— Ты у меня первый, — тихо сказала она.
— И ты у меня, — смущенно пробормотал Миша себе под нос.
Он не ожидал, что все так выйдет. Конечно, он стремился к этому, даже очень, но в шестнадцать лет, — с девушкой, на ее квартире, голышом.., — это было слишком даже для такого озабоченного как он.
Миша рос симпатичным парнишкой, хотя сам об этом и не подозревал. Он знал, что него есть один крупный недостаток — он брезглив. Если у кого прыщик на коже — на такого человека Мишке смотреть неприятно (даже если это он сам). Если руки в цыпках, Мишка воротит нос. Он чуть ли не каждый час менял майки — все чудилось, что уже несвежие. Ко всему прочему Мишка не отличался особой ловкостью в движениях. Ему казалось, что его тело состоит из одних углов, к тому же слишком много рук и ног; — только придумаешь куда девать одну, тут же возникает проблема с другой.
С Мариной он познакомился на вечеринке у приятеля. Было много народа, человек двадцать, не меньше; тесно, шумно, зато весело. Девчонок, как ни странно, оказалось большинство. Миша слегка перепил и только поэтому осмелился подойти к Маринке. Раньше он ее встречал, но не запомнил, хотя на вид она вроде ничего; свеженькая, чистоглазая, с прямыми русыми волосами, еще не тронутыми никакой химией.
Он ей сразу понравился. Мишка даже удивился; не привык к такой реакции. Он вообще ни к какой не привык, так как обычно просто не решался подойти.
Маринка не скрывала симпатии; сверкала глазами и зубами и давала повод проводить.
Провожал он ее месяц. Каждый день после школы. Весеннее солнышко светило все ярче и Мишкина любовь расцветала пышным цветом. В компаниях они сидели в обнимку, а когда все расходились по домам, до одури целовались в подъезде. А потом у нее уехали родители, Мишка, как взрослый, купил бутылку вина и...
Через две недели после уединения на квартире по Мишкиному телу поползли пятна. Огромные, припухшие, они дико чесались и никак не проходили. Они оставляли после себя бордовые синяки и Мишка весь извелся, пытаясь их замазать маминым кремом. Хорошо еще, что на теле; на руках и на ногах, а вот на лице с ними трудно было бы справиться.
— “СПИД или сифилис”, — думал он обреченно.
Мишка нашел мамин медицинский справочник 1960 года выпуска и выяснил, что сифилис передается только половым путем.
— “А ведь говорила, что я — первый, — оскорбленно думал он, — шлюха!”
Маринка вела себя как ни в чем не бывало. Про пятна Мишка ей ничего не говорил, но вел себя так, что у Маринки невольно возникали вопросы.
— Что случилось? — Обеспокоенно спрашивала она, пытаясь взять его за руку и заглянуть в глаза.
— Ничего, — отвечал Мишка тоном оскорбленной невинности, отворачивался и засовывал руки в карманы.
Маринка была не в силах понять, в чем провинилась, поэтому грустила и обижалась.
Иногда он начинал выяснять отношения.
— Первый, — говоришь? — Спрашивал Мишка издевательским тоном, — ну-ну. Конечно. Как же иначе.
В конце-концов Маринка стала избегать его. А при случайной встрече смотрела на Мишку тоскливым взглядом побитой собаки.
Когда пятна полезли на лицо, Мишка не выдержал.
Высидел долгую очередь в больнице (весь вспотел от волнения) и попал наконец ко врачу.
— У вас аллергия, крапивница. Мясо надо кушать, молодой человек, и все будет нормально. От него аллергий не бывает.
Мишка не поверил. К тому же он был убежденным вегетарианцем.
— Разве у меня не сифилис? — Спросил он растерянно.
Врачиха оторвалась от листочка, на котором что-то писала и рассмеялась:
— А вам что, сифилис надо? Нет, у вас обычная аллергия. Мало фруктов кушали, организм отвык. А может на растения какие. Сейчас ведь весна, все цветет. Может пыльца какая...
Домой Мишка летел как на крылышках. По дороге встретил Маринку; она стояла у своего подъезда с подружкой.
Мишка отозвал ее в сторонку.
— Маринка, выходи за меня замуж!
Марина испуганно посмотрела на него.
— Извини, Миша, но ты такой неуравновешенный...
Мишку распирала радость, хотелось поделиться:
— Ты прости, я ошибался, думал, ты меня заразила, а оказалось, что не ты...
Маринка сразу напряглась:
— А кто, если не я?
— Да нет, — смутился Мишка, — меня вообще никто не заражал, я сам по себе...
Но Маринка осталась холодной и далекой, словно стояла не рядом, а в нескольких километрах от него, за стеклянной стеной.
— Мне твои шуточки надоели. Поищи себе кого-нибудь другого, — сказала она и пошла прочь.
Даже спина ее выражала отказ.
Убитый духом, Мишка пришел домой. Уткнулся в подушку и долго думал:
— “Неужели из-за какой-то несчастной крапивницы я теперь останусь один?”
Мишку томила смутная обида, но себя он ни в чем никогда не обвинял, поэтому обиделся на Маринку:
— “Ну и Бог с ней, с этой Маринкой, другую найду, еще лучше.”
Сам того не осознавая, Мишка атоматически почесывал правую руку; он еще не знал, что перед ним за дверную ручку больницы брался чесоточный.
август 1999 года