Мальчик.
Черная тень по темному, осеннему лесу.
Я.
Деревья скалятся мне знакомыми улыбками осени. Я не знаю: куда и зачем я иду.
Я иду.
В голове ошметки формалина, а бурелом стелился мне под ноги ласковым дыханием прелых листьев.
Концентрация внимания как сломанные буквы в старой пишущей машинке.
Я иду.
Сильный, тренированный, уверенный.
Солнце почти село, когда я увидел конец заваленной сухими ветками тропы. Дыра из двух выломанных прутьев. Массивный железный забор.
На минуту задержав дыхание я остановился.
Там другой мир.
Паутинки морщин на асфальтированных дорожках. Корпуса старых зданий как памятники вчерашней пыли. Подслеповатые глаза камер слежения.
Стандартно.
Дух. Легкая взвешенность. Логика действия.
Я закрываю глаза и представляю, как этот тихий мирок взрывается суетливой метушней староватых охранников.
Улыбка порезавшись о каменные губы, медленно истекает кровью.
Юноша.
Легкие цепкие лапки букв потянулись к моим глазам с экрана. Я сменил цвет, но они медленно проникли в хрусталики и зрачки словно окаменели. Секунда - и они стали хрупко-каменными отростками кораллов.
Страх, любопытство и боль от невозможности вырваться смешались, разъедая мысли и настроение.
Сначала ресницы, потом брови, губы, подбородок и грудь я медленно погружался в спутанный мир проводов.
Буквы продолжали свой хоровод становясь кирпичами и легкими карнавальными масками сна. Я сам создал их и сам попадал в их мир, мир холодных сигналов и весеннего дождя.
Дождя которого ждешь, дождя который манит духотой невозможности и нетерпения, пустоты и тишины, тихим шепотом одиночества.
Я пробежал по медным проводам электрических сигналов и вывалился в теплый весенний вечер.
Почти зацвели каштаны.
Я купил себе мороженное и побрел в никуда оставаясь в одиночестве большого города. Вверх, вниз, направо, налево - табачный дым перехода и моросящая ласка дождя.
-" Как давно ты не гулял под дождем, как давно не чувствовал губами холодные капли поцелуев волос. Много пыли, много песка и холода скопилось в душе за зиму. Крылья пропахшие нафталином и вечер прыгающий одиночеством в солнечное сплетение.
Мы перемешались: я, дождь и город.
Я чувствовал как дрожат легкие искорки жизней в моих домах, я видел стремительно несущиеся мне навстречу кометы фонарей, я шуршал на пустой улице своим одиночеством, одиночеством без начала, конца, смысла и ветра.
Каштаны шершавой корой целовали темноту, а я чувствовал как чего-то не хватает в этом мире. Может быть меня..
Мужчина.
Что-то странное и холодное сдавливает виски.
Аромат осени.
Что-то приходит, и растворятся с шипящей радостью в красках. Я хватаю кисть и начинаю рисовать. Нет, это не мертвая красота Замковой горы и не тянущее спокойствие Зеленого театра - это что-то другое. Отстранено - чувственное. Ласково - обжигающее и вязкое ощущение детства стискивающее зубы ирисками "Тузик". Кисточка летает над холстом, дирижируя оркестром красок. Теплый сон, иллюзия - просто плохое зрение.
Я медленно сползаю на пол и дрожащими пальцами достаю из пачки сигарету. Мну ее в руках пытаясь вспомнить что-то важное, осознать.
Ах да, я не курю.
Глаза тяжелые, свинцово-налитые страхом.
-"Что же на этот раз? Что же я подглядел в реальности вокруг? Главное спокойствие, только спокойствие, - я подтягиваюсь на пальцах, и вглядываясь в сбитые ногти смотрю вверх.
Фон.
Весна.
Буйная, утверждающая жизнь весна. Цветущий сад. Вишни. Яблони. Сливы. Нераспустившиеся бутоны листьев шелковицы. Чуть левее центра (тянущее чувство диспропорции) одуванчик. Яркий. Желтый цветок одуванчика. Большой и жизнерадостный. Я смотрю на него любуясь изящным изгибом стебля. Смотрю и чувствую что капельки росы дрожат на моих ресницах.
Я окидываю взглядом всю картину. Легкий стебель одуванчика парит над землей. Парит, поражая своей пока еще живой красотой.
Пассатижи. Железные зубы стискивающие кончик стебля.
Плач оборванной половины на земле.
Холодный пот заливает мне глаза. Я еще чувствую, но уже потихоньку начинаю утрачивать веру…
Старик.
Волны. Покатый берег.
Море (океан). Тихо. Спокойно. Узкая полоска пляжа. Лица людей.
Фиолетовый свет теплого неба. Блики солнца на сведенных скулах.
Нас было двенадцать и Проводник.
Думать не хотелось.
Будущее. Тихо, уютно и нисколечко не тревожно.
Спокойно (даже слишком) я проплыл метров тридцать туда и обратно и вылез на берег.
Кривая усмешка камней, настороженность во взглядах.
- Мы в будущем?
По спокойному лицу Проводника мелькнула тень усмешки (не превосходство знания - усталость).
- Мы уже были здесь, - легкий отсвет волос. Нетерпение сфинкса.
- Кто мы? - полувопрос, полуутверждение.
Взобравшись на ближайший бархан, мы словно нырнули в другой мир. Старыми мастодонтами выжженную солнцем траву неуклюже окружали ржавые металлические конструкции. Чуть дальше вода была светлой, точнее светло – зеленой.
Песчаный берег тянулся не далеко – за светлой полоской песка начиналось поле. Косая морщина неглубокого оврага покрытая медными шрамами линий высоковольтных проводов.
- Я хочу в поле, - слова рвались из груди птицами, - хочу бежать по цветущему полю сшибая босыми ногами верхушки цветов, я хочу быть с головы до ног перемазанным цветочной пыльцой,
- Ты хочешь?
- Нет, я лучше вернусь к морю.
Мы вернулись.
Море. Мягкое и упругое.
Погрузив руку в воду, я почувствовал ласковое прикосновение водорослей – вся вода была насквозь пронизана ними.
- Это полезно! – вдруг закричал кто-то и все ринулись в воду.
Торопливо сбрасывая тяжелые одежды я старался обнять море…и вдруг…вдруг гулкое эхо выстрелов вспороло царящий гомон. Старательно ввинчиваясь, в море одна за другой входили пули. Я просто видел пули.
Неожиданно я ушел под воду с головой и увидел как пули входят в светлый лес колышущихся водорослей и из тонких стеблей.
Странные радужные пузыри. В них маленькие, пурпурные драконы наливались внутренним светом, наливались, чтобы умереть в фалангах моих пальцев…
Я вынырнул и прямо перед лицом увидел серое испещренное многочисленными царапинами от частого использования, дуло пистолета.
По небу поползли клочья серого дыма причудливо искривляясь в моих глазах.
Бог, Любовь, Ветер.
В твоих глазах я вижу понимание.
Нужно просто жить.
Ты прав.
Выстрел.