ФЕДОР ПОВЕСИЛСЯ
Федор вошел в квартиру и захлопнул дверь. Повернув замок на два оборота, он разделся, походил по комнатам. “Телефон. Может помешать”. Федор выдернул вилку, подошел к окну, зачем-то выбросил ключ, запер окно на задвижку, подергал, убедившись, что ветром оно не откроется, закрыл форточку. Уличный шум затих. Федор зашел на кухню, проверил, закрыты ли краны и не слышен ли запах газа. “Надо выключить свет. Найдут-то через несколько дней… К чему все эти замыкания, пожары”.
Федор снова поболтался по комнатам, аккуратно вывернул пробки в коридоре, потом прилег на диван и стал размышлять. “Почему-то не хочется травиться ни газом, ни снотворным. Повеситься – самый оптимальный вариант. Да. Именно самый оптимальный”.
Он встал, взял портфель и вытащил купленную по дороге с работы капроновую веревку. Отрезав метра полтора, Федор ловко скрутил петлю, проверил, как она движется, и остался доволен. Капроновый шнур эластичный и скользкий. Федор зашел в туалет – самое изолированное место в квартире, забрался на унитаз и привязал веревку к вентиляционной решетке узлом, который от нагрузки только крепче затягивается. Когда-то на уроках военного дела в школе его учили вязать такие узлы.
Федор подергал веревку, повис на руках. “Держится хорошо”. Затем, просунув голову в петлю, он спустил воду, чтобы заглушить возможный стон, и подогнул ноги.
ФЕДОР СПАСЕН
Федор уже почти перестал хрипеть и биться. Вдруг из унитаза мощным потоком хлынула вода. Она быстро заполнила тесную, запертую изнутри комнатку, и Федор неожиданно почувствовал себя на плаву. “Не судьба”.
Он подгреб к унитазу и ослабевшими ногами встал на него. “Я же не собирался топиться…”
Глоток тухлой водички окончательно привел его в чувство. Мощным гребком Федор подплыл к двери и распахнул ее. Волной его вынесло в коридор. “Телефон. Надо звать сантехников”. Федор вставил вилку на место и снял трубку.
ФЕДОР УМЕНЬШАЕТ ДОЗУ
Спасшийся накануне волшебным образом, Федор возвращался со службы. Перед домом он вытащил из пачки мятую сигарету, сделал несколько затяжек и задумался. С курением в квартире у него всегда возникали сложности. Страдающая астмой соседка с пятого этажа поднимала крик при малейшем намеке на запах дыма, из-за чего Федору приходилось выходить на улицу, что в холодную погоду было не очень-то приятно. Но сегодня было тепло, сигарета была последняя, а следующую Федор планировал выкурить завтра на работе, рассчитывая сократить таким образом дозу, а то и совсем постепенно завязать.
ФЕДОР ПЕРЕД ДОМОМ
Урны на обычном месте почему-то не оказалось. Федор замялся, не зная, куда бросить окурок, подошел к баку для пищевых отходов, приоткрыл крышку. В луже крови, заполнившей бак, плавали части расчлененного трупа. Подвсплывшая, как подводная лодка, голова смотрела на него, не мигая, сквозь тонкий слой крови мутным остановившимся глазом. Другой глаз плавал отдельно, рядом с рукой, одетой в пропитавшийся красным рукав бывшей белой рубашки. Рука слегка покачивалась от толчка, произведенного снятой крышкой. “Ну труп”,- вяло подумал Федор, бросил окурок, опустил крышку и пошел к подъезду.
ФЕДОР В ЛУННОМ СВЕТЕ
Федор открыл дверь, разделся, сел на диван и включил телевизор. Хотелось курить. По первой программе играли в футбол. Вторая не работала. Отгоняя мысли о табаке, он пошел на кухню, сварил пельмени и быстро проглотил их. Желание курить усилилось. Чтобы не бороться с искушением, Федор решил лечь спать. Побросав одежду на стул, он вытянулся, натянул до подбородка одеяло и через минуту уже дремал, а яркая луна, светя в окно, рисовала на стене его увеличенный и искаженный профиль, похожий на зубцы кремлевской стены.
