Мусульманская теология. Аллах — самая уникальная сущность бытия. Нет слов, категорий и гениев, которые бы выразили эту сущность. Только Мухаммед, да будет он благословен, как единственный приближенный к Аллаху из людей мог приоткрыть завесу тайн, лицезреть Всевышнего и поведать о его величии. Сам Вседержитель сказал пророку: “Скажи: “Он — Аллах — един, Аллах вечный; не родил и не был рожден, и не был Ему равен ни один!” (Коран 112.1 — 4). И в книге предвечной, Коране, Аллах позволяет знать людям только некоторые свои качества: милостивый, милосердный, сострадательный, всевидящий, всезнающий, могучий, вседержавный, щедрый и т.д. Некоторые “прекрасные имена Аллаха” (ар. ал-асма ал-хусна, Коран 7. 179; 20, 7) сообщены Мухаммедом, но считается, что их 1001, хотя доступны смертным только 99, а из них 7 наипрекраснейших имен; они выражают наиболее глубокую и возвышенную сущность Аллаха. Но эти имена не в состоянии отразить всех качеств, которыми обладает Вседержитель. Ведь сказано в книге предвечной: “Если бы все то, что на земле из древьев, — перья, а морю, кроме него, помогли бы еще семь морей, не иссякли бы словеса Аллаха” (31, 26). И верно говорят знающие о величии Вседержителя: “Если бы все растущие на земле деревья превратились бы в каламы*, моря — в чернила, а все чада адамовы — в писцов и принялись бы в течение ста тысяч лет описывать качества Аллаха, то написанное было бы меньше капли в сравнении с морем, меньше песчинки в сравнении с горой”1.
А человек, творенье и раб Аллаха, не должен помышлять о своем сравнении с Творцом, тем более соперничать с Ним своими делами или домогаться знаний о Нем; удел человека — славить своего Творца и преклоняться перед Ним. И тогда Всевышний и Милосердный откроет перед праведником ворота рая. На всем протяжении истории людей Аллах восхваляется в молитвах, богословских трактатах и в возвышенных поэтических творениях. Ведь писал же великий мусульманин Саади об Аллахе:
И власти его повинуется всяк:
И люди, и птицы, и каждый червяк.
Бесплотный, благой утешитель людей,
Владеющий тайной властитель людей.
Ему одному утверждать свое Я.
Он властен от века, он царь бытия.
Одним утверждает венцы на главах,
Других же свергает он с тронов во прах.
Он счастья венцами венчает одних,
Хулы власяница — одежда других.
Грядущих событий провидит черед,
Неведомых тайн подчинен ему ход,
Подвластен ему весь объем бытия,
В последнем судилище он — судия.
Кто спину свою перед ним не согнет,
Глаголу его не окажет почет?
Он вечен, он дивный художник, ведь он
Рисует младенца во чреве у жен.
С востока на запад он путь указал
Светилам. Над водами прах разостлал,
И землю над морем затем он простер,
Чтоб был для людей богомольных ковер.
Нет тайны для бога ни в чем и ничуть,
Малейшей частицы он ведает суть...
Мнения ученых-востоковедов. Как отмечено выше, среди ориенталистов и исламоведов существует много школ и направлений, высказывающих разные точки зрения. Неоднозначны взгляды ученых по вопросу об Аллахе. Одни считают его происхождение из традиций арабского политеизма, другие — заимствованным из иудаизма, третьи — что это синкретизированный* образ из множества известных арабам божеств.
Мне представляется факт образования монотеистического Аллаха гораздо сложнее. В целом это был закономерный процесс постепенной интеграции политеистических воззрений на социальной базе родо-племенных отношений, тяготевших к объединению и созданию центральной власти. При этом родовые кумиры утрачивали свое значение по мере того, как возвеличивалась власть более сильных родов и племен, а, соответственно, и их божеств. Тем не менее складывающаяся веками культовая традиционность отступала перед тенденцией к единобожию мучительно и медленно. Слабевшая власть родовых кумиров удерживала, однако, многие их предполагаемые черты и сакральность. Все это мало-помалу придавалось восходящему образу “единого арабского бога” — Аллаха.
