Вместо предисловия.
Посвящается уважаемому ark4110.
Идея с изюмом, была просто великолепна. Слово запало в душу и вот что из этого вышло.
Рассказ или сценарий, фильм, фарс или просто набор слов? Однако, нервных, просьба не читать.
В тёмном зале кинотеатра, после третьего звонка. На экране титры.
Голоса публики….
---Куда ты со своим попкорном, пивом и двумя собаками?….
---Осторожней, мужчина…Вы мне в живот ногой упираетесь…
---Это не нога…..Какие подлокотники тут! Сказка!
---Уберите руки – нахал!…
Последний опоздавший (громким шепотом):
---Маша! Маша!…Я пива взял! Ты где?….
Весь зал, как один:
---В крем-брюле…….!!!!!
Титры заканчиваются, экран освещается.
---Что ты мне тут дерьмо на уши вешаешь?--- кричал Луарик Луарик на Петьку Бухого.---Ты, для чего сюда поставлен был, а?……Только и можешь, что вантусом махать да изюм жрать!!!!
Разборка происходила в одном из роскошных номеров казино “Бабочки”. Казино целиком и полностью, принадлежало сухопарому седоусому джентльмену, пэру и лорду преступного мира Теторона и окрестных стран Луарику Луарику. Глава мафии размахивал своей тростью и лупил ею по толстому заду Петьки, плакавшего крокодиловыми слезами и эротично стонавшего.
Два морских контейнера с партией контрабандного изюма, были арестованы в порту бдительной таможенной стражей и полицией Энбурга. Бухой, зажиревший на прибыльном месте изюмного барона, забыл вовремя сунуть взятку кому следует. Он обделался, как малый ребёнок во всех смыслах, когда полиция, не получив свой конвертик, взялась за это дело всерьёз. Засучив рукава халата, следствие возглавила краса и гордость секретного отдела полиции, сержант Моник Монпансье, по прозвищу “Моник--козявка”, за привычку ковыряться в носу, при обдумывании запутанных дел. Дама на выданье, с лягушкиным интеллектом и ослиным характером.
Пресса уже получила информацию и обсасывала её со всех сторон. Гаврош Дювалье, скандальный хроникёр Пятого телеканала, своим длинным носом почуявший жареное, тоже надрывал глотку в глобальном телеэфире о разгуле преступности и подрыве экономики родной страны жалкой кучкой жуликов и негодяев.
---Все на борьбу с контрабандой изюма!---верещал он с голубых экранов и в радиоэфире, возомнив себя этаким рупором крестового похода.
---Положим, наконец,…. …..!---тут он делал не долгую паузу, шевелил бровями и с апломбом продолжал,---…конец, разгулу изюмного беспредела на улицах нашего города!
Обломав об Бухого трость, Луарик Луарик или просто Луа, как его называли домашние, злобно топорща седые усики а-ля Ришелье, уселся в кресло напротив огромного телевизора, закурил толстую сигару и перевел дух. На экране снова возник мастер взрывных репортажей: Гавро сосредоточенно метался среди толпы, проводя опрос населения.
---Луа! Ну, зачем так грубо?---Петька, поднявшийся с пола и прикладывавший к пострадавшему месту холодный вантус, морщился, но выглядел счастливым.---Всё не так уж и плохо….
---Заткнись, позорник!---шикнул его Луарик, слышавший краем уха об извращённых наклонностях своего подручного. В руке у него, как будто сам собою, появился инкрустированный слоновой костью маузер. Тщательно прицелившись в прыгающего по “ящику” Гавро, Луарик разрядил в голубой экран всю обойму.
Бах! Бах! Бабах!
Дорогой аппарат разлетелся по всей комнате на тысячи кусков, оборвав Гавро на полуслове. Дунув в ствол, Луа отложил оружие в сторону и роняя пепел на расшитую затейливым узором жилетку, нервно затянулся сигарой.
---Он меня достал!---то ли хрюкнул, то ли кашлянул Луа.---Всё псу под хвост! Все, что я с таким трудом наладил и создал в этом захолустье…..Мразь! …Удод!….. Выкормыш свинячий!….. Грязный противный интриган!….
