Люди - как Боги полностью

ЛЮДИ – КАК БОГИ.

ПРОЛОГ.

Она была просто богиней красоты. Так думал каждый, кто видел ее хотя бы один раз. А Дональд Рас-сел видел ее каждый день, помногу часов подряд. Еще бы! Ведь она была сотрудницей его лаборатории. Она была русской и носила редкое и прекрасное имя – Лада. Кажется, так звали у русских богиню се-мейного благополучия. А глаза!.. О, эти прекрасного изумрудного цвета, чуть раскосые глаза!
И еще Дональда не оставляла мысль, что Лада была к нему неравнодушна. Эта мысль базировалась на многих наблюдениях. Может быть, Лада была с Расселом чуточку внимательнее, не как к начальнику лаборатории, а как к мужчине.
С трудом оторвав свой взгляд от ее длинных ног, Дональд заставил себя подумать о работе. Хотя ду-мать о ней не хотелось до спазмов в желудке. За долгие десять лет поиска потрачены колоссальные сум-мы. И все впустую. Налогоплательщики уже, наверное, давно интересуются, чем же это таким полезным занимается лаборатория «XL–Star»?
– Господин Рассел? Вы позволите войти?
Дональд оторвался от компьютера, на дисплее которого была изображена часть формулы ДНК чело-века, и посмотрел на Ладу.
– Конечно, мисс Павлова, входите. Присаживайтесь. – Он вновь поймал себя на мысли, что думает не о работе, а о Ладе. – Что у вас? – Дональд бросил взгляд на ее стройные загорелые ноги, прекрасно отте-ненные коротким, ослепительно белым халатом.
– Господин Рассел, наша группа, я имею в виду Курта Геделя и себя, получила довольно странный результат. В одном из экспериментов цепочка ДНК разделилась на две абсолютно идентичные.
Дональд снова повернулся к компьютеру, нашел в сети группу Геделя. И долго рассматривал картин-ку с изображением абсолютно одинаковых молекул ДНК. Как генетик, он знал, что такое невозможно. Но результат, как говорится у русских, налицо.
– Мисс Павлова. Расскажите вкратце ход эксперимента. – Попросил он, на мгновение фиксируя взгляд на ее высокой, просто вызывающе высокой (и неужели это все настоящее?), груди.
Лада положила ногу на ногу, и сердце Рассела пропустило несколько тактов и забилось тяжело и не-ровно.
«Тысяча чертей! – Разозлился он. – О чем это я думаю?»
– Мы экспериментировали с геномом крыс, пытаясь выявить истоки их чудовищной выживаемости и приспособляемости. – По-английски она говорила очень хорошо, но с каким-то неуловимым акцентом. – И вот результат. Это произошло под воздействием радиации. Мы облучали крысу изотопом стронция при средней экспозиционной дозе 100 микрорентген в час. И на третьи сутки получили вот это.
Дональд задумался. Давно известно, что крыса приспосабливается к любым условиям, быстро адап-тируется к ядам. Но еще никому не удавалось узнать, как она это делает. И вот, похоже, причина обна-ружена.
Лада все еще продолжала говорить, но Рассел ее уже не слушал. Его мысль лихорадочно работала, и он уже видел ход решающего эксперимента.
– Довольно, мисс Павлова. Я вас понял. Пока работайте в прежнем ритме. Я обдумаю полученный результат и сообщу вам. Вы свободны на сегодня.
Лада кивнула головой и встала, собираясь покинуть кабинет шефа. Но он внезапно спросил:
– Кстати, мисс Павлова. – Дональд помолчал. – Что вы делаете сегодня вечером? Не могли бы вы по-ужинать со мной?
– С удовольствием, мистер Рассел. – Видно было, что она немного смущена.
– Тогда я заеду за вами в восемь. – Рассел улыбнулся, нарушая официальный тон беседы. – А пока – идите домой, отдыхайте. До свидания!
– До свидания, мистер Рассел.
– Зовите меня просто Дональд или Дон. – Снова улыбнулся он.
– А вы меня – просто Ладой. – Она подарила ему ослепительную улыбку, но не такую, как у кино-звезды, а простую и чертовски обаятельную.
– Олл райт, Лада. Значит, я заезжаю за вами в восемь.
– Хорошо, Дон. До встречи.
И она вышла, чуть покачивая бедрами. И такая была в этой походке притягательная сила, что До-нальд Рассел едва не побежал за ней.
«Походка прямо на грани идеологической диверсии... Боже мой, я, наверное, сплю! Но как она краси-ва»! – А до назначенного времени оставалось еще шесть часов...
Дональд заставил себя сосредоточиться на работе. Была в этом результате какая-то маленькая не-увязка, что-то не стыковалось в ходе и результате.
«Странно, – думал он, – мы облучали крыс много раз, многими изотопами, дозы варьировались от долей микрорентгена до десятков тысяч. В первом случае изменений не наблюдалось, а во втором – крысы просто погибали. Должно быть, что-то, что они не учли. Какая-то мелочь»...
Он стал детально изучать экспериментальный дневник группы. День за днем, опыт за опытом. Много дней, огромное количество экспериментов. И лишь когда уже нужно было уходить, он наткнулся на за-пись, сделанную как бы невзначай, между прочим. Некоторым крысам был введен разработанный пару лет назад препарат, на который они возлагали большие надежды в борьбе с раковыми заболеваниями. Но, не получив положительного эффекта, свернули исследования в этом направлении. И выходило, что напрасно...
«Омега–638, – Дональд закурил и откинулся в кресле. – Неужели? Тогда радиация тут не причем. Просто эффект проявился поздно. А может, слабая радиация ускорила его. Ведь препарат ввели крысе за день до опыта.
А, все к черту! Меня ждет потрясающая женщина! Работа может и подождать».

ЧАСТЬ I. ПОСТИЖЕНИЕ

***

Дональд Рассел вспомнил о своих размышлениях только пятнадцать лет спустя, когда неперспектив-ную лабораторию «XL–Star» закрыли. Пентагон отказался финансировать многолетний бесплодный по-иск. Да и надобность в подобных исследованиях отпала с подписанием ряда договоров сначала с Совет-ским Союзом, а потом и с Россией. Высококвалифицированных биологов и биохимиков распределили в другие лаборатории, и только большинство генетиков и генных инженеров остались без работы. В их число и попал Дональд.
Препарат «Омега–638» получил звучное и неудобоваримое название триклогексаминоармилат и ис-пользовался преимущественно для профилактики рака. Исследования лаборатории прочитали и сдали в архив. Гриф «абсолютно секретно» исключал какую-либо возможность, что эти труды когда-нибудь кто-то прочтет. Скорее всего, те же крысы сожрут плоды многолетней работы. Хотя плодов не так уж и мно-го...
Дональд закурил толстую бразильскую сигару, плеснул в бокал бренди и устроился в кресле перед камином. За пятнадцать лет, прошедших со дня увольнения, он еще ни разу не пожалел об этом. Капи-тал, сколоченный еще дедом и отцом, позволял ему жить, ни о чем не задумываясь. И только маленький червячок сомнений в правильности пути, так и не законченного тогда, точил душу.
Положив сигару в пепельницу, Рассел встал, подошел к сейфу. Достал ампулу с препаратом «Омега–638». Это был тот самый первый препарат, полученный в их лаборатории.
Дональд взял со стола медицинский журнал с отчетом об использовании триклогексаминоармилата в клинической практике и вернулся к камину. Он глотнул бренди, сделал глубокую затяжку ароматным дымом сигары и стал читать.
«Применение препарата, открытого в лаборатории «XL–Star» и названного «Омега-638», но более из-вестного как триклогексаминоармилат в профилактике раковых заболеваний, показало относительное снижение вероятности развития злокачественных новообразований. Даже однократное применение пре-парата снижает вероятность заболевания на 25%. А регулярные инъекции триклогексаминоармилата в течение от месяца и более снижают вероятность развития раковых опухолей на 75–82%.
Препарат обладает выраженным стабилизирующим воздействием на организм. При применении триклогексаминоармилата нормализуется артериальное давление...
Побочные действия выражены неярко. Основным моментом являются несильные галлюцинации по типу шизофренической реакции»...
«Галлюцинации... Странно, – подумал Дональд, – мы ничего такого тогда не обнаружили. Разве что, эти умники изменили технологический процесс или стали добавлять в «Омегу» транквилизаторы. А, была ни была».
Он принял решение. Достал из ящика стола безыгольный инъектор, зарядил его ампулой и приставил его к оголенному предплечью. Нажал на поршень; инъектор тихо щелкнул, со свистом впрыскивая пре-парат в мышцу.
Дональд осторожно положил инъектор на стол, отер вдруг выступивший на лбу пот и медленно сел в кресло. Но ничего не происходило. Он подождал пять минут, десять... Никаких изменений. То ли препа-рат потерял свое действие за пятнадцать лет, то ли психика Рассела была очень устойчива к воздействию извне.
Просидев у камина до поздней ночи, Дональд так и не заметил никаких изменений в организме. Он докурил сигару, допил бренди и направился в спальню, мимолетно подумав, что давно уже не встречал-ся с женщинами. После Лады они казались ему какими-то плоскими, что ли. С ними ему было не инте-ресно и тоскливо. Но Лада уехала в Россию, и за пятнадцать лет так ни разу и не позвонила...
Уснул он, как только голова коснулась подушки. Это было странно, обычно он засыпал очень тяже-ло: не давал покоя груз размышлений о прожитых годах. А еще Дональд часто прокручивал в памяти прошлые эксперименты, пытаясь отыскать в них малейший изъян. И не находил в безупречной логике опытов ни малейшей зацепки, которая позволила бы судить о неправильности избранного пути.
Но все это сегодня его не беспокоило, хотя и отложилось в памяти. Рассел немного удивился, но его неодолимо клонило в сон. И он решил проанализировать свои ощущения позже, когда проснется. И ус-нул...
Он проснулся поздним утром, хотя всегда вставал не позднее шести утра. Это было многолетней привычкой. А сейчас часы на столике у кровати показывали восемь тридцать пять. И еще было ощуще-ние, что в доме он был не один...
Дональд осторожно, чтобы не скрипнул пол, встал, накинул халат и спустился вниз. Он тщательно обыскал весь дом, но никого не обнаружил.
«Странно, – подумал он, – или мои ощущения мне лгут, или препарат не столь безобиден, как я пола-гал, и это действительно галлюцинация. И все же здесь определенно кто-то был, причем недавно».
Потом за приготовлением завтрака и процедурой поглощения пищи ощущение постороннего присут-ствия исчезло. После неизменного утреннего кофе Дональд приступил к своей обычной физической разминке по системе ушу. Он давно занимался по этой системе, не для того, чтобы драться и побеждать, а для того, чтобы держать себя в форме.
После часового тренинга, медленно выдохнув из себя воздух, он уселся на пол и принял позу лотоса, успокаивая дыхание и уходя взглядом в глубины самого себя. Сердце его снова заработало в прежнем ритме, неторопливо и мощно. Мир вокруг перестал существовать. Осталась только вселенная внутрен-него мира Дональда. Он слышал мерный ток крови по сосудам, шипение химических реакций в мышцах, легкое покалывание в нервных окончаниях.
И вдруг где-то на грани восприятия возник печальный шепот, странно знакомый, до боли, до слез... Дональд прислушался, напрягаясь как при поднятии тяжести. И расслышал протяжный вздох и вопрос: «Ну, где же ты?»
Рассел представил себе дом напротив. И как кнутом по нервам ударил визгливый голос соседки: «Бен! Ты скоро? Твой кофе уже остыл!» И ответ Бена, вечно на что-то ворчавшего: «Да успокойся ты, Мери. Я уже иду, только побреюсь».
Дональд с интересом перевел свой внутренний взор на стоянку такси за углом. «Чертов толстосум! Провалился он там, что ли?»
Дональд открыл глаза. Голоса ушли, всосались в кости черепа, но не исчезли полностью. И если чуть напрячься, то можно было сделать их громче, отчетливее. Это было интересно, и не очень походило на галлюцинацию. Как врач, Дональд знал, что галлюцинация никак не зависела от воли человека. Там, чем меньше человек обращал внимания на голоса, тем громче они становились. А он усилием воли мог пол-ностью погасить посторонний шепот.
«Черт возьми! Неужели это тот результат, о котором мы мечтали и к которому стремились? И как всегда не там искали... А ларчик просто открывался. Так любила говорить Лада...»
Воспоминание о ней резануло по сердцу, как бритвой.
После того, как он пригласил ее на ужин, был сумасшедший год. И Дональд, тридцатилетний преус-певающий ученый с мировым именем, стал мальчишкой. Он прыгал по лужам, возвращаясь с романти-ческого свидания домой, они до рассвета бродили по городу, взявшись за руки и слушая тишину. А по-том целовались до опухших губ где-нибудь на укромной скамейке в парке, брали такси и ехали к нему домой. И дом сразу оживал, наполняясь энергией Лады. Он варил свой фирменный кофе, они садились у камина и, глядя на пляшущие языки пламени, молчали.
Дональд искоса наблюдал за ней, как она пила кофе. А в темно-зеленых глазах ее отражался огонь. И вдруг между ними проскакивала искра, и они были огнем, грохочущей Ниагарой, тайфуном... И блажен-ствовали в нирване, и вновь растворялись друг в друге, и снова падали и взлетали, и парили во вселен-ной страсти...
А потом она уехала. И все кончилось так же быстро, как и началось. Лабораторию закрыли, от нового назначения Дональд отказался. Сначала он пытался убедить твердолобых военных в том, что рано за-крывать перспективную лабораторию. Но «яйцеголового» не стали слушать. И конгресс поддержал это решение на закрытом заседании, на которое Дональда не пригласили.
 
ГЛАВА 1.

