Говорят, курица не птица, женщина не человек. Насчет женщин мне спорить как-то неудобно — сама такая. А вот курицы порой бывают такими птицами, что по сравнению с ними и орел — цыпленок!
Кстати, о цыплятах — с них-то все и началось. Мама моей одноклассницы работала на птицефабрике и принесла домой в виде премии целую кучу цыплят. Стала их продавать по дешевке. Моя подружка купила для бабушки два десятка. У меня тоже была бабушка и она тоже держала кур, поэтому я решила купить несколько штук.
Карманных денег хватило только на восьмерых. Семеро были черные с маленькими светлыми пятнышками, один чисто белый. Черные, вероятно, должны были стать обычными серыми рябами (меня это всегда удивляло; родился почти черный, а вырос и оказался белым с едва заметными крапинками).
Цыплят я обустроила в коробке, поставила над ними лампу, кормила по всем правилам вареным яйцом, но все это не помогло; цыплята стали болеть и умирать. Они ползали на коленках и даже не пытались есть. В итоге выжил только один — белый. Кстати у подружки не было ни одного белого и цыплята погибли все, от той же самой загадочной болезни.
Оставшийся цыпленок тоже переболел ею, поползал на слабеньких ножках с птичьими коленками наизнанку, но потом стал интересоваться едой и через некоторое время полностью пришел в себя.
К лету он (я назвала его Чик) уже покрылся белыми перышками и хотя был еще маленьким, вел себя совершенно по взрослому. Скорее всего, это был петух; здоровый красный гребень, голенастые желтые ноги, бойкий нрав. Я везла цыпленка к бабушке на каникулы, а сама расстраивалась: у бабушки и так три петуха, оставила с прошлого года по моей просьбе, а тут еще один, да к тому же белый.
Кстати говоря, у бабушки не было ни одной белой курицы. Все разные, всех я знала в лицо, у некоторых были имена. Например, была Цыганочка, маленькая черная хохлатая курочка с крупными белыми мочками, похожими на серьги. Она была уже старенькая, но неслась исправно. Была Царь-птица, крупная темно-коричневая курица с рыжей грудкой, совсем молодая, но с первого же яйца поразившая нас — она неслась только двухжелтковыми. Была Хохлушка, (к Украине она отношения не имела, просто была хохлатой), пепельно-серая с белым курица, прекрасная клушка, выводившая за лето не одно поколение цыплят. Была Мачеха — рябая курица с кривым гребнем. Она тоже имела склонность к выведению цыплят, но рано бросала их, нещадно долбая мощным желтым клювом.
Куры у бабушки были очень красивые, много хохлатых, рыжих, причем не того скучного цвета, которым отличается одна инкубаторская порода, своей расцветкой они скорее напоминали каких-то диких птиц, фазанов и им подобных. Даже куры были красивы, что уж говорить о петухах! Мой любимец назывался Оранжевое горлышко (как герой одного из мультфильмов), но это было очень слабое определение. Перья играли всеми цветами радуги, синие, зеленые, красные и все это в таких сочетаниях, что перо казалось произведением искусства. На их фоне и мой простой белый цыпленок выделялся ярким пятном.
Первое время, отпуская Чика на улицу, я очень боялась, как бы кто не обидел одинокого цыпленка. Надеялась, что он пристанет к погодкам, ходившим уже без маминого надзора. Но цыпленок сразу показал свой независимый нрав и рылся во дворе строго сам по себе. На мой зов всегда прибегал без задержек, комично вскидывая ноги. Вообще, Чик оказался совершенно бесстрашным и даже немного наглым, как и полагается детдомовскому. Сам о себе не позаботишься…
Мне он доверял абсолютно. Я подолгу чесала цыпленку горлышко, гладила гребешок, а он мне в ответ пел свои куриные песенки (совсем как взрослый) смешным детским писклявым голоском. Он спокойно переносил все мои эксперименты по выявлению его пола (их я вычитала в журнале, например, один из способов велел взять цыпленка за ноги и перевернуть вниз головой. Будущий петух должен был трепыхаться, а курица безвольно висеть. Или наоборот, сейчас уже и не вспомню). Продолжал петь свои песенки даже вниз головой, хотя и трепыхался как типичный петух. Все, что я не делала, не выводило его из равновесия духа и не подрывало его доверия ко мне.
Только к осени мои опасения наконец развеялись — цыпленок оказался курочкой. Чик стал Чикой.
У кур своя строгая иерархия. Она зависит не от возраста, не от того, сколько кто яиц несет или кого петух больше любит, а от определенных черт характера. В куриной социальной лестнице моя Чика заняла не последнее место. Она подчинялась только клушкам с цыплятами и паре пожилых строгих кур, остальные (даже некоторые петухи) побаивались ее. Неслась она хорошо, но о цыплятах даже и не думала. Что с нее возьмешь — инкубаторское воспитание.
