Всегда ли настоящая любовь трагична?
1986 год. Майские праздники. И великая трагедия. Страна разделилась на два мира. Люди, переживающие трагедию - невольные участники произошедшего. И люди, что-то слышавшие об этом - люди издалека.
Тысячи погибших там. И новые анекдоты здесь.
Украина – лепрозорий. Зона отчуждения. Москва ёрничает.
Массовая паника вынуждает менять свои отпускные планы. Но Он и Его родители ничего не меняют. Как обычно, они едут летом на Украину. К родственникам. Повидаться. Отдохнуть.
Такова сущность человека. Он боится того, что можно ощутить. От чего можно испытать непосредственную физическую боль. И так трудно осознать, что воздух таит опасность. В воздухе есть то, что может убить. Другие просто поддаются общей эйфории. Панике. Они боятся за компанию.
А Ему радиации не было страшно … её не видно!
Они остановились у троюродной сестры отца. Которая жила в шикарном месте. По местным меркам. Среди высоток. В районе Аркадия. В десяти минутах ходьбы до моря. В своём доме с небольшим огородиком, примыкающим к высокому забору пионерского лагеря. Обычно из-за него по вечерам неслась музыка. И всегда было ощущение праздника. Правда, в этот приезд музыки не было слышно. Да и вообще было как-то тихо. Но Он и в этом видел свои прелести. Тишина – залог морального отдыха. Отдыха от шумной Москвы. От гомона школы. Напряжения от экзаменов. Он это заслужил.
По утрам Он шёл на пляж. Располагался недалеко от, огороженной флажками, зоны пионерского лагеря. Купался. Сочинял стихи. Наблюдал за пляжниками. За детворой из пионерского лагеря. За девушками… На третий день расслабухи Он заметил, что Его взгляд часто останавливается на одной и той же девушке.
Она была почти сверхъестественно прекрасна. Высокая. Стройная, как тростинка. Большие глаза. Точёные черты лица. На ней был красивый купальник. Талия была обвита лентой. А густые волосы, обдававшие стан длинными волнистыми прядями, каштановые с медно-красным отливом, - сдерживала повязка.
Судя по всему, она была Его ровесницей. Но её прекрасные глаза хранили великую грусть. И от этого она казалась старше. Эти наблюдения ещё больше интриговали Его. Но Он был слишком нерешителен, чтобы познакомиться с девушкой. Чтобы понять её печаль. Ему казалось, что Он один может ей помочь. И даже представлял, как спасает прекрасную незнакомку. А потом она благодарит Его...
Но все мечты заканчивались в тот момент, когда надо было сделать хотя бы один шаг. Подойти и познакомиться. Это казалось выше Его решительности. Он верил, что лучше жить с тайной любовью к незнакомке, чем получить моментальный отказ. Причём в том, что получит отказ, Он убедил Себя Сам, каждый раз, находя тысячу причин, чтобы оттянуть момент знакомства. То ещё рано. То уже поздно. То она с кем-то разговаривает. То сегодня очень жарко. И так бы продолжалось до Его отъезда. Но чудеса, оказывается, бывают не только в сказках…
«Простите. Со мной что-то не так?»
Он очнулся. И вернулся в реальность. Перед Ним стояла та самая незнакомка.
«Ты на меня так смотришь, что мне как-то неловко. Я очень плохо выгляжу?» - продолжал приятный голос.
От растерянности Он потерял дар речи. Глаза округлились, и комок слов застрял в горле. Он шевелил губами. Но был нем. Как рыба. Чтобы потянуть время и прийти в себя, Он потянулся за сигаретой. Она улыбнулась. Он пустил в небо дым. Сообразил, что надо встать. И тут Его пробило. Вулкан изверг из себя распиравшую его чрево лаву. Пробка, гонимая газом, вырвалась, как ракета, и поток газированной воды, пенясь, оросил всех присутствующих. Мысли стали на свои места. Он стал соображать. Голос обрёл звук. И в речи появился смысл. А так не кстати публично афишированная робость была тут же завуалирована нарочито книжными фразами.