Таким образом, именно культовая традиционность арабов явилась решающим фактором в создании образа Аллаха. Заимствования из ближайших соседствующих культов иудаизма и христианства имели место, но радикального влияния не оказали. Гораздо большее влияние эти монотеистические религии оказали на складывавшуюся систему культа Аллаха. Поэтому, если самая идея верховного бога является межэтнической, то воплощение ее в конкретный образ Аллаха имеет сугубо специфический характер, определившийся состоянием социальных условий и культуры арабов VI-VII вв.
Научная концепция противостоит богословскому учению о вневременнуй и абсолютной сущности Аллаха, равно как и представление о некоем мистическом единовременном озарении Мухаммеда идеей Аллаха. В действительности эта идея имеет долговременную и стадиальную эволюцию.
Самое понятие “Аллах” уходит своими корнями в древнеарабскую историю. Еще за тысячу лет до возникновения ислама имя Аллах входило во многие географические названия Аравии: Ау-аллах, Шам-аллах и другие. Как божество Аллах был собирательным образом, сложившимся на основе древнеарабских представлений. Это название бога употребляли поборники доисламского единобожия ханифы. Исследователи единодушны в том, что термин “Аллах” имеет общесемитический корень “эл”, ha Эlohim, что означало — сверхъестественный дух, божество. Отсюда и различные его варианты: Илу, Элохим, Та-Аля, Элоха, Аль-Илах, Алаха, аль-Аллах.
Формирование идеи Всевышнего бога у арабов протекало так же, как у других народов, приходивших к монотеизму: от прежнего почитания объектов природы, через олицетворение и многообразие формы первобытных культов — к дистиллированному образу единого божества, воплощающему в себе отчужденные от людей совершеннейшие качества и свойства. Хорошо этот процесс абстрагирования и гипостазирования* идеи бога выразил виднейший знаток религии Л. Фейербах: “Природа есть первичный бог, первичный предмет религии; но она для религии является предметом не как природа, а как человеческое существо, как существо, порожденное душевными настроениями, фантазией, мыслью”1.
В дальнейшем, как это бывало в истории этносов, в том числе и у арабов, обожествлялись отдельные личности, получая различные эпитеты. В доисламской Аравии известны многие имена, претендовавшие на собственную богоизбранность или даже божество (кахины). И в доисламские времена выступало немало претендентов на роль пророков, называвших себя “рахманами”. В подражание Мухаммеду претендентами на роль пророка были Мусейлима из Йемама, Асвад из Йемена и другие.
Эти факты говорят за то, что идея Аллаха с его эпитетами складывалась довольно длительное время и явилась абстрактным слепком с самих же людей, претендовавших на положение почитаемых сверхъестественных персон.
Кстати, самые почетные эпитеты (ар. аль-асма аль-хусна) Аллаха “милостивый” (ар. ар-рахим) тоже доисламского происхождения. Слово ар-рахман, которое стало первейшим эпитетом Аллаха, называли своего бога иудеи и христиане доисламской Аравии. Впоследствии в ходе образования понятия Аллаха термин “рахман”, как синоним бога или божественного, занял самое почетное место в ряду эпитетов Аллаха.
Коран санкционировал придание Аллаху “лучших имен”. Об этом, например, говорится так: “Скажи: Призывайте Аллаха или призывайте Милосердного; как бы вы ни звали, у Него самые лучшие имена” (17, 110); “Он — первый и последний, явный и тайный, и Он о всякой вещи знающ” (57, 3); “Он — Аллах... знающий скрытое и созерцаемое... царь, святой, мирный, верный, охранитель, великий, могучий, превознесенный... творец, создатель, образователь. У Него самые прекрасные имена” (59, 22-24).
