В детстве мне очень нравилось ходить с мамой в определенные места. Таких мест было не много и ходили мы туда не так часто, как хотелось, но все-таки ходили. Помимо театров и кинотеатров, музеев и выставок, в этот список попадали парикмахерская и магазин. У меня были густые и вьющиеся волосы и, поэтому я всегда ходил с модельной стрижкой, довольно дорогой, которую делали в одной и той же парикмахерской на протяжении уже нескольких лет. А рядом с парикмахерской находился и мой любимый магазин « Речник ». Кроме рыболовных снастей, кепочек с пластиковыми козырьками и нижнего белья, в этом магазине продавались занятные различные вещицы. Например, брелочки для ключей, перочинные ножи, увеличительные стекла, игральные карты, всякого рода сувениры и много других безделушек. Всякий раз, когда мы с мамой попадали в этот магазин, количество экспонатов моей домашней коллекции безделушек пополнялось. Во всем этом было одно досадное обстоятельство – магазин находился далеко от дома, в котором жили мы, соответственно не так часто я становился хозяином очередного из представителей ассортимента магазина. И тогда я начинал мечтать о том, как здорово было бы жить в доме с магазином. Мне казалось, что люди, живущие в таких домах не понимают, не осознают своего везения. Один мой друг жил в доме, в котором находился магазин «Молоко», другой по соседству с «Хлебом», третий, спускаясь на первый этаж, попадал в аптеку. А Максим Ерофеев, тот вообще жил в доме с магазином «Вино».
Я же жил в самом простом доме, в нем не было магазина, но был “Опорный пункт”, в который не прекращалось паломничество клиентов магазина «Вино». Дом Максима от моего дома отделяла тридцатиметровая полоса зеленых насаждений, и счастливые обладатели алкогольной продукции вырывались из магазина на “лоно природы”, где и предавались Бахусу всецело и безрассудно. А после пьяной оргии, не редко сопровождаемой инсценировками библейской истории о Каине и Авеле, отдохнувшие и телом и душой попадали в “Опорный пункт”. В “Опорном пункте” всегда сидел участковый Ахмедов. Я знал его достаточно хорошо, так как мама часто звала его в гости, успокаивать взбесившуюся Лидию Степановну, нашу соседку по коммуналке. Маленький Ахмедов смотрелся подле Лидии Степанолвны, как Давид перед Голиафом. Тем не менее, он пытался ее утихомирить, и начинал речь всегда уверенно. Но затем наставала очередь Лидии Степановны и, когда она раскрывала свой поганый рот, с Ахмедова срывало фуражку и он, как будто делался совсем маленьким. Лидия Степановна тем временем обвиняла армян (моя мама армянка) во всех грехах и катаклизмах, чуть ли не в завоевании России и ее столицы Москвы. Ахмедов будучи азербайджанцем, не переживал по поводу национального вопроса, хотя понимал, что Лидия Степановна, крепкими не ниже сорока градусов выражениями, может прокатиться и по нему. И чтобы не вызывать огонь на себя, робко, словно не говорил, а кормил с рук акулу, в полтона уговаривал Лидию Степановну соблюдать порядок. Потом, как правило, было достаточно одного ее взгляда, чтобы Ахмедова унесло из квартиры.
Сейчас вспоминая все это мне смешно. Рассказывая о людях окружавших меня в детстве я иронизирую. Но тогда в далеком детстве мне было очень обидно, что кому-то дом с магазином, а кому-то Лидию Степановну. Я неоднократно задавался вопросом, почему именно мне так не везет.
Вот уже пять лет, я живу в высоком доме, в центре Буэнос-Айреса. В этом доме куча магазинов, но мне не нравится ни один. В этом доме скоростные зеркальные лифты, но я предпочитаю ходить пешком. Мои соседи порядочные и культурные люди, но мне с ними чертовски скучно.