«Дело в том, что море навевает романтику. И когда видишь прекрасное, очень тяжело удержаться оттого, чтобы не воспользоваться этим моментом, и не позволить себе наслаждение. Если я смутил тебя, то прошу прощения», - на одном дыхании, скрывая волнение, выпалил Он и почувствовал приятное удовлетворение, как школьник, чья тайна о «двойке» в дневнике была раскрыта, и больше не надо было бояться, что об этом надо будет говорить самому.
«Да нет. Просто мне показалось, что со мной уже что-то не так».
Немного успокоившись, Он предложил девушке присесть на полотенце. И сел рядышком на край того же полотенца, соблюдая допустимую дистанцию. Она поинтересовалась, как Его зовут. Представилась сама. Выяснилось, что Настя из пионерского лагеря, который граничит забором с огородом Его тётки. Что Он из Москвы. А она с Северной Украины. Что Он закончил девятый класс. И она тоже отучилась девять лет в школе…
Каждое слово давалось Ему с трудом. Фонтан резко выплеснулся и быстро сник. Сердце колотилось, и было готово выскочить наружу. Но загар спасительно скрывал, залившееся краской лицо. Ему было и стыдно и радостно. За то, что заметили, как Он пялился. За то, что, казавшаяся недосягаемой, девушка сама подошла и заговорила.
Потом пионервожатая стала созывать всех построиться. И отправиться в лагерь. На обед. Настя поднялась. Он на мгновение оторвался от её глаз и понял, что должен что-то сказать.
«Смею ли я надеяться, что мы ещё встретимся?»
Она улыбнулась в ответ на вычурность вопроса.
«Мы здесь каждый день на пляже с утра и до обеда».
«А мы можем как-нибудь в ином месте встретиться?»
«Если мы не на пляже, то в лагере. А в лагере у нас карантин. И никого к нам не пускают. И нас никуда не отпускают», - печально закончила Наташа.
«Ну, ладно. Мне пора. Все построились уже. Приходи завтра!»
Она убежала. По-детски легко. И по-женски красиво. Оставив на песке красивые следы своих ступней. Он посмотрел ей вслед и выдохнул. Тело расслабилось, и озноб с большей силой заколотил Его. Он бросился в воду. И энергично начал грести. Когда Он пришёл в себя и остановился, люди на берегу казались маленькими пятнышками.
«Во я попал».
Весь вечер Он не находил себе места. Его бросало то в жар, то в холод. Он переваривал неожиданную встречу. Пытался понять свалившееся на Него счастье. И не мог. «Она сама подошла ко мне… А теперь?… Что теперь делать?»
Утром Он встал раньше обычного. Сна всё равно не было. Стал собираться на пляж. В дело пошли все самые лучшие вещи. Больше часа Он пытался из коротких волос создать причёску. Весь запас одеколона был вылит на тело. Потом Он посмотрел в зеркало. Представил Себя таким на пляже. Залез в душ. Смыл всю чушь. Одел шорты. Футболку. И в шлёпанцах побрёл к морю.
Народа было ещё мало. Пионерский лагерь тоже не пришёл. Поэтому, искупавшись, и переведя дыхание, Он занял выгодную позицию (чтоб быть замеченным Настей) и, адаптировавшись к обстановке, стал ждать.
Они встретились взглядами. Эта встреча была, как короткое замыкание. Нарастающее клокотание в сердце, в предвкушении встречи, достигло максимума. И теперь готово было взорваться. Но пока Он по привычке покрывался краской.
Он стеснялся подойти к Насте, сидевшей в окружении подруг. Настя тоже не подходила, думая: «А помнит ли Он меня?» Но когда отряд по команде отправился в море, Он, как бы по совпадению тоже пошёл купаться. И так же, как бы случайно, оказался возле Насти.
