Духота безумной ночи.
Он проснулся жаркой июльской ночью. В голове играла загадочная музыка. Пока спишь, слышишь звуки органа, гром барабанов, гимны труб, а как проснулся - все пропало. Усилия сознания не дают желаемого результата, снова заснуть никак не удается, а величественно красивая мелодия никак не хочет приходить на ум.
За окном была ночь. Кто-то кричал от боли, кто-то звал кого-то в темноте. Кто-то кого-то тихонько пинал, а где-то наверху играла музыка, были слышны пьяные крики и голос певца. Эта музыка раздражала. Она не давала сосредоточиться и успокоиться, не давала подумать, не давала уснуть. Нестерпимо хотелось укрыться чем-то от страшного и пугающего взгляда тьмы, но если укрыться одеялом наступало удушье по всему телу. Страх перед слепым небом и далекими звездами мог развеять только свет лампы, но не хотелось вставать – казалось, по полу бегают огромные невидимые крысы, так и норовящие вцепиться в беззащитную ногу при любом удобном случае.
Безмолвное лежание продолжалось около получаса. За это время пустую с вечера голову посетило множество, на первый взгляд, безумных мыслей, сумасшедших идей. Хотелось немедленно встать и записать весь этот поток сознания на бумагу, но страх перед серыми крысами и космической тьмой не давал сделать никакого движения, даже дышать приходилось тяжело и отрывисто как под водой.
Человек, лежащий на мокрой от пота кровати в своей душной комнате, вспомнил, как ехал недавно в обычном автобусе, таком же жарком, душном и потном, как эта ночь. От этого ему сделалось еще хуже. Он вспомнил жар, раскаленных на солнце, человеческих тел, наполнявших тесные пространства автобуса. Он вспомнил, как ему удалось вырваться на мгновение из цепких пут толпы и вобрать в себя небольшую порцию прохладного воздуха, ворвавшегося в этот душный ад городского транспорта через приоткрытую щель автобусного окна. Человек, сейчас лежащий в летней комнате, вспомнил, как, опустив глаза, увидел отражение водителя в зеркале заднего вида. Он увидел его лицо, его налитые кровью безумные глаза, его перекошенное от жары лицо, его рот полный сухой пены, его черные, сгоревшие, дрожащие от напряжения руки.
Воспоминания прервал донесшийся откуда-то из лесопарка пронзительный крик: «а-а-а-а-а-а-А!». Сознание на мгновение снова вернулось в эту душную комнату. Именно в этот момент человека посетила страшная и безумная мысль, что, возможно, Бог – всего лишь водитель такого автобуса, с безумным взглядом, знающий много больше любого пассажира автобуса, и даже кондуктора, о том, что действительно происходит за окном и куда едет автобус. Человека на кровати напугала подобная мысль. Ему никак не хотелось верить, что Бог безумен, а о том, что он лучше кондуктора знает о маршруте автобуса, это человек усвоил уже давно, еще в детстве, когда впервые понял, что Бог есть.
Странно, но повторившийся крик за окном и музыка из соседского окна, натолкнули на мысль, вернее на одну лишь фразу. Невыносимо захотелось открыть окно и во всю силу крикнуть, а может быть шепотом сказать, уткнувшись в подушку: «Они веселятся, а где-то в грязи, в канаве подыхает герой всех человеческих войн», но тут же возникла мысль: «А кто этот герой?».
Провалявшись в постели еще около десяти минут человек уснул, так и не найдя ответа на вопрос. Этот ответ ему совершенно неожиданно придет в голову через много лет, а может быть уже утром и ответом этим будет всего одно слово – «человек». А пока он засыпал, позабыв про жару и про крики за окном, и про шумных соседей, а уже во сне он снова услышал ту чудесную музыку, которая так обидно прервалась. И под звуки этой музыки ему пришла гениальная мысль, о том, что в каждой капле воды (из стакана, стоящего на грязном столе) есть тысячи вселенных и тысячи миров, еще не открытых человеческому сознанию, но запомнить ее он уже не успел, так как погрузился в глубокий здоровый сон, в котором не было места ни безумным воплям соседских котов в парке возле дома, ни сумасшедшим Богам-водителям автобусов, ни подыхающим в канавах вселенным.