Прошел месяц с тех пор, как Дональд ввел себе препарат «Омега–638» и у него открылись паранор-мальные способности. С того времени он сильно развил их, правда в пространстве еще не научился пе-ремещаться усилием воли, но думал, что одолеет и это. Сначала он обучился блокировать мозг, потому что постоянно слышать чьи–то мысли и ощущать внутренний мир людей было довольно тяжело. Но он научился этому. А дальше все пошло как бы само собой.
Теперь Дональд мог внушить кому угодно, что хотел, перемещать предметы мысленным усилием. Мог подолгу обходиться без воды и пищи, дышать в любой атмосфере, напрямую поглощать любые виды излучений. А главное, – тело перестало стареть. Вернее, процесс этот замедлился настолько, что заметить его было практически невозможно. И если бывший генетик не стал богом, то по многим параметрам приблизился к нему.
– Не делай резких движений, парень, а то схлопочешь пулю. – Негромкий голос за спиной вывел Рас-села из задумчивости.
Он, не поворачивая головы и не изменив походки, «оглянулся». Их было трое, и у одного из них был пистолет, ствол которого Дональд сейчас ощущал своей спиной. Рассел вызвал мысленный отсчет вре-мени. Без десяти одиннадцать пополудни. Поздновато для спокойной прогулки в этом районе. «Ну что ж, примем обстоятельства такими, какие они есть». – Подумал Дональд и резко ускорил темп жизни, сразу выпав из поля зрения преступников.
Они заозирались, силясь понять, куда делась жертва. И в это время Дональд несильно ударил того, кто был с пистолетом, под основание черепа. Поймал выпавшее оружие («Беретта», 45 калибр) и замер. Эти двое еще только соображали, что произошло, и почему упал их напарник.
– Поговорим, ребята? – Дональд вынул из пистолета обойму, передернул затвор, выщелкивая из ствола патрон, и сунул пистолет в карман куртки. – Что же вы так неосторожны, а? Я вас не трогал, а вы...
– Ах ты, ублюдок! – Взревел огромный, под два метра, детина и шагнул к Расселу.
Дональд покачал пальцем, и на асфальт сорвалась алая капля электрического разряда. Нападавший вздрогнул и, натолкнувшись на взгляд Рассела, замер. Его тело отказалось повиноваться, стало вдруг нестерпимо тяжелым. Хотелось лечь, расслабиться и уснуть. Но ложиться нельзя, раздавит...
– Кит, ты чего? – Спросил третий и тоже наткнулся на пронзительный взгляд  синих глаз.
Взгляд Дональда потемнел, он несколько секунд еще смотрел на неподвижных грабителей-неудачников, а потом нанес ментальный удар, оформив его как оскалившего клыки тигра. Мгновение нападавшие стояли молча, а потом с дикими воплями ринулись бежать.
Дональд вытер выступившую на лбу испарину, наклонился над третьим парнем. Он был жив, только находился в глубоком обмороке.
– Вставай, пойдем со мной. – Рассел похлопал парня по щекам, пробрался в его мозг, снимая шоковое состояние после удара.
– Куда? – Парень открыл мутные еще глаза.
– Туда, где ты нужен больше всего. В полицию.
– А если я не пойду?
– А у тебя есть выбор? – Поинтересовался Дональд. – По-моему, его уже не осталось.
– Выбор есть всегда, – ответил парень. Дональд без труда прочел его мысль о попытке сбежать. – Особенно в таких ситуациях.
– И не думай о том, чтобы слинять. Не выйдет. Твоя пушка у меня. – Рассел для убедительности про-демонстрировал пистолет. – Конечно, если ты хочешь устроить соревнования с пулей, то я не против. Посмотрим, кто их вас быстрее.
Парень вдруг нанес серию быстрых (как ему казалось) ударов. Но Дональд без труда парировал их. А тому показалось, что на голову вдруг рухнула стена дома. Внутри у него взорвалась граната боли, и мир потонул в красном тумане небытия.
Когда он вновь очнулся, Рассел подводил его к полицейскому участку.
– Я же тебя предупреждал, не дергайся. И все было бы в порядке.
Парень свободной рукой потрогал голову. Ни крови, ни даже намека на удар. Но внутри все болело, как будто по нему прокатился асфальтовый каток, причем старательно и не один раз. Он попытался бы-ло вырваться, но рука, удерживаемая болевым захватом, отрываться не захотела. А острая боль в плече-вом суставе заставила забыть о попытках сопротивления.
Сдав свое «приобретение» дежурному офицеру и сделав заявление, Дональд покинул участок и на-правился домой. До этого дня он не применял свое новое знание вот так. А сегодня... Ну что ж, хотя бы во благо. Ведь если бы не подвернулся он, то они напали бы на кого-нибудь другого, и исход дела мог и не быть таким благоприятным.
Дома Рассел сварил себе кофе. Ужинать не хотелось. Поздно, да и всегда можно почерпнуть энергии из ментала. Он сел в кресло, отпил глоток кофе, закурил толстую бразильскую сигару. Привычка курить еще осталась, хотя курил он все меньше и меньше.
Дональд вспомнил лицо офицера, когда сдавал парня. Том Морган, двадцать пять лет тюрьмы, реци-дивист, восемь убийств, грабежи, разбой... Внушительный послужной список. Он, было, стал упираться, но пистолет с отпечатками пальцев его доконал. Теперь он добавит еще лет десять к своему списку. И столько же выбросит из жизни.
Приняв решение подзарядиться, Дональд откинулся на спинку кресла, расслабился и легким усилием воли соскользнул в единое энергоинформационное пространство Земли, называемое астралом. Но не стал там задерживаться, а пошел дальше, в ментал. Этот уровень отличался большей энергонасыщенно-стью, да и информационно был на несколько порядков богаче.
Просканировав свою вероятностную линию возможных состояний и, не отметив очагов угрозы, До-нальд стал поглощать дармовую энергию, запасая ее впрок. А потом приступил к главному: к поиску информации по туннельному просачиванию. Этот способ перемещения матрицы объекта обеспечивал мгновенную транспортировку в любое место, которое известно. Лишь бы хватило энергии на поддержа-ние канала пробоя пространства-времени.
Нужный пакет смысла Рассел нашел часа через два, когда пребывание в ментале уже грозило разру-шением личности. Глотнув напоследок «чистой» энергии, Дональд вернулся. Сердце его работало с за-предельной скоростью, как насос, у которого сломался датчик давления. Тело светилось в темноте, по волосам то и дело проскакивали сеточки электрических разрядов.
«Нет, – с горечью подумал он, – человеческое тело слишком слабо для таких нагрузок. Нужно менять структуру, делать полевой каркас с энергетической подпиткой. Только я тогда перестану быть челове-ком. Просто буду суперпозицией полей»...
Зазвенел телефон. Дональд, не протягивая руки, мысленным усилием поднял трубку, поднес ее к уху.
– Рассел. Слушаю вас.
– Здравствуй, Дон. Не узнал? Это Курт Гедель. Помнишь еще меня?
– Привет, Курт. Конечно, помню. Ты где сейчас?
– Около твоего дома. Есть срочный разговор. Ты можешь меня впустить? Дело совершенно не терпит отлагательства.
 – Хорошо, минуту. Я сейчас открою.
 
ГЛАВА 2.

Лада закрыла дверь квартиры и прислонилась спиной к прохладной стене. Еще один тяжелый день позади. Еще четыре сложнейшие операции, и четыре человека будут жить. А ведь когда-то было все не так. Она работала в секретной лаборатории под руководством самого Дональда Рассела, знаменитого генетика. Тогда ей просто повезло, что после окончания университета она получила возможность про-должить обучение в Оксфорде. Потом защита диссертации и приглашение работать в лаборатории «XL–Star».
После того, как эту лабораторию расформировали, Лада вернулась в Россию. И, невзирая на многие приглашения в ведущие НИИ, стала работать простым врачом в клинике нейрохирургии. Параллельно она работала в клинической лаборатории, пытаясь создать аналог препарата «Омега–638». И сегодня, после пятнадцати лет работы, это удалось сделать. Маленькая ампула препарата сейчас лежит в ее су-мочке. Пятнадцать лет работы, заключенные в тонкостенный запаянный сосуд.
Лада разулась, сняла плащ. Конец лета в Москве выдался довольно прохладным. Температура не поднималась выше плюс двенадцати. Дожди, ветер, сырость...
Она прошла в комнату, включила телевизор и стала раздеваться. С мужем она разошлась еще десять лет назад. Он не мог примириться с ее ритмом жизни и работы. Был обстоятельный разговор, после ко-торого он ушел. И с тех пор ни разу не звонил и не приходил.
– Вчера, около девяти часов вечера, – вещал тем временем с экрана телевизора диктор новостей теле-компании CNN, – был убит известный американский биолог, доктор биологических наук, инженер-генетик Курт Гедель.
Лада замерла с халатом в руке. Она так и не успела его надеть.
– Полиция пока затрудняется дать ответ, почему же был убит ученый. Предполагается, что убийство связано с его работой.
Курт Гедель вчера приехал в Вашингтон к своему бывшему шефу Дональду Расселу. Очевидно, он привез приглашение на работу. Дональд Рассел, доктор медицины, генетик, профессор Кембриджского университета, открыл дверь дома, когда с улицы раздались четыре выстрела. Доктор Гедель был смер-тельно ранен и скончался по дороге в больницу.
Убийце, однако, не удалось скрыться, и он был пойман самим Дональдом Расселом. Однако полиции пока не удалось узнать истинные мотивы этого преступления, преступник молчит. Всем, кто может про-лить свет на это преступление, просьба позвонить по телефону...
Дальше Лада не стала слушать.
«Господи, за что его убили? Кому он мешал? – Она бросила халат на диван и пошла в ванную. – А если это действительно связано с лабораторией и Пентагон просто убирает свидетелей? Значит, и ко мне могут прийти... Хотя здесь ведь не Америка, это Россия».
А когда она вышла из душа, в кресле сидел незнакомый ей человек с пистолетом в руке. И черный зрачок глушителя смотрел ей в лицо...
Лада остановилась, силясь понять, что же все-таки происходит. Она пыталась найти из сложившегося положения достойный выход, но его не было. А палец уже нажимал на курок. Еще мгновение, и писто-лет плюнет смертью. И никто никогда не найдет убийцу. Да его и не станут искать.
Вдруг в комнате возникло движение. Парень имел неплохую реакцию и стал поворачиваться, чтобы увидеть нового противника. Но не успел. Мощный ментальный выпад погасил его сознание, как порыв ветра гасит пламя свечи. Глухо ударился об пол пистолет, выпавший из безвольной теперь руки.
– Слава Богу, я успел. Здравствуй, Лада!
Лада только теперь стала понимать, что спасена. Она подняла глаза, посмотрела на своего спасителя и ахнула. Это был Дональд Рассел собственной персоной. Он стоял у стены, опершись на нее спиной. И такая мука была в его взгляде, что Лада не выдержала и разрыдалась. Он подошел к ней, обнял. Она ут-кнулась носом в его плечо, обхватила его руками.
– Ну, что ты, малыш. – Он успокаивающе погладил ее по голове. – Это только я. Не бойся, я не дам тебя в обиду никому.
– Я... Я... – Лада всхлипнула. – Он хотел убить меня. Почему? Что я сделала?
Дональд не ответил. Он осторожно усадил ее в кресло, подошел к парню, предусмотрительно отбро-сив пистолет ногой в угол комнаты. Несколько раз ударил наемного убийцу по щекам, приводя его в сознание. Тот застонал, зашевелился.
– Кто послал тебя? Говори! – Голос, резкий как удар бича, заставил убийцу вздрогнуть. Он взглянул на Дональда и застыл, не в силах оторвать взгляда от его пронзительных синих глаз. – Говори!!! – Снова хлестнул голос.
– Я их не знаю, – запинаясь, произнес парень. – Мне предложили работу, заплатили по двойной став-ке. Я согласился.
Взгляд Дональда давил все сильнее, проникая в самое сокровенное, прожигая насквозь. Киллер по-пытался отодвинуться, и не смог. Лада с ужасом смотрела то на убийцу, то на Дональда, пытаясь понять происходящее. До нее докатилось лишь слабое эхо направленной волны ментального излучения. Но и она испытывала непреодолимое желание заговорить, хотя и понимала, что вопрос к ней не относится.
– Ты лжешь! – Дональд направил на киллера палец. – Или ты скажешь все, или я не отвечаю за себя.
– Клянусь, я не знаю!
С пальца Рассела сорвалась синяя искра разряда, коснулась лба парня, и он заорал от нестерпимой боли. Ему показалось, будто каждый нерв обнажили и сунули в кипящую воду. Красная пелена небытия стала надвигаться на него, стремясь поглотить его всего без остатка. Но что-то не давало ему провалить-ся в сладостную бездну бессознательного. И еще одна искра сорвалась с пальца Дональда. И снова дикая боль фонтаном ударила в голову.
– Его зовут Джон Кинслей. Это новый начальник сектора стратегических исследований Пентагона. Он приказал ликвидировать всех, кто был связан с лабораторией «XL–Star». Всех... – И киллер потерял сознание.
Дональд выпрямился. Глянул на Ладу. А она удивленно и с некоторой долей страха смотрела на него.
– Откуда ты?.. – Она не договорила, но он понял.
– Это «Омега–638». Та самая, которую мы создали. Я ввел себе препарат.
– Мы в нашей лаборатории тоже сделали «Омегу». И сегодня я принесла домой образец.
– Похоже, – задумчиво сказал Рассел, – начинается погоня за этим препаратом в его первоначальном виде. Понимаешь, когда мы отдавали разработку медикам, то изменили пару связей в формуле вещества. И эффект от него – как от наркотика, не более. Отсюда сообщения о том, что препарат триклогексами-ноармилат, или «Омега–638», вызывает галлюцинации.
– Да, но я то использовала оригинальные разработки...
– В том то и дело! – Дональд внезапно замолчал, к чему-то прислушиваясь. Он полузакрыл глаза, на-прягшись, пытаясь определить источник угрозы. – Сюда идут трое. И мысли их мне не нравятся. – Ска-зал он, продолжая слушать мыслефон вокруг дома. – Киллер должен был уйти отсюда десять минут на-зад. У них все продумано. Нам нужно уходить. Немедленно. С собой возьми только документы. И быст-рее! Они уже у двери подъезда.
Однако тихо уйти им не дали. Дверь внезапно разлетелась в щепы, не выдержав прямого попадания гранаты из подствольного гранатомета. Дональд толкнул Ладу к спальне, а сам черной молнией метнул-ся в прихожую. «Забирай документы, я их успокою, и мы уйдем»! – крикнул он мысленно, бросаясь на пол, уходя от веера пуль, изрыгаемого тремя автоматами.
Дональд собрал все свои силы в единый тугой узел, приготовившись начать ментальную атаку. «Сто-ять»!!! – Крикнул он одновременно в звуковом и ментальном диапазонах. От его крика наступила пуг-ливая дрожащая тишина. Боевики замерли, выронив оружие. Их мышцы были парализованы мыслен-ным приказом Дональда. И он, подхватив Ладу, уже собрался выбежать на улицу, но понял, что их там тоже ждут, и уйти просто не дадут. Тогда он, рискуя сжечь свой мозг, вошел в четвертый уровень энер-гоинформационного поля Земли – Универсум. Поглощая энергию в режиме синхронной накачки, он во-гнал себя и Ладу в состояние субпакета информации, перенося матрицы сознания за десятки тысяч ки-лометров.
 
ГЛАВА 3.