Ко мне она продолжала относиться так же доверчиво. Даже когда она неслась, а я заходила в сарайку, с куриного гнезда сразу доносилось негромкое «Ку-о-о-о ко-ко», свидетельствующее о том, что она нисколько не возражает против моего присутствия, наоборот, рада, что я пришла и ей стало не так скучно. Я подходила к ней, гладила горлышко, гребешок. От удовольствия она прикрывала глазки и даже, кажется, забывала, зачем здесь сидит.
Чика хорошо знала моего дворняжку Тишку. Можно даже сказать, что они дружили. Тишка был похож на овчарку в миниатюре, почти такого же окраса, только рыжее и немного пушистее, размером с кошку, с огромными как у лисенка ушами. Брат чеховской Каштанки. Они часто затевали игры. Начинала обычно Чика. Происходило это так.
Тишка спит на солнышке. Подходит Чика, находит в земле какую-то старую никому не нужную корку и начинает делать вид, что клюет. Если Тишка не реагирует, Чика начинает сильнее загребать ногами, чтобы пыль попала на собаку и еще агрессивнее долбать корку.
Если бы Тишка присмотрелся, он бы заметил, что от корки за все время Чикиной «еды» не отбавляется ни крошки. Но Тишка не смотрит. Он проснулся, но взгляд его демонстративно направлен в другую сторону.
Чику это не устраивает. Она отходит от корки и снова начинает подходить (так иногда кормят капризных собак, отводя руку от миски и приближая снова, чтобы у собаки проснулся инстинкт жадности). Тишка все еще не реагирует. Чика продолжает отступать и возвращаться, при этом с остервенением роясь в земле (даже если бы она случайно вырыла червяка в бесплодной дворовой земле, она бы этого не заметила, так была увлечена наблюдением за Тишкой). Время от времени она совершенно по петушиному чистит шпоры, всем своим видом показывая, что готова к драке. Корке продолжают доставаться удары клюва.
Наконец Тишкины нервы не выдерживают этого издевательства, он вскакивает и с рычанием бросается в атаку.
Когда это произошло в первый раз, я думала, что они друг друга покалечат, такой раздавался шум и такая шла борьба. Кудахтанье, рычанье, хлопанье крыльев. Но после моего крика сразу разошлись и оба подошли ко мне, Чика с абсолютно невинным видом, Тишка извиняющеся помахивая хвостиком. Оба были целы и невредимы. Ни перышка, ни шерстинки не выдрано, у обоих героев ни царапинки ни ссадинки.
Это стало повторяться довольно часто. Иногда начинал Тишка. В роли «красной тряпки» была эта же или подобная ей хлебная корка, которую Тишка дразняще подкидывал, набивая ей цену: «Ай да корка! Ни у кого такой нет!» причем делалось все это только в присутствии Чики. Разумеется, она не заставляла себя долго ждать и опять начиналась возня с рычанием и кудахтаньем.
Однажды Тишка спас Чике жизнь. У соседей сорвался с цепи здоровый пес и, забежав на наш двор, кинулся на кур. Тишка не мог этого вынести, но был слишком маленький, чтобы помешать. Он стоял возле дома и рычал, шерсть на его загривке вздыбилась. Когда же сосед бросился в сторону Чики, Тишка не выдержал.
Увидев перед своим носом какую-то рычащую мелочь, соседский амбал сильно удивился и даже опешил. Этого мгновения хватило Чике, чтобы убежать, а мне, чтобы позвать бабушку.
Чика отблагодарила Тишку, защитив его от нашей кошки. Правда та не имела в виду ничего дурного, просто тоже хотела поиграть, но Чика-то этого не знала. Она просто увидела, что кошка налетела на спящего пса и бросилась его спасать. Тут Чика уже не шутила, от кошки только пух полетел. С тех пор во дворе кошка с Тишкой больше играть не пыталась. По-видимому, курица с собакой считали себя собственностью друг друга.
В одно лето я устроила себе жилище на чердаке и часто туда лазила. Дом у бабушки был высокий, крыша на уровне второго этажа. К ней вела вертикально поставленная деревянная лестница.
Чика очень заинтересовалась моими передвижениями. Некоторое время просто следила, потом решила попробовать сама. Перепархивая со ступеньки на ступеньку, она забралась на самый верх и стала гордо обозревать окрестности. Обследовав чердак, некоторое время походив следом за мной и убедившись, что я не занимаюсь ничем особо интересным, она вернулась к лестнице. Но на землю решила вернуться не по ступенькам. Взмахнув своими довольно таки мощными крыльями, она победно слетела во двор. Ей так это понравилось, что она снова залезла и опять слетела. Потом опять и опять.
Эти полеты стали ее любимым занятием. Даже без меня она залезала на чердак и слетала оттуда. И выглядела при этом гордо, как самая настоящая птица.
Кто виноват, что ты родился курицей, если тебе хочется летать?
Август 2001