Коран не перечисляет всех придаваемых Аллаху эпитетов, их ряд увеличивается по мере развития самой идеи абсолюта и превращения ислама в богословскую систему.
Формирование представлений об Аллахе осуществлялось путем перечисления качеств в превосходной степени и прибавлением к ним новых, — от конкретно-чувственных до абстрактно-философских. Эта практика шла от “многого” ко “всему” и “бесконечному”. Она нашла свое отражение в богословском учении о 7 атрибутах Аллаха, 99 или 1001 его эпитетах или именах1 и в перечислении их верующими, — в ритуале перебора косточек четок (тасбех, субха), например, догматизированном и сохранившемся со времени первоначального ислама. Дальнейшее развитие идеи Аллаха в Сунне привело к признанию бесконечного их числа.
Характер и последовательность приписываемых Аллаху качеств можно установить путем подхода к формированию образа единого бога как стадиального процесса. В противоположность богословскому учению о внезапно-мистическом проявлении веры в Аллаха или арабского прамонотеизма* нужно говорить о нескольких основных эволюционных стадиях идеи Аллаха:
1) бесконечно разнообразные формы политеизма и мифологические представления, существовавшие в недрах родовой организации арабов, явились религиозной предисторией будущего монотеизма;
2) развивавшийся на основе родо-племенных взаимосвязей патриархальный генотеизм* стал предпосылкой складывания веры в единого сверхъестественного покровителя;
3) разложение родо-племенных общностей и становление государственной ассоциации в Аравии привело к монотеистическому культу Аллаха, выступившему уже верховным патроном целого народа в пору формирования у него ранне-классовых отношений;
4) развитие государственно-политической системы халифата и расширение его пределов возвели Аллаха на уровень верховной силы над мусульманским миром. Представления об Аллахе претерпевают существенные изменения — от всемогущества и милосердия к покровительству войне против неверных и их подчинению “чертогам ислама”;
5) трансформация идей пантеизма* в различных видах и на разных уровнях исторического развития вплоть до наших дней образовывает утонченно-философские представления об Аллахе как духовном абсолюте и великой нравственной силе.
Стало быть, идея Аллаха есть иллюзорно-гипостазированная* абстракция людьми своих собственных отношений, свойств и изменяющихся идеалов.
Отсюда видно, что истоки идеи Аллаха те же, что и у почитания святых — политеистических воззрений арабов на их родо-племенной ступени существования. Те качества и свойства, которыми наделялись почитаемые объекты-божества, переносились на все более и более рационализированного Аллаха, пока не сфокусировались в хвалебных эпитетах. Таким образом, идея Аллаха стала результатом снятия дистиллированных качеств объектов поклонения арабов-политеистов, переходивших к единобожию.
Все это приводит нас к следующему обобщению.
Имея единую традиционно-мировоззренческую основу в пластах политеистических взглядов, идея Аллаха и особых сверхъестественных сущностей стала важнейшим фактором складывания самой системы ислама. В дальнейшем идея Аллаха была превращена фантазией в абстрактно-мировую абсолютную силу, тогда как исходная ее основа — вера в сверхъестественные свойства материальных объектов и отдельных людей — получила выражение подсобного ей культа.
Но вернемся к дальнейшей эволюции идеи Аллаха.
