И. Письменный
Дорогие мои Чертыхайские
Часть 1
Глава 5. Иван Николаевич
Остап подмигнул Балаганову, Балаганов подмигнул Паниковскому, Паниковский подмигнул Козлевичу. И хотя честный Козлевич ровно ничего не понял, он тоже стал мигать обоими глазами.
[И. Ильф, E. Петров “Золотой теленок”]
Вскоре Свэлик вернулся вместе с мужчиной весьма представительного вида. Уже по тому, как Свэлик вел своего спутника к машине, - идя впереди не более, чем на полшага, и всем корпусом развернувшись назад, - чувствовалось то огромное уважение, которое он к этому спутнику испытывал. Феликс готов был даже поклясться, что его старший брат шел боком и почтительно наклонив голову, чего он раньше вообще ни при каких условиях не мог себе представить.
Внешность мужчины была как раз такая, что ее можно было использовать для плакатов о рабочем классе: высокий, плотного сложения, с гордо поднятой головой, покрытой сверху аккуратно расчесанными не то русыми, не то начинающими седеть волосами, да еще вдобавок в синем рабочем комбинезоне и с штанген-циркулем, торчавшим из верхнего кармана этого комбинезона.
Мужчина обошел вокруг “Жигуленка”, зорко вглядываясь в автомобиль, попросил поднять капот и запустить двигатель, что было немедленно выполнено сыновьями Свэлика. Благодаря поднятому капоту еще лучше было видно, что даже у стоящей автомашины периодически дергается двигатель.
- Ну как, Иван Николаевич? – спросили Свэлик и его сыновья в один голос у плакатного мужчины, услужливо заглядывая ему в глаза.
Иван Николаевич ничего не ответил, но попросил показать eму, как зажигаются сзади сигнальные огни при нажатии на тормоз и включении поворотников.
Свэлик, Фридик и Самсоня многозначительно переглянулись между собой, но ничего не сказали, а только восхищенно покачали головами, и все трое после этого уставились на Феликса, очевидно ожидая от него такой же реакции – еще бы! Послушав работу мотора, Иван Николаевич сразу же понял, что сигнализация не в порядке! Феликсу смотреть уже было не на кого и он стал смотреть на мотор.
Иван Николаевич, казалось, не замечал восторга отца и сыновей Чертохайских. Он попросил заглушить мотор, после чего достал из верхнего кармана своего комбинезона штанген-циркуль, зачем-то измерил расстояние между двумя болтами и покачал головой.
- Что-нибудь не так, Иван Николаевич? – в один голос спросили отец и сыновья, но Иван Николаевич только многозначительно покачивал головой, полузакрыв глаза и, видимо, что-то подсчитывая.
- Значит, так, - весомо отчеканил Иван Николаевич, - в понедельник же загоняем машину на станцию обслуживания. Проводим полное техобслуживание с заменой масла в двигателе, коробке передач и заднем мосте.
После каждых трех слов Ивана Николаевича Свэлик, Фридик и Самсоня восторженно смотрели друг на друга, потом на Феликса и повторяли благоговейно и со значением:
- Полное техобслуживание!
- С заменой масла!
А Иван Николаевич между тем продолжал:
- Полностью меняем на новые маслофильтр, трамблер, свечи, амортизаторы, карбюратор, сцепление, коробку передач…
Слушая перечисления Ивана Николаевича, Свэлик, Фридик и Самсоня периодически восхищенно переглядывались, потом со значением смотрели на Феликса и повторяли завороженно и восторженно одновременно:
- Маслофильтр!
- Трамблер!
- Свечи!
Эти столь обычные для каждого автолюбителя названия после того, как их произносил Иван Николаевич, приобретали в ушах Чертохайского семейства чарующие свойства неземной музыки:
- Амортизаторы!
- Карбюратор!
- Сцепление!
- Коробку передач!
Феликс неожиданно спросил:
- Позвольте, а какое может иметь отношение к тому, что двигатель дергается, коробка передач?
