Шапка

    
         (вариации на тему о нравственности в период тотального дефицита)


     Наташа считала себя женщиной высоких нравственных качеств, и никогда ни в поступках своих, ни даже в высказываниях не позволяла себе ничего такого, что могло бы не только дать повод для разговоров, но и поколебать даже свой собственный внутренний мир в высшей степени культурного и честного человека.

     Она, например, всегда была очень вежлива и глубоко убеждена в том, что это качество женщин особенно красит. Кроме того, она была общительна, обаятельна, позволяя себе иногда лёгкий флирт в обращении с мужчинами, но так, чтобы это не компрометировало её, и не выходило, так сказать, за рамки.

     В коллективе ей всегда доверяли общественные деньги, так как она была честна и щепетильна до копейки, чем и сама очень гордилась.

     На работе она всем нравилась, даже мужу, который, отрывая взгляд от своих чертежей, периодически смотрел на неё влюблёнными глазами, и ей это льстило, поскольку было приятно чувствовать этот взгляд на людях, а не где-нибудь наедине, - скажем - в постели. Но, как высоконравственный человек, она подавляла в себе это чувство лести.

     Когда в обеденный перерыв она вертелась перед зеркалом, и чувствовала, что на неё смотрят, она говорила:

     - Ах, как я похудела!

     И, когда же ей отвечали, что она прекрасно выглядит, - она могла бы обойтись и без этого комплимента, потому что считала, что внешность хоть и является для женщин определяющим качеством, но не главным.

     Однако она не предпочла бы своей красивой внешности, предположим, ум и образованность, - всё это она бы лучше добавила к ней.

     В обществе она держала себя свободно и умела вести беседы на самые разнообразные темы. Больше всего ей нравились беседы утончённые, интеллигентные, которые можно было вести - скажем - в недавно приобретённом по случаю итальянском шерстяном костюме: можно было бы мягко поспорть, отстоять своё мнение, показать свою эрудицию.

     - Вы смотрели последнюю выставку художника П***? Вам понравилось? Знаете, я с вами не совсем согласна, мне кажется он немного тривиален, и чуть с претензией. Вспомните портрет Д***, как в нём ярко выражены полутона... Он подражает раннему Рембрандту, но Рембрандт не может сравниться с Д*** даже в первом приближении...

     Если она чувствовала, что собеседнику неинтересно, она переводила беседу на другую тему. Если же в ходе беседы выяснялось, что себеседник знает, что между Рембрандтом и художником П*** не может быть ничего общего, а полутона в портрете Д*** выражены так как надо, она говорила такое:

     - Вам, профессионалу, виднее, и я прошу извинить меня за дилетантское мнение обычного посетителя выставки.

     После чего профессионал, несомненно оценивший достоинства итальянского пошива, подчиняясь её обворожительной улыбке, рассыпался в извинениях и убеждал её в том, что с рождения она обладает абсолютным вкусом.

     Дома у Наташи всё было обставлено так, чтобы можно было прихвастнуть перед гостями. Только прекрасный мебельный гарнитур, который они с мужем, поднатужившись, купили по большому блату в Доме Мебели, уставленный хрусталём, на который она тратила, несмотря на недовольство супруга, большие деньги, не гармонировал с подборкой книг, которые трудно было достать. Зато ковёр она уже приобрела по знакомству, а новый телевизор, несмотря на перспективу залезть в долги, "сделает" обязательно - ей уже обещали.

     Всё это накопление нисколько не шло в разрез с наташиными идеалами высшей степени высоконравственного человека, посвящающего свою молодую жизнь приобретению имущества по записи и по знакомству.

     Как-то по совершенно счастливой случайности она купила в магазине финскую меховую шапку, которая чудесно смотрелась с её новым пальто с капюшоном. Для этого ей пришлось отпроситься с работы, и с семи утра до пяти вечера проторчать на злющем морозе в злющей очереди, которую ей уступила приятельнца. Наташа была очень довольна, ей казалось очень идут мужские шапки-ушанки, они придавали ей вид энергичной и властной женщины.

     На следующий день вечером она ехала с работы. Троллейбус был набит до отказа обозлёнными тяготами жизни людьми. Однако у всех на устах кипело чувство справедливости. Каждый - скажем - считал, что именно он прав в вопросе о судьбе денег за абонементную книжку.

     Полная женщина в чёрном пальто считала, что именно молодой человек лет двадцати пяти зажухал пятьдесят копеек.

     - Это вы, вы... - сверлила она его глазами, - Кому вы передали деньги, а? Угу... он вышел... Конечно, что уж теперь сделаешь...

