Давая в газету объявление с предложением услуг диспетчера на дому, я не представляла, во что ввязываюсь. Я не знала, что мечта выспаться станет самой заветной моей мечтой, а пятиминутный выход на улицу покажется праздником.
Зато отношение мужа к этой затее из несерьезно—снисходительного (“чем бы дитя не тешилось...”) превратилось в уважительно—сочувственное ( — “Возьми, наконец, выходной, тебе просто необходимо отдохнуть!”), а мое пошатнувшееся после неудачных поисков работы самоуважение наконец—то стало выпрямляться.
Раньше все мои благополучные знакомые считали своим долгом поинтересоваться при встрече:
— Работу еще не нашла? Так и сидишь дома?
Я так устала от подобных вопросов, что готова была пойти куда угодно и кем угодно, лишь бы не прятать глаза в ответ. Да и деньги лишними, как говорится, никогда не бывают. Их или нет совсем, или не хватает. Но все мои попытки куда-нибудь устроиться ни к чему хорошему пока не привели. Последняя надежда была на телефон.
Вообще—то я домоседка, — меня трудно выманить в гости, поездка на рынок для меня тяжелее генеральной уборки, а от ежедневного подъема в шесть утра я впадаю в депрессию. В то же время я люблю людей, общение для меня не труд, а удовольствие, поэтому я не сомневалась, что смогу работать диспетчером.
Я представляла себе это так. Встаю часов в девять, завтракаю, потом занимаюсь своими делами; стряпаю, убираю, стираю. Время от времени звонит телефон и я очень доброжелательно общаюсь с людьми.
Первый звонок прозвучал, когда я завтракала. Чуть не подавившись булочкой, я кинулась к телефону. Разговаривать с набитым ртом не умею, ждать, пока прожую, никто не будет, выплевывать тоже как—то не очень хорошо, поэтому я проглотила булочку непрожеванной и скорее схватила трубку:
— Да, я вас слушаю.
— Алло! Это кто?
Что можно ответить на такой вопрос? Назвать свое имя? Но если это по поводу работы, то оно им ничего не скажет.
— А кого вам надо?
— А вас что, там много?
Спрашивать, сколько им надо, я не стала. Постепенно выясняется, что человеку вроде бы нужен диспетчер, но его мучают какие—то сомнения.
— Вы больная?
Я в замешательстве; может я действительно больная, раз надеялась заработать подобным образом? В любом случае, не буду же я рассказывать всю свою медицинскую карточку, с детства привыкла не афишировать эту тему; слабых и больных не любят.
— А почему вы тогда дома сидите?
Как в двух словах ответить на подобный вопрос? И болезней у меня наберется — здоровее в гроб кладут, и работу я уже отчаялась найти; берут обычно по знакомству, да и я не слишком типичный работник, — в мозгах вместо счетной машинки литература всякая напичкана. Но не рассказывать же все это незнакомым людям.
— Мне так удобнее.
Пообещав перезвонить, трубку вешают. Я понимаю, — людям нужна гарантия, что диспетчер все время будет на телефоне.
Надо было все—таки признаться, что у меня плохое здоровье.
Следующий звонок раздается во время обеда. (Позднее я заметила, что телефон может молчать целый день, но как только я сажусь есть, или иду в ванную, или ко мне кто—то приходит, тут же начинаются звонки).
Недовольный мужской голос интересуется, какие именно проблемы заставляют меня сидеть дома.
Наученная горьким опытом, я отвечаю:
— У меня плохое здоровье.
— Мне больной диспетчер не нужен! Дашь на вас рекламу, а вы в больницу сляжете, по аптекам да по врачам целыми днями шастать будете!., — и мужчина в ярости бросает трубку.
***
***
Очередной звонок. Изысканно вежливый тон.
— Алло! Добрый день. Извините меня пожалуйста, ради Бога, что беспокою, Игоря Николаевича можно к телефону?
— Кого?
— Игоря Николаевича.
— Здесь таких нет. Вы не туда попали.
— ЧЕРТ!...
***
Раньше я была еще более наивной, чем сейчас. Видимо, это чувствовалось и по моим объявлениям. Верхом глупости было то, что я указала свое имя; — меня просто оккупировали маньяки.
Первый позвонил в семь утра.
— Леночка, я вас не разбудил?
Я доверчиво ответила:
— Разбудили. А кто это?
— Ты меня не знаешь. Работу еще не нашла?
— Нет пока. — Я еще не проснулась, вдобавок меня смущал его тон, приторно-липкий и какой-то мерзенький, но ведь он звонил по поводу работы, а работа — это святое. Поэтому я как зомби отвечала на все его вопросы.
— Возможно, я смогу тебе кое-что предложить... Сколько тебе лет?
— Двадцать пять.
