Серая дымка облаков рассеивалась при моем приближении. Такие массивные и непоколебимые на первый взгляд густые грозовые тучи в близи превращались в почти невидимый пар. Вообще я люблю рассекать облака. Когда проносишься сквозь это скопление влаги со скоростью звука, рождается такое огромное количество эмоций, что иногда и сам не понимаешь – сколько их. А если еще при этом раскинуть руки…
Хотя, что это я придумываю?! Какие к чертям руки?! У меня и головы-то нет, не то, что рук. Я, так сказать, существо бесплотное. В общем – дух. Поэтому мои полеты, в принципе, понятие относительное. Я, к примеру, не могу почувствовать, пролетая сквозь облака, как вонзаются в меня капельки замерзшей воды или, как ветер, сопротивляясь моему полету, выстраивает непробиваемую стену встречного воздуха. Впрочем, все это я могу себе представить. Ведь, так или иначе, я переживал и ветер, который бьет в лицо, и сырость облаков, и грохот турбин пролетающего мимо самолета, и шелест птичьих крыльев. Переживал, потому что каждый день проживаю огромное количество чужих жизней. Зачем? Затем, чтобы понять, кто я сам.
Ну, так вот, я очень люблю такие гонки в облаках. Но в тот момент все мне было не до гонок. Единственной мыслью было: «Как бы сейчас молния не шарахнула!». Вот чего не люблю, того не люблю. Один раз так бабахнула, что потом полдня в себя прийти не мог. А чего вы хотели?! Я хоть и бесплотный, но все же существую. И заметьте, существую в виде чистейшей энергии. По крайней мере, я так думаю. Да даже если это и не так, мне-то все равно больно!
Совсем близко, разрезая воздух, ломанной кривой пронесся голубой поток света. Даже на расстоянии я почувствовал, как молния втягивает в свой поток кислород, превращая его в озон. Казалось, что ее электрические ветви вот-вот схватят меня. Поежившись, я спустился на несколько сотен метров вниз. Позади расплывались в воздухе раскаты грома, словно круги от брошенного в воду булыжника. Сквозь меня прошла хоть и угасающая, но все еще сильная волна звука. На секунду я слился в единое целое с волной, входя с ней в резонанс, но ничего, кроме «головной» боли не заработал.
Тем временем подо мной раскинулось полотно вечернего города. Огненная река автострады медленно текла вдоль улиц, проспектов и площадей. «А не пора ли мне найти себе достойного «попутчика», - подумал я, снижаясь до уровня городских крыш. Незаметно для себя я принял облик человека. Не знаю, мне всегда нравилось принимать именно человеческий облик, нежели чей-либо другой. Как сказал один мудрый полководец: «Чтобы понять своего врага, нужно стать им». Правда, люди мне не враги, скорее наоборот. Ведь это я врываюсь в их жизни.
Сидя на краешке крыши, я внимательно следил за людьми. Сегодня их было чересчур много. Еще бы! Двадцать пятого мая все одиннадцатиклассники совершают свой прощальный поход в массы в качестве школьников. Непроизвольно почесав затылок, я спрыгнул вниз. Иглой прошивая пространство, я приземлился возле пешеходного перехода. Проскальзывая между толпами весело галдящих ребят, спустился под землю. Мое внимание привлекла музыка, доносящаяся откуда-то из глубин перехода. Даже крики, споры и хохот идущих не могли заглушить ту мелодию. Подойдя поближе, я даже руками всплеснул от радости. Вот чего-чего, а в жизни барда я еще не разу не был.
Парнишке, который играл на гитаре, было чуть больше двадцати. Лохматая копна волос скрывала от прохожих и зрителей его глаза. На свету оставались лишь козлиная бородка, да широко открывающийся рот. Он стоял, чуть пританцовывая, и быстро перебирал пальцами струны. Обычно я присматриваюсь к «попутчикам», изучаю их характер, чтобы легче было слиться с их жизнью. А тут мне вдруг так захотелось стать бардом, что я, не долго думая, взлетел под потолок перехода, сделал пару кругов для разгона и стрелой вонзился в грудь парню. Дальше мои ощущения превратились в настоящий водоворот чувств: сладкая боль слияния, переходящая в истому; испуг парня из-за внезапной боли в груди; аромат городского воздуха, отдающий бензином; эмоции прохожих. А потом вдруг все ощущения мгновенно сжались в точку, и я стал бардом…