Поток бранных слов продолжался минуты две, затем медленно иссяк. Бухой в это время прятался за гардиной и радовался, что шеф забыл про него.
---Агви!….м-м-м !---закатывая глаза к потолку и мысленно ковыряясь на задворках своей памяти, позвал Луарик.---Кам ту ми, ….блин,….битте!
Луарик Луарик, с трудом закончивший в далекой юности Высшие курсы при Университете Экзобионики, любил иногда блеснуть своим образованием.
В ответ на его призыв из соседней комнаты появился мрачный детина с внешностью мексиканского пеона, с упорством ослика, толкавший перед собой тележку с четвёртым, за сегодня, телевизором.
---Да, босс!---Агвиларес хмуро взглянул на шефа.
---Приберись тут,---буркнул Луа, отводя глаза. Ему было не много стыдно перед Агви. Тот с утра сидел в туалете и орудуя ржавой пилкой для ногтей уничтожал расстрелянные телеприёмники, спуская их мелкими кусочками в унитаз. Вот и сейчас, мокрый и потный Агвиларес, умудрившийся когда-то пропихнуть в слив раковины телефонную трубку вместе со своей, любившей почесать язык, женой и слывший умельцем сливать следы, укоризненно посмотрел на Луарика. Опять ему подкинули работы.
Но Луарик вдруг изменил своё решение.
---Я хочу, что бы сегодня же ты разобрался с этим хряком, Гавро! Он, по-моему, зажился на этом свете…..Мракобес!…Не понимает, на кого луком дышит! ”Луарик Луарик LTD” снабжает тысячи потребителей изюма,…… благодаря мне они не страдают припадками “изюмной трясучки”… и вообще я контролирую семьдесят процентов изюмного бизнеса в стране… Ю ми…..мать или не мать?!
---Конечно, босс я вас понимать….., как скажите!---Агвиларес, маньяк в желтом чепчике, портрет которого ещё год назад украшал собою все сводки полиции и гуру замысловатого стиля рукопашной борьбы “Бут-Тай-врепу-Хай”, оскалился и выпятил вперёд челюсть. Надвинув на глаза желтый чепчик, свирепо вращая глазами в толстых роговых очках и засучивая рукава смокинга, он уже предвкушал сцену расправы с ненавистным Гавро.
---Возьми с собой Петьку! Пусть растрясет свое пузо,…….бездельник!---душа Луарика наполнилась приятной желчью, когда он увидел позеленевшего от этих слов Бухого выглядывавшего из за портьеры.---Да и вот ещё, что Агви……
гм-гм! Застегнул бы ты ширинку. С утра так по комнатам шляешься…..
---Извините босс! Но моё ученье …..---Агвиларес гордо надул щёки.
---Знаю, знаю!---отмахнулся Луарик и вновь прицелился в заработавший и показавший Гавро, телевизор.---Слышали уже это дерьмо…
Бах! Бах!---гулко хлопнули два выстрела, снова заставив умолкнуть назойливого, как слепень, репортёра.
---…..Застегнись и займись делом! Это приказ.---Добавил он, отложив маузер.
Поздним вечером, Гавро в отличном расположении духа вышел из здания телестудии. Настроение у репортёра было отличное. Рейтинг программ с его участием лез вверх расталкивая конкурентов. Руководство телеканала, должным образом оценив его заслуги подарило ему новенький “Поцш”968--ТРУБО и талоны на бесплатное питание в столовке компании.
---Ушастый!---замирало сердце Гавро каждый раз, когда он смотрел на эту, без сомнения продвинутую модель и любовался топорно изготовленными заборниками воздуха на задних крыльях.
Но больше всего его порадовал вечерний факс. Кто-то из благодарных поклонников сообщал о том, что на кладбище города выделено место для его персонального склепа, который он может занять в любое удобное для него время. Палисандровый гроб, живые цветы, оркестр городского цирка будут предоставлены Гавро совершенно бесплатно.
Телегений напевая себе под нос какую-то шансонетку, с трудом вставил ключ в ржавый замок новенького “Поцша” и обламывая ногти, с натугой повернул ключ.
