«Бригаде грузчиков требуется идиот.»
Объявление в газете.
Гоша - придурок. Так говорят все, кто его знает. Но те, кто его знает, относятся к нему с симпатией. То ли напрягся он слишком в момент своего рождения, то ли ушибли его ненароком, а может, не хватило ему витаминов в фундамент - уже не важно. А важно, что кое-как, но он все-таки окончил шесть классов спецшколы для умственно отсталых детей. В армию его не взяли - из-за опасения, что, раздухарившись или для получения неожиданных жизненных впечатлений, он станет стрелять по своим. Так он попал в нашу бригаду грузчиков.
Физически он силен как Геркулес, а в мозгах - просветы. Но он не агрессивный. Наоборот, он имеет редкий дар боготворить другого человека только за то, что он другой, и может слушать его как марсианина, даже если он порет чушь. Или, например, он относится к дурнушкам как к принцессам. Попробуйте. Только искренно, как делает это Гоша, в минуты оргазма читающий им Пушкина, Лермонтова или Дементьева. И даже гражданка американских штатов Памела Мейсон не заметила его мозгового изъяна. А если и заметила, то простила из-за его души, большой и теплой как атлантический циклон.
Вот он стоит посередине двора, заключенный в шикарный белый костюм, который в нашей сибирской глубинке может напялить только новый русский, озверевший от обилия денег.
- Спорим, снесу! Сто баксов! - азартно протягивает он мне руку для пари и улыбается во всю ширь своего белозубого рта.
- Да брось ты, Гоша. Снесешь, знаю.
- Нет, спорим, снесу.
- Кончай, вон твоя американка таращится. Не пугай ее.
- Спорим, что снесу, - с упрямством идиота приступает Гоша.
Чем-то он похож на Шона Конэри. Если бы не его шесть классов спецшколы для умственно отсталых, возможно он стал бы одним из провинциальных клонов Шона.
- Нет спорим, снесу. Сто баксов!
Он продолжает широко улыбаться, а глаза смотрят на собеседника «в обхват». Если он и идиот, то его идиотизм мягкий и комфортный. Разве могут у идиота быть такие крупные и ровные белые зубы?
Американка нервно выходит из Мерседеса. Ее белое платье и маленькая фата развеваются на ветру. Следом за ней из машины выбирается ее импресарио мистер Пол. Пижонская сигара в его рту крошится от раздражения. Со страстью маньяка он пытается вернуть Гошу в машину. Но властный жест американки останавливает его. Она с восхищением смотрит на нашего товарища. Человек тридцать западных и российских репортеров сидят в машинах сопровождения и ждут развития событий.
- Гоша, кончай. Тебя ждут, - отмахиваемся мы. - Да и нет у нас таких денег! Все равно проиграем. Это ты у нас нынче богач.
Гоша не унимается.
- Спорим, за так снесу!
Из окон домов, окружающих двор, высовываются жильцы, из чего американка и репортеры понимают - разворачивается какое-то чисто русское шоу.
- Гошь, кончай. Знаю, что снесешь. Тебя ждут.
Я киваю ребятам, мы вежливо оттесняем нашего друга и берем картонный пенал, стоящий в центре двора.
- Ша, мужики! - Гоша встает на нашем пути и вынимает из кармана сто долларовую купюру. - Трофим, я плачу и несу. Один! Ты же знаешь!
Переводчик угодливо переводит американке. Мы удивленно смотрим на купюру.
- Гоша, да как же ты понесешь? Ты вон каким фрайером.
- Не твое дело.
Гоша сует мне купюру в карман и тем закрывает дискуссию. Мы расступаемся. Он скидывает свой ослепительный пиджак, и тут взгляд его падает на импресарио.
- Паша, слушай, - показывает он мистеру Полу на картонный пенал, - здесь холодильник. Ваш холодильник, вражеский, «Сименс», он на тридцать кило тяжелее нашего «ЗИЛа». - Гоша кладет руку на пенал. - Спорим, что снесу его на третий этаж один, без посторонней помощи! Двести баксов!
