ТРОЙКА ТРЕФ
Почему я пишу всем сразу? – Устал повторять одно и тоже в частных письмах. Разъясню всё – и буду спокоен, что все условия вам изложил. К тому же, чем больше людей я имею в виду, тем сильнее расширяю сознание, т.е., духовно расту. Так что, я, прежде всего, свой интерес соблюдаю. Хотя, за письма мне редко удаётся присесть. Здесь, ведь, свои порядки, а, значит, свои напряжённости. Они естественно из приглашений вырастают. Обратил на что-то внимание, ответил на приглашение осознаванием – напряжение и началось. Обычно мы его не замечаем, но, если уж тройка треф выпадет – не заметить не сможем.
… Выслеживал я как-то одного парня. Создавал он людям напряжения в больших масштабах. Разузнал я о нём всё: и где живёт, и чем дышит. Это быстро можно сделать, если уметь. Снял квартирку с балконом напротив его дома – чтоб с бинокля его жизнь просматривать. Балкон был статный, со строгими решётками зелёными – не в пример мужичонке. Из того, что впоследствии взору моему открылось, понятно стало, что человек он не пропащий, но по кривой дорожке далеко зашедший, и пути назад не видящий. Втянется глубже – и придушит парня его доля. Так даже я не поступаю. Жизни лишить только Он право имеет.
Убийство как способ наказания – решение до дебильного глупое. Не по мне оно. Каждое дело я стремлюсь в произведение искусства возвесть. Всё, что я творю, должно стать культовым – чтоб хотели повторить, а не смогли. Убиение – не из этой палитры. Почему Господь призывал не судить? Потому что судить не умеют – себе выгоду выискивают, а справедливость губят. А в её восстановлении и заключается одна из основных трудностей и интереснейших сторон нашего важнейшего дела…
Было парню за тридцать, жил в коттедже, с животиком, мамой, прислугой, охраной, собачкой и двумя машинками. Торговые точки его с сильно подкрученными весами и прочими чудесами стояли во многих людных местах. Где тонко, а где грубо мухлевали его продавцы, ибо таких он и брал, а честных долой гнал. Вспомните, каково это: обвесили вас или обсчитали по самые ой-ё-ёй – вы приходите домой, соображаете – и злитесь, напрягаетесь, ругаетесь, а что толку… Всё это уплотняется – у кого постепенно, у кого быстрее, у кого – в сердце, у кого – в мозгу, у кого – в печени, у кого – в пояснице… Знаете, каково это – постоянно на тройку треф глядеть, или даже по самый затылок в ней отпечатываться?
Попробуйте, кстати! Достаньте её. Нюанс видите? – Вот именно, может стоЯщей оказаться, когда обе круглые макушки вверх смотрят, а может и наоборот – дважды ножкой кверху. Перевёрнутая карта означает негативную или неожиданную сторону основного значения. В любом случае, это – результат неведения – вашего или, того, на кого гадаете. Однако, все мы – глупые, а потому, если что, не расстраивайтесь.
Вернёмся, однако, к парню. В Библии что сказано? – “Неверные весы – мерзость пред господом, но правильный вес угоден Ему” (“Книга Притчей Соломоновых”, глава 11). Смотрим ещё: “Не делайте неправды в суде, в мере, в весе и в измерении. Да будут у вас весы верные, гири верные, ефа верная и гин верный” (“Третья книга Моисеева. Левит”, глава 19).
Что бы вы с этим козлом заблудшим сделали? Трудный вопрос? Трудный, коли метода не знаешь. Общество – прямоугольное, как наша таблица шесть на девять. Он с одной стороны сидит – вы с другой, он действует умело – вы нет, он использует все свои преимущества – вы стесняетесь. Но, порядочных людей тоже немало. Вот, я, например – работаю для души – и всё, что для жизни нужно, ко мне приходит. Даже сейчас, хоть и здесь нахожусь, а заказы принимаю, и между лучшими учениками распределяю. А как иначе? – Смену-то растить надо. И, главная медсестра старушка Яга меня в этом мнении поддерживает.
…
Кого воспитаем, те и опорами нашими будут. В иные состояния проникать – дело не шуточное. Вот и девица с двойным именем дочку не зря в животе держала, когда в зазеркалье вглядывалась. Теперь все трое уже здесь. Позади них – сумерки, где прошлое пространство своей жизнью живёт. Впереди – зрелище, для нас невиданное. Двое увлечены им, причём каждый – чем-то своим, и только молодая девушка задумчива и печальна – вместо скрипки сжимающая зонтик.
Тёмноволосая дама с веером облокотилась о поручень балкона – художница, ещё не ведающая, что станет “законной сестрой” своего создателя. Стоявший прежде позади зеркала, и изображавший её ещё беременною – теперь в ином обличье. Он, как и прежде, художник, да уже не тот… Ромбы прошлого пространства отразились в его статном сине-голубом галстуке.