«Привет!»
«О, привет!»
На песок они уже выходили вместе. Вместе сидели на Его полотенце. Разговаривали. Потом подошли подружки, и все вместе стали играть в карты. Атмосфера становилась всё более и более непринуждённой. Он очень быстро нашёл язык с новыми знакомыми и, растворившись в этой непринуждённости, сумел очаровать Настю. Пару раз они случайно касались друг друга. И это сопровождалось неописуемым ощущением.
Он ещё не знал, что такое любовь. Но казалось, что она выглядела именно так. Пахнущая морем. С большими глазами.
Потом они остались наедине. Периодически, в процессе разговора, Он намекал о желании встретиться не на пляже. Но Настя каждый раз умело уходила от ответа. Они говорили на различные темы. Их было много. Они оба писали стихи. Любили футуриста Маяковского. И кабацкого поэта Есенина. Они обожали закаты. Им нравилась итальянская эстрада. Но при упоминании о родителях и школе Настя заметно грустнела. Так же как и печалилась, когда Он делился планами на будущее. И каждый раз, когда Настя уходила со строем с пляжа, Ему казалось, что Он терял часть Себя. «Настями» стали и мама, и тётка. Он произносил её имя, как молитву. Родители относились к этому увлечению сына спокойно. И в душу не лезли. Они не знали кто она, откуда. И, возможно, это было к лучшему.
Однажды Он всё-таки решился спросить напрямую:
«Давай сегодня вечером встретимся. Я могу прийти к тебе в лагерь. Или ты выйдешь».
И тут же понял, как смутил Настю. Ей не хотелось отвечать на этот вопрос. Но и увиливать уже было нелепо:
«Нам нельзя покидать лагерь. Но ты, конечно, можешь прийти… если не боишься».
Последнее слово прозвучало более громко и отчётливо. С пренебрежительной ноткой. Как вызов. Она испытующе посмотрела в Его глаза. Он ощутил Себя кроликом перед удавом. Что слегка смутило Его:
«Я уже чего-то должен бояться? Или кого-то?»
Настя вновь стала прежней и искренне удивилась:
«Ты разве не знаешь, кто в этом лагере живёт?»
Он состроил удивлённую гримасу.
Её голос изменился в очередной раз. Это был голос открывшейся тайны. Голос последнего откровения: «Здесь, как и во всех лагерях Одессы, живут дети из Чернобыльской зоны. После взрыва нас всех вывезли сюда. Они не знают, что с нами делать. Нас пичкают таблетками и говорят, что всё будет хорошо. Но каждый день у нас кому-то становится плохо, и его увозят. Никто не знает куда. Но все догадываются… умирать».
Подобный поворот событий был абсолютно неожиданным. От слов Насти Он оторопел. По телу пробежались мурашки. И стало как-то зябко. Настя же была совершенно спокойна. Она говорила об этом, как о чём-то совсем обыденном. И лишь потому Он не воспринял с полной серьёзностью и ответственностью сказанное.
Он попытался успокоить Настю, предложив не забивать голову всякой ерундой: «Всё будет хорошо!»
А вечером под покровом темноты Он всё-таки перемахнул через забор и в условленном месте встретился с Настей.
«Если честно, я думала, что ты не придёшь».
Он нахмурил брови, показывая недовольство неоправданно оказанным недоверием, и идеалистически заметил: «Мужчина не может обманывать девушку!»
Дабы не привлекать внимание к себе, они отправились в глубину лагеря, и присели под одним из больших деревьев. Они устроились друг напротив друга. И вновь болтали, болтали. Время неслось незаметно. Настя шла на вечернюю проверку. А Он брёл домой. Потом по ночам они мечтали друг о друге. А утром на море делились своими ночными мыслями. Что поразительно, подобные откровения давались абсолютно легко. Когда они поняли, что им не хватает время для общения, они стали встречаться по ночам. Через час после отбоя, Настя украдкой выходила из палаты, перебиралась через забор, где её ждал Он, и они шли к морю.