Лицо мистера Пола из недовольного становится злым. К Гоше подходит переводчик и бормочет, что, дескать, мистер Пол огорчен - они не любят, когда нарушается порядок. Но Гоша не замечает переводчика. Он наклоняет пенал, который с трудом поддается.
- Ну как, Паша? Снесу? - пытает Гоша американца.
- Нас ждут в церкви, - донес переводчик слова Пола.
- Подождут.
Пол осуждающе смотрит на Памелу и затем вынимает из кармана две сто долларовые купюры. Это служит сигналом репортерам, которые должны были запечатлеть свадьбу скандальной заморской дивы и сибирского грузчика. Шумная толпа с фото и телекамерами мгновенно заполняет двор.
- Гоша, неудобно, - вмешиваемся мы. - Ты бы предупредил, мы бы оделись.
- Да пошли они. Пусть знают, - с пафосом произносит Гоша. - Я же должен показать ей, что я умею.
Гоша раздевается. В тот момент, когда он снял свои ослепительные брюки, и под ними открылись черные семейные трусы, репортеры зааплодировали. Щелкают затворы, жужжат телекамеры, запечатлевая великолепный торс Гоши и эту самую реликвию - черную шторку семейных трусов. Громче всех ликует американка и растягивает рот в фарфоровой улыбке.
Гоша был профессионал. Он великолепно возносил на верхние этажи шкафы и телевизоры, кровати и стиральные машины. Однажды на спор он в одиночку поднял на второй этаж пианино. Но холодильник - это был его любимый жанр, клапан, художественный инструмент, через который его творческая натура сливалась с космосом. Здесь раскрывался его талант полной мерой. На спор или так, из любви он мог поднять его на любой этаж. Без трюка здесь не обходилось, ибо требовалась не столько сила, сколько сноровка: главное - разместить на спине холодильник равномерно, и тогда удобно им балансировать.
- Трофим, плесни мне на спину воды, чтобы прилип, - командует Гоша.
Тотчас является и ведро с водой.
Мокрый Гоша подходит к коробке с холодильником, хлопает ее по бокам, обнимает ее любовно и, солнечно улыбаясь, смотрит на Памелу. А нам в этот момент он представляется тореадором, любующимся быком, которого ему предстоит красиво убить. Гоша поворачивается к репортерам.
- Ну что, немчура? Удивимся? Это вам не фотки паскудные печатать. А то зажрались там, козлы, баб портите.
Глаза Гоши горят - настал его звездный час. Сейчас он покажет этим америкашкам, за какой сенсацией надо приезжать в Россию. Он обхватывает руками картонный пенал и пытается приподнять его. Холодильник не поддается. В репортерской толпе - смешок. На устах Пола змеиная улыбка. Но мы спокойны. Это любимый Гошин трюк, что-то вроде интриги. Гоша озабоченно качает головой и обращается к нам.
- Ну что, подсобим?
Вчетвером мы поднимаем холодильник и водружаем его на мокрую спину Гоши. Он командует - хорош!
Мы расступаемся. Импресарио что-то говорит нескольким репортерам. Те начинают снимать. Гоша машет рукой американке, сжимает руки в рукопожатии, адресовав этот жест репортерам, и медленно как корабль пустыни идет к подъезду. По ходу он рассылает в объективы воздушные поцелуи.
Наконец он скрывается в подъезде, куда следом устремляются репортеры. Наиболее ретивые уже давно впереди Гоши и без устали фотографируют.
Во дворе остаются американка, мистер Пол и кое-кто из свиты. Глаза жителей теперь устремляются к ним, появление которых поставило на уши весь город. Особенно интересует их американка. Они смотрят на нее жадно, как наверно теперь жадно по ночам смотрят порножурналы с ее изображениями.
