Я лишь шел своей дорогой. Шел, пробираясь сквозь серо-мутную пелену непонимания того, что происходит в пределах этой бегущей извилистой полосы. Непонимания со стороны тех, кто шел по ней рядом со мной. Кто был рядом, и вместе с тем так несравнимо далеко. Но я уже давно привык к этому... В воздухе застыло то непередаваемое ощущение, когда лето уже прошло, а осень еще не наступила ему на пятки. Будто стоишь на пороге чего-то важного, напряженно всматриваясь в даль, и то и дело невольно вздрагиваешь от безудержного волнения. Удивительно напоминает то чувство, что запечатлелось где-то в моем сознании после прочтения бессмертного творения Шекспира.* Как странно, что столь трогательное и светлое, может произвести впечатление трагического и неисправимого, и наоборот. Какой двусмысленный финал...Но ведь их было двое.
Я встретил этих двоих...может, слишком поздно, а может – рано... или совершенно случайно, наткнувшись на холод обреченности и жар страстей, ужившихся в каждом из них. Я едва ли смог бы превзойти их в красноречии, даже если б умел говорить: мне не нужно даже слышать их речь, чтобы понять, сколь яростен и ярок их спор. Их взгляды, скользящие мимо друг друга, их глаза, в которых читается...говорят сами за себя, воскрешая в моей памяти изящные строки о неразрешимом споре, роковом; но в то же время манят меня в бездну всего того, что пришлось пережить их обладателям. В их глазах застыла боль.
Он:
Непроницаемый, уверенный, долгий и высокомерный взгляд наслаждается производимым им впечатлением несколько секунд, потом заявляет: «Я не люблю слабых людей, сентиментальных романтиков и меланхоликов. Я люблю называть вещи своими именами, даже если по мнению других это звучит грубо или неприлично. Я циничен, сладострастен и не люблю прилагать усилия, чтобы получать удовольствие. Люблю демонстрировать свою физическую силу при любой удобной или не очень возможности. Я постоянно смеюсь и экспериментирую над окружающими людьми. Я поступаю так, как считаю нужным, и очень не люблю, когда начинают указывать, как Мне жить. Я не верю в любовь и прочее. Мечтаю прыгнуть с парашютом...»
Задержитесь в этих глазах еще на несколько секунд, в них замерцают мимолетные отчаянные искры, и Вы узнаете совершенно иную историю: « Да...я не люблю слабых людей, ведь я сам такой, но очень боюсь в этом признаться, при виде того, как это выглядит со стороны. Похабщина составляет 70 % моих изречений, если не считать откровенного мата, в остальном – я чаще всего придерживаюсь идиотских банальностей...все это лишь для того, чтобы сохранять дистанцию, не подпускать людей к себе, не позволять им копаться в моей душе. Даже с друзьями не бываю до конца откровенен, может поэтому нашим основным время препровождением стала беседа с бутылкой на троих...так намного легче уйти от разговора с кем-либо или с самим собой, заглушить в себе неуверенность и усталость. Я боюсь ответственности, особенно в постели, не люблю быть сверху...вообще самой главной своей слабостью считаю желание. Хочется верить, что я гораздо сильнее физически...Я постоянно смеюсь над другими, чтобы не дать им возможности сделать то же самое в мой адрес, я не переношу критику... Как я стал таким?!...»
- Калейдоскоп событий в его глазах вьется в бешенном танце. – «Я не люблю это вспоминать, а тем более рассказывать. Было многое, осталось ничто. То, при каких обстоятельствах меня лишили «девственности», боюсь вспоминать даже наедине с самим собой. Унизительная отвратительность, которую не могу до конца перебороть вплоть до сегодняшнего момента....Предали родители, безо всяких оснований запретив встречаться с моей единственной первой любовью; поверив слухам, навсегда поставили на мне крест, повесив бирку: раздолбай, алкоголик, лентяй. Стоит ли особо напрягаться, чтобы быть лучше того, кем тебя считают? Когда лет десять тебя убеждают в том, что ты тупой –невольно сам поверишь и перестанешь стремиться к чему бы то ни было. До сих пор не могу им этого забыть. Отвернулась девушка, предал близкий друг, заменив ей меня. Я их простил, боль утихла, но шрамы не смоешь...Снежный ком разросся ...я стал угрюм, озлоблен на весь мир, меня трудно заставить поверить во что-нибудь хорошее. Я стал экспериментировать над людьми, экспериментируя лишь над собой, как оказалось...Да, вряд ли я когда-нибудь решусь и на прыжок с парашютом...во всяком случае не в этой жизни. Хочу начать все заново, чтобы это было похоже на жизнь. Все, что мне нужно –чтобы было то, к чему стремиться, и что ценить и ,конечно,...не будем говорить таких высоких слов, как ЛЮБОВЬ...немного заботы и тепла, которых нам всем так не хватает. Труднее всего упираться в бездушную глухую стену, сделав первый шаг чтобы открыть лучшее в себе.
Она:
Пронзительный, дерзкий, яростный взгляд в упор, бросающий вызов, сметающий все на своем пути и не питающий жалости к поверженным. Прямолинейный до вульгарности. В следующую секунду он настолько невозмутимо спокойный, что невольно думаешь, тебе показалось. Взгляд-хамелеон, заставляющий краснеть, бледнеть, смущаться или загораться всех окружающих: «На самом деле я не такая жестокая, но иногда руки чешутся ею побыть. Я такая, какая я есть. И я знаю, что тебе это нравится. Я слишком хорошо знаю, чего ты хочешь, и даже не виню тебя в этом. Да, я люблю дразнить и играть, это ты верно заметил...ну зачем ты так нервничаешь...я такая же развратная и наглая , как ты, только я этого не стесняюсь...Вот только не тебе указывать пальцем на то, что я себя веду неподобающе. Не тебе! Я ведь тоже знаю, что ты думаешь о любви...я не верю в любовь. Я смеюсь над теми, кто становится рабами того, что они считают любовью, жизнью...Как насчет прыгнуть вместе с парашютом?..»
