54 или Игра в Жизнь
Пишу вам, мои дорогие из дальней дали, где вы не бывали. Зорко слежу за вами – как и прежде – не яркими глазами, но звонким сердцем. Вся ваша жизнь у меня на ладонях. Может, кому это и не по душе – а мне нравится. Ладошками шуршу – вашу жизнь ворошу. Кто знает, когда меня отсюда выпустят?.. Лучше вам всегда начеку быть. Сейчас я за двумя планетами, тремя континентами, четырьмя морями, пятью странами, шестью горами, семью городами, восемью кварталами, девятью дверями, десятью замками. А что завтра будет?
Когда встретимся, вы меня и не узнаете. Вглядывайтесь в лица – и в знакомые, и в чужие! Я всегда среди них могу оказаться. Как меня определить? – Так я вам и сказал!
Возраст мой ум не берёт. Я здесь даже квалификацию повышаю. Поэтому, вам придётся то же самое делать – если, конечно, жить хочется. Для того и пишу вам – чтоб в курсе своих приготовлений держать – мне лёгких побед не надо. Карты свои на стол и выкладываю. Спасибо доктору Кащею – выдал мне милые 54 листа, на каждом – своя картина – все вместе они наш мир и составляют. Приятную терапию он мне прописал: в определённом порядке их рассматривать, и самое интересное из своей жизни вспоминать. А, с кем у меня самое интересное связано?.. Понимаете?
Или вы зарекаетесь? – Заречённые в особом мирке живут. Их, говорят, очень трудно оттуда вызволить. Итак, я снимаю первую карту.
ЦВЕТНОЙ ДЖОКЕР.
Эй, родной, налетай! Покажи нам свою мощь, свою прыть! Без тебя ничего в этом мире не происходит. Пожары, наводнения, землетрясения – твоих рук дело.
Ну-ка, милые мои – гляньте в оконце… Ветер видите? – Это Джок ручищами размахивает. И, дождь… ну, про это каждый ребёнок знает. Солнце, луна, звёзды, камнепады, водопады, метели, смерчи, цунами… – в общем, природа-мать. Яркий джокер несёт в себе жизненные силы (праны) всей материальности – близкие, конкретные, руками потрогать можно. Это – те самые существа, что и в ветре, и в воде, и в земле, и в огне… Если с ними сдружиться успеете – ох и трудно мне с вами придётся.
А, почему людям взрывы и прочие хулиганства устраивать хочется? Его – цветастого – вызвать хотят. Без него – тоска. Поэтому, зря вы меня во всём обвинять готовы – вы и сами не прочь на него поглазеть. И, не отмахивайтесь – кого из вас в зоопарке, кого в цирке, кого за компьютером, а, кого в поле бескрайнем я ни однажды встречал. Цветных впечатлений не только моя душа просит. Я помню все яркие моменты ваших жизней – я же за спинами вашими таился. Любите вы джокера цветного – поклясться могу. Даже те, кто счёты с жизнью свести готовы – лишь жаждут другого общества – более яркого, как они полагают. Душа их к пранам рвётся. Но, девочки и мальчики мои – обман это. Влекут вас совсем не они, а жалкие опущенные души, что уже в ином ведомстве…
–“Кто ходит в непорочности, тот ходит безопасно; а кто превращает пути свои, тот будет наказан” - Книга Притчей Соломоновых, глава 10, - процитировал я, - И ещё: ”Труды праведного – к жизни, успех нечестивого – ко греху” - там же.
– Ты мне голову не морочь, - процедил в ответ грузный адвокат, - На тебя вещдоков полно. А, главная улика – доска твоя шикарная, со слоями запёкшийся крови. Что мне с этим делать? Как тебя защищать?
– А разве я просил себя защищать? И, что плохого, что доска кармой отполирована?
– Давай начистоту! – начал выходить он из себя, - Ты убил его или нет? Где труп?