---Не подвезёте даму?---Вопрос заставил его обернуться.
Длинноногая блондинка, поигрывая дамской сумочкой, стояла к нему вполоборота одновременно поправляя стрелку на чулке. Бюст огромных размеров закрывал собой неоновую рекламу компании “Plesenь-Cola”, считавшуюся одной из самых больших на фасаде здания телецентра. Коротенькая юбка была откровенно короткой, заставляя съезжать к переносице глаза Гавро.
---А почему и нет?---спросил он сам себя и вдруг выпалил,---Если у вас найдется 100 баксов!
Гавро не был сквалыжником, но его дед занимался извозом и сейчас гены старика завозились у Дювалье где-то в районе заднего кармана.
---Милый!---блондинка подошла к Гавро и её зубы призывно сверкнули в свете уличных фонарей.---Да для тебя я и 200, не пожалею!
Она протиснулась между полированным боком машины и брюками репортёра. Лучезарно улыбнувшись и кокетливо виляя округлым задом, девица, скрючившись в три погибели, пролезла в темный салон автомобиля. Гавро, на секунду замер, а потом внезапно вспомнил, что он, вроде как мужчина. Вернее сказать, почувствовал себя самцом---ящером, что в избытке водились на городской свалке. Что-то шевельнулось у него на организме, что-то очень важное и когда-то раньше даже применявшееся им в деле, о чём он уже совершенно забыл с этой проклятой работой.
…..Кстати, ящеры со свалки обладали незаурядными,..гм,... гм….физиологическими особенностями по половым признакам. Дома у Гавро, как раз и висел один из таких признаков в застывшем состоянии, украшая прихожую и заменяя собой вешалку. Частенько, репортёра посещали мысли о том, какие горы в прямом и переносном смысле он мог бы двигать, вот таким вот чудом……..
Минуту спустя, когда Гавро, взяв себя в руки и сделав три глубоких вздоха, забрался в машину, там уже густо пахло оружейной смазкой и лошадиным потом. Блондинка, сняв парик и прикид, оказалась маленькой, совершенно лысой и безгрудой мисс Моник Монпансье, которая, расстегнув экзотический бронежилет и периодически почесывая усеянное коростой вспотевшее тело, судорожно заряжала армейский вариант гиг-винтовки. Два хитроумных протеза, на которых она еле доковыляла сюда и служившие контейнерами для оружия, теперь валялись на полу среди кучки трассирующих патронов и пары гранат.
Увидев откровенную неприязнь и ужас, написанные на лице Гавро черными жирными буквами, Моник поспешила ему напомнить:
---Мы знакомы, помнишь красавчик?! Дело Ушастого карлика---зоофила! Ты здорво помог нам тогда на пляже. Он принял тебя за обезьяну в свитере и…..
---Это не свитер был, а мой естественный волосяной покров!---оборвал её Гавро.---Какого чёрта вы впёрлись в мою машину? Я домой хочу, к маме!
Монпансье, одновременно щелкнув железными зубами со следами ржавчины и затвором винтовки, прояснила ситуацию.
---Мой шеф, что б его!!!….Хочет, что бы я охраняла тебя …..Что б тебя!!!….По данным прослушки, тебя хотят отделать сегодня вечером. Поэтому, кончай дергаться, заводи и поедем к твоей маме….. Теперь я от тебя ни на шаг,---улыбнулась Моник.--- Даже спать с тобой лягу!
Когда смысл последних слов, со скоростью трехколёсного велосипеда, дошёл до перегретого от напряжения мозга Гавро, он, до селе не жаловавшийся на желудок, вдруг почувствовал, как не переваренный мясной салат и стакан водки, употреблённые перед выходом с работы, рванули в верх по пищеводу. Дружно обнявшись, как родные братья, они раскрыли рот репортёра и появились на воздухе. “А вот и мы!”, как бы хотели они сказать. Но Гавро, чудом протиснувший голову в треугольную форточку окна, успел облегчился на тротуар.
Моник-Козявка ласково погладила его по щеке, ободряюще улыбнулась и потрепав за нижнюю губу, добавила:
---Готовься, милашка!