Никто из нас не мог предположить, что из-за того порножурнала произойдет столько драматических событий. Хотя при чем здесь порножурнал? С таким же успехом причиной можно считать тот проклятый холодильник. Но порножурнал - как отмашка и старт цепочки. Хотели мы тогда подшутить над Гошей. Застоявшаяся девственность у многих рождает пакостный протест. Стыдливые и целомудренные мужчины воспринимаются, как волосатая бородавка на нежной щеке. И хочется подшутить, поглумиться. Почему так?
Сначала дразнили его анекдотами, причем выискивали наиболее паскудные. Он стыдился, обижался, а мы радовались. Потом раздобыли порножурнал и принесли ему показать, открыть так сказать глаза, мол, вот какие красивые девки есть на земле и на какие гнусные штуки они горазды.
- На, смотри, - сказал я, протягивая ему журнал. - Это тебе не холодильники по этажам таскать, и не дурнушек щупать. Образовывайся по методу, так сказать, взаимного обучения.
Предполагалось, что ум Гоши сотрясется от порножурнала, и он действительно образуется и забросит свое ребячество - шалавам стихи в постели читать. Все, однако, вышло совсем наоборот.
Было воскресение. Я пришел к нему - мне не терпелось посмотреть результаты самообразования. Он встретил меня в своем убогом углу коммуналки. По своему обыкновению он был в черных семейных трусах. Но слов он не говорил. Какое-то горе обезмолвило его. Отчаяние растопырило его глаза. Из них текли слезы.
- Ты чего, Гоша?!
Он красноречивым жестом показал на мой журнал, валявшийся на полу под стеной. Я поднял его, раскрыл и пролистал, но объяснений слезам не нашел.
- Гоша, что случилось?
- Зачем же они... так? - выдохнул Гоша сквозь рыдания и отошел к окну, чтобы высушить слезы.
- Гоша, да они же ****и. Им так положено, - отечески сказал я, удивляясь безмерному его идиотизму. - У них работа такая.
Он быстро подошел ко мне, ткнул пальцем на страницу и отошел к окну. Я посмотрел на страницу. Ничего не было в ней необычного - мужики изощрялись с блондинкой, как и положено на страницах порножурнала.
- Ты что, знаешь ее?!
Этот вопрос я задал на всякий случай - откуда он может знать американку да еще порнодиву. Хотя не исключено: вдруг с этой бабой он сидел в школе за одной партой спецшколы и она давала ему списывать задачки, а теперь на чужбине занимается своим поганым ремеслом?
В ответ Гоша взял с подоконника и протянул мне фотографию, вырезанную из какого-то иностранного журнала. Это был известный рекламный плакат, на котором Мэрилин Монро ловит подол своего платья, вздутый порывом ветром. Между прочим, очень эротично.
- Ну и что? При чем здесь это?
- Похожа, - донеслось от окна многострадальное.
Я сличил. Действительно - актриса и порнодива были похожи. Но это не дало мне никакого смыслового зерна.
- Тебе что, она нравится? - показал я на Мэрилин Монро.
Он утвердительно мотнул головой.
- И ты думаешь, в журнале она?
- Нет, не думаю.
- Так в чем же дело?!
Я уже злился. Еще полчаса я его пытал, пока не понял. Оказывается наряду с образами дурнушек в капище его мутной души жил совсем другой образ - светлый, чистый образ звездной девушки, образ его снов и грез. Он любил его, как любят только мечту. Судя по всему, этот образ отпочковался от Мэрилин Монро и все это время озарял его жизнь. Теперь же он увидел свою мечту на странице порножурнала, и мир рухнул.
Мне стало жаль его, и я постарался объяснить ему, что его мечта и эта ****ь - не одно и то же. Безумие ставить между ним знак равенства.
