#
Название, понятно, предварительное. Уже ночь, скорее надо закрепить суть. А уж потом, если что выйдет, как следует над названием подумаю, это же важное обрамление...
Пол-одиннадцатого, а записать надо, похоже, много.
Маленькая голова, конечно, это моей жены. То есть бывшей. Хотя нет, суд отложили: Зоя на психоневрологическом лечении в стационаре. Разводимся мы, потому что она, ну... это... стерва... Ой, грубое слово, слишком даже сильное... Я потом, после, в словаре найду помягче, поподходящее.
Эпицентром повествования будет психбольница в Кузьмолово "МСЧ-24"... или, точнее, памятник Крылову в Летнем саду. Звери там и вокруг решетка.
Летний сад сегодня закрылся в восемь - и я, стало быть, на полчаса опаздываю.
Сумерки, народу со стороны реки Мойки мало, милиционер протопал на Марсово поле. Я обнаруживаю запертые ворота и растерян. Мне бы посмотреть решетку вокруг Крылова, я сегодня пишу рассказ в этих декорациях, вот я через ограду рядом с набережной Фонтанки и перелезаю.
В саду тихо и пусто. Долго иду по сырой дорожке. Где же Крылов? А вдруг он в Михайловском садике?
А рассказ он вот.
#
- Кто ты?
- Зоя.
- Какое знакомое имя...
Она делает движение уйти, но, помедлив, с немного обиженным видом поворачивает лицо:
- Имя, предполагаю, твоей девушки.
- Так ее звали. Мою любовь.
Я смотрю на сказочный мир постамента Крылова. Где-то моя любовь?
Спрашиваю, осторожно погружаясь в ее глаза:
- Ждешь?
- Жду.
- Завидую. Есть кого ждать.
- Да нет... Я не знаю, кого жду...
Вижу мечту во взоре. Понимаю, наконец. Понижаю голос до шепота:
- А почему здесь?
- Ну, он... Он должен быть добрый. Любит животных. Он придет сюда.
- А когда?
- После работы мне по магазинам, потом дома приготовить, мелочи... И после семи я здесь.
- Каждый день? Каждый год - после семи - здесь?
- Да.
- А узнаешь ты его?
- Да. И он меня.
- Завидую. Знаешь - где, когда, кто. А у меня... Знаю, что никогда.
- Да что ты! Так не бывает, такого нет - "никогда"!
Сердце сжимается. От жалости? К себе? К Зое?
Оранжевые фонари Марсова поля. Бегут, прижимаясь к земле, машины. Все погружается в темноту, курящуюся из стволов деревьев.
Я внутренне слегка отдаляюсь, как бы для разбега, или чтобы окинуть восприятием сад, запомнить миг. Голос плохо подчиняется, уж очень оторвались мысли и чувства от тела:
- Ты... придешь завтра сюда?..
- Завтра,- вздыхает она,- Завтра не приду. Ложусь на Оренбургскую делать аборт.
#
Огибаю громоздкое хозяйственное сооружение - и выхожу прямо к открытой двери павильона, откуда на меня смотрят два милиционера. Подхожу, намагнетизированный, ближе.
- Извините, мне вот хотелось посмотреть на Крылова.
- Вы как сюда попали?
- Перелез через ограду. Мне показалось, что тут еще открыто.
- Придется Вас задержать.
- Я что ж...
- Есть документы?
Пошарив, нахожу пропуск. Обстановка смягчается. Один из милиционеров уходит. Робко прошу:
- Нельзя ли мне сначала десять минуток посмотреть на Крылова?
- Вы за этим сюда проникли?
- Да, сам не знаю, что со мной... Мне надо...
- Ладно, пока настроение - посмотрите, а потом...
И я, наконец, подхожу к памятнику.
Несмотря на сумерки, свет неба сильно мешает. Сделав ладонь козырьком, обхожу постамент и жадно впитываю зверей. Боковым зрением чувствую все время решетку вокруг постамента, сравнительно простую, попорченную временем, людьми.
#
Это было Ленинградским летом около 1951 года. Может быть, было солнце. Может быть, плыли облака. Или небо было серое, без единого намека на сложность Мироздания. Хороший, в общем, был день.
Мамы, или бабушки, или дедушки, или папы водили детей за ручку или покрикивали на них дистанционно... Ай, современное слово, потом подберу по словарю чего поближе к тем годам...
Маленькая Зоя засмотрелась на Крыловских персонажей. Они для нее не "олицетворяли", нет, они были сами собой, милые зверюшки. Может, она и в зоопарке-то еще не бывала?
