарей.
И тут Витька понял. Отдавала она свою пищу малышам. То-то последнее время они ныть о еде перестали. А мать ослабла. Вот и свалила её болезнь.
Мать болела долго. Пришлось Витьке пойти на фабрику. Там первой к нему подошла патлатая девчонка точно с фарфоровым лицом, нескладной худой фигурой.
- Здравствуй! Ты кто? - спросила она.
- Привет! Человек я, - отшутился Витька, а увидев, что обида заполнила зелёные глаза девчонки, добавил: - Витька.
- Постоянно к нам ?
- Нет. Учусь я в шестом классе. Поработаю временно, пока мать на ноги не встанет. Карточку рабочую надо сохранить.
- Что, Шура, познакомилась? - подошла к ним аккуратно причёсанная худенькая женщина. Вся она ладная: и сама, и одежда, и даже голос хороший, певучий. - Сын Андреевой это. Обучишь нашим премудростям. Как, договорились?
- Хорошо, Татьяна Степановна, - ответила Шура и снисходительно взглянула на Витьку. - Пошли!
Бригада работает за широким и длинным столом из толстых дубовых плах. Посредине возвышается закопченный, обляпанный клеем котёл, лежат бумажные заготовки, кисти. Напротив Витьки на меловой стене пламенеют слова: "Всё для фронта !". Обычно фабрика выпускает самую мирную продукцию: тетрадки, блокноты, почтовые наборы. Часто приходится клеить конверты. Работа не сложная. Норма для взрослых - девять тысяч, для подростков - шесть. Витька выдаёт по семь тысяч. Спасибо Шуре, научила. Женщины выгоняют по одиннадцать. Но раз в неделю бригада выполняет действительно фронтовой заказ. Из глянцевого картона клеят трубки детонаторов для мин. Тогда все стараются, выдерживают идеальную точность. Через квадратик синего картона, который под его руками превращается в деталь грозного оружья, Витька чувствует себя связанным общими нитями с другими людьми, кующими победу.
В цехе работать хорошо: уютно, тепло, и даже в обед дают порцию горячего второго. Один день - овощное рагу, на другой - рубец. Откуда-то привозят в армейских зелёных термосах. Хлеб положено иметь свой, ложку тоже. А плоские алюминиевые тарелки находятся у бригадиров. Едят на рабочих метах. И ещё заметил Витька, что у него и Шуры порции всегда побольше, чем у остальных. А Татьяна Степановна всегда получает последней и частенько достаётся ей меньше всех.
Несмотря на обед, к концу смены кушать хочется здорово. От котла с казеиновым клеем пахнет очень вкусно. Есть клей категорически запрещено, и Татьяна Степановна строго следит. Но стоит ей отлучиться в конце смены, появляются ложки, и котёл вмиг пустеет.
...Скрежет камня под полозом саней отвлекает Витьку от воспоминаний, возвращает его к действительности.
Съехали сани к обочине дороги, надо поднажать. До конца крутояра осталось совсем немного, а там рукой подать до фабрики. Там свалят торф, передышка и вторичная ездка за топливом, без которого остановится фабрика. Да, крутояр кончается, сани движутся легче. Позади остается прямой след полозьев. След людей.
Сталь ТИХОНОВ
<p>
КАЛУЖСКАЯ ОБЛАСТЬ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ
В первые же месяцы войны из Калуги на фронт ушло 25 тысяч наших земляков. Заводы и фабрики Калужского края, еще вчера выпускавшие мирную продукцию, стали производить вооружение, боеприпасы, обмундирование. Десятки тысяч жителей Калуги и районов в августе - сентябре 1941 года строили оборонительные сооружения под Смоленском, Ельней, Рославлем, Брянском, Орлом, Калугой, Малоярославцем, Тулой.
Положение на фронтах Отечественной войны становилось все более тяжелым, фронт приближался к Калуге. 4 и 7 октября Калуга подверглась сильным бомбардировкам с воздуха. В ночь с 11 на 12 октября советские войска оставили Калугу. Во второй половине октября оказалась оккупирована вся территория Калужской области.