Не помня себя от ужаса Гавро завел свою таратайку и они тронулись по пустынной улице.
---Он поехал,---сказал Агвиларес.
---Я тоже!---отозвался Петька Бухой, глотая очередную порцию изюма.
Уже три часа они поджидали эту сволочь, Гавро. Черный похоронный лимузин с лейблами ассоциации “Спокойной Ночи”, тихо шурша шинами и оглашая окрестности ревом траурного марша, медленно покатил за машиной репортёра.
В нем, хищно щерясь и с трудом сдерживая позывы мочевого пузыря на срочное опорожнение, рулил Агвиларес. Бухой, сидевший сзади на простом еловом гробу, нервно протирал грязной салфеткой то свой вантус, то станок с ракетным снарядом. На снаряде,белела надпись, с любовью сделанная школьным мелком самим Луариком: “Прощай навсегда, дерьмо собачье!!!” Он строго настрого приказал своим подручным, что бы Гавро обязательно прочитал эту надпись перед смертью. Снаряд был китайский, к тому же купленный по дешёвке на рынке. Вороватый Петька зажал полученную разницу. Экономя на оружии и идя на сделку с совестью, он все же обеспечил себя вечерней дозой изюма. Ведь его всегда жутко трясло и колбасило без дозы, а Луарик Луарик лично перед заданием обыскавший Бухого до исподнего, не оставил ему никакого шанса на кайф.
Но теперь все было, как положено. Петька, нажравшись концентрированного изюму,довольно икал, балдел, пускал пузыри носом и вообще был бы полностью счастлив, если б
не задание шефа.
Агвиларес старательно держался за полквартала от Гавро. Он боялся что их засечёт проныра--репортёр. К сожалению, он не мог выключить музыку. Она включалась автоматически в ворованном катафалке при начале движения и оглашала собой окрестности.
Это приносило ему некоторые неудобства:
Во-первых, сейчас, в полпервого ночи, каждая “собака” проживавшая на этой улице стремилась попасть в машину любым подходящим предметом. В ход шло всё. Начиная от
обкаканого детского памперса, прилипшего к лобовому стеклу, кончая пудовой гирей,пробившей крышу и плюхнувшейся на гроб рядом с кайфанутым Петькой.
Во-вторых, траурная музыка давила на все жидконаполненые части тела Агвилареса,натуры творческой и даже сказать ранимой. Слёзы текли у него из глаз, мешая управлять
машиной и струясь по щекам ниже и ниже вниз, смешивались с другой жидкостью, тоже неудержимо рвавшейся наружу.
Ну и, в-третьих, три патрульных полицейских броневика, пристроились им в хвост. Сидящие там, очевидно желали выпить на халяву и сплясать на поминках.
Положение осложнилось ещё и тем, что их все равно засекли. Потому что “Поцш”Гавро, мигая аварийкой и окутываясь клубами сизого дыма, вдруг прибавил ходу и помчался прочь.
Моник-Козявка, обернувшись на фанерном сидении и жутко скаля зубы, прицелилась в приближающийся передвижной орган сквозь полиэтилен, которым был затянут проём заднего окна.
---При чём тут Орган?---не понял Гавро, давя на велосипедные педали, которыми дополнительно оснащались эксклюзивные “Поцши” для увеличения скорости.
---Не Орган, а оргАн, тупица!---отозвалась Моник Монпансье, нежно прижимая к прикладу своё усеянное угрями лицо.---Спроси у автора!
---Не хочу!---буркнул Гавро,---сама спроси!
В ответ на его реплику, выбрасывая из патронника стреляные гильзы загрохотала гиг-винтовка Козявки. Сила отдачи бросила её на переднюю торпеду и прижала там, сдавив и
так не очень большую грудь. Не рассчитавшая своих сил Моник, с трудом удерживала винтовку-автомат, в грязных ладонях. Оружие прыгало и билось в её руках, как кастрируемый тупыми ножницами кот, постепенно задирая нос всё выше и выше. Автомат не успокоился, пока не разнёс вдребезги крышу машины Гавро. Разметав ошмётки крыши, он превратил новенький “Поцш”, в кабриолет. Даже когда опустел рожок, он продолжал плеваться в сторону бандитов смесью из масла и гари…..
