Я шел наниматься на работу в тюрьму. Вернее сказать, в детскую –воспитательно-трудовую колонию номер столько–то, с дробью. Впрочем, какая разница. От тюрьмы и сумы не зарекайся, вот я и не зарекся.
Колония –буду называть ее тюрьмой, /для простоты/ учреждение полезное.
Украл, выпил в тюрьму. Опять же, крыша над головой. Преступник должен наблюдать небо в клеточку, а своих друзей в полосочку, - тоже верно.
А еще говорят, что там, за колючкой, сочиняются особенно жалостные мотивы и тексты. Напишу и я, про маму, про первую любовь, про дом родной.
- Напишу-ка я песню, о любви…
Нет, не про любовь. Первый день в тюрьме, и вдруг про любовь. Надо придумать про ветер и волю. Ветер, кстати, очень даже прохладный. С ближайших облаков он разбрасывает поганую морось. А в тюрьме не протекает крыша, и еще там дают макароны, три раза в день, и не дай боже задержать ужин. Скандал, бунт. Вечером эти малолетние бандюки пьют горячий, дегтярного цвета чифирь. Курорт, бляха.
В тюрьме хорошо. Соображу песню, про голубей. Буду зваться блатным погонялом, типа «Генок Шахтинский», чем плохо?
Пойдет слава обо мне, от камер Сахалина, до КПЗ Калининграда, и опять на Сахалин.
- Не спугните, ради бога, тише. Голуби целуются на крыше.
Я шел в тюрьму по старой, почти не используемой в народном хозяйстве железнодорожной ветке, густо заросшей пучковатым осотом и кустарниками пижмы.
Ветер качал эти высокие, жесткие стебли с желтыми венчиками на верху.
Пижма словно говорила:
- Прощай, друг.
- Прощай, пижма.
- Может еще свидимся?
- Навряд ли.
Влажный осот намочил ноги.
Не хватало еще заболеть, до кучи. И вообще, я думаю, на хрена мне, это хмурое, морослявое утро, эта мокрая трава, корова, что мычит где-то за деревьями, ее и не видно, отсюда. В тюрьму, в тюрьму, в тюрьму, милые братья.
-Солнышко. Ты откуда? И главное, зачем? А кто засеял железнодорожную насыпь мелкой земляникой. Мелкой-мелкой, дичкой, с малюсенькими, округлыми листочками и малохольными цветками. Такие цветочки запросто помнет своей жопой любая пчела, и ягод не будет. Маленькие мои, что Вам здесь? Для чего вскарабкались, по этому склону. Не хватило вольного поля, решили поселиться тут? Да у Вас есть еще запах! Тонкий, чуть заметный аромат!
Я шел в тюрьму, фальшиво насвистывая какую-то песенку. На железных, тюремных воротах сидела мрачная ворона. Она посмотрела на меня внимательно, как на сироту и громко сказала «Кар».
-Дура. Я только пришел, а мне «Кар», вместо «Здрасте». Пошла ты на ***, со своей тюрьмой. Дура.
Ты добычи не дождешься, черный ворон я не твой.
И я вернулся на земляничную насыпь, лег на мокрую траву, положил голову на рельсу, улыбнулся пижме и умер.
Комментарий автора.
«Кар» –на диалекте цыган Ростовской области, то же самое что половой член. Знание или не знание этого обстоятельства героем, позволяют трактовать миниатюру по-разному.