«Три молодых сюррелистки с головами-цветниками, с оболочкой оркестра в руках».
Сальвадор Дали (холст, масло. 1936).
-------------------
Архетип афиши, вывешенной такого то числа и в такое то время, уже содержавший в себе и число посетителей и число мазков, определивших ее горизонтальное существование, был настолько груб и неотесан, что вызвал во мне непреднамеренное предсостояние, раскачиваемое звуковыми волнами камерного оркестра. Порожденная умом дирижера, идея организации в ближайшее время концерта в безвременный промежуток пустила следственные ветви сквозь вязанный эгоизм индивидуума, определив основные точки опоры, в которых произойдут наиболее важные процессы самораскрытия, которые в свою очередь будут на земле связанны между собой следствиями закономерного исполнения обязанней в столь поэтически представляемом в священных писаниях страхе сонм служи-вых божеств.
Фиксирую порождение нового предмета!: каузальный клубок (причинно следственных связей), обыкновенно находящийся чуть выше головы, вплетаясь в темя. Тогда как суще-ство - не что иное, как эгоизм, вязанный из нитей уже высветившегося ранее клубка спи-цами трех гун, от блеска которых встрепенувшись в один прекрасный безвременной про-межуток и все еще не опомнившись, скачет вороной, влача нас за собой.
Обыкновенно перед концертом представляют исполнителей, я же представлю инстру-менты:
Виолончель - корпус гроба, в котором был похоронен непревзойденный поэт, при рож-дении распознанный по рисунку родимого пятна и злостно умерщвленный: ему отрезали язык, дабы не выронил ни крупинки совершенного таланта, выкололи глаза, ибо мог быть безвозвратно осквернен тягучий материал вложенного в шкатулку черепа разума, обла-давшего нерожденным свойством единой мыслью откупоривать сердца вплоть до седьмо-го неба... Волосы его ресниц были тщательно выдраны и искусственно выращены до раз-мера, достаточного для изготовления смычка. Готовый инструмент торжественно вручили победителю одного из фестивалей.
На каждом выступлении артист лениво опирался взглядом о пюпитр, а слушатели в
предвосхищении слышали в каждой ноте, извергающейся из недр гроба, придыхание не-коего пророческий зова, ощущали сияние всеохватывающего вдохновения, пронизываю-щего их сердца и облагораживающего умы неистощимой любовью. И только исполнитель испытывал на себе всю силу благодарности новорожденноумервщленного, окунаясь с ка-ждым приближением к инструменту во смрад разлагающейся плоти.
Рояль - большая картонная коробка, наполненная наиболее вязким пространственным осадком, оседавшим обыкновенно на нежных стенках внутричерепного покрова выдаю-щихся композиторов. В надежде взбить из него пригодные для употребления звуки, в дей-ствие приводится посредством последовательного погружения окончаний верхних конечностей ниже линии расположения клавиш, что в свою очередь пробуждает монотонные движения-постукивания молоточков в бурлящем в поисках тембра микшере, механизм, выше без того описанный. Далее имперсональный конгломерат, обретя эмфа-тическую высоту звука, персонифицируется, рассеиваясь сквозь сито тройных струн во множество крупинок, в последующем обновляющих молекулярный состав мозга слушате-лей, в неосязаемом поиске исполнителем переменных и const, составляющих формулу че-ловеческого сознания.
Вечером инструмент спускают в подвал под картошку.
Труба - инструмент, погруженный одним своим концом в дыхательную полость, при этом втиснувшись распустившемся бутоном в щели подобойных плит подсознания, гус-тыми и упругими гудками отвлекая от представления, разыгравшегося в представлении о том, что из себя представляет его тембр, выдуваемый посредством принесения в жертву вдоха, и воспроизведение которого сопровождается непосредственный осквернением за-нимаемого духовиком местоположения выделениями слюнной железы.
Вот вам и представилась возможность присутствовать в роли акушерки у стола распято-го суждения при рождении близнецов - антагонизмов!
Блеск, являющийся покорным отражением в отверстиях глазниц игры жгучего языка пламени, что охватывает временами стебли, растущего в печи цветка мудрости, подобно неожиданному включению фар машины, мчащейся в темноте на встречу, грубо отбросил мои намерения прослеживать полифонические рисунки, и ослабил рогатку позвоночного столба с шеи змеёныша Кундалини, глаза которого также зажглись, мысленно раздевая и лаская тело виолончелистки. Мне всегда казалось, что из отверстий в корпусе этого инст-румента дует ветер, наверное внутри включается вентилятор, разгоняя смрад, колебля ду-ши низкого атмосферного давления.
Дирижер начал дергаться и резко дышать, и я понял, что наступает кульминация. Глаза мои выпучились, отодвинув крышку с кастрюли подсознания, грудь распрямилась с еди-ном глубоком вдохе, рот приоткрылся, и вдруг на верхнем децибеле все сорвалось с сей-час и здесь во всегда и это. Хотя на самом то деле я хотел привести рассказ к тому, что оказался чуть выше и на 10 см позади правого плеча в созерцании пышного венка из по-левых цветков с прожилками крепких стеблей, растущих прямо из позвоночника. Так вот, когда децибел вошел в резонанс со своим прообразом, к существительному «реальность» пристала приставка «сюр-», вследствие чего мое воспоминание о предшествующем собы-тии вручило в руки двоим из сюрдевиц по оболочке от городского оркестра, вывернуло их тела в молочные отливки осовремененной репродукции трех граций Рафаэля, облачая формы тел в формы их представлений о совершенстве оных.