Дональд очнулся от прикосновения чего-то мокрого и шершавого к лицу.  Маленький зверек,  чем-то напоминавший крысу и лягушку одновременно, сидел на задних лапках и смотрел на Рассела.  Это было странно: на Земле не было таких зверей. И только теперь Дональд почувствовал, как острые листья тра-вы впились в щеку.
Он рывком приподнялся и сел. Незнакомые запахи ударили в нос. Пахло чем-то неуловимо знако-мым, и в то же время чужим. И еще его поразила тишина, глубокая, как в особо изолированном помеще-нии. Даже привычного давления ментального поля не ощущалось.
Рассел огляделся вокруг. Никого. И Лады то же не было видно. Он шикнул на зверька, но тот отодви-нулся на десяток сантиметров, и снова замер, не сводя с человека бусинок глаз, словно никогда раньше такого не видел. Дональду стало страшно. Он еще раз прислушался к фону планеты, но ничего, кроме тишины, не услышал.
«Лада»!!! – Крикнул он одновременно в звуковом и мысленном диапазонах. «Да, да, да»… – Отозва-лось далекое эхо.
Тогда он стал строить свое энергетическое тело, вбирая, как губка, мегаватты космической энергии. Как гигантский паук, он раскинул ментальную сеть, расширяя границы гипервидения. Но только тишина была ему ответом.
«Лада»!!! – Снова крикнул он, напрягаясь, будто поднимал многотонный груз. И вдруг Вселенная качнулась, по пространству пробежала мгновенная судорога искажения. Странный гул родился где-то на краю Галактики, коснулся слуха Дональда. Сладко закружилась голова, появилось пьянящее состояние пустоты. И тут же все прошло. Рассел обнаружил, что он не один.
Напротив него стояло существо, очень похожее на человека. Но не человек. Почему он так решил, Дональд не знал. Но уверенность была полной.
– Человек, – голос существа прозвучал прямо в мозгу, а само оно даже не разомкнуло губ, – нужно быть осторожнее. Иначе может произойти фазовый сдвиг пространства. Та, которую ты сейчас звал, да-леко отсюда и не слышит тебя.
– Кто вы? – Спросил Дональд, инстинктивно блокируя мозг.
– Для тебя это пока неважно, человек. Можешь называть меня, как тебе хочется. Имя не имеет для моей расы никакого значения.
– Тогда, может быть, вы скажете мне, где я и как попал сюда?
– Я отвечу на твои вопросы, человек. – Существо обозначило улыбку уголком рта. – Ты инициировал канал внепространственной связи, и находишься сейчас в пятистах парсеках  от своей родной планеты. Это звездная система, известная у вас как Альфа Рыси.
Дональд удивленно вытянул губы трубочкой, будто хотел присвистнуть. Он и не мог предположить, что его забросит так далеко. Но как такое могло произойти?
Существо снова улыбнулось.
– У тебя большой пси-потенциал, человек. Очень немногие из вашей расы не обладает этими воз-можностями. Поэтому, как ты уже догадался, за тобой началась охота. Людям свойственна зависть, они хотят обладать тем, что им не дано. Само по себе это неплохо, если не причиняет вреда окружающим. Ты тоже применил свое знание во вред окружающим, но ты защищался.
– Позвольте задать вопрос. – Дональд помолчал, собираясь с мыслями. – Откуда вы знаете так много обо мне? И еще один: вы – житель этой планеты?
– О, нет. Мы не живем здесь. Наша родина так же далека от этого места, как и твоя. Просто для нас не существует проблемы преодоления пространства. А знание о тебе, человек… Мы давно уже наблю-даем за вашей расой. Все дело в том, что вы несете в себе угрозу развитию Вселенной.
– Неправда! – Дональд упрямо вскинул голову. – Изначально добрых людей – большинство. Просто вы видите то, что хотите видеть.
– Хотелось бы в это верить, человек. – Существо не стало возражать. – Прощай, до встречи на Звезд-ных Дорогах.
– Постойте! – Рассел сделал останавливающий жест рукой. – Помогите мне найти Ладу.
– Ты сам можешь сделать это, человек. У тебя достаточно возможностей для этого. Только будь ос-торожен, не качай основы мироздания. – И неведомое существо исчезло. Ни шума, ни каких бы то ни было следов. Вот оно стояло тут, и растворилось бесследно. Рассел снова остался один.
Дональд огляделся. Он стоял в высокой, почти по пояс, траве. Легкий ветерок гнал по бескрайнему морю степи зеленые с просинью волны. А местное солнце клонилось к закату. И ни одного ориентира в этой бескрайней степи. Ни деревца, ни кустика, за которые мог бы зацепиться взгляд. Ничего…
Астрал этой планеты был мертв, как и ментал. И только Логос хранил следы былого присутствия на этой планете разума. Древнего и непонятного. Но артефакт всезнания и всепонимания, приобретенный Расселом, помог ему понять пакет смысла. 
Прямолинейная структура пространства-времени, видимая нормальным человеком, не являлась тако-вой в принципе. Вселенная жила по сложнейшим законам, закрученная в многомерные спирали бытия. И в этой Вселенной все переплеталось удивительным образом. Дональд вдруг понял, что, преодолевая пространство, неизбежно перемещаешься во времени. И астронавт, стартовавший десять лет назад к ка-кой-либо системе, возвращается не в свой мир, пусть и постаревший на пару сотен лет, а в смежный, находящийся по соседству, в нескольких угловых секундах от его родного. Следовательно, Лада может находиться как рядом, так и за много световых лет отсюда.
От такого открытия у Дональда захватило дух. Он решил подняться выше, в Универсум. В принципе, память Вселенной (а Универсум ей и был в действительности) должна была зафиксировать факт их пе-ремещения. Значит, имелся реальный шанс отыскать Ладу. «Но вот выдержит ли организм давление ин-формационного поля? А энергия? Второй выход на самый верх за несколько часов. Меня же просто со-трет в порошок! А, была ни была»... – Рассел принял решение идти дальше. Еще на секунду задержался в Логосе, концентрируя энергию, и скользнул в невообразимо прекрасные дали Большой Вселенной.
То, что он увидел, ошеломило его. Он просто оказался дома, на Земле. Только почему-то не было видно людей. Дональд вошел в дом, включил свет. «Вечные» часы, подаренные ему знакомым физиком-ядерщиком, показывали без четверти одиннадцать утра. Дональд нажал кнопку, вызывая дату, и остол-бенел. Знания, полученные им из Логоса той планеты, подтвердились. Он был не в своем времени, и это была не Земля.
Видение тут же пропало, словно туман, разогнанный утренним солнцем. Рассел брел вдоль длинных стеллажей с книгами. Миллионы, миллиарды пыльных, изъеденных червями книг в тяжелых кожаных переплетах.
«Легенда не лгала, – подумал бывший генетик, – это действительно Архив Мира. Только мой мозг воспринимает его адекватно собственным представлениям. Иначе я попросту сошел бы с ума. Ладно, попробуем поискать то, что мне нужно».
Дональд представил в мельчайших подробностях лицо Лады, сосредоточился на поиске информации по ней. И тут же ощутил странную тяжесть в руке. Он поднял руку. Тяжелый древний фолиант, укра-шенный массивными платиновыми застежками был ответом на его мысль. Рассел чуть помедлил, и от-крыл книгу.
Вязь рукописных букв зарябила в глазах, складываясь во фразы незнакомого языка. Дональд тщетно силился понять смысл увиденного, но красная вспышка перед глазами и тяжкий удар где-то внутри че-репа, как порыв ветра, погасили сознание. Но перед тем, как полностью провалиться в небытие, Дональд успел представить, что берет книгу с собой. Накатилась вторая волна нестерпимой боли, как будто каж-дый нерв оголили и облили кислотой. Рассел закричал и очнулся.
Он лежал на земле, раскинув руки. Тело светилось багровым светом и болело так, словно его пропус-тили через мясорубку, медленно и несколько раз. Сердце стучало в таком ритме, как будто собралось пробить грудную клетку и умчаться подальше в степь. Кровеносные сосуды превратились в трубопро-воды кипящей крови, готовые в любой момент лопнуть.
Дональд застонал и, вскочив на ноги, тут же сел от слабости, накатившей внезапно и быстро. Но са-мое главное, он знал, где искать Ладу. Вот только нужно набраться сил, чтобы суметь пробиться через пятьсот парсеков до Земли, а там – сквозь восемнадцать угловых минут. Нештатный бросок сквозь про-странство инициировал многовекторный пробой метрики. И их матрицы «пакетов смысла» материали-зовались в разных местах. Он все-таки унес книгу с собой. Хотя, никакая это не книга. Только лишь чис-тая информация.
Рассел потряс головой, чтобы хоть на мгновение представить себя прежним простым американским парнем. А впрочем, какой из него американец? Мать – русская, отец поляк. А Рассел – так это он сам модернизировал фамилию отца, и из Ращича стал Расселом. Ведь это только по телевизору показывают Америку как страну демократии. А на самом деле, в десять раз лучше быть негром, чем славянином. Тем более, если предки у тебя – русские.
Бывший генетик осторожно поднялся на ноги. Ему показалось, что боль материализовалась в некоего зверя, вцепившегося в тело миллиардами мелких и острых зубов. Он сосредоточился, отключая центр болевых ощущений, хотя мозг противился такой жестокой эксплуатации. Стало немного легче. Остались только слабость и легкое головокружение. Но и эти ощущения скоро прошли, оставив после себя стран-ную звенящую пустоту, в которую текла лавина поглощаемой Дональдом из Космоса энергии. И как в бездонную пропасть.
«Дьявол, – отрешенно подумал Рассел, – похоже, что я выложился до предела. Лишь инстинкт само-сохранения помог мне не раствориться во Вселенной полностью. Все же, как несовершенно человече-ское тело! Но оно мне еще, надеюсь, пригодится».
Дональд заставил себя сосредоточиться вновь. На мгновение он утратил контроль над сознанием, и мгновенная острая боль измученного организма едва не затопила его полностью. Но он удержался на грани, не сорвался в пропасть небытия. Короткий бросок сквозь пространство, ослепительно яркий свет в глазах, толчок изнутри тела... И вот Дональд стоит на тротуаре у собственного дома, в своем времени (он инстинктивно определил это, подключившись к чьему-то сознанию).
Чуть не падая от усталости, он открыл дверь и буквально ввалился в прихожую, свалив что-то с ве-шалки. Шатаясь, он прошел в комнату и рухнул в кресло. Сил уже не осталось даже на то, чтобы раз-деться, не говоря о том, чтобы подняться в спальню и лечь в кровать. Так он и уснул, словно провалив-шись в бездонную яму. Без сновидений. И только сторожевые центры мозга бодрствовали, просеивая сквозь подсознание потоки информации в поисках возможного очага угрозы, готовые в мгновение ока мобилизовать организм на борьбу. Они никогда не отключались…
 
ЧАСТЬ II МГНОВЕНИЕ ИСТИНЫ
ГЛАВА 1.
Алекс стоял на другой стороне улицы, напротив остановки, и смотрел на нее. Она не узнавала его, хотя не впервые окидывала его мощную фигуру оценивающим взглядом. Он же едва сдерживал желание подойти, обнять, прикоснуться губами к ее губам, таким желанным, не смотря на все, что произошло.
Два года с момента их последней встречи пролетели быстро и незаметно. Алекс бросил рефлексиро-вать по поводу потери любимой женщины и смысла жизни и занялся самосовершенствованием. Развил до феноменальности возможности своей психики, изменил черты лица, за несколько сеансов вырастил чудовищные по размерам мышцы.
Постояв еще немного, Алекс, наконец, решился. И, невзирая на возмущенные вопли сигналов и визг тормозов, стал переходить улицу. Серебристый «Ниссан», не успев затормозить, ощутимо ткнулся ему в бок. Подсознание успело среагировать, создавая непробиваемую мышечную броню. И машина замерла с искореженным радиатором и разбитым ветровым стеклом. Владелец выскочил с намерением «разо-браться и ушатать оборзевшего», но, натолкнувшись на взгляд Алекса, почел за благо убраться подаль-ше. И на все это взирала с тупым удивлением толпа на остановке.
Алекс, обогнув изувеченную машину, подошел к той, за которой наблюдал. Произнес негромко:
– Вы кого-то ожидаете? – Она вздрогнула от звука его голоса. – Я вернулся, Ира. Теперь навсегда.
– Но я… – Неуверенно начала она.
– Это не имеет значения, – Алекс пожал внушительными плечами. – Присмотрись повнимательнее, и ты узнаешь меня. А то, что ты замужем, – он криво усмехнулся, – ровным счетом ничего не значит. Это такой пустяк, о котором не стоит говорить.
– Ты, ты… – Она не могла говорить от удивления и радости. Она узнала его, единственного, которого она всегда любила. – Бог мой, Алекс! Это действительно ты, или я просто сплю? – Ирина, наконец, справилась с волнением и шоком.
– Да, – тяжело обронил он, – это я. Но – другой, поэтому и вернулся.
Он требовательно взмахнул рукой, останавливая машину и добавляя к этому мысленный приказ ос-тановиться. Белые «Жигули» послушно клюнули носом, останавливаясь у бордюра. Алекс помог Ирине устроиться в салоне, сел сам.
– На Юг, – коротко бросил он водителю.
– А тот «Ниссан»? Как ты выйдешь из этого положения?
– Никак. – Алекс приоткрыл окно, закурил, не спрашивая на это разрешения. – Никто ничего не ви-дел, не помнит. – Он улыбнулся уголками губ. А в глазах застыло выражение не то, что бы превосходст-ва, но какой-то бездны всезнания и всеумения.
Ирина замолчала на несколько минут. Алекс не мешал ей думать, и только наблюдал, окаменев на переднем сиденье рядом с водителем. Наконец, она спросила:
– Зачем ты пришел? Все уже в прошлом, и его не вернуть.
– Ну и что? – Алекс не обернулся, но она почувствовала его взгляд – тяжелый и изучающий. – Тогда ты сказала, что я – твой друг. А что, если я пришел как друг, помочь и предупредить об опасности?
Ирина неопределенно пожала плечами. Ощущение взгляда пропало. Алекс снова застыл каменной глыбой, глядя на бегущую навстречу ленту асфальта.
 – Где? – Спросил водитель. Это было первое слово, сказанное им за все время.
– Да хоть здесь. – Ирина стала открывать сумочку, но Алекс, опередив ее, сунул водителю десяти-долларовую купюру.
– Ты решила прогуляться? – он взял у нее пакет, пошел рядом. – Что ж, это хорошо.
– Так зачем же ты вернулся? – Снова спросила она. – Только не надо…
– Не будем об этом. – Перебил ее Алекс. – Я пришел не за этим. Просто предупредить и помочь. Или ты записала меня во враги? Не отвечай, не надо. – Остановил он готовую сорваться фразу взмахом руки. – Я отвечу сам.
Я сильно изменился, как ты уже заметила. Меня не интересует прошлое. Да, я не звонил. Зачем? Что я мог изменить?
Фразы, напоминающие тяжелые камни, были под стать облику Алекса. Он ронял их спокойно, не ме-няя выражения лица.
– Я простила тебя. – Ирина искоса взглянула на него. – Потом…
– Уже было поздно. Поезд ушел. – Он наметил улыбку уголком губ и тут же стер ее.
Они снова замолчали, думая каждый о своем. Два года пролегли между ними, отдалив их друг от друга. Река времени смыла, унесла с собой то немногое общее, что между ними когда-то было. Алекс не стал читать ее мысли. Это было неэтично. Да и не хотелось ему знать, о чем она думала сейчас. Так не-торопливо они подошли к ее дому и остановились.
 – Зайдешь? – Ей хотелось, чтобы он сказал: «да».
И он ответил:
– Если ты настаиваешь…
Они сидели на кухне, пили кофе и болтали о пустяках. Хотя, говорил только Алекс. Он рассказывал об этих двух годах, прожитых, в общем-то, не бесполезно. Потом он вдруг спохватился, посмотрел на часы:
– Святая простота! Засиделся я. Пойду, пожалуй. Не стану мешать твоему отдыху.
– А куда? – Ирина безучастно посмотрела на него.
– Не знаю еще, – Алекс пожал плечами. Я только сегодня приехал.
– Оставайся. – Коротко сказала он и, в ответ на немой вопрос, добавила: – Я одна.
И она вдруг рассказала ему все. Что через неделю после его ухода умерла бабушка, потом мать. А полгода назад в автокатастрофе погибли отец и дочь. Что муж начал пить, и в один прекрасный день ис-чез. С тех пор его никто никогда не видел. Розыск ничего не дал, и его объявили без вести пропавшим.
Алекс застыл, не в силах произнести ни слова, и ругал себя, на чем свет стоит, последними словами. Ирина подняла на него глаза. В них стояли слезы. И вдруг, уткнувшись ему в грудь лицом, разрыдалась.
Он осторожно обнял ее, прижал к себе, успокаивающе гладил ее волосы. Он понимал, бесполезность слов, понимал, что ей просто нужно выплакаться. Тогда станет легче.
– Господи! – Прошептала она, всхлипывая. – Я так хотела, чтобы ты был рядом. Но тебя не было. Ис-чез внезапно, не оставив ни адреса, ни телефона.
– Прости, я не знал. – Он усадил ее к себе на колени, осторожно вытер ей слезы. – Просто был обоз-лен на все и вся. Поклялся не вспоминать, не писать и не звонить.
Он вдруг физически ощутил ту гулкую пустоту одиночества, окружавшую ее сейчас. Днем она еще держалась, улыбаясь и смеясь. А ночью приходил Страх. Она оставляла включенным свет и, глядя в по-толок, снова и снова вспоминала, пока усталость не погружала ее в тяжелый сон без сновидений.  Этот сон не давал отдыха, но утром, снова «наклеив» на лицо улыбку, она шла на работу. Чтобы прийти до-мой и опять оказаться один на один со своим Страхом…
Уже под утро, когда были позади слезы, горечь поражения и радость встречи, Алекс осторожно, что-бы не разбудить Ирину, встал и пошел на кухню. Плотно прикрыв дверь, он закурил. Сварил себе кофе и, потягивая вкусный напиток, уставился в окно.
Город еще спал. Но светлая полоска зари уже зажглась над горизонтом. Изредка проносились внизу машины, сверкая светляками фар. Но шум их моторов не достигал шестнадцатого этажа. И мысли Алек-са текли спокойно и неторопливо.
Алекс поставил пустую чашку на стол, затушил в пепельнице недокуренную сигарету. Закрыл глаза, сосредотачиваясь и вгоняя организм в запредельный режим функционирования. Он сцепил пальцы в замок, переплетая их до боли: организм противился такому экстремальному режиму энергоотдачи. Пришло ощущение огромности мира, ярко засияли звезды (а может быть, это было всего лишь ощуще-ние их?), сердце застучало в нарастающем ритме, все быстрее и быстрее перекачивая по сосудам кровь.
«Как несовершенно человеческое тело! – Подумал Алекс. – Мощь энергии сжигает его. А, впрочем, что есть жизнь? Лишь миг между двумя состояниями небытия или пустоты, как говорили древние». – И он стал Законом, реализуя формулу перехода, скользнув сквозь пространство туда, где провел эти два года. На одинокую планету у Южного полюса Галактики.
 