ФЕДОР ВИДИТ СНЫ
Часа через полтора он резко открыл глаза и непонимающе уставился в потолок, вспоминая только что приснившийся кошмар. Наблюдая как бы со стороны, Федор видел себя и своего друга Петра мирно сидящими за покрытым клеенкой столом какой-то коммунальной кухни. На столе истошно верещала на полных оборотах соковыжималка. Острым ножичком Федор срезал с бедра друга кусочек мягкой ткани и положил его в отверстие в крышке. Соковыжималка взревела. Струйка красного сока стекла в пластмассовый стаканчик. Петр улыбнулся, поднял его и выпил, потом вытер ярко-алые губы салфеткой, подмигнул и снова улыбнулся.
ФЕДОР НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ
Федор понял, что больше не заснет. Он оделся и вышел во двор. Светила полная луна, дул свежий ветер, неплотно закрытая крышка мусорного бака покачивалась и слегка позвякивала. “Ах, да, труп…Он еще здесь?”- Федор поднял крышку и заглянул в бак. Голова повернулась пустой глазницей вниз, слипшиеся волосы свисали с затылка, как щупальца осьминога. Плавающий рядом глаз то поднимался, то опускался, как поплавок, и от него расходились концентрические круги. Локоть уже утонул, а белые пальцы торчали, как бы прося о помощи.
Федор поморщился, надвинул крышку и пошел домой, мучительно вспоминая, у кого же он видел совсем недавно такое же кольцо с монограммой, как на пальце отрубленной руки.
ФЕДОР УТРЕННИЙ, НЕВЫСПАВШИЙСЯ
Выйдя из подъезда, Федор, довольный тем, что не курил со вчерашнего дня, зажег сигарету и с наслаждением затянулся. В ярких лучах утреннего солнца поблескивал пресловутый бак. Рядом стояла мусорка, и шофер в телогрейке цеплял к баку трос. Вот он влез в кабину, загудел мотор подъемника, и бак, хлюпая и покачиваясь, переместился на площадку, где уже стояло два других. “А что в этих?”- подумал Федор, которого продолжала немного беспокоить мысль о кольце с монограммой.
Шофер спустился на землю, отцепил трос и бросил его в ящик рядом с баками. Машина тронулась. Федор прыгнул на площадку.
ФЕДОР И МУСОР
В других баках оказались обычные пищевые отходы, в основном арбузные и дынные корки и семечки. Много было гнилых огурцов. Попадались, хотя и реже, несвежие остатки котлет и яичная скорлупа.
ФЕДОР И ПЕТР
Машина выехала за город, протряслась с полкилометра по пыльной дороге, вывернула на свалку и остановилась возле огромной кучи мусора. Федор спрыгнул, отбежал за кучу и стал наблюдать, как шофер поднимает краном и вываливает баки. Сверху на Федора посыпались корки, потекла вонючая жижа, хлынула кровь, к ногам подкатилась голова. Блестя золотыми зубами, она строго смотрела него единственным глазом, и он мгновенно узнал знакомый строгий взгляд, эти зубы, вспомнил кольцо с монограммой “ПН”. “Петр! Ты что? Кто тебя?”- Федор хотел закричать, но пришлось сдержаться: из-за мусорной кучи появился шофер в телогрейке и объемистой кепке, надвинутой на глаза.
ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙДЕШЬ
- Это муляж, глупый. Пластмасса в красной краске,- шофер пнул голову сапогом, и она с сухим пневматическим звуком отскочила, прыгая как мячик.
- А теперь смотри сюда,- шофер снял кепку и строго посмотрел Федору в глаза. Блеснули золотые зубы.
- Петр? Что за шутки?!- в бешенстве закричал Федор.
- Я не Петр. Я робот.- он распахнул телогрейку. На полированной металлической груди сияла мертвенно-зеленым неоном монограмма “ПН”.
- А теперь мы тебя будем делать,- шофер качнулся вперед. Последнее, что смог бы припомнить Федор из утренних событий, окажись жизнь удачнее, было: его волокут, укладывают в бак, затем угасающие толчки от движения автомобиля.