Но он ставил, и в этом была роковая слабость сильного парня. Глаза его выражали нестерпимую душевную муку. Я чувствовал себя скверно, потому что еще и завидовал - передо мной стоял счастливейший человек. Его воображение находило кругом себя реальные подобия своим сумасшедшим фантомам. Это ж надо - найти девушку своей мечты в помойке. Правда, в данном случае случилось короткое замыкание.
Вообще выходило, что это не он придурок - придурки мы, потому что живем без возвышенного идеала. Вместо того чтобы занести Гошу в красную книгу как ландыш или полевой колокольчик, мы цинично измазали калом его чудные грезы. Мы сделали в нем дырку, из которой теперь может уйти мечта, а вместе с нею и жизнь.
Мы чувствовали себя козлами. Каждый из нас на свой лад старался его развлечь и утешить. Кто-то посоветовал пригласить проститутку, и мы расспросили одну его корявую подружку. Нас интересовало - какой он был любовник. Оказалось, что Гоша не мальчик, но в постели очень стыдлив. Идею с проституткой пришлось забраковать, так как профессионализм в этой сфере не у всех рождает восторг и излечение, особенно у тех, для кого постель - сакральное.
Мы старались не оставлять его одного, так как в таком состоянии он может совершить все что угодно, вплоть до вскрытия себе вен. И вдруг он совершает такое, чего мы никак не могли предположить. Эти дни, как выяснилось, он тоже искал средства для самолечения и нашел. Он написал той шалаве из журнала письмо и отправил - в журнале имелся американский адрес редакции и даже ее имя. А черновик показал нам.
«Памела, девочка моя любимая! Я все понял. Эти козлы околдовали тебя. Наверно ты была бедной, и они воспользовались этим. Они накормили тебя, дали тебе баксы, а затем отравили тебя ядами и погасили твой мозг. Чувствы оставили твое прекрасно небесное тело, и теперь эти америкосы продают его и гребут бабки. Они превратили дивную девочку в тряпку и ветошь. У нас за это бьют морду жестоко, Памела, и отшибают навсегда яйца. Нельзя таких девушек как ты превращать в гадость. Потерпи, любимая. Скоро я получу премию и приеду. Я спасу тебя. Тебя можно только на руках носить как самую дорогую шкатулку, как гнездо с райскими птичками, как елочную игрушку, как лесную паутину. Я приеду и согрею тебя, и ты оживешь, моя спящая царевна. Гоша.»
Письмо потрясло нас. Мы поняли, что псих он неизлечимый. Мы объяснили ему, каких денег стоит добраться до Америки, что кроме денег нужен еще и паспорт, которого органы ему не дадут из-за слабых его мозгов. Гоша согласился, что спорол глупость. И тут же, не посоветовавшись с нами, пишет вдогонку второе письмо - дескать, в ближайшее время его не выпустят из России, но если ей терпеть невмоготу, пусть приедет сама. И дает в этом письме ей совет - дескать, этих фотографов пусть обманет - надо в Россию ей подлечиться и окрепнуть, так как гнусные фотки истощают душу. В письме и конверте он поставил свой обратный адрес: Россия, г. Новосибирск и все остальное. А письмо для солидности он написал на бланке нашего мебельного магазина.
Все это, конечно, развлекло нас, но Гоша вроде успокоился и ходил веселый. Успокоились и мы и занялись своим прямым делом - таскать по этажам мебель. И вдруг примерно через месяц в наш магазин приходит факс. Директор долго ломал голову. А чуть ли не в тот же день Гоша приходит на работу с ликующей идиотской улыбкой на лице и показывает нам телеграмму. Текст точно такой же, что и на факсе - чистейший английский язык. Мы разобрали только одно слово - Pamela. Но нам повезло - в тот день мы везли рояль одному высоколобому интеллигенту, а он чесал на английском как на нашем. Он и перевел нам, что эта самая Памела приезжает через две недели.