– Кто бессовестно играет в жизнь по ходу самой жизни, тот и кончать с жизнью должен так же. И, хвала небу, если он сделает это осмысленно. А трупом он был всю свою жизнь, и, ожил лишь под занавес – благодаря нашей встрече. Так что, трупа теперь не сыщете. Раньше его надо было искать – когда его земля носила.
– Ну, знаешь… - простонал адвокат и вышел, не попрощавшись.
Только он за порог – солнце как блеснёт! Ясно: джокер мне подмигнул. А адвоката с тех пор я уже не видел.
Если без протокола, то добавить могу, что домашние проблемы у него начались – Джо с ним поиграть решил. А что? – Все видимые глазу стихии к нему относятся. Разве не ими дома наши заполнены? Если трубу прорвало или свет вырубился – это Джок напоминает о себе тем, кого далеко в облака занесло. Ведь, мы у него живём, а не он у нас. Гребём и нефть, и газ, и золото, и алмазы, вороша его измученное тело… И, едим-то то, что на нём самом и произрастает – волоски, из тела земного вырванные. А, если плоть джокерская сильно приправлена плодами рук и голов наших, то оттого и болеем. Прервусь, однако – на обед кличут…
Всё – я снова с вами. Чувствую, как Джок внутри меня разворачивается… Умиротворяет меня своей многоликостью…
Вот и знак для себя вижу – пчела в стекло бьётся! Ясно – доктор ко мне пожаловал. Какой? Тот, что своим пониманьем весь мир объемлет.
– Вот и я, - прищурился он – тощий да хитрый, - Ждал?
– Пчела подсказку дала, - я улыбнулся: непривычно было видеть его в белом халате.
Смотрит выжидательно – думает, я о следствии спрошу – а я молчу: сам всё понимаю. Призвал – значит, необходимость была. Расселись поудобнее. Он – на облаке, что из ноздрей выдул, я – на полу земляном, что на коленях его развернулся.
– В простого человека поверить можно, - изрёк доктор, вздёрнув бровь, - То, во что люди веруют – их натуру уравновешивает. Ведь, что творится! Новый век проклюнулся – всё по-новому видеть начали! Чего раньше не замечали – думают, что обрели. Ох, и лихорадит их от увиденного! Так, глядишь, раскачают меня своими реакциями – и всем конец.
– Что я-то могу сделать – маленький игрок в твоём бескрайнем поле?
– Поле моё не самое бескрайнее. Зато, игрок в душе – каждый. Отец наш небесный всех этим счастьем наделил.
– Жаль, что не все его в себе раскрывают… Так, чем же ты мне заняться предлагаешь?
– Вспомнить, что было – а я бы за то ухватился. Каждый своё вспомнит – дело и сдвинется. Тело мира – женское. Помолодевшие воспоминания его оживят.
– Всего лишь вспомнить?..
– А, разве этого мало? Память – что картины. Всё, что случается – в них превращается. Те, кто глубокое видеть способны – изобразили их. Но, многие только глядят, да не видят, - собеседник прищурился.
– А, коли углядят что – творца полотна винить станут, - поддержал его я.
Доктор кивнул:
– А он виновен лишь в том, что правду показал. Вот и тебе говорю: вглядись – и рассмотри то, что в сознании твоём вспыхивало, когда ты игру вёл. А я тебя для этого в спокойное место переведу.
– Ладно, вспомню, - согласился я, - Но, вот беда: если память ворошить стану – мне повторения захочется.
– Что ж, это – издержки… - и смотрит куда-то в сторону, в совсем иной мир.
– Ну, доктор, успокоил ты меня, - закрепил я его разрешение, - Раз так, то вспомню всё с удовольствием. Только ответь мне на один вопрос: что первично – картины, растущие в головах или головы, живущие в картинах?
– А ты у джокера спроси – глядишь, он и ответит.
*
И приснится же такое! А, знак ведь был – когда адвокат вышел. Солнце в камеру на миг проникло – будто, наконец-то, прорваться смогло. Ну и дела!