Став монотеистической религией, ислам уже возвел в требование признание Аллаха единственным божеством. Это и признание Мухаммеда пророком стало первым столпом ислама (аш-шахада). Идея поклонения Аллаху и полной зависимости всего сущего от его воли красной нитью проходит через весь Коран. Единое божество (Аллах) абсолютно исключает наличие еще какого-либо верховного существа. Аллах — единственная деятельная сила в мире. Человек и все сущее есть лишь инертное, пассивное, произвольное следствие воли Аллаха. Все совершается по его предопределению. Ему принадлежат все лучшие и наивысшие свойства. Он — “ведающий скрытое”, “свидетель всякой вещи”, “слушающий, знающий”, ему “принадлежит власть над небесами и землей и тем, что в них, и Он мощен над всякой вещью”, “у Него — ключи тайного; знает их только Он. Знает Он, что на суше и на море; лист падает только с его ведома” и т.п. Кроме него, Аллаха, нет другого божества: “Нет божества, кроме Него, живого, сущего”, “великого, мудрого”; “Нет никакого божества, кроме единого бога”. Поэтому правоверным надлежит поклоняться и воздавать хвалу только ему, Аллаху; “Не будьте же в числе многобожников”, “бог ваш — бог единый”, “Ему предавайтесь” (5. 116-117; 6. 13; 5. 120; 6. 59; 2, 256; 6, 14; 22, 35 и др.).
Отсюда следуют пространные и утвердительные внушения о том, что не должно быть иного культа, кроме чистосердечного и преданнейшего почитания Аллаха.
Обращая взоры верующих к Аллаху, богословие не может пройти мимо других сверхъестественных сил, признаваемых в исламе. У читающих Коран создается впечатление, что Аллах буквально окружен сонмищем ангелов, джиннов, духов, душами пророков и вместе с этой “чистой” силой ведет неустанную борьбу против злокозней “врага Аллаха”, “отца горечи” — Иблиса. Да, Коран так и представляет чертоги Аллаха. В этой картине отражены древние воззрения людей на “небо” как на обиталище сверхъестественных сил, житие которых скрыто от взоров людей и закрыто непроницаемой тайной.
Что же касается борьбы Аллаха против Иблиса, то в этом противостоянии персонифицированных сверхъестественных сил отражены представления об извечной вражде добра и зла. Древнеарабские злые духи, шайтаны, подчинены своему господину Иблису (ар. Иблис аш-Шайтан); они сотворены из огня и дыма, тогда как ангелы Аллаха — из света. Шайтаны совращают людей с “пути Аллаха”, но добрые ангелы отгоняют их. Достаточно прочитать аяты 268-271 из второй суры Корана или вот эту молитву-заклинание: “Прибегай к Аллаху от шайтана, побиваемого камнями”1.
Таков враг Аллаха, иных у него нет. В остальном Он властвует единолично.
Но как осуществляется его власть? Мысленно, идеально? Оказывается, нет. Давайте внимательно почитаем Коран, этот главный источник богословия, и мы поймем, что у Аллаха нет иных коммуникативных средств, кроме з р е н и я, с л у х а, о с я з а н и я, с л о в а: Он “слышащий, видящий” (22, 60; 31, 27), “всезнающий, всевидящий” (17, 1); Ему достаточно сказать слово “будь!” — и оно получает бытие (2, 111; 6, 72); Он создает “своими руками” (36, 83); Он может “схватить за хохол” (55, 41; 96, 15).
Очевидно, что при создании облика Аллаха на этапе первоначального ислама, при всей абсолютизации Всевышнего не удалось избежать его антропоморфизации. Этот факт также подтверждает справедливость утверждения, что Аллаху приданы свойства самого человека, возведенные в превосходную степень. Отсюда следуют пространные и утвердительные внушения о том, что не должно быть иного культа, кроме чистосердечного и преданнейшего почитания Аллаха.
Коран и многочисленная богословская литература всячески подчеркивают, что даже сам Мухаммед, избранный Аллахом для передачи людям своей воли, не имел сверхъестественных свойств и был обыкновенным смертным. “Я ведь — человек, подобный вам”, — говорится в Коране от имени Мухаммеда, и на его обязанности посланника — “только сообщение”; а “тайное принадлежит только Аллаху. Ждите, и я с вами ожидаю” (10, 21 и др.). Мухаммеду, утверждается в Коране, не были известны “тайны и чудеса”, все ключи от тайн сущего — у Аллаха; “Знамения только у Аллаха, и я ведь только ясный увещеватель”, “благовеститель”, с дозволения Аллаха “светильник освещающий” (29, 49; 33; 40, 44-45). Этими утверждениями подчеркивается сверхъестественное могущество лишь Аллаха. Даже его легендарный избранник Мухаммед не может разделить какого-либо свойства Аллаха; бог ни с кем не разделяет своего всесилья.
