Это можно читать как отдельный мистический рассказ, а можно как – ПО КРАЮ ТЬМЫ (1)
Самое начало романа см. ПО КРАЮ ТЬМЫ (Вступление в стихах)
Copyright © Аайус – 2000 – 2002 гг.
РВАНЫМИ КРАЯМИ
Всё в моей жизни перепуталось и перекосилось. Кто бы знал, с чего это началось? Уж, не с кошмаров – они нагрянули не сразу – ждали, пока я созрею. Тогда с чего? Углубляясь в память, ухожу в дебри и теряюсь. А, на загнанного зверя всегда найдётся охотник, не так ли? – Тут и мораль: не лезь туда, где ждёт беда.
Когда жена впервые подала сигнал тревоги, главные неприятности были ещё впереди. Я барахтался в самОм водовороте, и изнутри мне всё казалось естественным, а она наблюдала со стороны – по моему поведению и странным объяснениям.
- Я всё меньше тебя узнаю, Далани, - Найя старалась цепко держать мой взгляд своим, - Может, ты, наконец, это заметишь?
В ответ я только чуть приподнял брови и сконфуженно зашевелил губами. Утро... не моё время.
- Что, прелесть моя, нечего ответить? - мягко констатировала она.
Квадратная восьмиметровая кухня располагала к разговору – деваться мне было некуда, столом я был практически прижат к стенке. Но, я молчал...
Найя сидела напротив, на краешке табурета, и выжидательно склонялась вперёд. Нога закинута на ногу. Гнетущая мимика давит на мою совесть. Острые пальчики вальсируют в такт словам и вздохам. Тёмно-каштановые волосы свободно качаются по сторонам закрученными в мою сторону крюками, будто жаждут меня подцепить. Заарканить, заморочить, обезглавить, обесточить, заманить и заловить, чтоб навек угомонить.
Она выпрямилась, обхватила руками колено и стала меня с прищуром разглядывать. Мне же осталось невинно смотреть на неё. Ромбовидное лицо, кожа – со светло-жёлтым отливом. Карие миндалевидные глазки. Нос с выпуклой спинкой. Чувственно изогнутые губы. Хищные белые зубы, готовые раскрыться в рысьем оскале. Овальные детские ушки. Всё услышит и узнает – никому о том не скажет, все ходы предугадает, и сомненья не покажет. Обычное выражение лица – загадочное ожидание с полуулыбкой себе на уме.
- Интересный ты парень, Дал, - вздохнула она, - У тебя мало приключений, что ты в новые ударился?
- Думаешь, мои чудеса затянутся?..
- Ты не забыл о семейных чудесах, что начались ещё до нашего знакомства? – И сияет предо мной вечно знакомым лукавым ликом.
Стиснув зубы и пристально глядя мне в глаза, она взяла мою кисть, сжала... и оттолкнула. Потом, не спуская с меня глаз, взяла длинный кухонный нож и, повертев его в руке, направила остриём в мою сторону.
- Я думала, человек никогда не меняется... - резанула она с прищуром, - Я и сейчас так думаю, - и, со стуком положила нож на стол.
Я хмыкнул, и стал демонстративно рассматривать стены. Между полок и приборов висели фотографии в рамках, деревянные фигурки, искусственные цветы...
- Другие никогда нас не понимали, - снова начала она, - Но, нам обоим многое друг о друге было ясно. А сейчас что-то меняется в принципе. Может, ты и не замечаешь, но я-то вижу.
- И что?..
- Чепчику через год в институт поступать – вот что. У неё и без того психика на пределе.
Чепчик - дочка наша. Не простая, а заводная. Если ключик подберёшь, то надолго заведёшь. Ненавидит скучно время проводить – всегда себе развлечение придумает. Прерывать её игры, когда они из-под родительского контроля выходят – это и есть тот ключик. Дочкой моя сокровенная прикрывается, когда мне по серьёзному возразить хочет. Мол, подумай, как это на ребёнке отразится! А то я не думаю! На ребёнке моё поведение нормально отражается! Чепчик смотрит на мои закидоны понимающими глазками, тихо кивает, и голову в плечи заворачивает.
- И, что же тут можно сделать? - развёл я руками.
- Просто будь в курсе, - Найя выжидательно смотрела на меня, но я молчал – и она продолжила, - Я женщина, и мне нужна уверенность. Я должна понимать, кто со мной рядом.
- И, куда мне - к врачу?
- К кому угодно... Но, только знай, - и её взгляд отяжелел, - я всегда...
- Знаю, - тихо процедил я, - Как и ты знаешь...
С минуту мы напряжённо смотрели друг на друга, пока Найя не отвернулась к окну. Тяжело дыша, она глядела на гуляющий осенний ветер и молчала.
Выпуклые часы слева от меня с мрачными волнами под стрелками показывали девять двадцать шесть. Верхнюю часть фона освещал маяк на северо-восточной скале. На юго-западе виднелось парусно-гребное судёнышко. Мне всегда почему-то думалось, что там ловили акул на некую экзотическую наживку.