— Ты замужем?
Я решила, что если этот мерзенький типчик звонит мне в надежде познакомиться, то мой ответ отшибет у него это желание:
— Да, я замужем.
— Давно?
— Три года, — мне казалось, что срок произведет на него впечатление.
— Дети есть?
Наверное, он боится, думаю я сонными мозгами, что молодая мама с ребенком будет вечно сидеть на больничном.
— Нет, детей пока нет.
— А как ты выглядишь? — И, чувствуя мои сомнения, добавляет, — мне хочется у себя на работе видеть симпатичные лица.
Вообще—то если он хозяин, то имеет право выбирать персонал по своему вкусу.
— У меня нормальная внешность.
— Ты высокая или низкая?
— Высокая.
Он в восторге:
— Обожаю высоких девушек! Особенно блондинок! А ты какая — светлая или темная?
Я понимаю, что вляпалась и разговор идет не в то русло, но свернуть не могу, к тому же мозги со сна плохо соображают.
— Я светлая.
— Это же прекрасно! Светлая, высокая, молодая девушка, наверное стройная?..
— Вообще-то да..
— .. .Красивая?...
Сказать нет я не могу, не хочу, чтобы меня считали уродиной.
— Нормальная.
— Когда мы сможем встретиться?
— В смысле?
— Да ты еще не проснулась совсем! Ладно, Леночка, я тебе еще перезвоню.
Он перезвонил через два часа. Я наконец проснулась и встретиться с ним, разумеется, отказалась. Но он на этом не успокоился и продолжал звонить еще и еще, становясь с каждым разом все более циничным и развязным. И только когда трубку несколько раз подряд взял мой муж (правда не услышав ни звука в ответ) этот мерзенький типчик наконец успокоился.
***
Незадолго до появления в нашем доме телефона мы купили компьютер. Старенький, собранный по запчастям, но еще рабочий. Как усовершенствованная пишущая машинка вполне годился, поэтому я дала объявление о печатных услугах. Правда с принтером я долго не могла найти общий язык, поэтому приезда своей первой заказчицы ждала с замиранием сердца.
Принтер в то время работал так; — лист напечатает, два испортит. Портил он по разному: иногда в бешенстве мял и рвал бумагу, чаще просто с диким визгом уезжал куда-то вбок, печатая по краю листа. При этом он остервенело долбился о бортик и издавал шум, еще более дикий чем обычно.
Женщине нужно было напечатать текст на двух бланках. Причем, мало того, что она привезла бланки, к тому же она привезла всего ДВА бланка! С самым беззаботным (как мне казалось) видом я набрала текст и, включив принтер, заправила бумагу.
— У вас болят зубы? — Участливо спросила женщина, взглянув на мое лицо.
— Нет—нет, все в порядке, — вряд ли то, что у меня получилось вместо улыбки, могло вызвать доверие.
Я чуть не задохнулась, пока шла печать, потому что боялась дышать. Вот—вот раздастся страшный скрежет и все: — бумага загублена, заказчица потеряна, позор и стыд падут на мою голову.
Принтер не оправдал моих ожиданий. Он аккуратно (не помяв, не порвав и не съехав) распечатал оба листа и затих. Женщина, в отличие от меня, и не представляла другого исхода, поэтому, наверное, сочла меня весьма неуравновешенной особой, когда я, чуть не подпрыгивая от радости, вручила ей готовые бланки.
Эта женщина оказалась очень милым человеком; узнав, что она у меня первая заказчица, она долго желала мне всяческих успехов и заплатила больше, чем я просила.
***
Почему—то с утра (особенно если у меня болит горло) звонят чаще всего глуховатые. Или шутники.
Всю ночь я печатала срочную работу, легла уже на рассвете. И только начала засыпать, раздался звонок.
В трубке радостный детский голос:
— Это кто?
— А кого вам надо?
— А это я! — Бурное хихиканье и короткие гудки.
Только я легла — снова звонок и хихиканье. И так в течении двух часов: “Это кто? — А это я!” В перерывах между звонками я пыталась спать (каждый раз надеясь, что дите уже натешилось и оставило меня в покое). Но ребеночек оказался настырным, поэтому после очередного звонка я не выдержала. Хорошо все-таки иметь телефон с определителем! Дитятко не догадывалось, что я могу позвонить ему так же легко, как и оно мне, поэтому голос, ответивший в трубке, был удивленным:
— Алло? Это кто?
— “А это я!” — Передразнила я, — Если еще раз ко мне позвонишь — уши поотрываю!..
Нехорошо пугать детей, — там что-то так загремело, как будто ребенок упал вместе с телефоном. Зато меня больше никакие детские голоса не беспокоили.