Берт предвзято строга, Энтойн встревоженно сосредоточен, и только Фанни не интересуется зрелищем. Она знает, что вскоре ей придётся прощаться. Но, пока жемчужной серьги в ухе нет, да и на голове – не выцветший тюрбан, а молодой букет…
*
… Разузнав про парня, я предупреждения давать ему стал. Сперва тройку треф ему в машину подкинул – мол, напрягов жди. – Он внимания не обратил. Этого я и ожидал. В тот же день на стекло рядом с водителем наклеил её – лицом в салон. Тут он уже психанул. Потом я ему ежедневно письма с трёхами стал посылать, да и собака их ему в зубах приносила (её я сразу подкупил). Он в ответ засуетился, бандитов своих везде понаставил, вскакивать стал по ночам и по коттеджу носиться, и, что самое трогательное, перестал играть в карты. Это был действительно прогресс, потому что к картам серьёзно относиться надо: и уважать их, и под их чары не подпадать. И не только к картам, а, вообще, к любым знакам – и к дневным, и к ночным. Но, он пошёл дальше: выгреб из всех углов дома все карты, что смог найти, собрал их в кучу во дворе, и устроил костёр. И ребятам-девчатам своим запретил даже прикасаться к этому делу. Да, они и сами перепугались – все под подозрением ходили.
Целую неделю я трёшки ему подкидывал – порой и через его приближённых, которые о том ни сном, ни духом… Ох, сколько он морд "невинных" в то время перебил! Совсем взвинтился, не знал уже, кому верить можно, кому – нет, на каждом шагу подвоха ждал. И вот я своим звонким сердцем почуял, что пора мне до поры до времени затаиться. Думаю, дам ему недельку на перекур. – А сам, тем временем, другим клиентом занялся – чиновником, что дамочек-бизнесменок домогался. Но, с тем всё просто…
Пока я на любителя женщин отвлекался – мой жулик успокаиваться стал, и постепенно за старое принялся. Надо сказать, что ока своего я с него окончательно не спустил. Был такой участок дороги, с бензоколонкой, где я как штык появлялся как раз в то время, когда он мимо проезжал. Именно там он чаще всего один ездил, разве что – с пёсиком, так тот больше меня слушался – я его что ни день у забора вкусностями прикармливал.
…Тормознёт мой парень, заправится – а там и со мной парой словечек обмолвится.
Дело движется – вижу, он слишком бдительный пока, чувствую, надо ему ещё недельку дать – и дал, я не жадный. За это время он окончательно расслабился – пока не понял я, что пора с ним кончать. В назначенный срок попросил я его подбросить меня – от одного цивильного места к другому, между которыми – грунтовка в чистом поле, ему по пути. На дороге мой человек в форме и с жезлом стоял. Это потом выяснилось, что всё липовое, а сперва мы притормозили…
Когда он из машины выглядывал, я зажигание-то железкой и заклинил. Дальше – мой помощник его отвлекал, а я собачке вкуснятинку подбросил. Потом, быстренько выскочил и окликнул его так, как его за глаза называют. Тот обернулся с разинутыми зенками, опешил, и не знал, как ему реагировать – а я стал палить ему на одном дыхании основные вехи жизни, адреса и распорядки дня – его самогО, его мамы, невесты, главного приятеля-подельника, мента, что с ними в доле был, врача, что его тайные болезни правил…
Он, ещё до конца меня не дослушав, воздух ртом и руками хватать начал, а я, посмотрев на эти его потуги, и закончив речь праведную, добавил к сказанному, что, ежели мы не договоримся – я сам решу, кого и как порешу, и сделаю это во что бы то ни стало – ни я, так мои люди. Он смотрел на меня как на пришельца и, чтоб его в чувство привести, я стал бросать в него трефовыми трёшками, пока морда его бандитская не раскраснелась от их пощёчин.
Парниша согласился на всё. А мне разве много надо? Познакомиться по-человечески, объяснить своё понимание вопроса, выслушать мнение другой стороны, и – привести её к покаянию (не предо мной, разумеется, а пред Отцом Нашим). И “мерзостью пред Господом” впредь не заниматься.
Сперва он позвонил своей девушке – то ли Фанни, то ли Фаине – к которой на свиданье ехал – успокоил её, заикаясь… Его собачка тем временем трёшки собирала – благо, была на них натренирована.
– Видишь ли, - говорю я ему, когда он уже настолько очухался, что готов был слушать, - тройка треф – это напряжённость, неудобство, ни то ни сё, и, вместе с тем – знакомство, начало новых отношений, которые, может, будут, а, может, нет… Знакомство с человеком, проблемой, собакой, - сказал я и обнял его грозного пёсика.
А парень только нервно кивает и молчит.
– Тут противоречие кроется, и нам с тобой надо бы его разрешить, - продолжаю я, - Трефы – это осень, а тройка треф – напряжение, знакомство, а, значит, зима. Поэтому, когда знакомятся, всегда неловкость выходит. Внешность опьяняет, а внутренность холодит…
Он ещё сильнее закивал, и ещё усерднее попытался глотнуть.
– Надо этот вопрос разрешить, чтоб больше к нему не возвращаться, - добавил я.
