Ярослав Двуреков
ЗЕМЛЯ. НЕБО.
Он шел долго, без цели и направления, не ускоряя и не замедляя шага, понуро глядя под ноги, не поднимая головы и не оглядываясь по сторонам. Пред его глазами мелькали носки его давно не чищенных и стоптанных плетеных туфель. Он шел в никуда и ни откуда, то есть, вероятно, куда-то, откуда-то, и зачем-то, но за давностью лет забыл зачем. Сам путь стал важнее конечной его цели. Сам путь стал целью и средством, способом и образом жизни. Он сокрушенно понимал, что для пути нужна цель, настоящая, для достижения которой не жаль быстротекущего времени, не жаль сбитых в кровь ног, но... Теперь уже поздно возвращаться назад, и, найдя реальную и высокую цель, опираясь на веру и мужество, терпение и волю снова отправится в путь. Какое-то время ему казалось, что его стремление уже само по себе похвально, и когда-нибудь его неспешный шаг станет твердым и торжественным и упрямый горизонт откроет ему достойную цель, и дорога сама выведет его к желанному.
Он не мог точно определить, что движет им - он к чему-то стремится, или напротив, чего-то бежит. Он мог назвать десяток мест, где его бы встретили, и может быть, напоили чаем, выслушали, рассказали новости и уложили спать, но идти туда совершенно не хотелось. Он мог бы также указать места, куда его тянуло, как магнитом, но где дверь ему не отворят.
Он очень устал, в пути. И не было уже сил о чем-то думать или во что-то верить. Его душа, как и давно не знавшая ваксы, изношенная обувь покрылась дорожной пылью. Он понял, или, скорее почувствовал краешком затуманенного сознания, что необходимо немедленно остановиться, может быть оглянуться назад или по сторонам, или хотя бы поднять глаза к небу. Иначе он просто упадет сию же минуту, от невыносимой тяжести, от усталости, на ходу. Сделает неверный шаг, оступится, и рухнет вниз лицом и не сможет подняться, чтобы продолжить свой бессмысленный путь.
Тогда он остановился, и медленно, с плавностью осеннего листа опустился в траву. Лег, устремив взгляд в бездонное бледно-голубое небо, выцветшее от белого и нестерпимо яркого летнего солнца. Медленно возвращались силы и острота восприятия. Теплая земля и душистые травы словно врачевали больную душу и израненное годами тело. Он начал замечать детали: легкие облака, скорее чуть заметная дымка, где-то немыслимо высоко, едва различимая черная точка птицы, парящей в поднебесье, невесомая и трепетная белокрылая бабочка, вальсирующая среди безымянных цветов. Его тело и мысли наполнило усталое спокойствие, благостное чувство отрешенности от всего мелочного и суетного. Его сердце, еще минуту назад, загнанное от бешенного бега, готовое пробить хрупкую клетку и вырваться на свободу перестало метаться и хлопать крыльями и умиротворенно опустилось на свою невидимую золотую жердочку.
Он осознал себя частью вселенной, этого бесконечного живого организма, создавшего его, путника, и неустанно творящего самого себя. Он часть, живая клетка этого мира. Не венец, не изгой. Равный среди равных. Его захлестнуло щемящее чувство искренней благодарности за дарованную ему жизнь, чувство нежности и любви ко всему миру, возвышающего всепрощения. Приятное тепло разлилось в груди и растопило лед в озябшей душе. Очертания мира растворились в блеснувших на глазах слезах радости и восторга. Его озарило как вспышкой молнии: "Свершилось, я на пороге!". Он даже растерялся от неожиданности и счастья.
Он закрыл глаза. Неведомая сила увлекла его вверх. Порхающая свой замысловатый танец бабочка, зоркий и хищный взгляд птицы, что с земли виделась почти неподвижной черной точкой, еще выше, сквозь дымку облаков, земля утратила подробности и детали и лишь зеркально блестела неширокой извилистой речкой. Он затаил дыхание. Хаос земных звуков стих, его заменила звонкая струна тугого ветра.
Он с облегчением отрекся от оставшегося внизу мира хлопотных и вечно спешащих людей. Таких же, как и он, минуту назад, бредущих своею дорогой. От своего бессильного и одряхлевшего тела, распростертого посреди зеленого газона в центре большого города, вокруг которого уже суетились любопытно - сочувствующие зеваки. Он поднимался все выше и выше. В небо!
2001.