АОН в подобных случаях — просто незаменимая вещь. В нашем телефоне полно еще всяких функций; есть автодозвон, архив входящих и исходящих звонков, черный список и переадресовка, будильники. У одних только будильников масса всяких параметров. И мелодию сам выбираешь, и день недели, и громкость. Можно даже, не просыпаясь самому, разбудить товарища — набрать его номер заранее и завести будильник на шесть часов, к примеру. Утром можно спокойно спать; — телефон сам начнет звонить, а когда трубку возьмут, скажет который час.
Когда мы только купили этот телефон, я так страстно его изучала (пыталась даже дозвониться к самой себе, перепробовала все функции), что просидела с ним целый день, а когда, наконец, решила малость передохнуть, вдруг заметила, что на табло появился чей-то номер. Схватила трубку — тишина. “Кто бы это мог быть?” — задумалась я. — “Кто-то из нашего района, видимо. Номер как у нас начинается — на семьдесят четыре”. Я бы еще долго ломала голову, если бы не подошел муж и не спросил:
— Откуда на табло наш номер?
Оказывается, сработал будильник, куда я вписала свой собственный номер. Да, ранний склероз — это серьезно.
***
Полседьмого утра. Пронзительный женский голос.
— Это вы печатаете на компьютере?
— Да.
Выяснив цену и адрес, дамочка обещает приехать.
— Во сколько вас ждать?
— Я не знаю точно, а что, просто так подъехать нельзя? Вы что, куда-то уйдете?
— Да нет, я все время дома, но желательно договориться, чтобы я знала во сколько вас ждать. Можно подъехать и так, только тогда стучите громче, — у нас нет звонка и я могу не услышать, если не буду прислушиваться.
— А почему это у вас звонка нет? Ну ничего себе, берут на дом работу печатать и звонка нет!...
В конце концов выясняется, что ей нужно напечатать ОДИН лист.
***
— Дэвюшка, в киоске работать бюдешь?
— В каком? — Я так часто слышала, что для меня нет работы, что сейчас просто не могла с ходу отшвырнуть это предложение. С одной стороны, меня никак не манит работать в торговле, тем более в киоске, да еще у лиц рыночной национальности. С другой стороны, работа сейчас на дороге не валяется.
— В прадуктовом.
— Какой график работы?
— Сютки чэрэз двое.
— А оплата?
— Пять процентов от виручки. Мало? Шесть. Мало?...
— Мне надо подумать.
— Дюмай. Я вэчэром пэрезвоню.
После звонка я не могла найти себе места. И хочется, и колется, и мама не велит. Точнее — даже и не хочется. Но ведь работа — это святое...
...Какое счастье, что вечером он не перезвонил!...
***
Поначалу мне не очень везло с диспетчерской работой. Какие-то частники покупали киоск и, побоявшись давать в газете свой собственный номер телефона, договорились со мной.
Мое рвение вызывало у них легкое недоумение. Я не только отвечала на звонки, поступавшие по их объявлению, но и сама по газетам звонила продавцам киосков, узнавала цену и условия. Просто звонков было мало и я честно отрабатывала деньги.
Потом появились ремонтники, Саша и Оля, веселая семейная пара. Они предложили мне такие условия, на которые могла бы согласиться только очень наивная и доверчивая дурочка. Я и согласилась.
— Будем платить тебе пять процентов от той суммы, что заработаем. Старайся зацепить клиента, не называй твердых цен, любым путем вымани у него номер его телефона. Мы ему позвоним, оболтаем, сделаем ремонт, а потом встречаемся с тобой и пьем шампанское!
Про шампанское они повторяли при каждом разговоре,
Я старательно передавала им все заказы, потом они говорили, что клиентам не подошли условия и я опять оставалась ни с чем. Звонить и проверять было ниже моего достоинства, но правда рано или поздно должна была выйти наружу.
— Здравствуйте, я вам уже звонил, мне ваши мастера, Оля и Саша клеили обои, а теперь вот я решил двери покрасить. Сколько покраска стоит?
В общем шампанского я так и не увидела.
***
Мне надо было позвонить человеку с не очень легким именем. Точнее — отчеством. Александр Аниполистович. Я раз двадцать проговорила его про себя (“Александр Аниполистович, Александр Аниполистович, Александр Аниполистович...”) и только после этого набрала номер.
Слушать длинные гудки пришлось долго и когда там все-таки возник чей-то голос, я от неожиданности чуть не уронила трубку:
— Сергей Аниполистович дома?
— Кто—кто?
Понимая, что говорю что-то не то, я настырно повторила:
— Сергей Аниполистович.
Там, видимо, вдались в мое положение и ласково ответили:
— Нет, его сейчас нет. Позвоните попозже.
