В штаб-квартиру фирмы “Microsoft” пришла посылка от человека, которого корпорация пригласила на работу месяц назад. После вскрытия ящика одной из слабонервных сотрудниц пришлось проходить двухнедельный курс лечения в одной из специальных психиатрических клиник. К счастью, фирма щедро компенсировала и моральный ущерб и затраты на лечение.
- Все, больше я так не могу, - говорил мне приятель Слава в пьяном угаре, - Легче умереть, чем выбрать между страданиями души и страданиями тела.
- А ты их раздели, - посоветовал я.
Славик с отличием закончил факультет прикладной математики и аспирантуру. Вячеслав пользовался огромным уважением среди преподавателей и сокурсников, слыл “компьютерным гением”.
Работал Слава в одном из бесчисленных российских НИИ, связанных, разумеется, с оборонной мощью. Зарплаты хватало исключительно на проезд до места работы плюс оплату квартиры. Вскоре Славика бросила жена, ибо его уровень доходов никак не сочетался с ее запросами. Найти лучшую работу при всей своей гениальности Слава не мог из-за своего придурковатого вида, который моментально выводил из себя всевозможных менеджеров.
Год Вячеслав провел в глубочайшей депрессии. Весной он приободрился, ибо получил приглашение на работу из компании “Microsoft”. Обязательным условием приема был переезд в США с принятием американского гражданства, фирма финансировала все расходы, связанные с дорогой и обустройством на новом месте. В качестве аванса компания высылала 500 долларов.
Радости Вячеслава не было предела. “ Наконец-то меня поняли!!! Наконец-то оценили!!!” - восторженно думал он. Все приготовления к переезду были проведены на одном дыхании. На радостях он подарил свою квартиру нелюбимому двоюродному брату, а компьютер - племяннику для игр. “Теперь бриллиант моего таланта получит наконец-то надлежащую ему оправу. Самые радужные мечты, самые смелые проекты, самые невероятные идеи - все скоро будет реализовано!” - продолжал радоваться мой приятель.
Вскоре мы собрались на его проводы. Пили водку, вспоминали былые годы. Радости, однако было мало, а на Славу многие почему-то смотрели, как на покойника, что очень обидело “счастливчика”, хотя и было списано им на банальную зависть.
На следующий день Славка пошел гулять, прощаться с теми краями, где прошло его детство. Вот ступеньки на набережной канала, где он любил попивать “Агдам” в студенческие годы, вот пивной ларек, возле которого он когда-то говорил с бомжами о смысле жизни. С грустью Слава прошел мимо заброшенной стройки, на которой он в детские годы поджигал пористую резину, за что был отправлен в детскую комнату милиции. А на этих, теперь ржавых качелях, маленький Славик так любил мечтать, конечно не об отъезде за океан. Каждый кустик, каждая подворотня, каждая помойка - все было наполнено каким-то глубинным смыслом, ведущем в нечто далекое и непознаваемое. Уже входя в бывший некогда родным подъезд, Слава взглянул в русское небо, на фоне которого горел золотом купол церкви, и долго не мог оторвать от него глаз. Было ясно, что в этой необъятной синеве есть нечто, что никак не может быть познано человеческим рассудком.
Придя домой, он включил телевизор. Показывали ту страну, которая теперь должна стать его новым домом. Впервые Славик с такой жадностью вглядывался в плоский экран телевизора, и впервые испытал столь глубокое разочарование. Простой, плоский как цветастая, но дешевая обертка мир, населенный не людьми, а вечно улыбающимися полурезиновыми монстрами с дежурной улыбочкой на прорезях их ртов. Страна, похожая на веселую декорацию, за которой скрыта страшнейшая черная пустота. Как все это непохоже на тот необъятный русский космос, в котором Славик жил до сего дня! Он понял, что никогда, никакими усилиями не сможет ни то что превратиться в одно из плоских улыбчивых существ, но даже хоть как-то смириться с жизнью среди них.
- Хватит, хватит сентиментальности. Ностальгия - изобретение дегенератов-декадентов начала века, созданное ими после очередной дозы кокаина. Я еду туда, где меня поймут, поддержат и оценят. - пытался приободрить он себя. Но отчаянная борьба с самим собой не приносила никаких успехов. Мысли - как вши: однажды зародившись - уже так просто не оставят.