Потом уже, когда эта сучка приехала, мы узнали, как все у них там за океаном сложилось. Это у нас в России редакции журналов любят получать и читать письма. В Америке это не принято - если у тебя есть претензии или вопросы, беги в суд или посылай адвоката. А в порножурнал и подавно никто не пишет. О чем писать? Бригада строителей выполнила план и посвящает свой трудовой подвиг такой-то шалаве, вдохновившей их? Так? Или - я недавно вышла замуж, а у моего мужа размер не тот или одышка. Нет, в порножурнал не пишут, потому что если смотришь и загораешься, значит, тебе ничего не нужно, а если смотришь и не загораешься, тогда тебе как трупу тоже ничего уже не нужно.
Поэтому письмо всех удивило. Нашли они там какого-то эмигранта из Одессы, он им и перевел письмо. Все в - хохот и, опять для хохмы (они тоже смешливый народ, америкосы), отдали это письмо импресарио Памелы по имени Пол - Павел по нашему. Памела была его бизнесом, и он вбухал в нее все свои деньги. Пол сначала хотел выбросить письмо, не ответ же писать - типа, приеду и сам твои яйца пощупаю - хорошо ли висят? А затем задумался Пол. Дела-то финансовые у него шли не шибко. Сел он за калькулятор, долго считал, писал чего-то на бумажках, а затем показывает письмо Памеле и говорит, что они едут в Россию с большой рекламной акцией, так как там хороший рынок для их аморальной продукции. Памела обрадовалась и сразу вспомнила, что ее бабушка родом откуда-то из Сибири.
Воспламенился американец. Вообще прохвост порядочный он был, трудная конкурентная жизнь таким его сделала. Вот и безобразничают они, чтобы сбыть свой тухлый товар. Он обучил Памелу нескольким эстрадным номерам, чтобы это ее турне выглядело как по линии налаживания культурного обмена.
Остальное мы узнали из газет. В разделе скандальной хроники несколько газет этаким глумливым тоном сообщили, что прошел, дескать, слух - на днях с грандиозным танцевально-музыкальным шоу «Red & Hot» в Москву приезжает американская порнозвезда Памела Мэйсон. Концерты с ее участием пройдут в концертном зале Россия, а в нескольких ночных клубах состоятся стрипшоу. Далее газеты написали, что поводом для приезда послужило то, что один молодой человек из г. Новосибирска, увидев ее в порножурнале, влюбился в нее и написал ей письмо с предложением выйти замуж. Поэтому после нескольких выступлений в Москве порнозвезда сразу же отправится в Новосибирск для встречи с возлюбленным.
После этих статей дотошные журналисты разыскали Гошу. Как говорят в таких случаях, на следующий день Гоша проснулся знаменитым. Вся эта возня вокруг него с интервью и фотовспышками нравилась ему как сладости. В этом смысле он был находкой для пишущей братии, ибо готов был давать интервью до бесконечности. Его идиотская выходка в одночасье превратилась в романтическую легенду.
Разумеется, в газетах появились статьи на тему - а нужны ли новой России порнозвезды? Но некоторые газеты с пафосом ответили - дескать, «если порно звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно» и потом следовали рассуждения психологов и сексологов о роли порнопродукции в оздоровлении нации и стимулировании ее творческого подъема, и с цифрами на руках доказывали, как хорошо это для увеличения народонаселения. То есть, эти американцы своей продукцией льют воду на нашу мельницу. Была и еще статья о том, что русские парни и сибиряки идут спасать обалдевшую от своего разврата Америку.
А вскоре настал и день ее прилета. Кроме нас и выряженного Гоши в аэропорту ее встречали репортеры и представители городской администрации, так как Памела «отстегнула» 50 тысяч долларов для детей-сирот Новосибирска. Милиция отсекала и усмиряла любопытных, привлеченных слухом о бесплатной раздаче порножурналов. Были серьезные волнения и потерпевшие.