В те минуты им казалось, что они одни на целом свете. И они давали волю всем своим чувствам, не боясь быть замеченными.
В одну из таких ночей они стали ещё ближе друг другу. Всё произошло настолько быстро, что они не успели даже приготовиться к этому…
Луна сияла в её тёмных глазах. Ветерок развевал её курчавые волосы. Её грудь дышала, и кроткая улыбка играла на её устах. Он не удержался и поцеловал Настю. Она ответила взаимностью. Он осторожно положил её на полотенце. Впервые в жизни Он был так близок к девочке. Разум отключился. И восстал инстинкт. Причём сразу у обоих… Всё оказалось намного проще и приятнее, чем представлялось. Неумение компенсировалось страстью и любовью. Они оба представляли любовную страсть именно так. И их ожидания оправдались… Счастливые и голые они побежали к морю. Прохладная вода обдала их горячие тела. Даже в воде они не отпускали друг друга. И ничто не могло их убедить, что смерть где-то рядом. Он сумел сделать её слишком счастливой, чтобы она об этом задумывалась. И она была слишком прекрасна, чтобы Он верил в беду.
Ближе к утру, они вернулись в лагерь.
«Я люблю тебя!»
Она обратила свой взгляд на лучезарное небо. Потом взглянула на Него и улыбнулась улыбкой ангела. Это был самый лучший ответ на Его слова.
Он поцеловал на прощание Настю. И подсадил её на забор. Она ловко перепрыгнула. И исчезла.
Через несколько часов влюблённые вновь встретились. Как обычно на пляже. Он лежал на своём привычном месте. Она – среди своих подружек. Они переглядывались и дарили украдкой друг другу воздушные поцелуи. На каком-то уровне подсознания они не решались подойти друг к другу. Им казалось, что это сразу все заметят. И все сразу поймут, что было между ними этой ночью. Они оба ждали ночи. Чтобы вновь оказаться в объятиях друг друга.
Тем временем, страшная история, поведанная Настей, о гибели родителей и неопределённости своего будущего, не давала Ему покоя. Он хотел помочь Насте. И это стало главным в Его жизни. Единственный вариант, который мог решить все проблемы, был и самым простым, и самым фантастическим. Его семья должна была принять Настю. Удочерить. Взять на попечительство. Ещё каким-то образом. Каким - не важно. Но она должна была иметь семью и быть с Ним рядом. Фантастика заключалась в том, что на это должны были согласиться родители. А для начала должен был состояться с ними разговор. Он почему-то был уверен, что родители согласятся. Но и боялся отказа. Ведь их отказ ставил бы на отношениях с Настей крест. А Он уже слишком сильно любил её, чтобы потерять. Насте о Своих мыслях Он пока не говорил. Он хотел сделать ей сюрприз.
А пока они третью ночь подряд вместе встречали рассвет. И расставаясь у забора, мечтали о новой встрече.
…Когда послышался гомон маленьких пионеров, и Он обернулся в их сторону, Настя шла первая. Казалось, она не шла, а летела. Ни секунды не мешкая, Он подскочил и побежал ей навстречу. Их чувства не могли больше жить в скрытности. Они обнялись и скрепили свою радость горячим поцелуем. На глазах у всех. Не прячась. И все это видели. Но ни один, даже пионервожатая, не сказал ни слова.
В тот день Он с огромным сожалением сообщил Насте, что едет с родителями и родственниками на пару дней к бабушке с дедушкой. И ни ехать Он не мог. А потому они должны были расстаться на несколько дней. Это была их первая продолжительная разлука. Он не хотел ехать. Ему казалось, что, уехав, Он потеряет своё сокровище. В Его голове роились мысли, что Настя может обратить внимание на кого-то другого и забудет Его. А Настя, на самом деле, думала тоже самое про Него. Они не могли представить, как можно будет прожить эти несколько дней друг без друга. И, действительно, все эти два дня Он не находил Себе места. Все встречи с родственниками давались Ему с трудом. Он не мог искренне радоваться встрече, ибо мысли Его были в другом месте. Во время разговоров Он постоянно выключался из общего круга и пытался рассказать про Настю. А по ночам Он бормотал Её имя и не мог уснуть.