ГЛАВА 2.

Планета встретила его багровым закатом теплого летнего дня. Собственно, здесь было вечное лето: планета вращалась “лежа на боку”. То есть ось ее вращения совпадала с плоскостью орбиты. Она во всем напоминала Землю субтропического пояса, только тут не было сильных ветров, и очень редко шел дождь.
Алекс назвал ее Благодатной. Вообще, это было чудо, что он наткнулся на нее сразу, во время перво-го же перехода. Сначала он отправлялся сюда на экскурсии. А потом, используя свои сверхвозможности, за два с половиной месяца выстроил двухэтажный особняк. И жил в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывая.
Но сейчас ему некогда было любоваться красотами планеты. Алекс пришел поработать, составить вариационный прогноз, проанализировать факты и выработать линию поведения.
Он вошел в компьютерный зал, где находился спроектированный им самим компьютер, построенный по принципу человеческого мозга. Эта машина могла думать, как человек. Только в миллиарды раз бы-стрее. Алекс выдал “мозгу” задачу и ушел в работу буквально с головой, подключившись к компьютеру в спарринг режиме “один-на-один”. Время замедлило бег, почти остановилось. И когда Алекс отклю-чился от машины, то обнаружил, что весь мокрый от дикого напряжения четырехчасовой вычислитель-ной гонки.
Голографический объем ви-терминала рябил разноцветными переплетающимися линиями вариаций. Сейчас они все были равнозначны и равновероятны. И Алекс впервые в жизни не мог принять оконча-тельного решения. Ибо любое решение порождало новый пучок вариационных состояний Реальности.
Алекс откинулся на спинку кресла, закурил. Ему нелегко было принимать решение. Объективно, он не мог остаться с Ириной. Ему было ее просто по-человечески жаль. Но строить отношения на жалости – невозможно. Рано или поздно они разрушатся. А с другой стороны, ничто не мешало ему полюбить ее снова. Пусть не так, как прежде. Уже без розовых очков юношеского пыла.
Он встал, почувствовав, как закружилась голова. Организм еще не полностью восстановил энергию, затраченную на сумасшедшую компьютерную гонку. Но он принял решение – вернуться. И пусть будет то, что должно быть. Алекс забрал из ящика стола индивидуальный браслет (компьютер, банк данных, часы, приемник теле- и радиопрограмм, плюс генератор защитного поля), швырнул окурок в окно по-глотителя и одним коротким, мощным усилием воли переместился обратно.
 Ирина еще спала, хотя стояло уже довольно позднее утро. Алекс решил не будить ее, и прошел на кухню готовить завтрак.
«Пусть поспит. Это было трудное время для нее, – думал он, пытаясь из скудного набора продуктов приготовить что-либо съедобное и не очень отвратительное на вид. – Черт, знал бы, принес бы оттуда продукты. Мой холодильник пережил бы такую растрату».
– Ты давно встал? – голос Ирины вывел Алекса из состояния задумчивости. – А пахнет аппетитно! Надеюсь, что это можно есть.
– Я не ложился сегодня. У меня еще много работы. Так и не получилось отдохнуть. – Он с силой про-вел рукой по лицу, только теперь ощутив, что смертельно устал и зверски хочет есть. – Ладно, давай завтракать, чем Бог послал.
Завтрак прошел в основном в молчании, если не считать дежурных просьб подать, вопроса о выборе напитков и тому подобного. Потом Алекс с сигаретой в одной руке и чашкой кофе в другой пристроился у распахнутого окна. Ирина устроилась у него на коленях, обняв одной рукой за шею, а другой пытаясь пригладить ежик его седых волос. И такое умиротворение исходило от нее, что Алекс почувствовал, как внутри поднимается жаркая душная волна давно забытых слез. И еще он вдруг понял, что не хочет ни-куда уходить, а если уходить, то только с ней.
– Не оставляй меня, – вдруг тихо сказала она. – Пожалуйста!
– Ни за что, – Алекс бросил недокуренную сигарету в окно, поставил пустую чашку на стол. – А за-чем бы я приходил тогда?
Он поцеловал ее в губы, поднял на руки. Ирина прижалась к нему, по-женски ощутив прямо-таки же-лезобетонную надежность, исходившую от всей фигуры Алекса. От него веяло непробиваемым спокой-ствием и чем-то таким, что было непонятно, но вселяло уверенность в завтрашнем дне.
И они были: тайфун, цунами, весенняя гроза с сумасшедшим первым ливнем. Они были: Ниагара, клокочущий гейзер, проснувшийся вулкан. И было все, о чем он тогда, два года назад, так страстно меч-тал. А потом забыл... Запер в тесном уголке своего мозга, запретив себе когда-либо доставать оттуда свои чувства и переживания. И он понял, что многое потерял. Конечно, в его жизни были женщины. Но все они лишь отдаленно напоминали Ирину. И то – внешне.
После горячего душа вдвоем, они лежали на чистых хрустящих простынях. Голова Ирины мирно по-коилась на его широкой груди. А он не спал и думал обо всем сразу и ни о чем. Просто лежал, глядя в потолок, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить Ирину.
Она же, тесно прижавшись к Алексу, спала. И впервые за два года ей было хорошо. Она чему-то улыбалась во сне. Алекс осторожно прикоснулся к ее сознанию и увидел самого себя. Бесшабашно весе-лый, он кружил ее в легком танце. Он не удержался, и слегка «подправил» сон, подхватив ее на руки и покрыв поцелуями лицо.
«Любовь моя», – прошептала Ирина и еще теснее прижалась к Алексу. Он погладил ее по волосам и неожиданно легко уснул. И так хорошо, как не спал, наверное, последние лет десять.
Проснулись они около шести часов вечера, проспав, таким образом, весь день. Алекс снова устроился у окна на кухне с сигаретой в руке и наблюдал, как Ирина с задумчивым видом изучает скудный набор продуктов, пытаясь сообразить, что из него можно приготовить. Получалось, что ничего. Алекс усмех-нулся, проговорил:
– Да, не балуют разносолами учителей. Я, признаться, привык к более калорийной и питательной пище. А знаешь что? – Вдруг сказал он после непродолжительного молчания. – Я приглашаю тебя в свои владения. Посмотришь, как и чем я там живу. Идет?
– Я не против, – Ирина устроилась у него на коленях, сразу оставив свои бесплодные попытки приго-товить что-либо вкусное. – А одеваться как? Народу там много будет?
– А как хочешь. Народу там все равно никого, окромя тебя да меня, не будет. Так что, можешь не усердствовать особо. Лучше выбери что-нибудь для отдыха на природе. А то там глушь, да и вообще...
Ирина кивнула головой и пошла переодеваться. А Алекс, закурив очередную сигарету, пытался сооб-разить, сколько же сейчас там времени? И пришел к выводу, что где-то в районе полудня. Что вполне соответствовало.
Он не успел докурить сигарету, как вышла Ирина. Оделась она вполне соответствующе предложен-ным обстоятельствам, то есть в джинсовую двойку. И у Алекса захватило дух от созерцания неброской красоты этой женщины. Что и притянуло его тогда к ней. Она не была красавицей, но что-то в лице и фигуре ее заставляло тянуться к ней, любоваться ею долго. И это не могло надоесть.
– Идем? – спросила она, поправляя блузку, которая, по мнению Алекса, совершенно в этом не нуж-давшуюся.
– Да, – он поднялся. – Вот только квартиру закрою. – Он вышел в прихожую, щелкнул дверным зам-ком и вернулся.
Обнял ее, крепко прижимая к себе, сосредоточился, готовя организм к режиму высоких энергозатрат. Ирина удивленно прислушалась к сумасшедшему стуку его сердца. И ее сердце тоже застучало вдруг в нарастающем ритме, закружилась голова. Внезапно яркий свет звезд (днем – звезды? Откуда?!) брызнул в глаза, заставив ее зажмуриться от неожиданности. Она вскрикнула, и Вселенная ринулась навстречу со скоростью курьерского поезда, угрожая смять, смести ничтожную пылинку – Человека. И два суперпа-кета информации, которыми они стали, новый Закон Вселенной, рванулся вперед сквозь бескрайние дали Космоса.
Полуденное солнце припекало довольно ощутимо, не смотря на ветерок, гонящий по степи зеленые волны. А прямо перед людьми под сенью высокого раскидистого дерева, похожего на земной дуб, мол-чаливо высился двухэтажный особняк.
Алекс осторожно поставил Ирину на землю, кивнул на дом.
- Вот тут я и обитаю, - сказал он. – Проходи, не стесняйся.
Он открыл дверь, посторонился, пропуская Ирину в холл, вошел сам. Она стояла у камина, разгляды-вая помещение. Алекс тоже оглядел висящие на стенах картины и гобелены. На специальных щитах бы-ла развешена коллекция холодного оружия всех времен и народов не только Земли, но и Галактики. Многое не походило на привычное оружие, да и сделано оно было не людьми и не для людей. И челове-ку воспользоваться им было довольно проблематично.
- А ты шикарно устроился, - Ирина кивнула на картины. – Как я понимаю, это подлинники. Они же стоят огромных денег!
- Я не жалуюсь на отсутствие денег, - Алекс устроился в кресле, закурил. – Присаживайся, в ногах правды нет. Отдохнем после дороги. Устал я что-то…
Она послушно опустилась в кресло и вздрогнула: кресло стало менять форму, подстраиваясь под се-дока. Алекс усмехнулся:
- Привыкай, тут у меня много сюрпризов. – Он щелкнул пальцами и в холл вошел робот-стюард. – Кофе, коньяк, шоколад. В общем, ты знаешь. И приготовь торжественный ужин на две персоны в стиле “интим”. – Робот кивнул и молча удалился. – Это не человек, - успокоил Ирину Алекс, - это биомашина. Я спроектировал и построил его сам. Он неплохой помощник, а готовить его я научил просто так, для комплекта.
- А похож он на человека очень сильно, - Ирина, наконец, перестала обращать внимания на кресло и расслабилась. – Зачем ты придал ему такую форму?
- Природа никогда ничего не делает зря. А форма тела человека – одна из наиболее универсальных. К тому же, она привычна нашему глазу. Не стану же я копировать образ какого-либо внеземного монстра!
- И он понимает, о чем мы говорим?! – Ирина привстала в кресле.
- Конечно, - кивнул Алекс. – Он может мыслить и чувствовать. Не совсем как человек, но все же. Вот только на наши переживания ему наплевать. Впрочем, как и нам на его.
- Интересно. – Она вновь откинулась на спинку кресла, и оно послушно приняло почти горизонталь-ное положение. – И мебель у тебя с интеллектом?
- Только с таким, какой позволяет ей иметь компьютер. Здесь всем он заправляет: уборкой, вентиля-цией, мебелью. Зато – максимально комфортно.
Робот принес кофейник, исходящий ароматным паром, чашки, сливки, коньяк, сахар и еще огромное количество всякой снеди, подходящей к кофе. Быстро расставил все это на столике у раскрытого по слу-чаю лета окна и удалился.
Алекс поднялся, сделал приглашающий жест.
– Прошу, чем Бог послал. А уж ужин будет… – Многозначительно сказал он.
Кофе ничем не отличался по вкусу от земного. Алекс заметил, что Ирина приподняла удивленно бровь, и ответил на невысказанный вопрос:
– Вполне земной кофе. Как и шоколад. Здесь я не выращиваю ничего. На это просто не хватит ни времени, ни сил. Да и зачем, если с Земли можно взять все самое лучшее?
– Значит, ты ведешь образ жизни такого сибаритствующего гурмана? – Ирина отпила маленький гло-ток коньяка, и ее брови изумленно поползли вверх. – Где ты взял такую прелесть?
– В семнадцатом веке, во Франции. – И, отвечая на ее первый вопрос, сказал: – Но ты не права. Я не гурман и не сибарит. Я просто хочу провести остаток своих дней не в роскоши, но как подобает челове-ку. Знаешь, в детстве я так представлял себе коммунизм. А потом разочаровался. И в жизни тоже.
Ирина отставила пустую чашку, откинулась в кресле. Она еще не полностью освоилась со своим но-вым положением. Ведь прошло чуть больше суток. И уже столько всего произошло. И странное дело: она совсем не вспоминала о работе, о надоевшей до спазмов в желудке школе.
Алекс поднялся.
– Пойдем, я покажу тебе твои апартаменты. А потом у нас будет отдых на природе. Здесь недалеко есть чудесное озеро.
– А я не взяла купальник. Ты же не сказал...
Он не ответил, направляясь к лестнице на второй этаж. Ступени тихо поскрипывали под его тяжелы-ми шагами. Ирина шла сзади и пыталась представить, что еще ее ожидает?
– Это твои комнаты, – Алекс толкнул одну из дверей. – Гостиная, спальня, ванная, рабочий кабинет, вторая спальня. – Он по очереди открывал резные двери и демонстрировал ей комнаты. – В шкафу ты найдешь все необходимое. Устраивайся, я зайду позже. У меня есть еще кое-какие дела.
И он оставил ее посреди этого великолепия одну. Ирина села на диван, уже не удивившись, что он изменил форму и вырастил мягкий валик под головой. Комнаты были небольшие, но очень уютные. И отделаны так, как будто предназначались для особы королевских кровей. Парча, шелк, мягкая кожа и карельская береза. Персидский, ручной работы, ковер на полу, в котором ноги по щиколотку утопали в мягком ворсе.
Она подошла к туалетному столику, открыла шкатулку и замерла. Всеми цветами радуги заискрились драгоценные камни. Чистейшей воды, великолепной огранки, крупные и ровные как на подбор, они по-ражали своей роскошью. Да и стоили баснословные деньги. Ирина взяла перстень с чистейшим изумру-дом, надела на палец, повернулась к свету. И камень засиял всеми мыслимыми оттенками зеленого цве-та.
Со вздохом она сняла кольцо и положила его обратно. Ей никогда не привыкнуть носить такие вещи. Ирина закрыла шкатулку, окинула взглядом коллекцию парфюмерии, способную поразить самую требо-вательную женщину, и подошла к стенному шкафу. То, что она увидела, повергло ее в шок. Такого она не могла позволить себе даже в самых сокровенных мечтах.
С едва слышным шорохом закрылась входная дверь. Ирина стремительно обернулась. У порога стоял Алекс и улыбался.
– Я надеюсь, – тихо произнес он, – что тебе понравилось. Я старался. Мечтал, что когда-то это все будет принадлежать любимой женщине. Тебе, Ириша...
– Но зачем... – Она не договорила. Алекс вдруг оказался рядом, приложил ладонь к ее губам.
– Молчи, – прошептал он, – не надо слов. Я знаю, что ты хочешь сказать. Что ты недостойна, не за-служиваешь и тому подобное. Все это ерунда. Я сделал выбор. И в этом доме никогда не было и не бу-дет другой женщины. Только ты.
 