Иван Николаевич снисходительно посмотрел на Феликса:
- Вы хотя бы приблизительно знаете, для чего вообще нужен двигатель?
- Я полагаю, для того, чтобы крутить колеса, - ответил Феликс.
- Будем считать, что так, - Иван Николаевич снисходительно покачал головой. – А через что двигатель
крутит колеса? Через эти самые сцепление и коробку передач…
Свэлик, Фридик и Самсоня немедленно повторили за своим кумиром:
- Через эти самые!
- Сцепление!
- И коробку передач!
- Но ведь вы же видели, что двигатель дергается у неподвижного автомобиля, когда колеса не крутятся, рычаг переключения передач на нейтрали, и значит коробка передач отключена... Значит причина не в ней!
- А в чем же? - Иван Николаевич ехидно-скептически покачал головой.
- Двигатель троит,– заявил Феликс.
- Что такое “троит”? – тут же поинтересовался Самсоня у своего двоюродного дяди.
- Это значит, что из четырех цилиндров в моторе работают только три, - пояснил ему Феликс.
И тут Иван Николаевич обратился к Свэлику:
- Он что у вас, профессор?
Свелик, Фридик и Самсоня промолчали, но у Феликса Гамбурга невольно вырвалось:
- Да, профессор!
- А если кто считает себя профессором, - зло сказал Иван Николаевич, - то пусть занимается своими уравнениями, а не мешает рабочему классу производить обслуживание клиентов по высшему разряду.
Свэлик выразительно развел руками:
- Иван Николаевич, о ком это Вы? Да я его вообще называю Самозванцем!
- Иван Николаевич, - тут же начали жалобно скулить Фридик и Самсоня, - пожалуйста, не обращайте на него внимания. Он здесь случайно и завтра вообще уезжает.
Последнее известие несколько смягчило сердце Ивана Николаевича, и он даже решил немного пошутить, а заодно и проявить свою эрудицию:
- Знавали мы таких профессоров, которые думают, что дифференциал в автомобиле выглядит, как тот дифференциал, который они царапают в своих уравнениях, а сами …
- … а сами гайку подтянуть не могут… - Свэлик немедленно принялся подпевать своему кумиру.
- Вот именно, - подтвердил Иван Николаевич, - знаю это из личного опыта.
Свэлик выразительно посмотрел на двоюродного брата, а оба его сына тут же стали так укоризненно качать головами, как будто именно он, Феликс, путает один дифференциал с другим. Феликс тут же дал себе слово больше ни во что не вмешиваться, но вдруг услышал, как в длинном перечне подлежащих замене деталей Иван Николаевич указал необходимым заменить всю проводку.
- А всю проводку зачем менять? – вырвалось у Феликса раньше, чем он успел зажать себе рот ладонью.
- В научных и учебных институтах, наверное, еще не знают, что при эксплуатации все, в том числе и провода, изнашивается, - снисходительно улыбнулся Иван Николаевич.
Феликс не смог пропустить мимо ушей беспочвенные нападки на научные и учебные институты и задал вопрос, который немедленно привел, с точки зрения его родственников, к трагическим последствиям:
- И как же износ может привести к тому, что при нажатии на тормоза включается сигнализация поворота?
- Савелий Самсонович! – надменно заявил Иван Николаевич. – Я вижу, что у Вас появился новый, шибко знающий специалист, и Вы, в благодарность за все мои многолетние заботы о Вас и Ваших автомобилях, стали подвергать сомнению мою квалификацию и устраивать мне форменные экзамены.
Что ж, пусть тогда этот профессор и занимается ремонтом Вашей машины. А то нести околесицу каждый может…
И тут Иван Николаевич произнес слова, смысла которых Феликс тогда не понял и не оценил, но которые постепенно, спустя несколько лет объяснили ему многое в действиях его двоюродного брата и судьбе всей семьи этого брата:
- Сдается мне, что Ваш профессор специалист не только по “Жигулям”, но и по “Фордам” старинных моделей тоже...