На калужской земле враг встретил упорное сопротивление. С беспримерным мужеством в районе Угры сражались курсанты пехотного и артиллерийского училищ города Подольска, десантники 214 воздушно-десантной бригады, отряды Юхновского, Медынского и Малоярославецкого районов.
После захвата Калуги гитлеровцы начали массовые аресты и истребление жителей города. Многие здания, в том числе кинотеатр "Центральный", они превратили в застенки. В кооперативном поселке у Оки был создан концентрационный лагерь. На площади Ленина фашисты соорудили виселицу, на которой вешали патриотов. В Хвастовичах они выдали каждому жителю повязки для ношения на рукаве - за появление без повязки угрожал расстрел. В центре села была установлена виселица, на которой в разное время было повешено 150 человек. В деревне Кудиново гитлеровцы сожгли 380 пленных красноармейцев. Всего в районах области за время оккупации фашисты замучили 20 тысяч наших соотечественников.
Злодеяния фашистских извергов вызвали в советских людях гнев и ненависть. Народ поднимался на борьбу с врагом. Рабочие Думиничского завода спрятали и вывели из строя оборудование, труженики Сухиничской МТС, в ответ на попытку фашистов организовать мастерские по ремонту танков, разобрали станки. Также была сорвана попытка оккупантов восстановить кондровскую, троицкую и полотнянозаводскую бумажные фабрики, ТЭЦ Калужского машиностроительного завода. Под руководством партийных обкомов Смоленской, Московской и Тульской областей в каждом районе был создан партизанский отряд. В летописи калужских партизан - взрыв нефтебазы у Говардово и Кондрово, разрушенные мосты через реку Рессу. Боровские партизаны вывели из окружения 5 тысяч советских солдат. В ночь на 24 ноября партизаны под командованием капитана В.В. Жабо нанесли удар по штабу немецкого армейского корпуса в Угодском Заводе. Во время налета было уничтожено более 600 немецких солдат и офицеров, более 130 автомобилей, четыре танка, два склада с горючим.
28 ноября 1941 года для организации и усиления партизанской борьбы с территории Белоруссии на калужскую землю перешла разведывательно-диверсионная резидентура № 4/70 Особой группы при НКВД - отряд "Митя". Командовал отрядом знаменитый разведчик Дмитрий Николаевич Медведев. В составе отряда воевал легендарный герой Николай Иванович Кузнецов. Совместно с людиновскими подпольщиками и партизанами отряд Медведева нанес эффективный удар по фашистам в ходе известной операции "Ночь перед Рождеством".
6 декабря начался разгром немецко-фашистских захватчиков под Москвой. Советскими войсками Западного фронта командовал Г.К. Жуков. С целью быстрейшего освобождения Калуги командующий 50-й армией генерал И.В. Болдин создал подвижную группу в составе стрелковой, кавалерийской и танковой дивизий во главе с генералом В.С. Поповым. 21 декабря советские войска ворвались в Калугу. Завязались ожесточенные бои. И лишь 30 декабря Калуга была очищена от врага.
В первых числах января были освобождены Перемышль, Мещовск, Козельск. С 7 по 29 января были освобождены Мосальск, Медынь, Кондрово, Сухиничи, Ульяново, Мятлево. В оккупации оставались Юхновский, Куйбышевский, Хвастовичский, Людиновский, Жиздринский, Барятинский и Спас-Деменский районы. В них продолжалась партизанская война. Замечательные подвиги совершили партизаны Хвастовичского района. За 22 месяца боевых действий ими было уничтожено 9 тысяч гитлеровцев, пущено под откос 36 воинских эшелонов. Герои-подпольщики, действовавшие под командованием А. Шумавцова в Людиново, вели разведку по заданию партизан и штаба фронта. Пользуясь донесениями отважных разведчиков, советская авиация наносила удары по немецким объектам в Людиново. По доносу предателя группа была схвачена и расстреляна фашистами.
После разгрома немецко-фашистских войск под Курском и Орлом в сентябре 1943 года область окончательно была освобождена от захватчиков.
Более 140 тысяч воинов-калужан отдали свою жизнь за Родину в годы Великой Отечественной войны. На калужской земле нашли свой последний приют более 250 тысяч советских солдат.