Дорога назад казалась бесконечной. Трёхчасовое расстояние растянулось во времени до бесконечности. Он вводил отца в состояния раздражения постоянными просьбами ехать ещё быстрее. А когда они подъехали к дому, Он первым выскочил из машины и понёсся к морю. После обеда, желающих пионеров, тоже водили на море.
Он ждал её появления с нетерпением. И вот появилась ватага пионеров. Они расположились на своих прежних местах. Но Насти среди них не было. Он занервничал: «Что могло случиться?» И тут же постарался себя успокоить: «Может она придёт с другой группой?» Но и с другой группой она тоже не пришла. Он стал ощущать нервную слабость. А глаза по-прежнему безнадёжно искали среди пионеров знакомый силуэт. Он гнал все недобрые мысли прочь. Но смутное предчувствие душило за горло. И тут Он увидел подружку Насти. Он не знал её имя. Но часто видел её рядом с Настей. Он решительно направился к ней. Девушка заговорила первой: «Тебя зовут Имярек?» Он утвердительно кивнул головой. И испытующе посмотрел на неё.
«Ты знаешь, Насте стало не по себе, и она осталась в лагере. Скорее всего, она простыла. Ей что-нибудь передать?»
«Нет… я сам»,- растерянно пробубнил Он. И понуро побрёл к своему месту. Хаотично раскидывая прочь дурные мысли. Он сел на полотенце и закурил. Сделал пару затяжек и выбросил сигарету: «Я должен быть с ней». Он быстро собрался и побежал в лагерь. Вход в лагерь преграждал охранник.
«Мне надо навестить больную!»
«У нас карантин. И мы никого не пускаем»,- буркнул охранник.
«Ну, хотя бы я могу узнать её состояние?»
«А Вы собственно кто, молодой человек?»
«Я?.. Я её родственник. Брат. Троюродный»,- сочинял Он на ходу.
Охранник подозрительно посмотрел на молодого человека. Но видно решил проявить сочувствие и поинтересовался, о ком именно идёт речь. Не зная фамилии и номера отряда, Он с горем напополам попытался объяснить. Ничего не получилось. Но охранник всё равно стал набирать телефонный номер. По приметам: девушка, с курчавыми волосами, 15 лет, тёмные глаза, заболела вчера, - охранник после долгих несовпадений всё-таки узнал о судьбе Его любимой.
«Она лежит в лазарете. У неё поднялась температура. Скорее всего - это простуда. Навещать её нельзя. Но ничего страшного. Короче, через пару дней выздоровеет твоя сестра, брат…»
Он поверил этим словам. Потому что хотел верить. Обычная простуда. Они ведь столько ночей подряд были на море. Не зная, как себя вести дальше, Он отправился домой. Ни родителей, ни родственников дома не было. Он улёгся на диван и попытался уснуть. От бессонных ночей, накопившаяся усталость, моментально окунула Его в сон. И Он вновь увидел Настю. Сны крутились, как плёнка с фильмом. Его память хранила каждое их слово, каждое движение. Он раз за разом переживал все мгновения их встреч. И особенно приятным было ощущение их близости. Всё было настолько красиво, что не могло быть плохо.
Он очнулся ближе к вечеру. И в Его голове уже был план: сегодня вечером Он перелезет через забор, проберётся к лазарету и навестит Настю. Он вытащил из холодильника все фрукты, которые там лежали, аккуратно сложил в пакет и стал ждать вечера. Часы тянулись предательски долго.
