Ничто не возникает на пустом месте, всему предшествует нечто другое. И так до бесконечности. Не находится вне этой объективной закономерности и ислам. Ему предшествовали традиционные культы арабов, представляющие пеструю смесь почитания объектов природы, душ умерших родовых предков, животных и т.д. Этот период принято называть “невйдением” или эпохой “жизни без пророка” (ар. аль-джахилийа) в отличие от “праведного времени пророка” (ар. аль-нубавва).
В период джахилийи номады* Аравии поклонялись различным объектам природы: почитали камни, деревья, отдельные вершины гор, источники, пещеры, солнце, луну, звезды и т.д. Особое почтение проявлялось по отношению к духам умерших сородичей. Родовые кладбища считались священными. Там никто не смел пасти скот, ссориться, преследовать спасающегося бегством.
Однако тенденция к объединению родов и племен вела к образованию общих божеств. Так возникли образы многих богов и богинь: Вадд — у племени калб, Йагус — у племени мазхидж, племя хайван почитало Йагука, химйариты — Насра; между Мединой и Меккой на берегу моря арабы почитали воздвигнутый идол женского божества Манат; хранителями четырехугольного камня под именем богини ал-Лат было племя сакиф; самым почитаемым идолом курейшитов было женское божество ал-Узза; ряд племен почитал идола Зу-л-Халаса в виде белого узорчатого камня в местности Табала; у племен малика и милкана на берегу Красного моря у г. Джидды почиталось божество Сад в виде длинного камня. И так далее. Древнеарабский автор ал-Калби в своей книге “Об идолах” говорит, что у жителей каждой усадьбы в Мекке был идол, которому они поклонялись. Судя по свидетельствам древнеарабских авторов, у них были крайне развиты фетишизм* и анимистические* представления. Для них вся природа казалась одушевленной и наполненной божествами. Одушевлялись и становились почитаемыми такие объекты природы, как луна, отдельные горы, вершины, скалы, пальмы, источники и т.д. Кроме почитаемых предметов природы, родовые группы и племена имели своих кумиров, считавшихся их воображаемыми покровителями. Мало-помалу кумиры антропоморфизировались, а затем и приобретали человекоподобный облик. С процессами объединения родов и племен отдельные божества приобретали межплеменное значение. Так, с возвышением экономически могущественного племени курейш его божество Хобаль — большая человекообразная фигура — занимала центральное место среди других идолов (их было около 360), выставленных в святилище племенных божеств в мекканском храме Каабе. Там же находился почитаемый мусульманами и поныне знаменитый “черный камень” (аль-хаджар аль-асвад) — вещественное доказательство остатков фетишизма в исламе.
О широкой традиции фетишизма среди арабов сохранилось много сведений раннеарабских авторов. Одним из них, Хишамом ибн ал-Калби (VIII - нач. IV в.), написана специальная книга “Об идолах”, в которой содержится масса интересных сведений о глубоких традициях идолопочитания среди соплеменников в доисламские времена и борьбе раннего ислама против этих традиций.
Сведения ал-Калби и других авторов для нас важны как достоверные источники о генезисе почитания арабами священных объектов. Именно фетишизм, по моему мнению, как одна из раннеполитеистических форм поклонения, явился исходной основой культа священных объектов, не преодоленного исламом и вошедшего в его практику в мусульманизированном виде.
По мере разложения родо-племенных отношений и усиления объективной тенденции классообразования процесс постепенного возвышения божеств наиболее влиятельных племен подрывал авторитет и значение кумиров других родов и племен. Ал-Калби очень образно и убедительно показывает в своей книге сколь трудным и жестоким выглядел процесс преодоления традиции почитания родовых божеств в пользу признания единственным богом Аллаха — бога влиятельного мекканского племени курейш: уничтожались капища, убивались их хранители, сокрушались святыни-божества, подвергалось осмеянию и угрозам самое почитание кумиров1.
Постепенно они все более и более отходили на второстепенный план. Но, утрачивая значение родовых божеств, кумиры силой традиции сохраняли свою роль сверхъестественных покровителей, становясь как бы “малыми богами” в границах данных родо-племенных объединений. Это и были прообразы будущих святых. Чахнувшие формы политеистических воззрений уступали дорогу складывавшемуся монотеизму, сохраняя, однако, свои мифологические основы в образах святых.
Так постепенно шел процесс трансформации многобожных верований к святым, занявшим место важной опоры складывавшегося культа Аллаха — центральной идеи сверхъестественного в исламе.