Слава впал в запой. Он пил водку, чокаясь с зеркалом и все больше и больше впадал в уныние.
“ Там я буду просто крупицей, одной из миллионов таких же песчинок. И не спасет тут и вся гениальность”, - проносилось в его сознании сквозь пьяный угар.
Все больше и больше Славе казалось, что его душа неотделима от этого бесконечного русского космоса. Ей, как назло, привольно на бескрайних евразийских просторах, где тело вечно мучается от холода, голода и половой неудовлетворенности. Там, где мозг Славика получит широкое признание, а тело будет нежиться в ванне “Джаккузи”, душе его будет хана...
Нет в этой задаче оптимального решения, не могут быть и волки сыты и овцы целы. Западня какая-то...
Странное дело: кто-то через две недели сядет на нары, кого-то поставят к стенке, и они сейчас с ужасом ждут этих событий, ибо их плоть готовится к тяжким страданиям, а то и полному уничтожению. Слава - совсем другое дело, его тело ждут бесконечные наслаждения и удовольствия. Почему же тогда он ждет отъезда с таким же страхом, как осужденный на смерть приведения в исполнение приговора? Не потому ли, что его ждет такое же разделение души и тела, как и после усыпания?
С приближением заветного дня страх и волнение нарастали. Внутри Славика шла упорная борьба, смертельная схватка двух сил, ни одна из которых не желала капитулировать. На девятый день запоя эти силы материализовались в два лагеря голосов, ругающихся между собой, и уговаривающих Славу с одной стороны - уехать, с другой - остаться. Спасения от них не было даже в наглухо закрытом шкафу. Вячеслав уже начал проклинать злосчастное приглашение, приведшее к таким ужасным последствиям, но остановиться уже не мог. Батарея из пустых бутылок росла, и вместе с ее пополнением неуклонно уменьшалось число дней до предначертанного судьбой Разделения.
Наконец, наступил некогда желанный, а теперь - злосчастный день. Самолет Славы должен вылететь в три часа дня, а сейчас, в четыре часа ночи, Славик нервно курил сигареты и дрожащими руками наливал себе стакан водки.
“А ведь там нужен только мой мозг, он туда стремится - так пусть он туда и едет, а сам я останусь здесь”, - пронеслось в его затуманенной голове. Дилемма о разделении души и тела, мозга и сердца моментально показалась разрешимой.
Час спустя Слава, героически борясь с трясучкой, написал адрес на посылочном ящике и письмо с просьбой запечатать посылку и отправить по указанному адресу. Потом он достал из шкафа толстую веревку и лежащую там со студенческих времен 16-килограммовую гирю. Встав на табуретку, Славик снял люстру и прицепил к крючку блок, через который он пропустил веревку, к одному концу которой Слава прицепил гирю, а другой прикрепил к полу. Прямо под гирей Славик поставил массивный дубовый стол, а под него - посылочный ящик. Все, приготовления к путешествию закончены.
Вооружившись ножницами, Вячеслав с обреченным видом положил голову на стол, прямо под только что созданный им “механизм”. Слава тяжело вздохнул и перерезал веревку...
Со злобным свистом тяжелая гиря обрушилась на гениальную голову, которая, хрястнув как грецкий орех под ударом молотка, разом треснула и расплющилась, дав свободу своему содержимому. Мозговой красно-белый студень тихо и мирно сползал в приготовленное для него вместилище, а тело с глухим шлепком распласталось на полу русской квартиры.
В девять утра, когда в квартиру вошел Славин брат, который собирался помочь ему по части переноски чемоданов, мозги Вячеслава уже безмятежно покоились в деревянной коробке. Братишке осталось только снять кепку и молча перекреститься.
Проведенное следствие доказало факт суицида, после чего было благополучно закрыто.
Тело Славика упокоилось в русской земле, за оградой Северного кладбища под высокой березой.
Последняя воля покойного была выполнена, и самолет с ящиком, в котором покоились мозги Славы, взял курс на Лос-Анджелес, в страну-призрак.