Я повесила трубку и долго обескуражено соображала; то ли меня, несмотря на все мои старания, все-таки поняли, то ли у Александра Аниполистовича брат завелся.
***
Со временем я набралась опыта и стала чуть ли не с первых слов определять маньяков и быстро от них избавляться. В промежутках между моей полной неопытностью и кое-каким опытом было еще несколько “маньячных” звонков.
— Девушка, вы ищете работу?
— А что вы можете предложить?
— Мне нужна секретарь, совмещающая работу диспетчера. Как я понял, вы еще умеете печатать?
Далее следовал непременный вопрос о возрасте, детях, семейном положении и внешности.
— Секретарь мне нужна в офис. Зарплата тысяча. Лицо фирмы, сами понимаете...
— Извините, я работаю на дому.
— Может быть, тогда я сам приезжал бы к вам раз в неделю, привозил бумаги?
— Пожалуйста, привозите.
— А при этих встречах будет присутствовать ваш муж?
— Да, конечно.
— Я бы мог платить и больше, например, тысячу пятьсот, две, три... если можно как-нибудь обойтись без мужа.
— Без мужа обойтись нельзя. Извините, вы не по адресу обратились.
Какие они все—таки странные, эти маньяки; так уговаривают, в лепешку готовы расшибиться, а вдруг тут какая-нибудь каракатица сидит?!.. Возьмет, да и согласится на все его условия. И что ему потом делать?
***
— Алло, вы предлагаете услуги диспетчера? — Голос странный; заплетается как у пьяного.
— Да.
— Мы продаем дом в деревне Сафакулево, а еще делаем ремонт квартир и офисов, хотели бы дать объявление на ваш телефон, — дальше что-то совсем неразборчиво.
— Что вы сказали?
Мужчина невразумительно объясняет, и до меня наконец доходит, что он хочет прийти и договориться об оплате. Я пугаюсь; время десятый час, мужа нет, он сегодня в ночь, а какой-то неизвестный мужик выпытывает у меня адрес.
— А почему мы не можем договориться по телефону?
Он мнется.
— Понимаете, у нас дом в деревне, может, вас бы устроила оплата продуктами?
Оплата меня устраивает, и ремонтник Игорь в течение двух месяцев каждый вечер заходит к нам узнать, не было ли звонков. Мне жалко его; заказов мало, дом никто не хочет покупать, живет с детьми и женой в общаге. По телефону говорить совершенно не умеет — голос неуверенный и запинающийся. Потому и работы мало — не внушает доверия. Маленький, неказистый, тактичный, смирившийся с неудачей и тихо радующийся каждому звонку.
— Я уже и не надеялся.
Со мной он держался с доброжелательным подобострастием, как деревенский житель с городской, смотрел снизу вверх (и не только из-за разницы в росте). Когда он случайно узнал, что я пишу, то выглядел при этом как человек, узревший перед собой живого гения. Зависти в нем не было ни капли.
Стоя на постаменте, воздвигнутом его уважением, я чувствовала себя чуть пониже Бога.
***
Раннее утро, на улице еще темно. Звонок сбрасывает меня с кровати. Дрожащей рукой (не дай Бог, что плохое) хватаю трубку:
— Да.
— Алло, это цирк?
Спросонок ничего не могу понять:
— Что вы сказали?
— Я спрашиваю, это цирк?
Я, кажется, начинаю догадываться.
— Серега, это ты что ли?
Радостный хохот в ответ. (Наш давний, но не близкий знакомый вообще отличается редким чувством юмора).
— Ты знаешь сколько времени?
— Семь утра! А что, вы еще спите?..
Через два дня звонок раздается в два часа ночи.
— Это зоопарк?
— Сережа, мы уже спим.
— Черт возьми, когда к вам ни позвонишь, вы все спите! Сони какие—то!...
Серега — большой оригинал. Как-то он решил купить сахар с доставкой по газетному объявлению. Искать газету у себя дома ему, видимо, не хотелось, да и зачем, если под рукой есть телефон и можно позвонить к нам?...
Я долго искала подходящие объявления, наконец нашла и продиктовала ему номеров семь. Этого Сереге было мало.
— А больше нет?
Врать мне трудно, поэтому я взялась за поиски более основательно. Нашла целую кипу газет и принялась за диктовку. Серега все аккуратно записывал.
— Может хватит? — Взмолилась я примерно на пятидесятом номере.
— А еще есть?
— Есть, — ответила я обреченно.
— Тогда диктуй.
Примерно через полчаса я выговорила наконец последний номер и со вздохом облегчения повесила, наконец, трубку. Однако не надолго. Через пять минут снова раздался звонок.
— Это опять я. Представляешь, по первому же номеру дозвонился и договорился! Завтра сахар привезут! Спасибо тебе!...
...Его бы энергию, да в мирных целях!...