Джок нас не только снами балует, он – мастер разбрасывать и дневные знаки, которые мы запросто в ясном сознании наблюдать можем. Этим он нам и подсказывает, что делать следует, а что – нет, и – как именно. Муха прямо в лицо врежется или светофоры против вас на всём пути – всё это он. А про гуны слыхали? – Нити такие, что миры пронизывают, возбуждают в нас тягу к страсти, добродетели, пороку – его нервные волокна.
Проще всего это на ладошке углядывать, но, если вам и это объяснить… Не придётся ли мне тогда и при выходе отсюда при таком же казённом питании остаться? Ну, да ладно – сам обещал всё раскрыть – скажу. Трудности-то, в общем, никакой нет. Всё, что хотите посмотреть, в голове держите, и при этом над ладонью своей то, что будет видно, созерцайте. Ну, пробуйте – конечно, можно сразу!..
… Лес – дремучий, туманный, мхом поросший. Над тёмной водой Джок летит, грустную пару на спине несёт – словно пёрышко. Уши востры, язык наружу, лоб бугрист, нос напряжён, в глазах – блеск кровавый… Справа – светло-розовые цветки пробиваются – начало новой жизни обещают. Иван напряжён, ноздри раздуты, брови сдвинуты, в ухе – кольцо, меч по ветру развивается. На рукавичке – знак из четырёх ромбов – солнечный луч ловит. Елена, сложив обречённо ладошки, склонилась к нему, а сама в думах своих пребывает. До сей поры она Натальей была – и печали не знала. А, теперь рукава у неё разного цвета – чтоб помнить… Может, смотрит она вниз – в воду болотную, и видит в ней своё отражение? Если вглядится и узреет истинный лик свой – девушкой зазеркальной стать может. Кто тогда спасёт её?.. Да, и Иван ли позади её?.. Чтоб уразуметь это – в лик его вглядеться надобно…
*
Стоит ли доверять судьбу свою джокеру? Ой, не знаю… С каждым существом он по-новому обходится. Но, думается мне, зависит это от вашей личной мощи и воли, а, более всего – от чистоты помыслов. Поэтому, и думайте, панибратствовать ли вам с джокером. Так, глядишь, я появлюсь – а вы уже у его бледнолицего брата в гостях окажетесь… Но, не бойтесь – сам он и комара не обидит. Джо, в основном – шутник, игрун, хохотун. Ребёнок, одним словом, только с большими возможностями, которые порой не рассчитывает. Однако, хорошим и умным людям всегда навстречу идёт. Только встречу такую не всякий выдержит.
Помните, что было, когда вы со стихией встречались?.. То-то же. А, всё почему? – По слабости. Чтоб стихию постичь, открытости поболее иметь надо. Хотя, нет – в таких случаях помогает лишь полная. Ой, о чём это я? – Коли вы такими станете – за кем же я охотиться буду?.. Простите, снова отлучусь – должен одному типу по голове дать. Парень, в целом, хороший, но гад! Гунами пронизан, если говорить коротко. – Вот я и хочу его потрогать, чтоб приобщиться…
Всё – большой цветной отец моей рукой этого парня погладил. А то, лекарства принимать не желает – а нам всем за это – лишение ярких красок на ужин. Если между нами – я его понять могу: не хочет нарушать прелести ясного и полного сознания цветного джокера.
