Как-то летом, я возвращался в город с нашей дачи у озера Лебединого. Подойдя к платформе, на которой не оказалось ни одного человека, я остановился у стенда с объявлениями по садоводству и стал, не спеша, читать их. Времени у меня было до электрички минут пятнадцать.
Вдруг откуда-то сзади и совсем рядом с собою, я услышал стон или плач. Длинный звук почти на одной ноте сразу достал до нервов и заиграл на них. Так играют на нервах в кабинете зубного врача, удаляя без наркоза пульпит. Но тогда я об этом ни секунды не думал. Просто пришло ощущение, будто жалуется весь мир. Да, весь мир, и вместе со мною! Потому что и меня пронзила странная боль… Я обернулся - и ничего не увидел. Пустая платформа. Короткая. Всего-то на два первых вагона. До ближайших домов - метров двести. Кругом - лес. Небольшой ветер, будто, усилился. Но, кроме шума в деревьях, поверх его - опять этот звук. Жалобный… Нет, молящий о помощи, крик последней надежды, страдания и доверия - безграничного. Потому безграничного, что нет больше выхода. Обращенный ко мне, животный плач мира!
Я внимательнее огляделся вокруг. – Никого.
И опять этот стон. Совсем рядом. Где-то внизу. В полной растерянности, если не сказать страхе - потому как, ну что же это такое?! - я посмотрел вниз. И увидел… Да, до сих пор меня проносило мимо подобных картин! Живое существо смотрело на меня огромными, все понимающими глазами, полными призыва о помощи.
"Мяу!" - еще раз сказало оно, как-то очень медленно растягивая каждый звук по отдельности. "Мм-яя-ууу!.. Помоги мне! Только ты один рядом со мною. Больше нет никого!"
Это был кот. Он лежал в нескольких шагах от меня и в десяти метрах от рельсов. У него полностью были отрезаны задние ноги. На их месте - и после первого раза я старался туда не смотреть - краснело грязное месиво из крошек костей, живого мяса, перепачканного в земле, какой-то жухлой травы… И, бог знает, как он откатился так далеко от рельс!
Это был крупный и сильный, красивый зверь. Не из домашних кошечек и не из тех, что лазают по помойкам. Настоящий матерый кот. Дача наша довольно в глухом районе Карельского перешейка. Народу немного. И коты, точно по Киплингу, "сами по себе" здесь свободно разгуливают. Как его угораздило попасть под проходящую электричку! Но чем же мог я помочь? Чем?!.. Чем можно помочь коту, если у него отрезало ноги? Ведь это не человек, который может среди людей жить и без ног. А как без ног выживет кошка? В лесу?!
Взять его с собой я, конечно, не мог…
Да… Вот когда ощущаешь беспомощность, вспоминаешь о совести.
Чем можно помочь? - Взять с собою, лечить и, если выживет, долго, может быть, много лет заботиться о звере-калеке, постоянно имея его перед собой в доме?
Нет, это выше того, на что я способен! У меня масса других дел, которые много важнее. Не говоря о семье, кто знает, может быть, - для всего человечества…
Да, я подумал тогда же о человечестве. Именно - даже тогда! О человечестве тоже - не только о безусловном неодобрении тещи. Надо же было - сразу подумать о человечестве! Вот как замазываем мы совесть: не женою, не тещею - так человечеством. А помочь всего-то надо - покалеченному коту.
«Нельзя же собирать у себя всех калек! Может быть, недобитых комаров еще собирать?» - пронеслась в голове сумасшедшая мысль. Но мне было отнюдь не смешно.
И опять этот стон. Как будто бы, всей природы…
Все это время стоны не прекращались, и кот смотрел на меня, глазами в глаза, умаляя о помощи, с надеждою, и пытаясь понять: когда же и как помогу я ему. - Он не сомневался во мне! Это была надежда зверя на человека, более высшее, всемогущее, разумное существо. Может быть, так вот, когда очень нам плохо, нет совсем выхода, мы, люди, просим у Бога. Да, я это видел: и звери так относятся к человеку, надеются на него только, как человек в отчаянии молится Богу!