Тут Свэлик, Фридик и Самсоня испугано схватились за головы и наперебой закричали какую-то околесицу о том, что Феликс совсем не профессор, а если и профессор, то совсем не по автомобилям, что он о Форде вообще никогда и ничего не слыхивал, что он о нем и понятия не имеет. (Феликсу тогда показались эти утверждения слишком смелыми, но через пару лет он понял, что был не прав. Ведь он, действительно, знал только о Форде без кавычек, но никогда и ничего не слыхивал о конкретном “Форде” в кавычках...)
Но ничего не помогло. Оскорбленный Иван Николаевич немедленно покинул место их стоянки и гордо зашагал по направлению к зданию станции технического обслуживания. А по обеим сторонам от него, как две побитые собаки, бежали Свэлик и Фридик, пытаясь что-то объяснить ему на ходу. В глазах и отца, и сына светился неподдельный ужас.
Глава 6. Профессор - автолюбитель
Когда отец и старший брат ушли вслед за неумолимым Иваном Николаевичем, и только Самсоня остался стоять возле машины, Феликс коротко приказал ему:
- Открой багажник и дай мне борт-сумку с инструментами и ветошь!
Ветоши в машине не оказалось, а борт-сумка хотя и имелась, но добрая половина инструментов в ней отсутствовала. Феликс снял пиджак, закатал рукава и направился к урне с мусором. Он не постеснялся вытащить оттуда несколько старых газет и стал вытирать ими грязь, которой был покрыт двигатель.
Феликс примерно догадывался, в чем может быть дело: если двигатель троит, значит один цилиндр из четырех не работает. Скорее всего, дело в свече зажигания. Хорошо, если она всего лишь закоптилась. Тогда достаточно будет ее просто почистить. Хуже, если придется ее заменить. Феликс был совсем не уверен, что у его родственников в машине найдется для замены запасная свеча.
Но когда он протер грязь, то увидел, что к одной из свечей вообще не подключен высоковольтный провод и телепается рядом. Из трех водителей этого автомобиля ни один даже не удосужился поднять капот и проверить, как подключены провода к свечам! Феликс подключил болтающийся провод и
попросил племяника включить мотор. Мотор работал равномерно, не дергаясь. Но Феликс решил все же почистить свечи.
Он подошел к водителю одной из машин, загоравшему в ожидании, когда к нему выйдет Иван Николаевич или кто-то из его коллег, и попросил на время свечной ключ. Профессор вывернул свечи, достал из кармана перочинный ножик и спичечный коробок, заточил ножом спички по своему вкусу
и стал заточенными спичками счищать нагар и сажу со свечей. За этим занятием его и застали вернувшиеся от Ивана Николаевича отец и сын Чертохайские. По-видимому, им удалось чем-то смягчить суровое сердце автомобильного авторитета, потому что тот ужас, который у них вызвал столь
неожиданный уход любимого мастера, уже исчез из их глаз. Но он немедленно опять восстановился, как только они увидели, что их родственник выкрутил свечи из мотора.
Не обращая на них внимания, Феликс закончил чистить свечи, ввернул их на место, отдал свечной ключ его владельцу и попросил Самсоню снова запустить двигатель. Уже на работающем двигателе он подкрутил пару винтов на карбюраторе и сам залюбовался тихой и равномерной работой двигателя.
- Масло у вас есть? – спросил он у Чертохайских.
- Какое масло? – спросил отец семейства.
- А все масла, - беспечно ответил Феликс. – Давайте все масло заменим: и моторное, и в коробке передач, и в заднем мосте.
- Вот видишь, - недовольно заявил Свэлик. – Ты тут нападал на ни в чем неповинного и добрейшего Ивана Николаевича, а сам хочешь делать то же самое, что он говорил.
То, что брат устранил в машине дефект, из-за которого, собственно, они сюда и приехали, не прибегая к замене коробки передач и сцепления, то есть избавил их от весьма значительных расходов, вернее, вообще без каких-либо расходов, не произвело на Свэлика ровным счетом никакого впечатления, а скорее даже расстроило.