Когда по Его разумению стало достаточно темно, Он отправился в лагерь. Перемахнул через забор и, изображая местного пионера, непринуждённо наугад пошёл к лазарету. Таблички с красным крестом и стрелочками помогли быстро и незамеченным выйти к лазарету. Недалеко от входа, прячась в кустах, курили два мальчика. Он подошёл к ним, предложил закурить, и попросил оказать услугу. Те охотно согласились. И один шустро шмыгнул в открытое окно. Минут через пять он вышел тем же путём, что и заходил.
«Её там нет».
«Как нет? Она точно там должна быть… Слушай, а может её уже выписали, узнай, а?»
Парень опять исчез в окне. Второй, не дожидаясь товарища, и обещая решить все проблемы, так же исчез в окне. Минут через десять парочка вернулась.
«Её действительно нет в лазарете. Сегодня после обеда несколько человек из лазарета увезли в больницу. Настю, видимо, тоже».
«А в какую больницу?»
«Если у неё не очень серьёзно, то где-то здесь, а если очень – то могли и в Киев. Или ещё куда…»
До отъезда в Москву оставалось две недели. Две недели были у Него на то, чтобы найти Настю и увезти её с собой. Сначала Он бросился искать Настю по всем больницам Одессы. Но нигде её не оказалось. Поняв, что область поиска надо расширять, а самому с этим не справиться, Он обратился к дяде. Дядя подключил свои связи, и информация стала поступать на дом. Но Он считал это недостаточным. И сам посещал окрестные больницы в Очакове, Николаеве… Но нигде Насти не было. Он бился в бессильной злобе, но ничего больше сделать не мог. Сна не было. Жизнь остановилась. Мир катился в Тартарары. Все переживания усугублялись ещё и тем, что родители достаточно холодно и отрицательно отнеслись к Его порывам души спасти человека. Они не были «против», но и не были «за». Подобное отношение к Своим чувствам Он воспринял весьма тяжело.
Когда они приехали в Киев и остановились у своих знакомых, Он первым делом бросился к телефону. И стал обзванивать все местные больницы. Эта была Его последняя возможность найти Настю.
Ближе к концу списка, Его отчаяние нарастало. Насти нигде не было. Родители, как могли, успокаивали сына. Но Он после каждого телефонного звонка становился всё более мрачнее. И, вот, о, счастье! Настя нашлась. «Да, есть такая. Лежит в восьмой палате…» Ни секунды не мешкая, Он бросился к любимой. Отец успел поймать Его в дверях и предложил подвезти. Он отбросил все обиды и согласился. Мама тоже вызвалась ехать с ними. Всю дорогу Он напряжённо всматривался в названия улиц и некорректно отзывался о всех, кто мешал их быстрому проезду.
В этот выходной день у ворот больницы было много людей. Часть больных выходили на улицу. К другой части больных пропускали внутрь. Он пробился через очередь, ожидавших начала посещения, и оказался у дежурной. Та, как и всем, преградила Ему путь.
«Вы куда, молодой человек?»
«Мне пройти надо!»
«Всем пройти надо!»
«У меня там девушка… сестра моя. Мы из Москвы. Я её потерял, а теперь сказали, что она у вас лежит».
«Какое отделение?» - сменила гнев на сочувствие дежурная.
Узнав, в каком отделении лежит Его сестра, дежурная объяснила, что Ему надо совсем в другой корпус и показала, как туда пройти. Правда, предупредила, что туда совсем никого не пускают. Но Он не обратил на эти слова никакого внимания. Родители хвостом последовали за сыном. У означенного корпуса была тишина. Народу не было. Ни навещающих, ни больных. Поэтому Он не сразу нашёл, где вход. Попав внутрь здания, Он с родителями очутился в небольшом полутёмном прохладном помещении. Прежде, чем они кого-то увидели, невесть откуда послышался голос: «Я вас уважно слухаю». Не поняв откуда доносится звук, Он, заикаясь, объяснил цель своего визита. И только в этот момент голос материализовался в невысокого роста, плотного телосложения, приятную бабульку, больше похожую на школьную нянечку.