---Всё! Прыгаем!---закричала прямо в ухо Гавро Моник, оглушив того визгом и заставив задержать дыхание от запаха.
Включив несложный автопилот, точнее привязав руль галстуком, Гавро, получив пинок под зад, выпал из машины как раз напротив своего дома. Следом за ним рванулась и
Монпансье. Прицелившись, она упала прямо на Гавро. В результате, тот стал говорить противным тонким голосом, ходить в раскоряку и …… невзлюбил слово “яичница”.
Погоня подходила к концу. Обе машины были изрешечены пулями. Причём стреляли не только участники погони и метавшиеся сзади полицейские, но и не спящие жители
улиц, по которым с ревом и органной музыкой неслась кавалькада. Длинными и короткими очередями, отдельными выстрелами из пистолетов и помповых ружей, хлопками ручных и противотанковых гранат страдающие бессонницей граждане вносили ощутимое оживление и ещё больший хаос в это веселье. В довершении всего, какой-то умник пальнул из базуки, превратив катафалк в пылающий факел…..
Зато!!!!
Тут же умолкла траурная музыка, отстала полиция, вдруг заторопившаяся по другим неотложным делам, а Агвиларес окончательно освободился от лишней жидкости.
Когда он и прижавшийся к нему Петька Бухой, с разинутыми ртами, проносились мимо стоявших на тротуаре Гавро и Моник, последние вытянули в их сторону сжатые кулаки правых рук, с оттопыренными средними пальцами.
Уже позже, когда в ажиотаже, погоня пролетела целую улицу и Агви с Петькой сумели покинуть горящую кабину, обе
машины продолжили борьбу самостоятельно. Толкаясь и фыркая катафалк пытался оторвать задний бампер у “Поцша”, а тот в свою очередь, резко тормозя, превращал в лепёшку переднюю часть противника. Вскоре оба они, добравшись до набережной и пробив заграждение, рухнули в море, издав при этом по прощальному звуку. Катафалк изверг из себя последнее ля-си, а Гаврошев “Поцш”, слабое--- пук! из выхлопной трубы.
Но ничего этого не видели ни Агвиларес, ни Петр. Желтый чепчик тащил на себе безвольное тело Бухого, а тот в свою очередь, тупо пялил бельма по сторонам и орал похабные частушки.
У железной калитки дома Гавро, Агви прислонил свою ношу к забору и сунул ему в руку тяжелый кольт 45. Два раза тот выпадал из мягкой руки Петьки и больно стукал Агвилареса, возившегося с ремешками “вьетнамки”, по темени.
Наконец, Чепчик, сорвав кусок колючей проволоки с забора, догадался примотать оружие к ладони Бухого и дело пошло на лад. Рыкнув и издав что-то вроде мяуканья голодного котенка, Агвиларес прямым и точным ударом головы снес напрочь калитку с петель и с засова.
---А-а-а!---захрипел он.---Вот теперь поговорим!
Моник-Козявка встретила его очередью из трубки-плевательницы.
Не надо недооценивать убийственной силы этого оружия. В совокупности с другими факторами оно было очень эффективно.
Вот почему, когда комки грязи, замешанные на слюнях Моник и вонявшие сивушным перегаром пополам с чесноком, врезались в счастливую рожу Бухого, тот рухнул где стоял. Смышлёный Агвиларес заслонился им в последнюю секунду. Последовавшее вслед за этим катание Петьки по траве и битьё себя ладонями по красной харе, говорило о том что жив, жив ещё дух славных богатырей прошлого, просто так не умиравших. Да и дух исходящий от прилипших к лицу комков грязи тоже не выветрился.
Набрать в рот земли и замешать новые пульки для трубки, у Козявки уже не хватило времени. Агви ринулся на скрюченного и держащегося обеими руками за пах Гавро, медленно и с трудом передвигавшего ноги в сторону дома. Среагировав, Моник отшвырнула бесполезную теперь плевалку в сторону и заслонила собой репортёра.