- Совсем не то, о чем говорил твой Иван Николаевич, - начал сердиться Феликс. – Он предлагал помимо обслуживания, которое вы все и Ваш наставник должны были давно уже сделать и почему-то не сделали, заменить в машине вполне работоспособные узлы и агрегаты, а я всего лишь собираюсь
произвести замену отработанного масла свежим.
- Ну и где ты собираешься это сделать? У тебя есть для этого своя станция технического обслуживания? – спросил Свэлик, и Феликс услышал в его недобром голосе интонации добрейшего Ивана Николаевича.
- У тебя ведь есть гараж! Вот там и сделаем! – ответил Феликс.
- В гараже? – ужаснулся Свэлик.
- Да, я все время дважды в год, весной и осенью, провожу в своем гараже техобслуживание моему
автомобилю.
- Сам? – удивился Самсоня.
- Конечно, сам. А кто же еще?
Но Свэлик непреклонно возразил:
- В своем делай, что хочешь, а в моем нельзя.
- Хорошо, давай масло, и я проведу его замену прямо на этой площадке.
- Нету масла, оно есть только на станциях техобслуживания, - не сдавался Свэлик.
- Найдем, - уверенно заявил профессор, отошел от машины, о чем-то поговорил с шоферами, возратился и уверенно заявил:
- Поехали! – и он назвал адрес заправки, где были все необходимые масла, причем по божеской цене.
Но Свэлик твердо заявил:
- Можешь ехать, раз ты торопишься, а мы останемся.
Свэлику почему-то очень не хотелось уезжать, и будь Феликс Гамбург повнимательнее, он бы мог это заметить, но ему очень хотелось сделать брату и племяникам, уезжающим в далекий и недоступный для него мир, что-нибудь хорошее на прощание, и он многого не замечал. И в этих словах двоюродного
брата он увидел только одно - проявление заботы о нем.
- Я же сказал, что никуда мне не надо. А вы почему остаетесь? – простодушно поинтересовался он.
- Хотя бы потому, что у нас износилась электропроводка, и, как ты сам изволил заметить, при нажатии на тормоза включается сигнализация поворота! – немедленно отреагировал Свэлик. – Да нас же через сто метров остановит постовой.
Говоря так, он изрядно кривил душой, ибо уже больше месяца ездил с неисправной сигнализацией (как, впрочем, и многие местные автолюбители – с чего бы это? уж не благодаря ли местным автоумельцам?). Если Свэлика останавливали гаишники, он немедленно отвечал, сияя искренней и
широкой улыбкой:
- Все в порядке, шеф, мы именно из-за этого и едем сейчас на станцию технического обслуживания!
И подобревший шеф махал жезлом: дескать, ладно, поезжай!
Правда иногда попадались настырные, которые в ответ замечали что-нибудь типа:
- Так ведь станция находится в противоположном направлении!
Или:
- Так ведь станция так поздно не работает!
Но и в этих случаях Свэлик ухитрялся выходить сухим из воды, добродушно улыбаясь и приводя в ответ заранее заготовленную шутку из своего богатого арсенала:
- А мы по дороге решили заскочить за пивком для слесарей.
- А мы очередь занимать, чтобы с утра быть первыми!
Однако наиболее усердствующих стражей порядка приходилось ублажать с помощью денежных купюр, после чего “Жигуленок” опять мог продолжать рискованный бег по дорогам, дезинформируя участников дорожного движения о своих истинных намерениях и многократно создавая тем самым аварийные ситуации.
Итак, мы остановились на том, что Свэлик заявил брату:
– Да нас же через сто метров остановит постовой!
- Ну, это ерунда, это мы мигом, - простодушно успокоил его Феликс, подымая крышку багажника и отсоединяя в нем все имеющиеся провода. Затем он попросил Самсоню сесть на водительское место и поочередно включать сигналы поворота, фары, подфарники и нажимать на тормоз.
Вскоре с дефектом, который семья Чертохайских не смогла и даже не пыталась устранить более месяца, было покончено.
Он был устранен за семь минут тридцать секунд, не только без полной замены всей якобы
износившейся проводки, но даже без замены хотя бы одного провода.