Что же было мне делать?.. После первого страха, потом сострадания, ощущения полной беспомощности, постепенно я стал понимать неизбежность и необходимость разрешения ситуации. И сразу почувствовал выползающее откуда-то из глубины моего естества мерзкое ощущенье предательства. Я понял, мне придется здесь его бросить! Пройти мимо – туда, куда шел, будто ничего не случилось. И кот сразу это почувствовал. Сразу почувствовал это в моих глазах. Даже стон его изменился. Вначале он был даже несколько требовательным и как бы не сомневающимся. В нем, кроме безмерной боли, звучала надежда и вера. И вот другое - усталость и безнадежность…
Последний раз, я это видел - мы все время смотрели друг другу в глаза - он уже явно презрительно оглядел меня и… Отвернулся! Он больше на меня не смотрел. Потерял ко мне интерес, сосредоточился на своей боли. Решил умереть… Он понял, что ничего ему больше не остается, никто в этом мире не может, не хочет ему помочь. Окончательно понял то, что, видимо, знал и раньше, но в минуты отчаянного страдания допустил слабину - усомнился. И теперь он об этом жалел… Да, он окончательно понял: в жизни каждый - сам за себя. Каждый сам за себя перед смертью. Кроме пустых слов, ждать ничего не следует. Ни от кого. По-настоящему никто никому не может помочь. И он от меня отвернулся.
Бесконечная жалость и неописуемый стыд охватили меня. Что же делать? Что делать?! Ну, может быть, чем-то я все же способен помочь?..
И тут… О, эту историю я буду помнить всю свою жизнь! В полном сумбуре ума я достал из кармана конфету, которую до того случайно нашел в кармане и собирался съесть в электричке, вынул из затертой бумажки и положил перед ним на земле. Кот уже на меня не смотрел, только тихо стонал. Я нагнулся и пододвинул ее к его носу. Конфету! Это надо же было мне догадаться!.. Хотелось как-то отвлечь его, может быть, смягчить боль, и ничего другого у меня с собой не было. Что можно сделать? Но я чувствовал, уже тогда чувствовал ложь!.. Хотя движение было искренним. Все же, еще в первом движении я почувствовал неестественность ситуации. Уже когда доставал из кармана!
О боже! Он повернул голову и уничтожающе посмотрел на меня… Он унизил меня, растоптал! И правильно сделал. Конфету! Высшее существо в минуту страшного физического страдания существа с сознанием ниже, может быть, перед самой смертью несчастного, подсовывает конфету ему и хочет уйти. Хорошо же «высшее существо»!..
Он опять отвернулся. И стал перекатываться от меня через спину. Я видел чего ему это стоило - без задних ног, с кровавыми дырками!.. Он не хотел быть рядом со мною. Быть свидетелем этих мучений я не достоин! Он хотел умереть в одиночестве. А меня - презирал, и правильно презирал!
Что же, мне оставалось уйти. Я прошел на платформу. До поезда оставалось еще минут пять. По-прежнему людей не было. И все время я видел его - он откатывался, через спину откатывался… Продвинулся уже на несколько метров. Я видел, куда он катился, оставляя за собой следы крови – он хотел забраться в кусты. Чтобы там умирать. И, пока не подошла электричка, я смотрел как он это делает… Ловко у него получалось!
А в электричке - два часа до Санкт-Петербурга - я пробовал читать книгу, прекрасную книгу Свами Вивекананды о безграничной любви, об учителе его, Рамакришне, великом бхакти… Но снова видел кота. И слышал тот стон - как будто жалуется весь мир! Этот стон и сейчас в голове у меня.
Каждый день в огромном городе я вижу тысячи, и тысячи жизней. Никто не обращает друг на друга внимания. И в глубине себя слышу предсмертный стон искалеченного, одинокого, но гордого зверя. И, как бы со стороны, вижу как я, растерянный, предлагаю ему конфету свою. Перед тем, как бросить его одного!..
История имела свое продолжение.