ГЛАВА 3.
Алекс вел ее через лес, напрямик. Так до озера было всего лишь метров пятьсот. Вековые деревья, такие, что и не обхватить, тихо шумели кронами где-то на высоте семидесяти метров. Запах сырой зем-ли, неимоверной красоты цветов и чего-то неведомого пьянил, как молодое вино.
– Бог мой! – Ирина остановилась, прислушиваясь к шуму неторопливой жизни леса. – Как ты нашел такую красоту? В каком уголке? Хочется жить, смеяться, любить. Но, по–моему, на Земле уже не оста-лось таких заповедных зон.
– А мы и не на Земле, – тихо обронил Алекс.
Ирина стремительно обернулась к нему.
– Что значит «не на Земле»? Тогда, где мы? – Она на миг зажмурилась, осененная внезапной догад-кой. – Значит, те звезды...
– Совершенно верно, – он позволил себе слегка усмехнуться. – Звезды были вполне реальны, как ты или я. А Земля... До Земли отсюда более четырех тысяч парсеков.
Ирина вздрогнула. Она преподавала в школе физику и знала, что такое парсек, он же – параллакс-секунда. Три и двадцать шесть сотых светового года. То есть, до Земли было тринадцать тысяч световых лет!
Она искоса глянула на спокойно стоявшего Алекса. Сигарета приклеилась в уголке его губ, он смот-рел на Ирину сквозь тонкую струйку дыма и улыбался. Улыбка была какая–то задумчивая, в ней не бы-ло превосходства или иронии. Он просто улыбался.
Алекс вспоминал сейчас, как первый раз он попал на эту планету и выяснил ее координаты, у него самого захватило дух. И уже не важны были первые робкие попытки лоцировать пространство, и ло-миться сквозь него, как на бульдозере сквозь стены. Теперь он владел методом тихого просачивания сквозь временные и пространственные барьеры. А тогда...
В свой самый первый выход он едва не погиб, оказавшись всего в трехстах одиннадцати тысяч от го-лубого карлика с температурой поверхности более ста тысяч градусов. Его спасло лишь то, что он мате-риализовался позади астероида, закрывшего его от бесновавшейся в слепой ярости звезды.
Второй выход в Пространство он тщательно готовил. И, лишь убедившись в полном отсутствии опасности для жизни (ядовитая атмосфера и прочие планетные условия не были столь важны), он рва-нулся с Земли. И попал на эту планету. Случайно. И был потрясен до глубины души.
Сначала Алекс подумал, что попал на Землю, но несколько тысячелетий назад во времени. Поражало удивительное соответствие флоры. Только вот стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом листьев на ветру и плеском недалекого озера. Астрал планеты был мертв. Как и ментал. Только логос хранил следы чьего–то былого присутствия, очень короткого и давнего.
Озеро встретило их полосой прибоя, шипевшего мягко и ласково. Противоположный берег тонул в струящейся дымке. На песчаный пляж лениво накатывали волны, оставляя на песке странные следы, ка-завшиеся следами неведомых животных.
 
ЧАСТЬ III. БОГИ НА РАСПУТЬИ
ГЛАВА 1.

Дональд проспал почти двое суток, лишь однажды проснувшись, чтобы выпить воды. Зато организм восстановил силы, буквально возродившись из пепла. Рассел мимолетно подумал о том, что еще полгода назад он не мог даже мечтать о таком. А сейчас он уже не мыслит себя без экстравозможностей.
Он улыбнулся и пошел на кухню. Сварив кофе, он устроился у распахнутого окна с чашкой аромат-ного напитка в одной руке и толстой гаванской сигарой в другой. И такое в этом было блаженство, что ничего не хотелось делать. Вот только мысль о Ладе не давала полностью расслабиться. Она, словно на-зойливое насекомое, неотступно сверлила мозг.
«После, – отогнал ее Дональд. – Мне надо хорошо просчитать вероятные мировые линии, восстано-вить силы. А потом я займусь этим вопросом». – И, поставив пустую чашку на стол, он направился в душ. И долго блаженствовал под тугими горячими струями воды...
Завернувшись в махровый халат, он устроился в кресле у камина, курил дорогую бразильскую сигару и пил кофе. Мысли о Ладе отошли на второй план. Сначала он решил выяснить обстановку вокруг «Омеги». Сосредоточившись, Дональд проник в ментал, отыскивая пути проникновения в компьютер-ную сеть Пентагона. И нашел.
Файл текущих заданий агентов, архив, вот... Совершенно секретно. То, что нужно. Дональд вызвал состояние сверхзапоминания и в несколько секунд «скачал» весь файл, уничтожив при этом малейшие упоминания о препарате, задав компьютеру задачу нахождения и уничтожения любых подобных сведе-ний. Тщательно стер следы своего присутствия в сети и вышел из компьютера.
Оставались еще агенты, непосредственно занимавшиеся ликвидацией свидетелей разработок. Но вполне было достаточно убрать только те группы, которые разыскивали его и Ладу. А так же руководи-теля отдела.
«Стоп, – остановил себя Дональд. – Его как раз нельзя трогать. Начнут копать. Но встретиться с ним и провести сеанс «промывания мозгов» просто необходимо. А заодно вселить в них уверенность, что предмета их поисков больше не существует».
Мысль показалась ему стоящей, и Дональд приступил к ее реализации. Он переоделся в костюм, дос-тал из ящика стола свой старый пропуск в лабораторию «XL–Star». Придирчиво осмотрел себя и не на-шел изъянов. Костюм «от кутюр» делал похожим его на дипломата, а непроницаемое выражение лица полностью исключало двоякое толкование поступков и слов. Дональд вышел из дома и запечатал дверь «печатью страха», внушающую каждому, кто попытался бы проникнуть в дом, дикий ужас. Усмехнулся своему действию и сел в машину. 
Начальник стратегических исследований Джон Кинслей был на месте. Более того, он согласился принять «известнейшего генетика, доктора Дональда Рассела». Ученый растянул губы в холодной высо-комерной улыбке, и, слегка кивнув адъютанту, важно прошествовал в кабинет.
– Добрый день, генерал.
– Добрый день, господин Рассел. Присаживайтесь, прошу Вас. – Кинслей указал на гостевое кресло в углу комнаты у небольшого столика. – Виски, коньяк, кофе, чай?
– Благодарю Вас. Кофе, если Вы не возражаете, – Дональд удобно расположился в кресле, закурил длинную египетскую сигарету.
Генерал устроился напротив ученого. Однако не спешил начинать разговор. Адъютант расставил на столике чашки, кофейник, сливки и сахар и удалился, бесшумно прикрыв за собой дверь. Кинслей сде-лал маленький глоток кофе, отставил чашку и только тогда спросил:
– Что привело столь известного человека ко мне?
Дональд помолчал, прощупывая ауру и ментальные поля генерала.
– Генерал, – Дональд опять помолчал, тщательно подбирая слова, – почему вы устроили охоту на ме-ня?
– О какой охоте вы говорите? – Кинслей сделал непонимающее выражение на лице. Но оно не могло обмануть Рассела.
– Не притворяйтесь, что вы не знаете, генерал. – Дональд посмотрел на генерала. – И не пытайтесь меня уничтожить, не выйдет у вас. Без моего разрешения вы даже задницу не сможете почесать.
Генерал попытался было вызвать адъютанта, но страшная сила, сквозившая в глазах ученого, при-шпилила его к креслу, не давая пошевелиться. И он неотрывно смотрел в ставшие бездонными глаза. Животный страх поднимался из глубин психики, грозя затопить все. Кинслею стало страшно, как нико-гда. Такого ужаса он не испытывал со времен Вьетнамской войны, когда его, тогда еще лейтенанта,  и троих солдат зажали в ущелье, а потом отравили газом и долго пытали. Генерал полагал, что только жуткие шрамы на груди и спине остались от того времени. Но глаза Дональда, казалось, прожигали на-сквозь, вытаскивали из глубин памяти события почти пятидесятилетней давности, надежно похоронен-ные под более поздними впечатлениями.
Дональд встал из кресла, пошел к двери. На пороге обернулся и, прежде чем открыть дверь, сказал:
– Забудьте обо мне и Ладе, генерал. Это мой вам дружеский совет. Адиос, мучачо.
Через минуту генерал Кинслей отдавал приказ прекратить поиски бывшего генетика Дональда Рассе-ла и бывшего биохимика Лады Павловой. Мотивировка была предельно проста: оба погибли в автоката-строфе год назад.
Рассел, прислушивавшийся к мыслям генерала, удовлетворенно кивнул и сел в машину. На несколько ближайших дней он был уверен, что никто не осмеет потревожить его покой. Дональду просто необхо-димо было найти Ладу.
Приехав домой, он первым делом сварил себе кофе. И, обжигая губы, с наслаждением выпил аромат-ный напиток. Налил вторую чашку и устроился в кресле перед еще не прогоревшим камином. Подбро-сил в него дров, закурил толстую бразильскую сигару и стал думать.
Лада была рядом, в каких-то десяти секундах в стороне от основного потока времени, и в то же время находилась очень далеко. Потому что пробить временной поток – это затратить миллионы гигаватт энергии. И выдержит ли его хрупкое человеческое тело такую нагрузку, Дональд не знал. Режим син-хронной накачки был опасен тем, что тело становится как бы проводником энергии, и только. И малей-шая десинхронизация биологических потоков с энергетическими – все, приходи кума любоваться, как говорила когда-то Лада. Да, богат русский язык такими вот, казалось бы, бессмысленными фразами. А вдумаешься, и открывается истинный смысл сказанного.
Рассел допил кофе, положил сигару в пепельницу, закрыл глаза, пытаясь настроить организм в уни-сон с Космосом. Астрал он прошел быстро, не задержавшись в нем. Да и не мог он дать того количества энергии, которое было необходимо. Нужно было подниматься на высшие слои энергоинформационного поля – в Логос, а может быть, даже, и в Универсум. «Надо же! – Удивился Дональд. – И термины какие-то заумные придумал». «Есть в России писатель-фантаст. Фамилия его – Головачев. Это его терминоло-гия». – Память услужливо подсказала ответ.
Дональд «замер» перед стеной потенциального барьера, отделяющего ментал от следующего «эта-жа». За барьером был Логос. Кладовая всего, что было есть и будет в нашей метавселенной. Сделав уси-лие, Дональд продавил стену барьера и оказался Нигде. То есть, его человеческое сознание не могло оперировать таким количеством понятий для адекватного отражения того, что ощущал Рассел. Он рас-терялся, пытаясь сориентироваться, и это едва не стоило ему жизни. Нечеловеческим усилием воли До-нальд отогнал багровую пелену забыться, накатившую стремительно и неумолимо словно цунами. А потом он услышал музыку… Невыразимо приятную, от которой захотелось плакать и смеяться одновре-менно. Она звала его, манила надеждами неизведанного, угрожала скорой смертью. Сопротивляться ее дьявольскому влиянию Рассел долго не мог, он чувствовал это. И тогда, буквально чувствуя, как рвутся от усилий мышцы и артерии превращаются в трубопроводы кипящей крови, а сердце захлебывается в запределье, он позвал.
Вселенная качнулась, и… Кто-то огромный и сильный, мягко выдернул Дональда из Космоса и вер-нул на Землю, в родное тело. И было настолько приятно ощущать мягкость кресла и треск сосновых по-леньев в камине, исходящее от него пьянящее тепло, что Дональд позволил себе отключиться на не-сколько секунд. А когда он открыл глаза, то увидел в кресле напротив незнакомого человека, ощутимо сильного, уверенного в себе и непробиваемо спокойного. Человек пошевелился, меняя позу. Буграми вспухли и перекатились под тонкой тканью куртки чудовищные мышцы.
– Кто вы? – Дональд инстинктивно подобрался, пытаясь одновременно заблокировать свой мозг и прозондировать сознание незнакомца. Однако натолкнулся на непроницаемый пси-блок и отступил, пряча страх и изумление за маской равнодушия.
– Мое имя – Алекс. – Незнакомец улыбнулся, и улыбка у него была доброжелательная. – Вас же пре-дупреждали Держатели, чтобы вы не качали пространство так сильно. Это небезопасно. Есть более тон-кие методы воздействия.
– Вы – Держатель? Это с вами я разговаривал на той планете?
– Нет, я такой же человек, как и вы. Только родом из России. Я знаю о вашей проблеме и готов по-мочь.
 
ГЛАВА 2.