     - Мне на пиво не хватает, - ехидничал молодой человек.

     - Он ещё издевается!

     Наташа, которая не могла видеть, передавал парень деньги или нет, из чувства справедливости за него вступилась:

     - Что вы на него навалились, женщина, я сама видела, как он передавал, - ей казалось, что дама в чёрном пальто сама не первый раз таким образом экономит на проезде. "Вот жульё!" - ещё подумала она.

     - Я на него не навалилась. Пускай отдают мой абонемент, - обиделась вслух скандалистка.

     - Сейчас отдадут ваш абонемент, и не скандальте, - отозвался кто-то из глубины толпы.

     - Я не скандалю, я честная женщина!

     Парень вскипел:

     - Знаете, я как-то не сомневаюсь, что вы честная женщина, по вам это видно...

     - Не оскорбляйте меня, не то я позову милицию!

     Вокруг загалдели:
    
     - Она правильно говорит, и я не видел, как он передавал.
     - Вы не видели, зато я видела, и не потакайте этой истеричке.
     - Это я-то потакаю?!
     - Ну и молодёжь пошла! У него - вон поглядите - всё на лбу написано.
     - Это ты хватил, старик... Слова-то выбирай...
     - Ты мне не тыкай, чай больше тебя прожил! 
     - Вот ваш абонемент, мадам, возьмите и успокойтесь...

     Скандал прекратился также внезапно, как и возник.

     Наташа протиснулась вперёд и села на случайно свободное место, примостив свои сумки под ноги. День был тяжёлый, она устала на работе, в длинных очередях за продуктами. За окном проплывал нудный зимний пейзаж.Под скрежет дверей, гул троллейбусного мотора, хлюпанье мокрого снега на улице и обрывки разговоров Наташа заснула с мыслью, что в такой толчее с неё очень даже запросто могут снять её новую шапку. Пустяк при нынешних-то нравах...

     Наташа проснулась незадолго до выхода. Шапки на голове не было. Сначала она даже не поверила, провела рукой по волосам и поняла, что это не сон, а горькая правда. Потом она подумала: "Вот бы хорошие желания так сбывались на сон грядущий, так нет - только плохие!.. Так что, поднимать скандал, как та дама из-за своих билетов, или не подавать виду, присмотреться к окружающим? Предположим, минут пять - судя по пройденному троллейбусом маршруту - она дремала. Кто же это мог сделать?"

     Она начала подозрительно оглядывать пассажиров. "Может, спросить? - думалось ей - Как спросить? Товарищи, не видели кто умыкнул мою новую, дорогую шапку, что ли? Примут за ненормальную..."

     "Нет, уж лучше сидеть тихо и наблюдать", - решила она.

     Напротив неё сидел мужчина лет сорока, и прятал что-то на коленях под газетой. Приглядевшись, она поняла, что это и есть её импортная шапка, доставшаяся ей по случаю и с таким трудом.

     Мужчина оторвался от чтения газеты и взглянул на неё. Взгляд ни о чём не говорил. Он притянул к себе шапку, и тот её краешек, что выглядывал, исчез за газетой.

     "А ещё приличный мужчина! - подумала Наташа, глядя на его чисто выбритое благородное лицо с залысинами на лбу, - и откуда такие берутся!"

     Она начала лихорадочно соображать как лучше поступить, ведь ей надо было выходить уже на следующей остановке. "Да, в конце концов, чёрт с ней, с остановкой! Что же делать?"

     Думать было некогда. Она подхватила свои сумки, протолкалась первой к выходу, и, когда двери открылись, изловчившись, схватила с колен соседа  шапку, и выбежала на улицу.

     Троллейбус увёз с собой недоумённое выражение лица приличного мужчины.

     Как же хорошо, и без скандала, всё вышло! - ликовала она под биенье собственного сердца. Как замечательно и легко она отвоевала свою собственность!

     Наташа надела шапку, и голова  вдруг провалилась в неё: "Успел растянуть, поганец!"

     И тут она, наконец, всё поняла; и, сунув руку в откинутый сзади капюшон, извлекла из него и свою шапку тоже!

     Троллейбус уже скрылся за поворотом.

     Бежать, догонять она не стала, и решила не давать объявление о находке, побоявшись слишком очевидного факта воровства.

     Дома на вопрос мужа, чем вызвано её приподнятое настроение, она ответила:

     - Ничего. Просто я купила тебе новую шапку. Посмотри: такая же как у меня! Примерь.

                август 1979 г.
                Одесса-Москва