Свинья под дубом, слон, ворона с сыром, журавль с кувшином. Мартышка и медведь из квартета. Лягушки, цапля, кот, белка, лев... На кого Зоя засмотрелась? Сейчас у нас такие отношения, что я этого никогда уже не спрошу.
Маленькая Зоина головушка просунулась сквозь решетку поближе к зверюшкам, а назад... никак.
Очень было драматически. Зрители собрались со всего сада. Сейчас бы живописать все потуги освободить ребенка... Но как мне Зоеньку жалко...
Нашелся, предположим, какой-то дядька. Вытащил бедную головку. Вытирал, наверное, потом об брюки руки, столько слез натекло! Нет, плохо как-то. Руки об брюки?.. Нет! Лучше: об себя руки от слез. Или: лужа слез...
Хватит! Конец.
#
Да, решетка пообветшала. За памятником следят, а решетка - что она есть?!
Интересно, про тот случай говорили во всем Ленинграде? У меня даже появляется ощущение, что когда-то давно я сам эту историю слышал... В школе, что ли? Тьфу! В школе, наверное?! Нет? Предположим, это известный феномен "ложная память".
Теперь объясняюсь с милицией.
Ну конечно, срочно нужно было. Пишу этим вечером рассказ. Там одна девочка... Хотел проверить, пролезет ли сквозь решетку голова. А немножко я сегодня взволнованный. Да просто неприятности. Бывает. Развожусь с женой. Та самая девочка.
Работаю там-то и там-то. Живу там-то. Прописан там-то. Понимаю. Вы должны охранять. Да, я виноват. Жену я не люблю больше, зачем же вместе жить дальше?
Собака могла покусать? - Я не боюсь, у моей жены три кошки и две собаки (чего вру? Сейчас осталось только две кошки, и больше одной собаки зараз никогда не было!).
Я знаю, хулиганы. Но бывает, и просто парочки? Разве они соображают, лишь бы уединение... Погром?! Нет, я что-то слышал, разбили одну... Но - половину всех статуй! Понятно, что не кричат об этом... Не простые хулиганы?
А вот зимой было красиво когда-то. Под прозрачными колпаками, ночью, а внутри каждого колпака - лампочка. Да не путаю, но было, да, давно. Нет, точно!
Вы считаете, что раз я так... про милую головку - то не надо разводиться? Нет, точно не люблю! Просто еще не привык!
А в Эрмитаже картину кислотой!.. Протокол - так протокол.
Насчет подсвеченных статуй - Вас, наверное, еще тут не было. Спросите своего начальника. Что я, совсем уж фантазер?
Так Вы доказываете мне, что я обманщик? Нашли чем удивить! То есть нет, я не сказал ни слова лжи!
Нет бланка для протокола? (!) Вы меня проводите? Спасибо. Я, конечно, никогда так больше не буду.
Извините, сейчас считаю просветы, в которые можно голову. На жену. Раз, два, три... двадцать два. Тут система такая: любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет. Вышло, таким образом, поцелует. Хм. Тогда посчитаем эти семилистники. Двадцать три. К сердцу прижмет! Чепуха, конечно.
Какие ворота тяжелые! До свиданья!
#
Трамвай везет меня. Не поеду завтра в Кузьмолово. Зачем мне в дурдом?! Психоврач, видите ли, хочет побеседовать. Ей, понимаешь, теплоту и ласку давай, семейное обрамление. А мы разводимся! Не муж я больше! Отныне! Когда мы вместе в квартире, это хуже вашей психлечебницы!
А она попросит:
- Куры привези, маленький кусочек вареной курицы, средний кусок вареной курицы, большой кусок вареной куры, жареную курочку, пожалуйста, куру, куру, жареную куру, хотя бы куриную лапку, две лапки, курятинки бы...
Нет, нет, насчет психолапки и курврача у меня все давно решено. Хотя если честно, разговор с Зоей такой. Я:
- Что, Тебе курицы привезти?
- Нет, что Ты, привези печенья, или немного колбасы, какую я люблю...
А я помню, какую она любит? Нет, за пять лет супружеской жизни не усвоил.
Маленькая голова. Глупенькая голова. Она любит животных. Они не "олицетворяют" людей, нет. Она людей не очень-то, она людей даже боится. Доброта это или нет?
И вру я, прямо сам себя за руку хватаю: боюсь я собак! Боюсь их!!!
Ночь с 9 на 10 сентября
1985, Ленинград