На этой части побережья надувных матрасов не было ни у кого. Тем более – ярко-желтых. И на воде человека он
вообще-то не держал или держал отвратительно. Дима решил, что ничего, нормально, покатит. Сделал несколько
заплывов, с падениями и соскальзывыниями со своего желтого чудовища, но в целом остался удовлетворён.
И что было в первый же день его заплывов – тоже интересно, но не так пикантно, что ли… Рокфор, сыр ярко-плесневый,
тоже вещь, говорят ценители… В первый день он просто познакомился на этом матрасе с девушкой (?), тоже украинкой, с бегающими глазами, но которая говорила по-русски, отчего мы все здесь уже отвыкли; познакомились, значит, и, отплыв в море, по его словам, они отымели друг друга… Просто, быстро и ненавязчиво.
Так вот, Рокфор-не Рокфор, но в описываемый день были волны. Пытаешься войти в море, а по тебе ударяет и прет
назад, по камням, камушкам – и на берег… Подальше в море – там получше. Дородные тётушки-украинки ну никак не
могли, боялись войти. Дима предложил половину помощи – заходим по отдельности (ему и самому трудно, а с матрасом
ещё сложнее), а там, мол, подхвачу…
Подхватил. Решительной оказалась лишь одна… Она же была и относительной веселушкой, с удовольствием сверкая
золотыми зубами, которыми был полон рот и которые распределялись примерно через один… Так что одна улыбка её
чего стоила; а то, что она все время что-то говорила, смеялась, опять говорила – это было нормально, так гоготали все в ее компании немолодых, за пятьдесят, женщин. Говорили, ясное дело, ни о чем. Невысокая, она была разнесена во все стороны – одинаковая, что по росту, что по ширине, что по толщине. Правда, выпирали и перекатывались груди… Не боулинг, но где-то близко…
Так вот, зайти-то, барахтаясь, она зашла, поднырнула эдаким мешочком, а дальше-то что? Минута растерянности, но
тут же была подхвачена сильными руками. Да и сама с поспешной готовностью ухватилась за матрас, поперек. От ее
массивности плавсредство было наполовину затоплено, зато волны сразу же показались не такими большими. И
слушатель есть. И сам Дима не против был прогрузить ей что-нибудь, не плавать же молча… Погребли. На волнах
качка, красота… Иногда расположение их голов менялось – видимо, Димка перехватывал матрас с другой стороны,
тогда вообще можно быть нос к носу…
По его словам, именно это непосредственно близкое расстояние и волны, трясущие женское тело, его и подвигли.
Потому что он решил держаться не за матрас, а за её грудь. Так, среди разговора, взял и повис, и всё… Она ойкнула, но
только покрепче схватилась за матрас, глубоко ведь – 20 метров черной воды… страшно… и, наверное, приятно тоже…
Смеясь, он говорил, что заплывший далеко дяденька с маской и трубкой странно поглядывал на них… Или это был
аквалангист?..
Позже, много позже, я спрашивал, как же вы с купальными костюмами разобрались? А ничего, говорит, я свои плавки
на плечо надел, а ее трусы только оттянул ей же на спину… И ещё, говорит, стеснительная оказалась, уговаривать ещё
пришлось, хоть руки у неё были и заняты, цеплялись за матрас…
И в конце всей этой истории Дима говорит мне: эх, классненько… Ну ты, Лёха, как думаешь, от этой тетки ничего
нельзя подхватить, наверное?.. Ну, я хоть и не врач, но друга поддержать надо: да ладно, говорю, кроме какого-нибудь застарелого кандидоза и уроплазм, пожалуй, ничего… Бытовой сифилис на Украине в глубинке обычно залечен, острые формы не так часты…Да и к тому же очень солёная вода, порт недалеко – среда не самая благоприятная… Так что мы решили, что он здоров…
Все остались довольны… Димка – что сделал это, да ещё в таких необычных условиях. Я – что никогда не стал бы
делать это. Женщина – чему-то своему, потаённому…