Нас и Гошу в аэропорт на своей машине привез директор мебельного магазина - из-за этой истории его торговые дела пошли в гору. Гоша выступал впереди всех. Впервые в жизни он надел выглаженный костюм и выстиранную сорочку. Смотрелся он эффектно - выше нас почти на голову, улыбка до ушей и короткая стрижка, словно только что вышел из зоны. Мы гордились - все-таки он вырос в нашем коллективе. А суета вокруг нас внушала нам, что происходит нечто необычайное, просто мы по своему недомыслию не понимаем всей важности. Может и в самом деле Гоша станет спасителем нашего идеологического врага? Единственно, что смущало нас, так это обувь Гоши. Носки были чистые, но сверху он надел очень не солидные босоножки, которые он предпочитает всякой другой обуви.
И вот наконец самолет приземляется, и вскоре в зал прилета вваливается толпа человек сто. Это была охрана Памелы, музыканты и танцоры, прочая обслуга и даже свои американские репортеры. Присутствовали и наши, столичные, но она доверяла только своим. Оно и понятно - опасность возрождения периода холодной войны. И вот появляется сама звезда. Сияет. Все перед ней расступаются, а она раздает направо и налево свои ослепительные фарфоровые улыбки и воздушные поцелуи. Мы, конечно, растерялись, вспоминая и сличая ее фотки из порножурнала с прибывшей, но при этом понимаем, что надо действовать. Как породистого коня подводим мы Гошу к ней. Звезда смотрит на него, с этаким наигранным испугом иностранной дивы вскидывает руки, потом изображает восторг и восхищение. Блицы стреляют, а она раздает им свою фарфоровую застывшую улыбку. Но к Гошиной груди она затем приникает, а мордой - туда же, в объективы. Потом они целуются, и эта Памела с визгом подпрыгивает. Блицы естественно - как из пулемета. Противно нам стало, хотя понятное дело - рекламное производство. Процесс.
Потом поезд из Икарусов с белым Мерседесом и гаишником впереди отправился в город. В программе в тот день у них была пресс конференция, прием в мэрии, и вечером уже - первое эстрадное выступление, после которого банкет в нашем казино. Но предварительно вдруг Памела внесла изменения в программу, что нас, конечно, не могло не обидеть. Хотя с другой стороны возможно у них там свои стандарты. По дороге она приказала остановиться возле самого лучшего универмага. И вот эта шара человек в пятьдесят вваливается в универмаг, и Памела (должно быть в машине разглядела наряд Гоши) все с той же фарфоровой улыбкой покупает Гоше белый костюм и туфли и заставляет его все это надеть.
Поселились они в самой нашей лучшей гостинице в отдельном номере. Свита тоже разместилась там же. На пресс конференцию и на прием в мэрию нас, конечно, не пустили - рылом не вышли. Но на концерт мы пошли. Было много музыки, всякого света. Памела тоже что-то там пела, все время поворачиваясь в сторону директорской ложи. Там сидел Гоша, ее импресарио Пол и мэр с женой. В конце артисты устроили групповой стриптиз.
Конечно, мы мечтали попасть на банкет. Но нас не пускали. Слава богу, подъехал Гоша и увидел нас. Так мы попали в казино на банкет. Охранники подозрительно нас оглядывали, поэтому мы держались чинно. Но с Гошей поговорить нам не удавалась - он бы в плотном кольце репортеров и всяких официальных лиц. Мы не обижались, мы завидовали и между собой посмеивались - дескать, придурок, а как взлетел. Разумеется, в тот вечер мы крепко надрались и вели себя развязно, пока нас не удалили. Мы, впрочем, и не возражали.
Памела находилась в нашем городе три дня. Мы несколько раз пытались попасть к нему в отель, чтобы узнать - как у них там все сладилось. Но нас не пустили. Мы загрустили - у Гоши праздник, а у нас в повестке дня снова - чужая мебель. А в день его отлета в Санкт Петербург (об этом мы узнали из газеты) Памела вдруг захотела венчаться с Гошей по православному обычаю. И вот она и вся свита отправились в церковь. Совершенно случайно они ехали по дороге, где стоял наш фургон, на котором мы привезли холодильник. Гоша увидел нас и остановил машину.