Я начинал чувствовать себя ею...
- Ты уверена, что врач в таком деле поможет?
- Умного искать надо. И не сболтнуть лишнего. А то он диссертацию на нас защищать захочет. Тогда и опомниться не успеем...
- Поэтому я об этом и не очень-то думаю. Мало ли, какие заскоки бывают...
- Да нет уж. Боюсь, это уже не просто заскоки, - в её голосе появились железные нотки, - То, что ты ночами вытворяешь...
Что я такого вытворяю? Ну, вскрикну, руками взмахну... В последнее время только и слышу, что раньше я был “вполне здоровым сумасшедшим”, а сейчас стал “просто больным”. Для дочери мы оба были ненормальными, но она против этого ничего не имела.
- А, если б я тебе ничего не рассказывал?..
- А, мне и рассказывать не надо – я сама не слепая. И, дело не в Твики, и ни в ком другом, с кем ты там говоришь в своём воспалённом воображении.
- Может, оно у меня и воспалённое... А, насчёт Твики... Вы даже чем-то похожи...
- Неужели? - Найя театрально расширила глаза, и, понизив голос, добавила, - А, может, я и есть – она? - и, достав из кармана красный фломастер, спросила, - Где у неё шрам? Здесь? - и поднесла его к правой щеке.
- Найя, не делай глупостей!
- А тебе можно их делать?! - одно движение – и шрам вдоль правого уха был нарисован.
- Ну и что? - почти закричал я, - Всё равно не похожа!
Обхватив руками голову, я закрыл глаза. Вот уж действительно, позволил себе втянуться не понятно во что. И жена теперь лезет туда же… Мало ей того, что уже есть...
Мои размышления прервал её приглушённый стон:
- Джив, подожди! – она стояла, шатаясь, в дверях кухни, и протягивала ко мне дрожащие руки. Лицо её было жёлто-коричневым. Голову обрамлял чёрный парик. В таком виде она действительно походила на Твики. Тем более, что она была одета в белую тунику, подпоясанную на бёдрах. Шею обрамляло ожерелье из медвежьих когтей.
- Найя, перестань, - моё сердце отчего-то забилось чаще.
Я схватился за стул и медленно опустился на пол. Найя или Твики – кто-то из них подал мне воды – и я стал приходить в себя.
- Ты что, Найялай?.. – пробормотал я, немного успокоив дыхание.
- Нравится?..
- А если с Твики что случится?..
- Так всё серьёзно, да? - она заговорщички улыбнулась, - Может, и правильно волнуешься. Такой ненормальной как я не сыщешь. Мы с тобой – идеальная пара из одной палаты.
- Послушай, подожди... Я серьёзно говорю: когда я увидел тебя так похожей... - я перевёл дыхание, - Бред, в котором я плаваю... Мы же научены такими играми. Они могут плохо кончиться.
- Научены... А как поступать, всё равно не знаем. Я сначала с ума сходила, пока мне вдруг не приснилось, что я – Твики. Может, это я себе надумала, но мне это та-ак понравилось!..
- Найялай, я в твои причуды не вмешиваюсь,- заговорил я как можно спокойнее, - Дело в другом. Ведь, ты понимаешь, что эта примета с подвохом. Если ты свою игру не бросишь...
- Если что-то случится с ней – ты мне тут же сообщишь, - ответила Найя показательно послушным тоном.
- Я серьёзно! – не выдержал я.
- А я тут в шарики-ролики играю?! – она встала и решительно развернулась, собираясь уйти.
Я вскочил вслед за ней – и она выжидающе уставилась на меня, но вскоре вздохнула и сбивчиво произнесла:
- Конечно, мы не в равных условиях. Ты в курсе правил игры, а я… всё не могла решить, что мне делать и… вдруг осознала, что не хочу быть по другую сторону – и перестала сопротивляться… Ты опередил меня… пока, но я тебя ещё догоню.
Между нами повисло молчание.
- Это ты о том, что было раньше?.. - наконец, спросил я.
- Нет, о том, что ещё предстоит. Я думаю, что успею.
- Успеешь – что? - недоумевал я.
- Главное – до чего.
- Что значит “до чего”? – я вопросительно глядел на жену, а та молча смотрела на меня, пока предположение не выразилось в моём взгляде.
- Именно, милый, - и она как-то странно улыбнулась, - Если смерть неизбежна – не лучше ли принять её из любимых рук?
При этом она посмотрела на меня со щемящей тоской, развернулась и направилась в сторону ванной.
- Что ты имеешь в виду, Найялай? - пролепетал я вдогонку, но ответом мне был лишь поворот замка за дверью.
Так я стоял на коридорном распутье, тупо немел и не знал, что мне думать, как дышать и как дальше жить.