---Ну, не-ет, милок! Сначала со мной! Ай-я-ааааа!--- взвизгнула она оглушительным по тембру и силе голосом, вставая в боевую стойку. Этот звук, заставил прекратить кататься по траве Бухого. Ослепший и потерявший ориентацию, он решил, что включена воздушная тревога и попытался зарыться в землю. Агвиларес, как более музыкально образованный, подумав о фальшивом аккорде в конце рулады Моник, заткнул уши. Гавро ещё сильнее зажал пах, опасаясь повторения пережитого. В окнах дома полопались все стёкла.
---Ын-ча!---Бывший маньяк в желтом чепчике выделывая замысловатые па руками и ногами, очень смахивающие на русскую вприсядку, двинулся на слабую женщину. Предвкушение боя, запах женщины, навеяли на него воспоминания и он увлёкся.
……Раньше, когда Агви маньячил на своём прикормленном месте в городском саду, на него приходили посмотреть все пожилые дамы округа. Удобно расположившись на садовых лавочках, они с восторгом, а кое-кто и с завистью, наблюдали, как он с помощью этих движений гипнотизировал очередную жертву, точно удав Каа. Жертва обычно минуту ломалась, а затем набрасывалась на Агвилареса, делала над ним своё черное дело и убегала до приезда полиции. Обоссс…, простите! Мокрого Желтого чепчика везли в участок, переодевали в сухое, штрафовали за нарушение спокойствия и выпроваживали. На улице, его, как правило, ждали старушки с огромными букетами незабудок…..
Что тут скажешь, одно слово---маньяк!……
Моник—Козявка, наблюдавшая его ужимки в течении пяти минут успела заскучать. Наконец ей это надоело и она огрела Агвилареса по чепчику подвернувшимся под руку кирпичом. Гуру, уже достаточно разогревший для боя свое натренированное тело, икнул и повалился боком в розовый куст. Но тут же подскочил над ним и заметался по двору
отцепляя от себя колючки. В общем, вел себя, по мнению Моник, как настоящий павиан во время первой брачной игры. Об этом она и заявила ему, прямо и честно.
Через секунду, Агвиларес, вспыльчивый мексиканский мужчина, уже сцепился с ней в вихре драки. Смерч, буря, ураган все это ничто, по сравнению с этим боем. Они гонялись друг за другом по всему периметру забора, превращая ухоженный садик Гаврошиной мамаши в подобие танкового полигона. Переломав все деревья и сравняв с землей клумбы, противники извозились, как простые поросята. Прозревший и заржавший над ними, как конь, Бухой, тотчас получил от обоих по грациозному удару в челюсть. Сила слитного удара отправила его вдоль дорожки и вышибла им входную дверь в дом, которую Гавро только что тихо прикрыл, что бы ни потревожить маму.
---Ой, да у нас гости!---сказала мама, выходя на шум из ванной и сдергивая с себя противогаз. На плечах у неё был небрежно накинут армейский ОЗК (общевойсковой защитный комплект). Лицо старушки румянилось нездоровой краснотой и сразу было видно, что стирка носков сына отнимала у неё много сил и здоровья.
---Да, вот….---промямлил Гавро.---Зашли товарищи по работе, если ты не против, конечно?
Но мама не ответила. В руке у толстяка, она увидела свою потерянную отбивалку для мяса, примотанную к руке ее же бельевой колючей проволокой. Она узнала бы их из тысячи
подобных. На дуле кольта 45 маленький Гавро изгрыз мушку, а колючую проволоку она связала сама прошлой зимой, когда долгими снежными вечерами сидела у камина.
---И как это понимать!---рявкнула она на Петьку, стоящего на карачках и хватающегося за скрюченного Гавро, что бы подняться.---Откуда у тебя мои вещи, мошенник?
За разбитыми окнами послышался жалобный вопль Агвилареса и звук упавшего тела.Судя по всему,его били.
---Что ж ты молчишь, проказник?---наседала на Бухого старушка, не отводя сердитого взгляда от бывшего изюмного короля.
Петька только и мог, что трясти башкой и мекать, как баран, тыча пушкой на Гавро.