Так мы увиделись. Но толком поговорить не удалось. Он только сказал, что вернется из Петербурга и обо всем расскажет. А потом всем присутствующим он предъявил свою визитную карточку - вознесение холодильника.
Из Петербурга он появился через неделю. Был наряден, под хмельком, сорил деньгами. Он сказал, что собирается в Америку. Мы повторили ему, что нужен паспорт, который...
- Стоп! - воскликнул он и с шутовской гримасой вынул из кармана новенький заграничный паспорт. - Сделали за два дня. А через неделю будет виза. Билет на самолет уже заказан.
И правду говорят - дуракам везет. Не без зависти мы спросили - зачем он летит? Гоша весьма деловым тоном сказал, что у него контракт с Полом. Мы заподозрили неладное и стали расспрашивать. Выяснилось, что в Америке состоится их свадьба, которую Пол будет снимать на пленку.
- А первую брачную ночь?
- А как же. Он такие бабки платит, - делово сообщил Гоша.
- Но ты вроде бы собирался ее спасать от порнухи.
- Конечно. Сниматься же она будет со мной.
Мы поняли, что он полный и необратимый идиот. И все равно мы здорово приуныли, но Гоша сказал, что никогда не оставит нас. Добрая душа, он устроил нам славный прощальный банкет.
В Америке он пробыл месяц и вернулся совершенно другим человеком. Он был хорошо одет и при деньгах. Он разыскал нас и повел в самый дорогой ресторан. Там он вел себя по свойски, и когда подали меню, стало ясно, что он уже хорошо разбирается в ресторанных блюдах. Прежде он не пил спиртного. Теперь заказал себе виски с содовой и выпил довольно много. За столом он рассказал нам, что порно бизнес теперь здорово интересует его.
- Ты стал порно звездой?
Он сообщил, что скоро поступят в продажу журналы - увидите. Мы поинтересовались о его планах. Он подписал с Полом контракт на год, а затем вернется и откроет здесь свою фирму.
- Россия в этом смысле страна неограниченных возможностей.
Эта фраза была явно с чужого плеча. Мы очень удивились и напомнили ему, что однажды он резко и категорически осудил порнографию.
- Молодой был, - парировал наш товарищ. - Порно не превращает людей в скотов как водка, табак и наркота. Только порно спасет Россию.
Хотя и было сказано это уверенно и безапелляционно, мысль также была чужеземная. Грустно нам стало, очень грустно. Вроде правильные вещи говорил Гоша, но веяло от них непроходимым идиотизмом. Из славного улыбчивого чудака, смотревшего на окружающих как на марсиан, он превратился в прожженного и толстокожего делягу, уверенного в своей правоте. Но поразило нас другое: когда он был романтиком, он казался идиотом. Теперь же идиотизм в нем улетучился. Он был как все. Он выздоровел.
Поели и попили мы знатно. Гоша вдруг осмотрел залу и произнес, почесывая живот:
- Бабу бы.
Мы не поверили своим пьяным ушам. Разве Памела не насытила его?
- Она меня таким штукам научила, - самодовольно поделился Гоша. - Вот мы и посмотрим - на что годятся местные шлюхи. Скольких берем?
Двое из наших засмущались и отказались, двое других согласились. Взяли трех шалав, которые уже крутились мухами неподалеку. Вся компания вышла из ресторана. Хороший был вечер - веселый и грустный. Сперва Гоша хотел вести нас в гостиницу, но мы заупрямились, опасаясь проблем с милицией.
- Сопляки вы! - куражился Гоша. - Милиция на часах станет. Хотите?
