Разноцветные огни, накануне нового года украшающие крыши домов, игриво стекали в трубу для слива дождевых вод. Когда я подошел к одной из них, то увидел бензиновую лужу, в которой валялись пока еще живые и едва шевелящиеся цветным мерцанием усики разбитых лампочек.Голова поднялась вверх: звезды - красиво, голова опустилась вниз: снег блестит - красиво. Снежинка, спустившаяся на рукав, когда я взглянул на часы, пробудила во мне чувство жалости к себе, тоску по красоте, от которой отгорожен разумом.Очищенное впечатлением сознание наполнялось беспокойством; не желая опаздывать, я хотел было резко двинуться, но красота и сама не хотела меня покидать, тогда пустота, образованная в пространстве, которое должно было быть сотрясено изящным движением, заполнилось туманом, который быстро сконденсировался в ледяную глыбу, что, отколовшись, упала мне на ногу, причинив неимоверную боль. Тогда радость вывалилась дохлым голубем, который еще долго гнил, отпугивая своим сиянием голодных кошек.
В автобусе я долго не мог понять: как это светофор, образовывая на снегу красную лужу, через некоторое время выплескивает на то же самое место еще и желтого цвета, который почему-то не принимает никакого оттенка. Это вызвало приступ меланхолии.В форточке, покрытой тонкой пленкой новогодних предчувствий, я увидел ее. В единое мгновение влюбился, желая вечно созерцать почерк совершенных очертаний ее лица, скользящих по блестящему насту кротости. С каждым мгновением нарастало желание схватится за лом и с размаху пригвоздить то ее улыбку, то глаза, но она продолжала улыбаться, смущенно отводя свой взгляд. Наконец она решилась, и медленно подняла глаза, отражая укор и прожектора на крыше здания. Но автобус, оказавшись на перекрестке, попал под обстрел беспощадно освещающих фар перпендикулярно мчащихся машин. Все образы на стеклах растаяли и потекли талой водой по черным резинам уплотнителей... Автобус остановился. Он вышел. Это была его остановка.