Я не мог не думать об этом случае. И через несколько дней мне пришла в голову, может быть, не слишком оригинальная, но сильно занявшая меня мысль. Если кто-нибудь высший есть где-то на небе, что будет, если в подобной ситуации искалеченного кота окажется все человечество? Допустим, будет война, огромные разрушения, миллионы погибнут… И, как говорят иногда, особо не думая, - "живые будут завидовать мертвым". Возможно, человеческая цивилизация окажется на грани уничтожения, неясно будет, сможет ли она выжить. И будут мучения неимоверные многих… Что же тогда, поможет нам кто-нибудь свыше, или же нет? Если этот, кто-нибудь, есть, чем Он поможет нам - воскресит мертвых? Быть может, предложит перед смертью "конфетку"? Или равнодушно проследует мимо погибающего человечества?
Об этом случае я рассказывал многим - меня мучила совесть. В том числе, рассказал и в одной компании, собирающейся довольно-таки регулярно и обсуждающей всякие религиозно-философские штуки, добавив к невыдуманному рассказу свои размышления. В общем, никто не мог мне ответить ничего положительного. Все говорили: "Жалко кота… Но нельзя же без конца думать об этом." И даже смотрели на меня несколько снисходительно, как на человека, видимо, способного заниматься только какими-то пустяками. И лишь один молодой человек, очень тонкой душевной организации, прекрасный молодой человек во всех отношениях, сказал мне серьезно, что надо было взять камень побольше и быстро добить кота, чтобы тот долго не мучился. - На это же у меня готов был ответ – конечно, готов! Я спросил у него: "А человечество вы бы тоже добили, окажись оно в такой ситуации - беспомощное, как бы с отрезанными ногами?!" - И молодой человек, конечно же, сразу скис, отвернулся и пошел обдумывать мною сказанное. Но мне легче не стало…
Кто может решать за другого? Решать за других? Кто знает, что лучше: страдания, даже самые страшные, и жизнь до конца; или быстрый, досрочный уход с чьей-то помощью? Но, если кто-то за нас, над нами решает самое важное, может быть, вообще не нужно наше присутствие в мире? Кто знает? Кто знает?!..
"По крайней мере, я не стал бы подкладывать конфету коту." - Это вернулся ко мне молодой человек. Увлеченный своим размышлением, я даже не заметил когда. - "Коты конфет не едят."
Вот так мне. Вот так!.. Он прав. Мы не только проходим мимо чужого страдания, но и не любопытствуем, что любят другие, даже самые близкие, те, кто с нами рядом всегда. Не только звери, но, бывает, и люди. О какой же беспредельной всеобщей любви так настойчиво, с упоением, забывая чуть ли не все окружающее, мы говорим иногда? Только лишь говорим, - даже средь лучших! Мы говорим о какой-то абстрактной любви ко всем и всему - и не интересуемся даже первыми нуждами и проблемами находящихся рядом! В лучшем случае, предлагая "конфету" - возможно, что и последнюю - тем, кто "конфет" не ест вовсе, у кого, вообще, проблемы другие. Может быть, это - проблемы жизни и смерти, реальной жизни и смерти. Сегодня! А мы, не желая вникать, пытаемся всучить всем подряд не нужную никому "конфету" свою, считая себя при этом чуть ли и не героями: как же, "конфета" наша была нынче у нас - последняя!
Так вот интересуемся мы друг другом. Так "любим друг друга". И потому, уверен я, иногда, в минуты особенно ясного видения ощущаем себя не нужными никому. И одинокими так, как ощущает себя кот с отрезанными ногами.
Не потому ли мечтаем мы, чтобы было что-нибудь высшее по отношению к нам, "небесное и божественное", что не находим в себе достаточно сил самостоятельно жить на "грешной земле"? Но, если мы не умеем достойно жить здесь, как же мы можем думать, что после смерти сможем пребывать в мире более совершенном? Нет, чтобы доказать, что мы достойные Неба, надо своими руками создавать рай на Земле и не строить иллюзий о помощи "высшей силы".
Только сами мы можем избежать "поезда", вовремя переходя через "рельсы". А если уже оказались настолько глупы или нерасторопны, что нам "отрезало ноги", что же - кому, на кого нам жаловаться тогда? Никакой Бог обратно нам их не приставит. Скорее, если Он все-таки есть, Бог создаст нового человека. С ногами, руками… И, наверное, - лучшею головою!