Очевидно, что сложившийся образ Аллаха выглядит грозным господином, простирающим свое могущество на все сущее и жестоко карающим за отступление от своих посланий. Как “владыка миров” он не делит своей власти ни с кем из сверхъестественных сил и людей, абсолютом возвышаясь над ними. В этих чертах выступают реальные качества “восточного деспота” (Ф. Энгельс) на троне, не признающего равенства с собой и подавляющего малейшие признаки свободы. Такой верховный деспот был невозможен в эллинском мире, знавшем демократию. Там даже верховный Зевс ведет себя точно отец богов и людей, дающий им свободу действий и посильную власть. Здесь, в условиях становления восточноцентрализованного государства, власть верховного господина была безраздельной. Опираясь на откровенное насилие, она, конечно же, нуждалась в сверхъестественной санкции и освящении свыше.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что условия бескомпромиссной борьбы за господство в конечном счете определяли и соответствующие качества бога: они были копией реальных земных прототипов, действовавших жестоко и неумолимо. Приписанные верховному божеству в абсолютном выражении эти качества должны были устрашать непокорных. Отсюда те многочисленные угрозы Аллаха, который “враг неверным”, “силен в наказании”, “сильнее в ярости и сильнее в наказании”, “силен в бое”, “быстр в расчете” (Коран 2. 92, 160; 4, 86; 13.14; 14, 51; 40, 23) и т.п.
Тем не менее формирование идей Аллаха отразило и те реальные представления о самых лучших человеческих качествах, которые обычно присоединялись божествам. Таким образом Аллах стал наделяться высочайшими свойствами мудрости, знания, милостивости, заботливости, справедливости и пр.: он наставляет на путь истинный заблудших, опекает слабых, поселяет миролюбие, утверждает справедливость, порицает хулу и нечестье, очищает души от скверны и т.д.
Понятно, что столь желанное людям качество, как идеал, придавалось своему богу во имя их утверждения в жизни. Это, несомненно, способствует благорасположению к Аллаху как к носителю высочайшей морали, порядка и справедливости. Именно творение доброго, защита и покровительство его Аллахом делает своего кумира во мнении верующих высшим идеалом, поклонение которому считается священным долгом каждого мусульманина.
Теперь подведем итог.
Так каков же бог в исламе, Аллах? Можно ли составить четкое представление о его облике или образе?
В определенном смысле облик Аллаха табуизирован*. Мусульманская теология ревностно оберегает имя Аллаха от каких бы то ни было искажений, которые могут образоваться при попытках составить абрис Всевышнего или сделать соответствующие описания. Все, что дозволено при этом — так только изумленное перечисление эпитетов Аллаха, — в частности, с помощью четок, каждая из 99 косточек которых символизирует эпитет или восхваление его достоинств в духе соответствующих аятов Корана. Не больше. Поэтому я, с позиций теологии дерзнувший выяснить генезис идеи Вседержителя и ее становление, совершил высочайшее святотатство. Аллаха не анализируют, в него верят! Но то, что еще может вершить исследователь, беря грех на душу, не должен делать верующий. Таково непреклонное требование традиции.
Да, именно традиции, которая была не исключительно арабской. У другой ветви семитов, например, евреев, бог Яхве также табуизировался. И доныне верующий еврей вместо Яхве произносит “адонай” — “господь мой”. Табуизация божеств широко распространена в религиях и мусульманский Аллах-табу не является исключением в этой традиции. Позволяя, однако, мусульманам произносить имя своего сверхъестественного кумира, богословие все же ограничивает вторжение человеческого ума в некие запретные сферы “тайн Аллаха”.