---Что ты врёшь-то!--- Гаврош смекнул, что Петька сейчас расколется, поведав матери о настоящей истории с пистолетом и поспешил отвести от себя беду. Он ведь утерял его ещё в первой серии, на вилле у Бухого. Но…
В этот момент, раздался треск вышибаемой оконной рамы и в окно впорхнул, как большая голая бабочка, Агвиларес. Последние изодранные части нижнего белья гуру, зацепились за осколки стекла и соскользнули с него, как шкурка с сосиски, оставив его в чём мать родила. В желтом чепчике. Он упал на пол, перекатился в угол и зажался там, прикрыв свою наготу любимым головным убором.
Следом из проёма окна, прыгнувшая, как в омут головой, возникла Моник Монпансье.
Выковыривая из ржавых зубов куски бывшего смокинга Агвилареса, она трубно сморкнулась в занавеску и ехидно сказала матери Гавро:
---А я вам сейчас всё-всё, про них расскажу……
...Ночь, так незаметно промчавшаяся за неотложными делами, подходила к концу, в небе светало. Взбудораженные ночной пальбой жители, давно уже сладко спали в своих уютных кроватях. Одинокие полицейские патрули иногда проезжали по улице Гавро и с удивлением рассматривали две фигуры, копошащиеся в садике его дома, там вовсю кипела работа. Не принявший дозу изюма и оттого унылый, Петька Бухой орудовал вантусом восстанавливая порушенные клумбы. Чуть поодаль, переходя от грядки к грядке, фигуристая дама брезгливо втыкала в землю рассаду. Хотя никакая это была и не дама, а Агвиларес в старом халате мамаши Гавро, прикрывавшем его наготу. Путаясь в полах и тихонько чертыхаясь, он осторожно посматривал на невысокое крылечко дома. Там, уютно покачиваясь в кресле и укрыв ноги теплым пледом, восседала добродушная старушка в круглых очках. Она внимательно следила за работающими и нежно поглаживала тяжелый черный дробовик, лежащий у неё на коленях.
В просторной спальне на чердаке…..
Моник, получив благословение мамаши Гавро, теперь усердно отпаивала жениха свежим самогоном и радостно гоготала, отмечая появление рефлекса на ее голую ляжку.
Гавро Дювалье, благодарный ей за то, что история с кольтом 45 всё же не всплыла, как дерьмо в реке, пил мелкими глотками мамин самогон и всё больше пьянея, думал:
---Она конечно не красавица, но это только если смотреть на неё на свету, а поскольку моя работа до поздней ночи, то встречаться я с ней буду впотьмах. Так что сойдет. Только все лампочки в спальне, надо вывернуть…….
---Где их черти носят?---бушевал Луарик Луарик, бродя как тень по комнатам номера.
---Некому даже телек новый привести!---вздыхал он, разговаривая сам с собой.
Внезапный телефонный звонок прорезал тишину утра. Звонил один из друзей Луарика в правительстве,работавший там по кухонной части.
---Ты что? Чокнутый?---заорал на него взбешённый Лу.---Совсем из ума выпрыгнул?Ты на часы посмотри! Полшестого утра! Ну, я те тоже звякну….так звякну, что…
---Лу! Сворачивай свой изюмный бизнес, все слишком серьёзно и необратимо! Свяжемся позже, сейчас я видак смотрю, не охота останавливать…..---скороговоркой сказал друг и бросил трубку.
Луарик, в гневе разнёс телефон о стену и сев в кресло задумался. Подельники пропали. Изюмный бизнес, судя по всему, провалился. Но ни это его томило. Теперь он
исходил соплями от вопроса:
“Что за фильм смотрел его друг?”
Конец.
Фильм снят на пленке производственного объединения “Свема”.
Свет. Голоса зрителей.
---Так себе….
---Я тебе говорила, лучше к маме….
---Никто не видел моих собак?
---Мужчина, можно я вас провожу?
---Нахалка!…Я и с первой встречной??….Ни за что!
---Так я у тебя на один сеанс была-а-а????
Драка в фойе.
---Маша, Маша! Проснись, уже всё закончилось…..
Сонная Маша:
---А про что хоть кино-то было?…