Проститутки прыскали в кулачки, а мы не хотели унижать милицию. Мы уговорили его пойти к нему домой. Набрали еще водки, пива и закуски. Он остановил две машины, и мы поехали. Под светофором остановились, и тут увидели на противоположной стороне, как два мужика возятся вокруг холодильника, чтобы внести его в подъезд.
- Стоп машина! - вскричал Гоша.
Он выскочил из машины, подбежал к мужикам и что-то стал возбужденно им объяснять, потом снял пиджак. Мы вышли из машины и поспешили к нему. Гоша был дружелюбен.
- Ребята, надо подсобить братьям. Они же не профи.
Какие проблемы. Мы изготовились, чтобы доставить радость товарищу, который, может, таким способом хочет проститься с профессией своей молодости.
- Нет! - воскликнул Гоша и обратился к нам. - Я один снесу. Спорим!
В глазах его засиял прежний идиотский кураж.
- Спорим снесу один.
Мы предложили ему отдохнуть, тем более что на полный желудок такие эксперименты лучше не делать.
- Спорим, снесу.
Знаем, Гоша, знаем, что снесешь. Но он уже полыхал. Не добившись от нас ничего, он обратился к прохожим с предложением заключить пари, что он снесет этот холодильник на третий этаж в одиночку. Останавливать его было бесполезно. Собралась толпа. Гоша разделся до трусов, только теперь они были не семейные и черные, а изящные белые как чайка.
- Ну что мужики, - оглядел Гоша собравшихся своим полуумным взглядом. - Не верите, что снесу?
- Да верим, - отозвались несколько голосов. - Кому же и нести как не такому орлу.
- А кто не верит?
- Я не верю, - вылез откуда-то мужичонка.
Гоша вынул из портмоне пятьдесят долларов.
- Это тебе за то, что не веришь.
Мужичонка обомлел, словно ангел опустился ему на плечо.
- Смотри, может последний раз, - гордо произнес Гоша.
Он приказал одной проститутке вылить ему на спину бутылку минеральной воды, которую мы купили для продолжения застолья. Мы еще пытались его отговорить, но было бесполезно. Тогда мы водрузили ему холодильник на спину, и он попер. Мы шли следом и незаметно для него поддерживали ношу, хотя это было в основном для самоутешения.
Холодильник этот он снес, и затем вышел на улицу. Пот катил градом. Мы впервые увидели его таким бледным. Мы быстро засунули его в машину и уехали домой. Дома ему вроде бы полегчало. Он выпил виски, шутил с проститутками и даже одну взял на руки и кружился с ней по комнате. А ночью ему стало плохо, и его увезли на скорой. Утром мы пришли в больницу и узнали, что у нашего товарища случился заворот кишок, и надежды нет никакой. Мы хотели пройти к нему, но нас не пустили, чтобы не беспокоить. А на следующий день нас к нему пустили - врач сказал, что жить ему осталось не больше суток. Гоша был плох, находился в состоянии бреда, нас он не узнал.
Хоронила его только наша бригада да директор магазина. Мы кинулись искать адрес Памелы, но не нашли. Пришлось отстучать телеграмму в порножурнал. Но никто не приехал. Зато Гоша оставил нам денег с лихвой, так что мы закатили поминки по высшему разряду. А чтобы было веселей, пригласили тех трех проституток. За один тот вечер они успели полюбить Гошу и пролили на его могиле искренние слезы.
За широким поминальным застольем мы всю ночь вспоминали Памелу, Пола и все события и пытались понять, что же произошло. И от этих усилий нам становилось хорошо. Потом мы окончательно решили, что он придурок, и по другому быть не могло. Это примирило нас и поставило точку. На следующий день с легким сердцем и тяжелой похмельной головой мы вернулись к нашим мебелям. Но вместе с Гошей из нашей жизни ушел праздник. И в пору было давать объявление в газету: «Бригаде грузчиков требуется идиот».