Она шла по зеленой цветущей долине. Ее ноги утопали в мягкой траве, от благоухания цветов кружилась голова. В дубовой роще неподалеку пели птицы и было слышно как журчит ручеек. Она на секунду приостановилась, чтобы прочувствовать природный покой и тихое счастье гармонии с самой собой, затем отправилась дальше. Тропинка вывела ее к высокой горе. Задрав голову, она попыталась рассмотреть вершину, но та скрывалась в облаках.
Неожиданно ей захотелось взобраться на гору. Эта мысль, появившись, все сильнее овладевала ее сознанием и мало-помалу разрушила сладкое, похожее на сон, спокойствие в ее душе. Ее взгляд стал острее; она примеривалась, с какой стороны удобнее начать восхождение. Наконец, окончательно решившись, она приступила к подъему.
Дорога была трудной. Крутизна склона постепенно увеличивалась и скоро ей пришлось помогать себе руками. Хватаясь за камни, она сбила себе ноготь. От неожиданности она отдернула руки, не удержалась и покатилась вниз. Она больно ушиблась, ее чудесное белое платье испачкалось, волосы растрепались и запылились. Но так скоро она сдаваться не собиралась. Снова стала карабкаться она по склону и прошла уже половину пути, как вдруг камень, на который она опиралась, выскочил из под ноги и она снова скатилась на землю, больно ударяясь нежным телом о встречные камни.
В этот раз она встала не сразу. Все тело страшно болело, немилосердно ныли ссадины, хотелось пить, на минуту она даже отказалась от своей идеи покорить вершину, но тут-же, разозлившись на себя, встала и вновь полезла на верх.
В ее глазах появился сухой злой блеск, лицо словно застыло в горькой упрямой гримасе, на лбу появились морщинки. Она без передышки карабкалась на вершину и, казалось, не чувствовала больше боли от ушибов и ссадин.
Наступила ночь. Голодная, измученная и больная, она не разрешала себе отдохнуть и продолжала двигаться дальше, только теперь уже гораздо медленнее и осторожнее. Она еще несколько раз срывалась со скалы, но до земли уже не долетала, ее падение заканчивалось на уступах. И каждый раз, не успев еще полностью прийти в себя, она вставала и снова шла вперед.
Наконец на рассвете, с первыми лучами солнца, еле живая от усталости, она взобралась на самую вершину горы. Распластавшись на камне, она позволила себе наконец-то расслабиться. Но чувства удовлетворения почему-то не возникало, была только боль и усталость. Она привстала на израненных руках и огляделась. Вокруг был только растрескавшийся холодный безжизненный камень и больше ничего. не было даже ни одной, самой маленькой травинки. Она села поудобнее, поправила платье и только сейчас обратила внимание на то как она выглядит.
Грязная, изодранное, пропитанное потом платье, обломанные ногти с траурной каймой и спутанные, сбившиеся в неопрятный ком волосы. Все тело в ушибах и ссадинах с запекшейся кровью. Под глазами появились синяки от усталости, губы потрескались.
Ее взгляд опустился вниз, в долину. Утро только наступало, деревья и трава блестели от росы, начинали петь первые птички. Где-то далеко замычала корова и от этого звука повеяло чем-то родным и домашним. Внизу было тихо и прекрасно. Она перевела недоуменный взгляд на грязные и больные руки, лохмотья платья, подумала:
— “Зачем?” — И, с трудом поднявшись, спотыкаясь, пошла искать спуск.
сентябрь 1997 года