Анджей остановился и огляделся. В пространстве, ощущаемом им на миллионы парсек вокруг, не было опасности. Не было так же и посторонних. Но кто-то сильно «качал» вакуум, пытаясь сдвинуть время. И этот кто-то был слишком неопытен, пытаясь проломиться сквозь пространство-время столь экзотическим способом.
Определившись с направлением и проверив координаты выхода, Анджей почти без усилий «сдви-нул» координату потока пространства-времени и оказался в центре Москвы в какой-то темной и грязной подворотне. Внутренний отсчет времени показывал девятый час вечера. Было довольно холодно – около двенадцати градусов ниже нуля, – (Анджей точно знал температуру, однако ему доставляло удовольст-вие думать именно так) но он не чувствовал холода. Поскольку давно уже не был человеком из плоти и крови. А суперпозиция полевых структур не может мерзнуть.
Оглядевшись по сторонам и не заметив никого, Анджей вышел на проспект. В поисках работающего телефона-автомата он прошел довольно много. Редкие прохожие удивленно оглядывались на высокого человека в легкой джинсовой курточке нараспашку. А он шел, и ему было в высшей степени наплевать не мнение окружающих.
Наконец он нашел работающий телефон. Карточка у Анджея отсутствовала, но заставить примитив-ный процессор поверить в ее наличие не составило особого труда. Номер он помнил. Даже слишком хо-рошо. Этот номер, похоже, навсегда отпечатался в памяти. Семь заветных цифр. Он подождал, пока на том конце снимут трубку, и сказал:
– Здравствуй, Инга! Я вернулся.
– Боже!.. – Изумленный возглас и тишина. Только шорох помех в линии.
Анджей подождал, пока первое изумление пройдет, и сказал:
– Можно, я приду к тебе? Сейчас…
– Конечно, – ее голос дрожал. – Ты где сейчас? Я приеду!
– Не надо. – Анджей вытащил сигарету, прикурил. – Я помню, где ты живешь. Через полчаса, хоро-шо? – И, не дожидаясь ответа, зная, что она будет ждать, повесил трубку.
Он взмахнул рукой, останавливая частника, и назвал адрес. Сел на заднее сиденье и задумался. Над тем, что только теперь понял, как был не прав, пытаясь вернуть Натали. А ведь счастье было так близко и так возможно. Но ведь нет! Чего-то не хватало, какой-то мелочи. И вот, пожалуйста. Именно этого изумленного вскрика «Боже!» и не хватало для полного блаженства, для того, чтобы понять, что есть еще ждущий тебя человек. И, хотя по времени Земли прошло всего полтора года, еще ничего не забыто.
Ночная Москва переливалась огнями реклам и вывесок различных заведений от кафе до казино. По-следних казалось даже слишком много. Да, за полтора года многое изменилось. И не в лучшую сторону. Спросив разрешения, Анджей закурил очередную сигарету, предложил водителю. Чуть приоткрыл окно, чтобы выходил дым.
– Давно не были в Москве? – Водитель попытался завязать разговор.
– Давно, – односложно ответил Анджей. Его не тянуло на разговор. Ему и такси, в общем-то, было ни к чему. Но просто хотелось проехать по городу, в котором он снова полюбил. В котором прошла, надо полагать, лучшая часть его земной жизни.
Скрипнули тормоза «Волги», выдирая Анджея из трясины воспоминаний. Он сунул водителю в руку пятьдесят долларов и, не обращая внимания на удивленное лицо, быстро вышел из машины. «Волга» рванула с места и почти сразу скрылась в плотном потоке машин, словно ее хозяин опасался, что стран-ный пассажир передумает.
А Анджей остановился во дворе до боли знакомого дома, запрокинул голову, отыскивая не менее знакомое окно. В нем горел свет. Анджей без труда увидел, что хозяйка квартиры дома. И, сделав едва заметное усилие, растворился в воздухе, чтобы материализоваться уже на площадке у двери с цифрой 124 на коричневой поверхности металла.
Звонок разразился мелодичной трелью, когда палец Анджея нажал на кнопку. Почти сразу щелкнул замок, словно ожидал нажатия на кнопку звонка. Дверь стремительно распахнулась. Высокая красивая женщина на мгновение замерла на пороге, словно не веря своим глазам, а потом бросилась Анджею на шею.
– Родной мой… – Шептали ее губы. – Сколько времени мы не виделись. Где же ты пропадал? Почему ты ушел тогда? Мне так плохо было без тебя…
Анджей стоял с непроницаемым выражением на лице, но внутри его бушевал ураган страстей. Он не ожидал такого напора чувств. И не подозревал, что эту прекрасную женщину он очень обидел своим уходом без какого-либо объяснения. Осторожно подняв Ингу на руки, он шагнул через порог и закрыл дверь. Сухо клацнул за спиной замок, отсекая внешний мир от уюта квартиры. Так, с любимой женщи-ной на руках, он вошел в комнату и остановился, отыскивая глазами кресло.
Инга взъерошила его седые волосы, чмокнула в щеку.
– Спасибо, мой милый, что ты пришел. А я уже отчаялась тебя дождаться. Думала, что это только иг-ра с твоей стороны…
– Ну что ты, малыш! – Анджей, не отпуская ее, сел в скрипнувшее под его весом кресло. – Я никогда не играю в такие игры. Конечно, я не обещаю, что вернулся навсегда. – Он провел рукой по ее волосам. – Но то, что на достаточно длительный срок, – это точно.
И он поцеловал ее так, как мечтал поцеловать все время, пока скитался по чужим пространствам. Вкус поцелуя был мучительно сладок. Ее губы пахли земляникой и свежим морским бризом. И он цело-вал ее до помутнения сознания, до цветных кругов перед глазами. И мимолетно удивился: «Откуда? Из каких забытых уголков сознания вынырнула на свет Божий подобная страсть?» И приятно заныло пере-строенное тело. Хотя и не биологическое, а полевое, но оно помнило все. Не забыло еще простых радо-стей человеческого общения.
Инга, закрыв глаза, вся подалась навстречу ласкам. Ее тело вздрагивало от его прикосновений, будто ей было холодно. Но не холод был причиной ее состояния. Она просила, умоляла. Но – молча. Говорило только тело. И его язык сейчас был более понятным им обоим.
Анджей вдруг резко отпрянул от Инги. С силой провел рукой по лицу, как бы стирая что-то. Отки-нулся в кресле, закрыл глаза.
– Милый, что с тобой? – Инга с тревогой попыталась заглянуть в его глаза. – Что-то не так?
– Все нормально, любимая! – Анджей достал пачку сигарет, спросил взглядом разрешения и закурил. – Но не могу я так! Сразу…
Он буквально выпрыгнул из кресла и как зверь закружил по комнате.
– Пойми, – говорил он, – я изменился за это время! Стал совершенно другим. Вот смотри! – Он взял ее руку и, преодолевая инстинктивное сопротивление, с силой ударил себя в грудь.
Инга расширившимися глазами смотрела, как ее рука, не встречая сопротивления, проваливается в его грудную клетку. И сам Анджей становился полупрозрачным, а потом и вовсе исчез.
– Теперь ты видишь? – Его голос прозвучал из пустоты. – У меня теперь нет биологического тела. Я – поле, чистая энергия. А все остальное только видимость.
Анджей материализовался позади замершей девушки. Осторожно положил руку ей на плечо. Она стремительно обернулась, обняла его и сказала:
– Ну и что теперь? Комплекс, милый? Какая мне разница, какой ты, если ты есть. И я люблю тебя та-кого, какой ты есть! Тебе мало этого?
Он сник, вновь сел в кресло. Докуренная до фильтра сигарета вдруг растворилась в его руке, а по комнате поплыл запах озона и хвои. Анджей виновато улыбнулся. Глянул смущенно на Ингу.
– Извини, любовь моя. Сорвался. – Он снова помассировал лицо. – Устал я. Вот и получилось так.
Инга подошла к нему, села к нему на колени, прикоснулась губами ко лбу, ощущая теплоту его кожи. Он прижался лицом к ее груди, обнял ее, и так замер, боясь пошевелиться, чтобы не разрушить идил-лию. Он многое потерял, оставив Землю. Но и многое приобрел. И теперь в его душе поселилась мучи-тельная двойственность. С одной стороны, его манили к себе невообразимо прекрасные просторы Боль-шой Вселенной. А с другой стороны, здесь его ждала девушка, прекраснее которой он еще не встречал. Не считая, конечно, Натали…
Воспоминание о Натали как острой бритвой резануло по сердцу мгновенной болью. Прошло столько лет, а еще ничего не забыто. И память услужливо подсовывает картины прошлого. «К дьяволу! – Анд-жей разозлился на себя. – Сколько можно травить душу? Когда у меня есть Инга»?
Он вздохнул полной грудью, вбирая в себя запах ее тела, запах дорогого парфюма, едва уловимый запах хвойного леса, исходящий от ее волос. Посмотрел в ее ставшие бездонными глаза, и потянулся к ней. А она потянулась к нему. Их губы встретились…
Бушующая Ниагара – ничто по сравнению с той страстью, что охватила их. Он истово целовал ее гла-за, губы, щеки, грудь. Его руки постоянно перемещались по ее телу, стараясь вобрать в себя как можно больше информации обо всех закоулках ее тела. Обо всех впадинках и выпуклостях. Он ласкал ее груди с сосками, торчащими словно копья, грозящие проткнуть его насквозь. Слышал ее прерывистое дыхание и стоны, прорывающиеся сквозь сжатые неистовым желанием зубы. Слышал сумасшедший стук ее сердца.
Водопад ее волос разметался по его спине, когда он наклонился над ней. Их одежда давно уже лежа-ла на полу, брошенная как попало. Ненужная, как тысячелетняя рухлядь. Они наслаждались друг дру-гом, и никак не могли насытится. Они были… Впрочем, как можно бедным человеческим языком опи-сать, что чувствовали два долго ждавших друг друга одиночества? Они были – одно существо. Тесно переплетенные тела, мысли и чувства. Весь необъятный внутренний мир Анджея обрушился на Ингу. И им было хорошо…
 
ГЛАВА 3

Анджей проснулся, как от толчка. Вызвал внутренний отсчет времени: половина восьмого утра. Инга еще спала, по детски положив под щеку руку и улыбаясь. Осторожно, чтобы не разбудить ее, Анджей встал и вышел на кухню. Плотно прикрыв за собой дверь, он устроился на подоконнике открытого окна и закурил. От этой привычки он так и не смог отделаться. Просто она помогала ему думать.
Тихо скрипнула позади дверь. Анджей стремительно обернулся, будто почувствовал опасность. И тут же расслабился. Перестарался. Отвык от тихой земной жизни, которая не стремилась убить его всеми мыслимыми и немыслимыми способами.
Инга стояла на пороге, одетая во что-то совершенно невесомое и никак не скрывающее тело. Обхва-тив себя за плечи руками, она вздрогнула от холода. Анджей только теперь заметил, что прошло уже почти сорок минут, как он поднялся. И на кухне стало, мягко говоря, прохладно. Он с сожалением вы-бросил недокуренную сигарету в окно, закрыл его и подошел к Инге.
– Замерзла, любовь моя? – Спросил он. – Идем в комнату. – Он подхватил ее на руки и понес.
– Я проснулась, а тебя нет рядом. И испугалась: неужели все? Ушел… И я снова одна… А потом ус-лышала, как ты пел.
– Я еще и пел? – Анджей удивился. – Странно, не обратил внимание. Впрочем, со мной бывает такое. В иных Вселенных не с кем было поделиться впечатлениями. А песни – они частично вызывают те эмо-ции, которые я испытал в своих скитаниях по дебрям других измерений.
– Ты далеко был?
– Далеко. И близко. В прошлом и будущем. Я был везде и нигде. Я не смогу описать словами все, что я видел, и где побывал. Для этого просто нет определений. Как можно описать пятимерное время? Даже математически – это сложнейшая функция, выражаемая через еще более сложные уравнения. Да и вооб-разить себе это невозможно. Это надо только видеть, чувствовать…
Анджей замолчал, к чему-то прислушиваясь. Кто-то опять «качнул» пространство. Почти неощути-мо, на грани восприятия. И еще одна, уже более сильная, судорога пробежала по пространству, искажая и нарушая законы метрики. Неуловимо, но с малого начинается большее. Он услышал Зов. Кто-то искал кого-то. Очень близкого, раз решился на такие меры.
– Пойдем, погуляем. – Предложила Инга. – Ты давно не был в Москве. Здесь многое изменилось.
– Пойдем, – согласился Анджей.
Утренний город сверкал выпавшим за ночь снегом. По причине выходного дня, машин было мало. И почти нетронутая белизна напомнила Анджею почти такой же город и парк, где он, после пяти лет раз-луки, встретил Натали. Встретил, чтобы опять потерять.
Они неторопливо шли по проспекту, изредка обмениваясь незначащими фразами. Они просто гуляли, шли туда, куда несла их память о прошлом. О двух годах разлуки они старались не вспоминать. Они просто шли…
Вдруг острый, как кавказский кинжал, взгляд буквально обжег Анджея. Он поднял глаза чуть выше обычной линии обзора. Не оборачиваясь, мысленно осмотрелся. И увидел его. Человек стоял, присло-нившись спиной к стене дома. Напротив него стояла удивительной красоты девушка и что-то быстро говорила. Анджей в упор взглянул на незнакомца и замер, ошеломленный, не верящий своим глазам и чувствам.
– Черт меня побери! – Медленно с расстановкой сказал он. – Алекс! Бродяга! Ведь это же ты! Вот это встреча. Не ожидал увидеть тебя. Как дела?
– Андрюха? – Алекс недоверчиво посмотрел на него. – Великое Время! Ну конечно! Здорово, чертя-ка! Где ж тебя носило-то все это время?
Девушки в это время оглядели друг друга и сделали одним им понятные выводы. И каждая соверши-ла одинаковый жест: прижалась к своему спутнику, как бы ища защиту.
– Знакомься: это – Инга. – Анджей представил свою спутницу.
– Ирина, – девушка Алекса представилась сама.
– Вот и чудненько! – Алекс удовлетворенно потер руки. – Это дело надо отметить. Как вы посмотри-те на маленький, уютный, но чертовски дорогой ресторанчик? Я угощаю, – добавил он с щедростью ис-тинно русского человека.
– Идет, - согласился Анджей и глянул на Ингу. Та кивнула. – Значит, ты платишь. Надеюсь, деньги у тебя имеются в достатке.
– Обижаешь, брат! – Алекс притворно обиделся и вытащил из кармана бумажник с толстой пачкой стодолларовых купюр внутри. Как успел сосчитать Анджей, их было там ровно сто пятьдесят четыре.
После ресторана Алекс пригласил их в гости.
– Совершенно дикие места, – рекламировал он свое предложение. – Отличный климат, чудесное озе-ро. А уж погода – как на заказ! Солнце, легкий ветерок, и плюс тридцать два по Цельсию. Честное сло-во, не пожалеете!
Ирина многозначительно улыбалась, не вмешиваясь в монолог своего спутника. Анджей тоже прятал улыбку. Он-то знал, о чем идет речь. Догадывался, что знает об этом и Ирина. Только Инга в их компа-нии совершенно не представляла себе, куда же ее, собственно, зовут. Но, поскольку полностью доверяла Анджею, а он не возражал, то согласилась и она.
– Вот и чудненько! – Это присловье, похоже, было в большом почете у Алекса, так как он употреблял его к месту и не к месту. – Брать с собой ничего не надо. Там все есть. А отдых я вам гарантирую – по высшему разряду! – Он обратился к Анджею: – Ты еще не забыл координаты? Поможешь с каналом? А то я всех не потяну.
– О чем разговор! Я могу полностью взять эту проблему на себя.
– Только давайте куда-нибудь зайдем в безлюдное место, – Алекс удовлетворенно кивнул головой. – Не люблю я на виду у всех…
Вместо ответа Анджей окинул взглядом группу, как бы пытаясь запомнить всех, обнял их мысленно и вызвал состояние Закона. И гигантский субпакет информации, в который превратились люди, скольз-нул вдоль скомпактифицированного измерения пространства, именуемого физиками «струной», в нево-образимые обычным человеком дали Космоса. На далекую планету земного типа у противоположного края Галактики. Сквозь пространство в почти тридцать тысяч световых лет.
А для людей, оставшихся на улицах города, четверо исчезнувших вообще никогда не существовали. Закон, которым стал Анджей, действовал для них всегда. И они так же неторопливо продолжали идти по своим делам. И им было в высшей степени наплевать на всевозможные законы и их проявления. Они были заняты своими маленькими людскими мыслями… И только немногие Идущие смогли заметить ускользающую в пространство тень, но и они могли пока только завидовать. И продолжать идти по пути космического человека, для которого домом станет Вселенная.
 
