Светает…
А еще у Миши жила одна странная пара – Фархат и Настя. Причем Фархат был определенно той же тематики, что и Миша – это было видно с первого взгляда, поэтому было не совсем понятно, что с ним рядом делает Настя – то ли для маскировки, то ли еще что. Хотя, глядя, как Фархат с утра терпеливо готовит для нее завтрак в постель, а она валяется на кровати, лениво перебирая свою массивную золотую цепочку, мне подумалось, что еще не известно, кто тут маскировка. Спят они в спортивных костюмах – круто. Ну да ладно – не моего ума дело.
Я уже совсем проснулась и открыла глаза. Стас лежал спиной ко мне. Я слегка укусила его за ухо. Спит.
Итак, что мы имеем? Москва, 2 января, начало девятого утра. Сегодня мы идем клубиться. Мишка уже спозаранку сидел в аське и болтал со своей казанской любовью (главной) по имени Ленька, параллельно успевая заигрывать с каким-то Малышом из Киева. Хотя у него все малыши. Такое вот чудо, Миша-Солнышонок. Парень 27 лет отроду, особенной судьбы, повидавший на своем веку много всего разного, и несмотря ни на что оставшийся таким же открытым и чутким другом, хотя и не без хитрецы. Теперь он здесь, в Москве, злом и грязном, но интересном городе денег, ****ей, дорогих авто и железных кишок метро. Post modern sleaze. Наверное, это похмелье.
Мне надоело пялиться по сторонам, и я пошла в душ, оставив Стаса храпеть на полу.
Стоя под тугой упругой струей воды я думала, что так ничего в Стасе и не понимаю. Странный парень, красивый и гордый, но какой-то от всего отстраненный и с влажной тенью в глазах. Всегда вежливый и корректный, он мог хохотать во все горло над соленым анекдотом, да так, что просто глядя на него все вокруг тоже начинали надрывать себе животы, а через минуту ловишь его взгляд на кухне – вот он стоит, курит и смотрит куда-то сквозь стену стеклянными глазами. А еще через пять разговаривает по межгороду по делам своим – сухо, с выверенными интонациями и паузами. Но больше всего он мне нравился, когда ел или занимался любовью. И то и другое он делал с аппетитом, который ничем было не перебить, и было видно, как ему это просто приятно, и можно ни о чем не думать. Святая простота, как бесполая нагота.
- Юлька, иди есть, все готово! – запахло спагетти, кетчупом и тушеным с луком мясом.
- Иду, иду! –я наскоро вытерлась и обмотавшись полотенцем пошла на зов своего желудка.
Кухня у Мишки была маленькая, но очень уютная для таких утренних гоблинов как мы. Тут еще на запах и Стас пришел – сонный, с торчащими в разные стороны волосами и полосами от подушки на правой щеке.
- Всем стоять! – гаркнул он и прежде чем мы успели понять, что он хочет, яркая вспышка его «Зенита» опалила наши удивленно-выпученные глаза.
- А теперь сверкнем тебе, чтобы проснулся, – Мишка вытащил откуда ни возьмись свою «мыльницу» и сверкнул прямо перед Стасовым носом.
Было заметно, что Стас теперь ничего не видит, и с дурацкой улыбкой зомби наощупь идет к столу.
- Хочу Пулитцеровскую премию – вот это будет кадр – пьяный новый русский идет возвращать себя к жизни! – Мишка весело ковырялся в зубах.
- Эй Дантес, я тебя первый сделал, а щас вот контрольный, в голову, – еще одна вспышка перед якобы мишкиным носом, а на самом деле перед моим – и сплошные зеленые пятна перед глазами, и под общий гогот кто-то валится на меня. Модные будут фотки.
- Стас, я тебя убью! Иди в душ сначала, милая моя скотинка! – я с размаху хлопаю его по заднице.
- Садись лучше жрать, Пушкин! И пить! – Фархат достал из холодильника початую бутылку привезенной еще в прошлый заезд казанской водки. Кстати, у Насти завтра днюха, все помнят?
Спагетти, щедро приправленные дымящимся мясом и залитые острым кетчупом и майонезом едятся прямо из сковородки, запиваются белым вином под «Времена года» и яркий свет морозного утра из окна. Я уже слегка навеселе гляжу на нас со стороны глазами веселого духа. Стас возится в душе, Фархат подмигивает Мишке, Настя улыбаясь, потягивает вино, а я поправляю съехавшее полотенце. Сквозняк. Не важно, что мы говорим. Просто все очень хорошо.
Затем уже ближе к 12 мы все едем в метро, и это тоже сквозняк. Или транзит. Рассекаем однородную толпу серых людей, и кто-то безликий все время оглядывается нам вслед. Наши глаза быстры, а движения неторопливы, но вместе с тем стремительны. Мишка на ходу возится с минидиском, а Стас постоянно поправляет воротник своего пальто. Иногда мне хочется взять его за руку, но это не тот, кто мне нужен потом. Иногда по пути нам попадаются братья по разуму с таким же лихорадочным блеском в глазах, но их уносит прочь, утягивает в сторону. Нам бодро и весело - ведь весь день впереди, и вся ночь.