Ещё бы! С рождением джоковое сознание всех нас окутывает. Из рук большого бледного папы мы попадаем в лапы большого цветного. Не буду расписывать в подробностях, как я рождался – все мы делаем это, по сути, одинаково. Выскакиваем из тёплого места и видим его – яркого озорника. Он своё платье расписное на полную ширь разворачивает – чтоб наши мозги заморочить. Именно это воспоминание мне с рождения в память и врезалось – лечу я на клетки вихрастые и цветастые, а те прямо подо мной формы меняют, да всеми цветами переливаются. Ну, кто это, как не Джок? Мама мне потом рассказала, что, когда она тужилась, папа не мог от нашей семейной игры оторваться. Она уже кричать стала – он к ней с игровой доской и подбежал. Доску под неё подложил – и меня выглядывать стал. А сам фигуры продолжал передвигать…
В год я освоил домино и шашки, в два – нарды и шахматы. Если видел детей, двигающих фишки по клеточкам – морщился. А, через год сам стал бросать кости, чтоб передвигать соответствующую выпавшему числу шахматную фигуру. В четыре я изучил почти все карточные игры, в пять – обыгрывал папиных друзей в преферанс. В шесть я понял, что в азартные игры в карты играть не стоит, и изучил головоломный элузис. Уже через месяц все окрестные математики играть со мной отказывались – тогда отец и обучил меня семейной игре. Её и игрой-то не назовёшь – расставляешь по клеткам фигуры, произнося то молитвы, то заклинания. При этом осмысливаешь жизненные переживания, передавая их существам внутри фигур.
Когда мне стукнуло семь – батя повёл меня с цветным Джо знакомить. Отвёл в чисто поле под приближающийся смерч – и исчез. Джок схватил меня и, пока носил, все свои причуды показал. Когда я дома об этом рассказал, мама объяснила, что всё это я со страху напридумывал. По её словам, мы ушли с отцом гулять, и я из озорства в глубокую яму спрыгнул. Папа побежал за помощью, а, тем временем, откуда ни возьмись, смерч налетел. Через час меня в километре оттуда с дерева и сняли.
Неделю после этого я был задумчивым и ни во что не играл. Три разных доктора меня осматривали – ничего не нашли. Потом я понял, что должен сделать – сгрёб все семейные фигурки в одну коробку и отцу отдал.
– В Жизнь не так играть надо, - сказал я, - Твоя игра устарела. Джок мне совершенный метод показал – для нового времени.
Папа ничего не ответил, только рот широко раскрыл и долго закрыть не мог. Потом ушёл куда-то с фигурками на трое суток, а вернулся уже без них. К его приходу мама всю свою жизнь мне выложила, раскладывая новые карты по старым клеткам. Джокеру наши эмоции нужны – так, почему бы ни дать? Он нас с самого зачатия им обучает, а, мы уж по ходу жизни выращиваем посаженные ростки...
Но, не надо воображать, что глубже сознания Джо не проникает никто. Он не всякий раз внизу выпадает. – Это я уже о картах непосредственно. При гадании брать их по две – самое то. И, тогда внизу – управленец, причина, а наверху – управляемый, результат. И, если на кого-то карты раскладываете, а он вдруг под джокером оказался – будьте осторожнее самих себя в минуты явной опасности.
Попробуйте на меня погадать – что у вас выйдет? – Естественно: ничего. Чтобы к встрече со мной подготовиться – вам постоянно в настоящем находиться нужно, следить за каждым своим вздохом и движением. Коли так делать будете – Джока причуды тем паче замечать станете.
Как видите, я от вас ничего не скрываю. Так и впредь будет. Поэтому, не говорите потом, что подготовиться не успели! Жаловаться папе с мамой поздно будет! Кстати, кто из двоих джокеров в большей степени папа, а кто – мама?..
Copyright © Лаварэс –2001 г. (20 – 21 сентября, 11, 24 - 25 октября)
ПРИМЕЧАНИЯ
^^^ Использована картина Васнецова «Иван Царевич на Сером Волке» (1889 г.), холст, масло, 249х187, Третьяковская галерея.
Виктор Михайлович Васнецов родился 15 мая 1848 г. в Вятской губернии, а умер 23 июля 1926 г. в Москве.
На его картины я предполагаю опираться и в некоторых других главах «54».
Первый большой цикл сказочных работ художника зародился в Абрамцево – загородной усадьбе Саввы Ивановича Мамонтова. Именно с его родственницы Наталии Анатольевны Мамонтовой и писал мастер портрет Елены Прекрасной для холста «Иван Царевич на Сером Волке» (чему подтверждением служит этюд от 1883 г.). Поэтому, их имена я и упоминаю при описании картины.