ЧАСТЬ IV. ВЫБОР БОГОВ.
ГЛАВА 1.
Планета встретила их молчанием. Это молчание продолжалось миллионы лет – разум так и не поя-вился в этом уголке рая. Впрочем, если бы он появился, то раем эта планета не была бы. Это уж точно. Анджей много раз видел загаженные миры, умирающие, агонизирующие в судорожной попытке спа-стись. И давно уже мертвые миры, где разум убил себя в слепом стремлении к вседозволенности.
Пока гости осматривались, Алекс отдавал приказания компьютеру базы. Приготовить комнаты для гостей, торжественный ужин и прочая, и прочая. И искоса наблюдал за Ингой. Он не совсем понимал чувства Анджея, хотя дружили они уже много лет. Но искренне радовался за друга, что тот, наконец, покончил с бесплодными попытками поймать свое счастье с Натали.
– Ты не будешь возражать, если я приглашу своих друзей? – Спросил Анджей. – Они давно уже ни-куда не выбирались.
– Да ради Бога! – Алекс пожал могучими плечами. – Сколько их будет? Я отдам распоряжение ком-пу.
– Двое.
– А как они доберутся? Ты за ними сходишь?
– Передам координаты. Сами придут.
Анджей вдруг поголубел. Сквозь ставшую прозрачной псевдокожу проглянул рисунок нервов и кро-веносной системы. Вокруг него засверкали веточки электрических разрядов. Инга со страхом наблюдала за метаморфозами Анджея, и уже протянула руку, чтобы толкнуть его, как тихая молния неведомого разряда пронзила странно загустевший воздух. Волна легкого искривления обежала предметы в комна-те, едва заметно качнулись стены. И все пропало. Анджей вернул себе первоначальный облик и улыб-нулся.
– Все в порядке. К шести они будут. А пока предлагаю двинуть на озеро. Искупаемся, позагораем.
Предложение не встретило протестов. И вскоре они уже шли к берегу озера, путаясь ногами в высо-кой траве. И солнце заливало все вокруг своим зеленоватым светом, отчего трава казалась еще более зеленой. А лица людей приобретали чуть заметный сиреневый оттенок.
– Хорошо у тебя тут! – Анджей хлопнул друга по плечу. – Я бы остался, пожил. Красота какая во-круг!
– А кто тебе мешает? Оставайся. – Алекс достал сигареты, протянул пачку Анджею, но тот отказался. – Я всегда рад гостям. Они так редко забредают в эту глушь. Последний раз я видел живое существо лет двадцать назад. – Он осекся, быстро глянул в сторону девушек. Но те, увлеченные беседой, ни на что не обращали внимания.
– Стареешь, – спокойно сказал Анджей. – Дергаться стал по пустякам. Нет, спасибо. Погостим, ко-нечно, недельку-другую. А потом – я к себе. А ты с Ириной к нам в гости.
– О каких гостях идет речь? – Инга отвлеклась от разговора с Ириной.
– Этот землевладелец и латифундист, – Алекс ткнул пальцем в сторону Анджея, – не хочет оставать-ся у меня. Хочет домой. И зовет всех с собой. Самое интересное в том, что дом его не в нашей Вселен-ной.
Анджей хмыкнул, но промолчал. Он остановился на высоком берегу озера, над самым обрывом. Пят-надцатью метрами левее узкая тропинка вела вниз, к белого песка пляжу. Анджей медленно разделся. И только теперь стало заметнее, что он заметно массивнее Алекса. Просто куртка скрадывала его огром-ные мышцы, способные противостоять запредельным нагрузкам переходов между пространствами и временами и не отключаться при этом. Он постоял у края несколько секунд, как бы раздумывая над чем-то. А потом сделал немыслимо длинный прыжок и плавно, без брызг, ушел под воду в тридцати метрах от берега.
Он вынырнул, оглянулся на берег, который остался в двухстах метрах позади. Увидел суету девушек, вызванную его долгим отсутствием. Анджей медленно повернул к берегу и сильными гребками бросил себя вперед. Он плыл, не глядя, не поднимая головы. Ведь ему не нужен был для дыхания воздух. А поднятая голова автоматически увеличивала сопротивление движению. А так он несся к берегу со ско-ростью торпеды, пущенной за вражеским кораблем. Вода бурлила, обтекая его, и пенный след еще неко-торое время тянулся у него за спиной.
На берегу к нему бросилась Инга. Обняв его за шею, тихо сказала дрожащим от слез голосом:
– Никогда так не делай больше. Тебя не было полчаса. Я испугалась, что ты утонул. А я не хочу сно-ва тебя потерять после стольких лет разлуки.
– Ну что ты, малыш. – Анджей гладил ее по голове. – Не надо, перестань. Ну куда я могу уйти?
Он присел на песок, взглянул на клонившееся к закату солнце. Достал из кармана рубашки пачку си-гарет, бросил рубашку обратно на песок. Закурил, медленно выдохнул дым. Инга сидела рядом, поло-жив голову ему на плечо и, закрыв глаза, медленно водила пальцами по его руке. И было это столь при-ятно, что Анджей впервые за много лет позволил себе расслабиться и ни о чем, кроме Инги не думать.
Из состояния блаженства его вывел целый ливень воды, обрушенный Алексом. Тот стоял, улыбаясь загадочной улыбкой Будды.
– И долго ты собираешься так сидеть? До шести вечера осталось всего двадцать минут.
Анджей вздохнул (эта привычка, как и курение, как и многие другие, осталась от биологического те-ла) и поднялся.
– Сейчас, – сказал он, – я только ополоснусь, и пойдем.
Вода приятно охладила тело.
«Как странно, – думал Анджей, медленно погружаясь на дно озера, – я давно уже не человек, а вот поди ж ты – приятно почувствовать себя нормальным, биологическим существом. Но если бы я не по-строил столь разветвленную сеть нервов, то перестал бы быть человеком. А для чего я это сделал»?
Он опустился на дно. Огляделся, нашел глазами заросли пресноводного коралла. Медленно подошел к ним, отломил несколько наиболее красивых веточек и, сильно оттолкнувшись от дна, устремился на-верх.
Анджей вышел на берег, разогрел тело до девяноста градусов, чтобы быстрее обсохнуть. Неторопли-во оделся. Подошел к ожидавшим его друзьям и протянул девушкам кораллы. На солнце эти творения местной природы приобрели невиданный блеск и красоту. Они переливались всеми мыслимыми оттен-ками красного и розового цветов. И были действительно красивы.
Девушки на мгновение замерли, лишь глаза их загорелись восхищением и удивлением, а потом обе бросились целовать Анджея. Он позволил им сделать это только один раз, а потом решительно отстра-нился, смущенный таким вниманием.
«Вот черт! – Мысль Алекса была с оттенком грусти и возмущения. – Подмазался. А я что теперь должен делать? Звезды с неба доставать?»
«Ничего, – ответил Анджей, улыбаясь, – надо будет – достанешь». – А вслух сказал:
– Ну что, побежали? Спорим, не догонишь?
– Давай, – глаза Алекса загорелись азартом.
Он подхватил Ирину на руки, прижал ее. Она обхватила шею Алекса руками и улыбнулась. Анджей повторил движения Алекса. Инга сама прижалась к нему и стала сразу такой родной и близкой, что Анджей пропустил момент, когда Алекс сорвался с места, постепенно наращивая скорость.
– Держись крепче, милая. – Прошептал Анджей, на миг замер, концентрируясь, и рванулся с места, аж свистнул в ушах ветер.
Он бежал, наращивая скорость такими темпами, что воздух глухо заревел, обтекая их. Инга закрыла глаза, боясь, что Анджей споткнется. Но он бежал, делая довольно значительную дугу, огибая Алекса. А Алекс не уступал в скорости. И тоже выписывал точную кривую, в фокусе которой был дом.
Тогда Анджей, сделав усилие, вошел в гиперрежим, сразу увеличив скорость на порядок. Алекс ос-тался далеко позади. А Анджей, добежав до дома с скорость почти пятьсот километров в час, резко ос-тановился. Он осторожно опустил Ингу на землю, но она не сразу отстранилась от него. У нее просто кружилась голова.
– Ну, ты здоров! – Голос Алекса раздался совсем рядом. – Пять сотен!.. Мне до твоих кондиций дале-ко! Как ты ухитряешься так работать?
– Потом, ладно? – Анджей посмотрел на него. И мысленно прибавил: – Я ведь не биологическое су-щество. Мне можно развивать такие нагрузки.
– То-то я смотрю… - Начал Алекс и осекся, встретив предупреждающий взгляд Анджея.
– Браво! Как пацаны рисуются перед девчатами! – Негромкий голос заставил Алекса вздрогнуть. Он огляделся. На пороге дома стоял человек, улыбался всепонимающей улыбкой. Анджей усмехнулся и поспешил   с комментарием:
– А тебе бы все злословить и ухмыляться… Знакомьтесь: мой старый друг – Глеб. И его супруга – Ольга.
Анджей представил незнакомых Глебу товарищей и, перейдя на личный диапазон связи, спросил:
– Что-то ты припозднился… Все консультируешь? Работы много?
– Не больше, чем всегда, – Глеб закурил ароматную сигарету (где же, все-таки, он доставал такие?), помолчал секунду. – Что ж. Я рад за тебя. Надеюсь, это надолго?
Глеб, конечно, узнал своего бывшего секретаря. Но не подал вида. Хотя в его душе, закрытой на все замки мыслеконтроля, (не являвшегося, впрочем, препятствием для Анджея) шевельнулось сомнение. Но он справедливо рассудил, что Анджею виднее.
В отсутствие хозяев робот-стюард постарался на славу: стол буквально ломился от изобилия всевоз-можных блюд десятков рас и планет. Неискушенный взгляд девушек выхватывал лишь некоторые зна-комые блюда, а подавляющее большинство их оставалось полнейшей загадкой для них. Анджей усмех-нулся, видя такую реакцию, но кулак Алексу все же показал, добавив мысленно:
«Чтоб это было в последний раз! Нашел, чем изумлять народ. Тут тебе что: Галактический прием или дружеское застолье?»
«Да ладно тебе, – Алекс и сам был смущен. – Что я такого сделал? Ну, признаю, перестарался ма-лость. Зато запомнится надолго».
– Значит так, леди и джентльмены, – Алекс перешел на звук, – свои комнаты вы знаете. Приводите себя в порядок и через час мы встречаемся за этим небогатым столом, дабы вкусить скромную пищу, ниспосланную нам Всевышним. Указание понятно? Исполняйте.
Анджей наметил улыбку уголком рта, но на этот раз промолчал, оставив сентенцию друга без ком-ментариев. Как писал классик, «Остапа понесло»… Он неторопливо поднялся по лестнице на второй этаж, толкнул дверь в свою «каюту». Так он называл любое помещение, где ему приходилось жить. И неважно, постоянным оно было или временным.
Он, не раздеваясь, повалился на кровать. Закрыл глаза. Все-таки поддерживать вид человеческого че-ла было довольно утомительно и требовало определенных энергетических затрат. И иногда просто не-обходимо было расслабиться, не думать о поддержании формы. Вот и сейчас, лишившись контроля, те-ло Анджея стало оплывать, меняя форму и прозрачность. И через секунду растворилось, приобретя мак-симальную свободу энергетического сгустка полей.
Бывший инспектор ВВС  не опасался, что кто-то войдет в его комнату. Во-первых, замок был забло-кирован, а во-вторых, любому, кто попытался бы войти, внушалась мысль, что хозяин комнаты отдыхает и его не стоит беспокоить. Что, собственно, было абсолютной правдой.
 
ГЛАВА 2.
Вечер подходил к концу. Все когда-либо заканчивается рано или поздно. Уже далеко за полночь Анджей как-то не заметил, что в кают-компании остались только они трое: он сам, Глеб и Инга. И разго-вор у них был достаточно серьезный: о контроле над Реальностями. Все они когда-то прошли школу ВВС, знали и любили свою работу. Даже Инга, прежде чем перейти работать секретарем, была агентом по особым поручениям. Но после серьезного ранения была вынуждена оставить столь опасное занятие.
– Ладно, давайте закругляться, – первым не выдержал Глеб. – Уже почти три часа утра. Вам-то что, вы на отдыхе. А мне утром на работу.
– Возьми отгул, – посоветовал Анджей, закуривая толстую бразильскую сигару. – Выспишься.
– Мысль, конечно, хорошая. Но – несвоевременная. Не даст мне шеф отгул: работы много, сроки жмут, контракт горит… И все такое прочее. Вот так-то.
– Ага, – Анджей плеснул всем по глотку коньяка, – за будущий памятник, который тебе поставят! – Провозгласил он тост и выпил.
– Все смеешься… – Глеб не обиделся, но тост не поддержал. Он свою норму прекрасно знал. – С го-дами ты не меняешься. Сколько тебя помню, ты всегда такой: ироничный и непробиваемо спокойный. Как тебе это удается?
– Я просто трезво смотрю на жизнь. Я знаю жизнь, могу рассчитать то или иное событие с точностью до девяноста восьми процентов. И поэтому не удивляюсь, если мои расчеты оказываются верными.
– А если они не верны? – Инга взяла из пачки на столе сигарету, прикурила от протянутой Анджеем зажигалки. – Что тогда? Ты расстраиваешься?
Анджей немного помолчал, смакую тонкий вкус дорогого табака. Выпустил струю дыма в потолок.
– А это что-то мне даст? Нет. Так зачем расстраиваться? Лучше принять все так, как оно есть. Вот и весь секрет моего спокойствия.
– Ладно, я пошел спать. – Глеб решительно поднялся и зашагал наверх. Анджей и Инга остались од-ни.
– А помнишь, – Инга положила голову Анджею на плечо, – мы с тобой отдыхали как-то на Багамах?
Анджей кивнул. Он конечно же помнил те несколько дней, проведенные с Ингой в одном из краси-вейших мест на Земле. Море, золотой песок пляжей. Пальмы и жаркое солнце.
– Здесь лучше, – закончила свою мысль Инга. – Тишина, покой, первозданная природа, еще не зага-женная человеком. И мы одни на целой планете. И кроме нас на десятки тысяч километров вокруг – ни-кого. Красота!..
– Тогда уж, на тысячи парсек… – Анджей положил сигару в пепельницу, налил еще коньяка. – Давай за тебя и меня. Чтобы все у нас получилось лучше, чем тогда. За любовь… – Инга не ответила, лишь ис-коса глянула на него. И в глазах ее зажегся огонь страсти… Анджей слишком хорошо знал, что это та-кое. Но…
А потом они стали чем-то большим, чем просто людьми. Желание обладать друг другом, стать еди-ным существом, раствориться друг в друге без остатка буквально сжигало их, заставляя кидаться в объя-тия друг друга снова и снова. Глядя на ставшую жрицей любви Ингу, Анджей и сам терял голову. Волна неистового желания накатывала ровно и мощно, сметая на своем пути все преграды, которые успевал выстроить бывший инспектор ВВС в короткие мгновения передышки. Они были ураганом, тайфуном… В них бушевала Ниагара страсти. Тела хотели все новых и новых ласк. Говорить они не могли, с их губ срывались лишь невнятные полуслова-звуки, иногда с трудом проталкиваемые сквозь сцепленные от неземного наслаждения зубы. И длилось это невообразимо долго. Они любили и никак не могли насы-титься друг другом. Словно не виделись много лет, и через минуту должны снова расстаться. И лишь на рассвете Инга забылась коротким сном, положив голову на грудь Анджея и обняв его, будто опасаясь, что он исчезнет.
А Анджей лежал без сна (который ему, собственно, и не был нужен), боясь пошевелиться, чтобы не разбудить любимую. Одной рукой он осторожно гладил ее волосы, а другой нежно прижимал к себе женщину, ставшую вдруг такой необходимой. Без которой уже и жизнь казалось тусклым серым тума-ном. Которая снова вернула его в яркий мир реальности. Которая его ждала и приняла таким, какой он есть.
Бывший инспектор вдруг вспомнил давний разговор свой с Натали, когда она узнала о том, что его рука – всего лишь биопротез. Едва заметное чувство брезгливости и отвращения, мелькнувшее на ее ли-це, оставило, тем не менее, заметный след в памяти. А Анджей никогда и ничего не забывал. Он помнил. Помнил все до мельчайших подробностей. Слова, голос, интонации, жесты… И бесплодные свои по-пытки вернуть то, что уже невозможно было спасти. И потом, когда она погибла, сначала была боль. Но она быстро прошла. Осталась лишь сосущая пустота в душе. Тогда он понял цену жизни.
Но это было давно (или только будет когда-то?), в другой Реальности. Когда он попытался сбежать от самого себя. От проблем, от Натали, наконец. И не смог. От самого себя вообще никуда не сбежишь, а Натали как-то умудрялась уговаривать Глеба. И он раз за разом отправлял ее вслед за Анджеем. И чего добился? Ничего.
Анджей прислушался к тихому дыханию Инги. «Вот оно, счастье. – Подумал он. – Или снова ошиб-ка? Может, мне не надо было возвращаться?» Он закрыл глаза, мысленно уходя в себя. Там, в глубинах своей психики, которая так и осталась человеческой, он попытался найти ответ на вопрос, который сам себе задал. И не мог. Не было ответа на этот и подобные ему вопросы. Слишком размытой оказывалась линия вариационного прогноза. Ведь ключом прогноза был он сам.
За окнами коротко вспыхнул рассвет. Зеленое солнце заглянуло в окно спальни. Косой луч света упал на лицо спящей женщины, придав коже сиреневый оттенок неестественности. А темные волосы ее при-обрели глубину изумруда, рассматриваемого сквозь воду. Инга коротко вздохнула и открыла глаза. Она глянула на Анджея, словно не веря, что он тут, не ушел.
– Любимый! – Прошептала она едва различимо и потянулась к нему губами.
Анджей притянул ее к себе и поцеловал. Словно электрическая искра проскочила между ними, ломая волю, бросая их навстречу друг другу. И снова и снова они наслаждались друг другом, как бы стараясь запомнить все до мельчайших подробностей. Стараясь доставить друг другу максимум наслаждения.
Потом они немного полежали, отдыхая. Пальцы Анджей бесцельно блуждали по ее телу, нигде на-долго не задерживаясь. Он запоминал. Маленькие выпуклости и впадинки ее тела, бархатистую на ощупь кожу, маленькие точечки родинок. Небольшую упругую грудь с пуговками сосков, подрагиваю-щих от его прикосновений. Мягкий овал лица, нос, губы…
– Я сейчас, – Инга встала с кровати, грациозно потянулась. И была в своей наготе столь вызывающе прекрасна, что у Анджея захватило дух. Бросив на него озорной взгляд, Инга скрылась за дверью ванной комнаты.
Анджей тоже поднялся. Подошел к окну, распахнул его настежь и, опершись локтями о подоконник, закурил. Тишина вокруг стояла такая, что казалось, будто слышен шорох Вселенной. Анджей, прислу-шиваясь к звукам, долетавшим из ванной, привычно стал сканировать пространство. И чуть не закричал от того, что кто-то яростно рванул ткань Вселенной. Боль была мгновенной и острой. Космос завибри-ровал от дикого напряжения. Еще немного, и его каркас, его силовая метрика не выдержал бы столь безудержного потока чьего-то желания прорваться сквозь пространство-время.
Планета отозвалась на это ощутимым толчком. Пол под ногами вздрогнул и закачался. Тихо зазвене-ла люстра. Бутылки в баре отозвались мелодичным перезвоном. И еще долго в ушах (и в сознании) Анджея стоял душераздирающий крик: «Ла-а-да-а-а!!!»
– Что это было? – сзади подошла Инга, прижалась всем телом к Анджею. – Кто-то кричал, по-моему…
Анджей не ответил. Он сосредоточенно просматривал пространство-время в поисках столь неумелого человека. А то, что это был именно человек, сомнений не было. Его крик говорил сам за себя.
– Пойду, гляну. – Анджей обернулся, одежда как бы сама собой появилась на нем. – Не скучай, я не-долго. – Он поцеловал Ингу и исчез, породив лишь легкое движение воздуха.
 