Он тупо кивнул, хотя, сомневаюсь, чтоб что-то понял – а я продолжил:
– Поэтому, будем знакомы, - и протягиваю ему ладонь, а он не сразу соображает, но, после заминки даёт-таки свою – и я произношу заветное, - Я – тот, кого ты не ждал, а ты – тот, кого я искал.
– Ага – выкашлял он.
– Представишься?
– Игнат.
– А фамилию свою пушистую не назовёшь?
Но у него, похоже, язык присох.
Я погладил его по спине, помогая прийти в себя, дал попить воды и пожевать чёрствых сухарей. Почти почувствовав себя зэком, он начал дышать, и сделал несколько звонков – отпустил домашнюю охрану, заказал прислуге шикарный ужин – и мы поехали к нему.
Там я достал раскладную доску для 54 в стиле треф, и полилась у нас задушевная беседа с подробными рассказами о жизни – с его стороны, разумеется. Дал я ему для этого колоду в руки – в том самом, известном нам порядке, и, когда он очередную карту доставал, я подсказывал, что ему рассказывать надобно.
– Ты ведь рождался? – спрашиваю я, когда он цветного джокера вытянул.
– Д-да…
– Значит, есть такой грех?
– Й-есть…
– Ну, вот, всё об этом и выкладывай – что помнишь, и знаешь. И, вообще, все яркие впечатления жизни, все её резкие повороты, все памятные встречи с природой…
Так и продвигались. С двойкой треф он рассказывал, куда и когда был приглашён, с кем и когда знакомился, и как эти связи ему потом в жизни помогли. С тройкой – какие напряжённости в отношениях возникали, и к чему приводили. И так далее…
Ни раз мне пришлось ему напоминать, что ходить надо правильно: последовательно, и не юля, без диагоналей, а только влево или вправо, вверх или вниз. Поверх другой карты новую класть нельзя, перепрыгивать клетку – тоже. Коли следующую класть некуда, поскольку рядом свободных клеток нет – начинай всё сначала. Коли вторично на одной и той же карте спотыкаешься – раскрывай эту тему подробнее...
Доски бывают разные – как и попроще (шесть на девять), так и такие, чтоб общим периметром нужную масть напоминали. Бывают и заведомо непроходимые – по ним при любом раскладе в тупик попадешь, и многие клетки пустыми оставишь. Но, такими я редко пользуюсь – только, когда полный отморозок попадается... (и тогда он играет до тех пор, пока Бог его либо не забирает, либо не отпускает).
Каждый ход требует свободного мышления. Парень пытался это делать, но нервничал, и потому я всякий раз напоминал ему, что у нас вся Жизнь впереди. Но, снова и снова, по его ошибкам мне становилось ясно, что он что-то пытается утаить. Я его внимание на это обращал-обращал, но, в конце концов, мне надоело.
– Знаешь что, - сказал я ему, - ты меня достал. Я устал тебя на мухлёвках ловить. Больше замечаний делать тебе не стану. Закончу с тобой по быстрому, а потом сам разберусь, в чём ты врал, и кто из дорогих тебе близких в этом виноват.
В ответ он стал меня умолять, чтоб я никого, кроме него, не трогал, и мягко напомнил мне мои же слова, что впереди, мол, у нас вся жизнь, а потому спешить-то некуда. Мне пришлось объяснить ему, что я под словом «Жизнь» имел в виду игру, а он – свою собственную жизнь, которая может оборваться в любой момент. Тогда он робко уточнил, отчего же такое вдруг может случиться. Я терпеливо пояснил, что игрок может тапки и после игры отбросить, и даже по ходу неё, если его ответы высшей силе не понравятся, то есть, не будет в них достаточной искренности. Он устремил на меня преданный взгляд, и пообещал ничего больше не скрывать – выкладывать всё как на духу. И, с этой минуты всё потекло как по маслу…
Так мы до следующего обеда и просидели – ровно сутки. Не просто мне было его слушать, хотя, мужчинка, как я и предполагал, оказался не конченым. Маме я, уходя, представился психоаналитиком и она меня раз сто благодарила.
*
Вот мы и познакомились – с теми, кто меня не знал. Очень приятно, но мне пора. С доктором Кащеем должен в жизнь в бубновом стиле сыграть – показать, как я выздоравливаю.
На том и прощаюсь. Пальцы к губам прижимаю – всем поцелуи посылаю. Ловите?..
Copyright © Лаварэс – 2001 г (28 – 29 сентября, 12, 27 октября), 2002 г. (22 октября).
ПРИМЕЧАНИЯ
^^^ Использована картина Эдуарда Мане «Балкон» (1868), холст, масло, 169х125, музей Д”Орсэ (Париж).
Эдуард Мане (1832 – 1883), французский живописец, один из основоположников импрессионизма.
На указанном полотне изображены трое. Художница Берт Морисот сидит слева, сзади стоит художник Энтойн Гуйлемет, и справа, с зонтиком – молодая скрипачка Фанни Клаус.
Через несколько лет после написания этой картины Морисот вышла замуж за брата Мане Евгения, став художнику «сестрой в законе».
Эти имена и термины используются в тексте.