- Поехали! – вторично сказал Гамбург.
Чертохайским поневоле пришлось повиноваться.
“Жигуленок” легко и без дергания, подавая сигналы в полном соответствии с желаниями водителя, покатил на заправку, где по сведениям местных шоферов имелось свежее моторное и прочие необходимые ему масла.
Во второй половине дня Феликс собирался выполнить все необходимое техническое обслуживание автомобиля, не ограничиваясь только заменой масла, но сделать также замену фильтров, отладку кулачков и тормозов. В качестве помошников он рассчитывал использовать своих племяников.
Но Свэлик решил отложить все работы на завтра, заявив, что стол, приготовленный Индустрией, - как помнит читатель, женой Свэлика, - заждался их, а второе пришлось уже дважды подогревать. Когда все уселись за стол, Свэлик встал, расплылся в улыбке и поднял свою чарку:
- У всех налилито? – строго спросил он и повернулся к брату: - Со свиданьицем!
Братья на радостях снова обнялись и троекратно расцеловались. После отца и его сыновья поочереди
обнялись и троекратно расцеловались с дядей. И только после этого все дружно отдали должное кулинарному искусству Индустрии.
Машину в гараж загонять не стали. Оставили ночевать возле дома.
Наутро Феликс обнаружил под машиной лужу масла. Он измерил уровень масла в моторе и ахнул: его в двигателе практически не осталось.
- Раньше, чем устраним утечку масла, никуда ехать нельзя, - сказал Феликс, засучивая рукава. – Надо сейчас же этим заняться.
- Вот он, результат твоих регулировок, - мрачно резюмировал Свэлик.
- Так я ведь вчера ничего, имеющего отношение к маслу, не делал! – ахнул Феликс.
- Не знаю, чего ты не делал, только вчера, до твоего вмешательства масло в двигателе было, - заявил хозяин машины. – Прав был Иван Николаевич! – и он слово в слово процитировал своего обожаемого кумира: - “Если кто считает себя профессором, то пусть занимается своими уравнениями, а не мешает рабочему классу производить обслуживание клиентов по высшему разряду”.
- Свэлик! Ведь ты же инженер-механик! Подумай сам: вчера я возился только с электропроводкой и свечами. Ну какое это имеет отношение к маслу? – взмолился профессор.
Но переубедить брата он не смог, тот продолжал настаивать, что все это результат проведенных Феликсом непрошенных вмешательств в машину. Известно ведь, что невозможно объяснить что-то тому, кто не хочет вас слушать.
Феликс присел и снова внимательно посмотрел на маслянную лужу под машиной. Неожиданно он изрек:
- А ведь ваша машина не первую ночь ночует не в гараже. Так или нет?
- Ну какое это имеет значение? – развел руками с улыбкой Свэлик.
- Я спрашиваю только: да или нет?
- Ну, да. Так что из этого следует?
- А то, что эта лужа возникла не за одну эту ночь. Масло подтекает давно, луже не меньше месяца. И за все это время вы ни разу не проверяли уровень масла в двигателе.
Реакция Свэлика была непредсказуемой:
- А ведь прав был Иван Николаевич, когда сказал: - “Проводим полное техобслуживание с заменой масла в двигателе, коробке передач и заднем мосте”. А ты не дал ему этого сделать и теперь корчишь из себя знатока.
Феликс понял, что бесполезно доказывать брату, что после замены масло снова уйдет, если не подтянуть гайки на поддоне. (Впрочем, я уже забыл, что именно надо подтягивать на нижней крышке у “Жигулей” – гайки или болты, но это уже не принципиально.)
Феликс молча скинул рубашку и майку, откатил машину на два метра вперед, чтобы не ложиться в масляную лужу, подложил под мотор валявшуюся в газоне фанерку, подстелил на нее кучу газет, взял гаечный ключ, лег на спину и, лежа на спине, пополз под машину. Так и есть: гайки на поддоне никто ни разу не подтягивал с тех пор, как Чертохайские стали ездить на этой машине. Профессор Гамбург стал подтягивать гайки на поддоне.