А теперь смотрите только ей в глаза...в те бесконечно черные бусинки зрачков, расширяющихся и поглощающих Вас и все остальное, что имело место быть...постепенно растворяется напыщенная уверенность, уступая место немного растерянному и недоумевающему...чему-то, что осторожно выявляясь из глубины непостижимого, боязливо всматривается в вас, стараясь понять, можно ли довериться, не грозит ли новая опасность? «Только жестокие люди чего-то добиваются в жизни. Но я не такая. Я не умею лгать и отказывать людям в помощи, иногда в ущерб себе. Но мне себя не переделать. Не хватает сил бороться с собой и с миром одновременно... Я ненавижу споры , пари, вызовы и всяческие конфликты... к чему все это? Люди только причиняют друг другу боль, либо занимаются самообманом, что приводит к еще большей боли. Такое чувство, будто земля уходит из под ног, стучусь и заглядываю в разные двери, каждый раз ошибаясь номером....Я устала от взглядов, которые каждый раз изо дня в день преследуют каждого из нас, они как будто прилипают к моему телу, такие противные...Как я это ненавижу...что привело к такому безутешному финалу –все та же кривая судьба, полагаю...»
...Взгляд потух и обратился к далеким событиям, ранящим беспощадно, с расчетом на то, что эти грубые надрезы никогда не перестанут кровоточить... « Когда я попыталась проконсультироваться у психолога, мне сказали, что это всего лишь фантазии на базе кризиса взросления...или что-то в этом роде, как же они ошибались... Просто представьте, как чувствует себя девушка, когда...ее отец (пусть неродной, но всегда оставался для нее отцом) совершенно спокойно заявляет, что не прочь с ней переспать, когда его друзья через одного заявляют то же самое, подкрепляя свои слова не двусмысленными намеками и жестами, каждый раз, когда видят ее...Когда мать просит дочь не упрекать ее в неподобающем поведении, аргументируя свои вульгарные наряды и манеры последними годами своей былой красоты, а ныне –привлекательности....Когда она же обвиняет свою дочь в том, что та якобы заигрывает с отцом....Когда лучшая подруга отворачивается от нее, узнав обо всем выше перечисленном, заявив, что все это бред, на почве развращенности и не более того. Мол, меньше порно надо смотреть...В такие моменты жизни люди ,наверное, учатся летать, во всяком случае, голова идет кругом, ноги не слушаются, человек мечется, бьется обо все попадающиеся предметы, не замечая боли, которая ,разумеется, просто не может затмить боль, сжигающую остатки рассудка и разъедающую чувствительную сущность, называемую душой...Может, поэтому я не люблю смотреть людям в глаза – я не знаю, чего мне ожидать...что я могу увидеть там....я боюсь снова встретить лишь похоть, ложь, и всю ту дрянь, что накопилась в них в течении жизни... Так хочется найти в них нежность и заботу...».
Пытаясь перепрыгнуть на белую клеточку на шахматной доске жизни, можно ненароком попасть на черную, причем, возможно, мы уже давно свернули с нужного пути, заблудились и идем в обратном направлении, как знать...иногда очень трудно понять, уводит ли нас кривая судьбы от неприятностей, или же, напротив, вставляет палки в колеса, дабы проверить нашу бдительность и готовность бороться...Как видите, у этих двоих много общего, но они мечутся по этой доска, меняя позиции, звания, цвета...и вряд ли когда-нибудь узнают об этом.
Быть может, кто-то решит, что они слишком похожи на меня, как две мои разлученные сущности: он – слишком нем перед лицом необходимости открыть свои страхи, мечты и слабости, она –слишком глуха, чтобы услышать рассказ его глаз. Боюсь однако, их постигла худшая участь, ибо они, должно быть, слепцы, если принимают маску за действительное лицо; не могут увидеть бесполезности слов. Не ощущают полемики взглядов, которые рассказали мне намного больше, чем хотелось бы этим двоим.
Шекспир знал, что говорил.** Как бы там ни было, большинство из нас – блистательные актеры, с легкостью меняющие маски на глазах у изумленной публики. Ложь, лесть, лицемерие, поверхностность, раболепство, подлость, непостоянность, самообман...называйте, как хотите. Факт остается фактом, а человек – актером. Каким бы искренним он ни был в душе. Наши эмоции и принципы поведения мгновенно сменяют друг друга, уступая место новым, уводя все дальше, в поисках неизведанного. Быть может, достоверность того, что не бывает двух одинаковых мнений, подтверждается еще и тем, что сам предмет спора переходил из одного в другое, меняясь в соответствии с этими самыми мнениями или вопреки им? Мы создали бесчисленный набор театральных масок, которые слишком трудно снять, в которых слишком легко запутаться.
Человек – это книга. Недостаточно просто взять ее в руки, посмотреть на обложку, пролистать или даже прочесть, чтобы понять ее суть. Нужно вслушиваться в трепет каждой переворачиваемой страницы и терпеливо вглядываться в силуэт каждой буквы, чтобы научить себя различать то, что навсегда остается между строк...где-то там, так далеко и так несравнимо близко – в глубине его глаз.
* «Ромео и Джульетта»
** «Весь мир –театр, а люди в нем – актеры».