«Так сынку, у нас немаэ вiдвiдини».
Он не понял этих слов. И ещё раз стал объяснять, что хочет навестить свою сестру. Бабулька стояла на своём. Подоспевшие родители, решили проявить расторопность и предложили отблагодарить её. Но старушка лишь объясняла, что это выше её сил. На шум активного разговора подошла ещё одна женщина в белом халате. И так же категорически ответила отказом.
«Но состояние здоровья хоть можно узнать?» - в отчаянии взмолился Он.
«А кто вы ей приходитесь?» - строго спросила женщина в белом халате.
«Брат!» - уже уверенно врал Он.
«Ага. А я тогда сестра!» - зло ответила женщина и удалилась.
Уловив ход мыслей женщины, бабулька догадалась, что Он не брат и добро спросила: «Ты ii любиш?»
Он отчаянно кивнул головой.
«Зараз я попробую що-небудь зробити».
И бабулька удалилась. Он обессилено пал на стул и накрыл руками голову. Слёзы отчаяния наворачивались на глаза. Стоявшие рядом родители попытались успокоить сына, но Он только огрызался в ответ. Через нескончаемых полчаса спасительница появилась вновь. В дрожащих руках она держала аккуратно сложенный листок бумаги. Он с надеждой подскочил к ней. И увидел в старых выцветших глазах влагу. Он вопросительно посмотрел на бабульку. А та молчала и лишь влага в глазах превращалась в слёзы.
«Можно?» - абстрактно спросил Он.
«Це тоби вiд Настi…»
Он взял листок, быстро развернул его и увидел знакомый почерк. На мгновение стало легче. Он улыбнулся, прочитав приветствие. Это было первое их письмо. И Настя обращалась к Нему: «Любимый!» Не продолжая читать, Он поднял глаза к бабульке и спросил: «А меня пропустят?»
Но в ответ та лишь расплакалась.
«Нi. Настя умерла».
Он был готов к любому повороту событий: если скажут ждать несколько дней – Он не поедет с родителями и будет ждать; если скажут, что не пустят совсем – полезет к Насте в палату на любой этаж, но услышать сказанное Он не предполагал. Его кожа, казалось, отделилась от костей. По телу пробежались мурашки. На Его лбу моментально образовались капли холодного пота, дыхание сковало. Сказать, что это был шок, не сказать ничего. Пустым взглядом Он обвёл присутствующих. Его родители застыли в недоумении. А у мамы появились слёзы.
«Когда?» - почему-то спросил Он.
«Позавчора… зранку… У нei тiтка y Киiвi знашлась…Вона ii и забрала…» - сквозь слёзы ответила бабулька.
Он опустил глаза и продолжил читать письмо. Он читал его, как безграмотный. Слова напрыгивали одно на другое, через каждую пару слов Он терял мысль, и приходилось начинать всё сначала. И всё-таки он осилил их последнее письмо. Самое тяжёлое было то, что Настя писала это письмо, допуская мысль, что Он уже забыл о ней. И всё же она гнала эти мысли, надеясь, что Он просто не знает где она, но обязательно её ищет. Она вспоминала все их встречи. И благодарила Его за всё. Она писала это письмо, зная, что скоро умрёт… «У тебя ещё будут девушки. У тебя будет семья. Дети. Так должно быть. Но не забывай обо мне. Я буду вечно тебя любить!»
Отец подошёл к бабульке и спросил, где сейчас находится тело Насти. Та ответила, что Настеньку уже схоронили, но где точно не знает. Но даже если бы и было известно где, Он не смог бы видеть мёртвую Настю. И всё равно бы не пошёл туда. А о могиле позаботиться тётка.
«Спасибо» - почти беззвучно произнёс Он и двинулся к двери выхода.
«Почекай. Ты все ж повинен знати… це. При розтиннi стало звiсно, що у неi було дитятко. Ваше дитятко…»