ГЛАВА 3.
Однако, когда Анджей вышел из состояния Закона, то обнаружил, что Алекс его уже опередил. И те-перь разговаривал с высоким мужчиной, объясняя ему, почему не следует так раскачивать пространство.
– Вот, еще один. – Алекс обернулся на «звук» мысли. – Знакомьтесь: мой старый друг Анджей. А вот это – Дональд, можно просто Дон.
– Очень приятно, – сказал Анджей, закуривая сигарету. – Что произошло?
Дональд коротко взглянул на Анджея, попытался было прочитать пусть не мысли, но хотя бы эмо-ции. И натолкнулся на мощный защитный блок. Он, удивленный, отступил. Анджей усмехнулся и пока-чал головой:
– Бесполезно. Даже не пытайтесь пройти мою защиту, Дон. Это еще никому не удавалось сделать, а вы еще слишком неопытны.
Бывший генетик сразу успокоился. И, поддаваясь внезапному порыву, вдруг все рассказал этим уди-вительно спокойным людям, от которых веяло надежностью и непробиваемым спокойствием. Он рас-сказал о том, как познакомился с Ладой. Как хорошо им было вдвоем, но судьба распорядилась иначе. О разработке препарата под кодовым названием «Омега-638». О том, что он ввел его себе и – вот резуль-тат. О попытке покушения на него и Ладу, которые он сорвал. В общем, рассказал обо всем.
– Вот. А потом, спасая нас от киллеров генерала, я пробил пространство. Но чего-то не учел. И нас разбросало в разные стороны. Я оказался в конце концов на Земле, а Лада – как ни странно, тоже. Но в  нескольких угловых секундах от этой Реальности. И как к ней пробиться, я не знаю. – Закончил Дональд свой рассказ.
В комнате повисло молчание. В Анджее боролись желания помочь и оставить все как есть. Он глянул на Алекса, переходя на личный канал связи.
– Что скажешь, брат?
– А что тут можно сказать? Надо помочь человеку. Иначе он наломает таких дров, что никто не раз-гребет. Он же может неосознанно вызвать фазовую свертку континуума. И тогда никто не выживет.
– Ну, мне-то на это плевать, – Анджей пожал плечами. – Я-то уцелею при любом раскладе. А вот ос-тальные люди действительно не при чем.
– Значит так, – бывший инспектор ВВС перешел на звук. – Ты, Алекс, остаешься здесь и внимательно следишь за Доном, чтобы он не натворил чего по незнанию или неумению. А я посмотрю, что можно предпринять в сложившейся ситуации.
– Давайте выпьем сначала кофе, – Алекс согласно кивнул головой. Его умения тоже не хватило бы для решения подобной задачи. Только Анджей, имевший огромный опыт путешествий по иным мирам и временам мог помочь.
Дональд с готовностью вскочил из кресла и направился на кухню, откуда вскоре долетел умопомра-чительный запах свежесваренного кофе. Алекс многозначительно закрыл глаза, втянул носом аромат и поднял большой палец, показывая, что начало ему понравилось. Анджей кивнул с рассеянным видом. Он пытался по ментальному излучению определить местонахождение Лады и рассчитать вектор воздей-ствия. Поэтому ему было несколько все равно, как пахнет кофе. А вот от некоторого количества коньяка он бы не отказался.
И коньяк в самом деле наличествовал не подносе, принесенном Дональдом. А так же сливки, сахар, лимон, аккуратно порезанный тонкими ломтиками.
– Извините, господа, – Дональд составил все на столик в углу, у камина, – я не знаю ваших вкусов, поэтому взял на себя смелость…
– Не стоит, Дон. – Анджей сел в предложенное кресло. – Здесь все свои. Давайте оставим условности. Лучше расскажите еще раз, как вас угораздило так пройти сквозь пространство.
– Да что тут рассказывать, – махнул рукой генетик. – Я действовал в таком цейтноте, что о разумном действии не приходилось и думать. Я даже ощущения свои в тот момент не могу вспомнить. Помню только, что разговаривал с существом, назвавшем себя «Держателем». Оно говорило что-то о том, что я оказался на Альфа Рыси. А потом я побывал в Универсуме в поисках метода помочь самому себе и Ла-де. Но как применить на практике полученное знание – пока даже не догадываюсь.
– Альфа Рыси… – Задумчиво проговорил Анджей, потягивая обжигающе горячий и безумно крепкий кофе с коньяком. – Далековато вас занесло. Сколько времени вы отсутствовали на Земле?
– Не знаю точно. Но примерно часов восемь-девять. По внутреннему отсчету.
– Пятьсот парсек и девять часов… – Анджей закурил сигару, предложенную хозяином. – Получается, примерно восемнадцать угловых минут. Плюс-минус три минуты. Да, незавидная точность. Ладно, что поделать. Будем искать. У вас есть ее фотография? А ментальный снимок я, с вашего позволения, про-читаю у вас в памяти.
Дональд принес фотографию Лады. Единственную, которая была сделана накануне их расставания. На фоне вечернего неба молодая девушка (поразительно красивая) выглядела загадочно. И если бы не печаль, сквозившая во взгляде… Анджей секунду смотрел на фотографию, потом вернул ее Дональду.
– Ну что, – будничным тоном сказал он, – я пошел. – И тихо растворился в воздухе.
Анджей вышел за временной поток. И хотя это требовало огромного расхода энергии, остановился. Он стал осматривать Реальности в поисках той единственной, куда забросил Ладу нештатный пробой пространства.
По внутренним часам Анджея прошло уже полчаса, когда он, наконец, смог приблизительно опреде-лить местоположение Лады. И, не медля, скользнул туда. И успел как раз вовремя. Потому что она по-пала в такой переплет, что едва ли осталась бы живой.
Бывший инспектор ВВС попрочнее стал на ноги, загораживая девушку своей широкой спиной. Убийца еще не понял, что произошло, но палец его уже нажал курок. Пистолет дернулся, выплевывая смерть с едва слышным щелчком, еще и еще раз. И все три пули повисли в воздухе, не долетев до голо-вы Анджея каких-то пяти сантиметров. А потом убийца уснул, повинуясь приказу. И так и не успел по-нять, что в ситуацию вмешалась сила явно превосходящая его по возможностям.
И вновь, как и рассказывал Дональд, убийцу страховали. И снова уйти нормально почти не было шансов. Но – Анджей не рискнул уходить внепространственным методом. Мысленно крикнув Ладе: «Спокойно, я сейчас вернусь!», он одни длинным прыжком выпрыгнул на лестничную клетку, где его уже ждали одетые в пятнистую форму бойцы спецназа.
Но они предполагали наличие одного человека (к тому же женщины). А появился демон разрушения, от одного прикосновения которого человек падал и не поднимался. Командир группы успел сообразить, что происходит нечто, выходящее за рамки нормальных событий, но предпринять ничего не успел. Не-ведомая страшная сила вдруг оторвала его от земли и, пролетев метров двадцать по воздуху, он врезался затылком в стену и затих.
Двое бойцов, оказавшиеся несколько в стороне от основной схватки, все же успели вызвать подкреп-ление и, не считаясь ни с чем, открыли огонь на поражение. Тогда Анджей просто пропустил сквозь себя автоматные очереди и приказал бойцам спать. И, понимая, что времени у него очень мало (снизу уже доносился топот тяжелых армейских ботинок), не стал никого добивать. Он вошел в квартиру, подхва-тил не сопротивлявшуюся женщину на руки (Лада уже поняла, кто он такой), и стал Законом, пробивая самую странную субстанцию во Вселенной – Время. И успел краем сознания ухватить удивление и рас-терянность командира подкрепления, увидевшего лежащих вповалку бойцов и абсолютно пустую квар-тиру: объект захвата, положив пятнадцать здоровенных мужиков, исчез.
С момента ухода Анджея прошло всего пятнадцать минут. И Алекс с Дональдом еще не успели доку-рить сигары и допить кофе, как он неощутимо проявился в гостиной, опустил Ладу на пол и осторожно сел в кресло. Устал он зверски, потеряв громадное количество энергии. Его тело стало полупрозрачным и слегка колебалось, на короткие мгновения становясь как бы больше.
Дональд бросился к Ладе, прижал ее к себе. А она обняла его за шею и тихонько заплакала. Алекс шумно вздохнул и, поманив друга, вышел из гостиной. Остановился на пороге дома, закурил очередную сигарету. Протянув пачку Анджею, сказал:
– Да, ради такой женщины я бы тоже наплевал на Вселенную. – Он помолчал и спросил: – А как тебе удалось ее отыскать?
– Ну, это было несложно. Гораздо сложнее было удержать синхронизацию временных потоков. На это уходит масса энергии. Простому человеку это не удалось бы. А вот Дональд – он бы смог. Ему толь-ко надо чуть-чуть подучиться владеть собой.
Анджей щелчком отправил докуренную сигарету в урну. Глянул на солнце, вызвал внутренний от-счет времени.
– Ладно, – он хлопнул Алекса по плечу. – Я пойду. Ты тут теперь сам разберешься. А Дон тебе по-может, если что.
Алекс кивнул и вернулся в дом. А Анджей еще несколько секунд стоял неподвижно, закрыв глаза и осматривая окрестности внутренним зрением. И стал Законом…
 
ЭПИЛОГ.

Повиснув неподвижно в пространстве в нескольких сотнях парсек от планеты, на которой остались его друзья, Анджей некоторое количество времени наблюдал за ними. Особенно – за своей информаци-онно-биологической копией, которую он оставил вместо себя. Эта копия во всем была подобна создате-лю и прототипу. Вот только без неудержимой тяги к странствиям. И еще – она была из плоти и крови.
Решение созрело у него внезапно. Сначала он, конечно, вернулся. Инга еще спала. Он понял, что ус-нула она сразу, как только он ушел. И это не то, чтобы поразило его, но оставило некий осадок в душе. Анджей хотел, чтобы его встречали не так. Конечно, победные клики и бросание с воплями на шею – излишек. Но все же… Вот и родилось решение уйти тихо, по-английски. Подсунув вместо себя «пус-тышку». Некое подобие самого себя. Только слегка подкорректировать психотип копии.
Теперь его копия тихо и мирно сидела у кровати, на которой спала Инга, курила сигарету, деликатно пуская дым в сторону. Она была абсолютно неотличима от Анджея. Можно сказать, что он воплотил себя в биологическом материале, покинув энергетическую сущность. И это было правильное решение. Надо было сделать это еще раньше.
Единственная проблема возникала при его возвращении. Объяснить, почему их станет двое, будет очень проблематично. Но и тут есть достойный выход: можно будет просто временно «поселиться» внутри копии. Так сказать, арендовать на время тело. Но это будет еще не скоро. Лет через пять, не раньше. А может, и через десять. Или не будет никогда. Об этом знала только Вселенная, но такие тай-ны она умела хранить надежно. И молчание было ответом на этот неоднократно задаваемый Анджеем вопрос.
Он еще подождал неизвестно чего, рассматривая планету сразу со всех сторон. Нестерпимо вдруг за-хотелось плюнуть на красоты и тайны иных миров и вернуться. Но Анджей невероятным усилием воли подавил это мимолетное желание и, растворяясь в необъятности Вселенной, скользнул навстречу неиз-вестности, послав назад только мысль-шепот: «Помните обо мне…»
И Вселенная тихо вздохнула, и у многих в это мгновение на глаза навернулись беспричинные слезы.

16.05.1999 – 18.04.2001 г.
г. Ставрополь – г. Нефтекумск.