*
Мне давно было не по себе – месяца три-четыре. Чувствовал я себя неуверенно, ибо всё вокруг становилось всё более зыбким. Окружающее пространство будто теряло со мной неуловимую прежнюю связь. Происходило что-то, что можно описать как прощание, хотя сознательно прощаться я ни с кем не собирался. Я будто постепенно уходил из жизни, оставаясь в сознании как бы для себя самого – своего внутреннего “я”, не связанного ни с кем другим. Становилось так грустно, что я порой плакал, хотя, внятно объяснить причину такого состояния себе не мог.
В ушах всё чаще шумело, или даже звенело – особенно по вечерам. А, бывало, что вокруг никого – а кто-то зовёт тебя по имени. Что-то странное стало твориться и со зрением. Случалось, глянешь на подоконник, и за цветочным горшком увидишь мелькнувший крысиный хвостик, ахнешь – а там никого. Или, глядь – тараканчик бежит, а присмотришься – чаинка лежит. Бывало, смотришь на настенные часы и не можешь понять, движется ли секундная стрелка или дёргается на месте... А иногда я замечал, что дверь или стена, на которую нечаянно был направлен мой взгляд, слегка колыхалась – будто висящая на слабом ветре простыня.
В снах раньше не было ничего необычного, а в последнее время они стали превращаться в кошмары. Некоторые из них, к тому же, повторялись. Так, мне до ужаса надоело смотреть на жуткую башню. Высотой она была с пятиэтажный дом, выложена замысловатым рисунком из разных оттенков красного камня. Чёрная конусообразная крыша закруглялась наверху и отдельными изогнутыми балками спускалась вдоль стен. Входной проём имел форму горизонтального искривлённого овала. В глубине виднелись крупные белые зубцы – они торчали из пола и свисали с потолка. За ними была красная двойная дверь в человеческий рост. Над входом нависал вертикальный трапециевидный выступ. Чуть выше стену пронзали два одинаковых круглых окна. От прямых солнечных лучей их защищали чёрные изогнутые навесы. Время от времени двери отворялись вовнутрь, пропуская людей. Одеты все были однотипно – в короткие, подпоясанные конским волосом туники. Иногда кто-то из них поворачивал голову в мою сторону и укоризненно глядел мне в глаза. Бывало, что я даже просыпался от этих жутких взглядов, и ещё подолгу в течении дня не мог их забыть.
Наблюдая это зрелище необычной архитектуры, я находил его сходство с человеческой головой, пока однажды не понял, что сходство не случайно, и мои фантазии здесь не причём. С тех пор я стал бояться встретить эту исполинскую голову наяву. Проезжая мимо подобных по форме строений, я с замиранием сердца отворачивался или зажмуривался.
Были и другие кошмарные сны. Самый жуткий из них – вращение на бревне внутри дымового вихря...
В последнюю неделю стало совсем плохо. Найя сказала, что ночами я стал особенно сильно бредить. Ещё бы: кошмары становились всё ужаснее. Размалеванные дикари трясли передо мной пиками и выкрикивали что-то страшное... Иногда появлялся самый громадный и жуткий из них. Скрипящим шёпотом он бросал мне в лицо: “Ты сдохнешь, Джив, когда Я захочу!” И, каково мне было, проснувшись? Хотелось кричать: “Это не я!” Но, вокруг всё выглядело уже совсем по-другому и я понимал, что поздно опомнился.
А в последние дни не подвластные разуму существа стали проникать и в моё дневное состояние. Бывало, идёшь, задумавшись, как вдруг боковым зрением ухватываешь чьё-то знакомое по ночи лицо. Поворачиваешься – там никого, но, спустя минуту можешь столкнуться с этой мерзостью лицом к морде. Вскрикнешь в ужасе – а её уж нет. Я уверял себя, что всё это – бред, но легче от этого не становилось. С трудом я старался не выдавать своих эмоций, но, странности моего поведения становились всё более заметными со стороны. Однажды на работе зав соседним отделом сообщил мне по секрету, что меня уже с месяц втихаря называют "дёрганным". Я стал волноваться за своё место, хотя и был у начальства на хорошем счету.
Но, больше всего я опасался, что всерьёз превращусь в сумасшедшего...
Найя не знала полной правды о моих видениях. Поначалу я ей кое-то рассказывал, но, столкнувшись с её последней реакцией, перестал. Решил, что спокойнее будет всё переживать самому. А переживаний хватало. Страшно было и засыпать, и просыпаться, а порой и вообще смотреть по сторонам. Притом, я не из тех, кто боится каждого шороха, или верит в какую-то мистическую чепуху. Правда, я почитывал иногда кое-что – необычные выводы учёных, логические выкладки смелых богословов...
Я знал, что нуждаюсь как минимум в психиатре, но, идти к нему опасался. И, всё же, я рискнул... Выбрал по рекламе частника, и уже с неделю каждый вечер собирался заехать к нему после работы...