"The grass was greener, the light was brighter,
The taste was sweeter - the nights of wonder..."
Дэвид Гилмор
"Сказать что-то новое для всех - очень сложно. Сказать что-то новое для группы людей - уже проще. Может быть, самый простой путь сказать новое, это сказать его самому себе?"
Малоизвестный аноним.
Дело шло к вечеру. Я сидел и раскладывал пасьянс. Красное, черное, зеленое; карты - стол. Руки. Тишина и кофе, изредка пиво - ничего особенного.
Правила тут простые: туз всегда есть куда положить, для короля - пустое место нужно, без двоек - никуда. Черное к красному - в самый раз. Но цвет идет, чаще, всего один. Я человек маленький: тройки ищу, двойки жалею. Ложилось плохо: тузов много, а делать с ними нечего; короли - без дам, и так далее. Потом появился он. Бубновый валет. Собственно, все равно: бубновый или червовый, главное - красный.
- Ты чего мухлюешь?
После более чем полдня за этим столом его появление даже не показалось мне странным. Попытался отшутиться:
- Да не мухлюю - просто живу.
- Неа - шулер ты.
- Ну и почему же?
- Сколько шестерок перед семеркой положил?
- Одну.
- А надо, где-то, пять. Да и десяток, передо мной, - парочку в самый раз было бы. В пасьянсе всегда так. Давай, вообще, тебе про него расскажу: как карты в одну масть пойдут - никакой жизни не будет...
- Слушай, ты откуда взялся, советы давать? Я расклады учить стал, когда тебя еще мама только во сне видела. И не тебя одного. Мой это пасьянс. По крайней мере, еще минуту назад был. Где положили - там и лежи.
Я протянул к нему руку, но листок пластика сдуло под стол - ветер с балкона дернул занавеской и звякнул японским колокольчиком: динь-динь.
Клятая поясница! И пыль...
- Эй, чего там ищешь?
Сверху нависал нелепый берет и длинные волосы цвета соломы.
- Здесь я уже - вылазь.
Пришлось еще раз испытать спину. Динь-динь...
- Ну?.. Ого!
Он стоял рядом - такой же, как я. Только в камзоле, сапогах и всем, что полагается.
- Садись – заморился, небось, лазить. С твоими суставами - куда там.
Я тупо сел. А что еще делать, когда в комнате вольты живые ходят, спина болит, кофе этот на зубах - хоть и кислятина, а третий день - и пачки уже почти нет...
- Ладно. Хочешь, лучше, байку тебе расскажу? А может и три. Держи.
Он протянул мне шахматы и... микроскоп! Откуда? И зачем?
- Да не смотри так - глаза выпадут. На вот - сюда глянь.
В окулярах сначала было темно. Потом - какая-то мелочь. Вернее две. Потом - они разделились. А еще позже, - из четырех стало восемь. И так далее.
- Ты про компьютеры слышал?
Я? Это ты-то откуда слышал, модник? Тебе в семнадцатом веке вино в Амстердаме пить. Но получилось вот что:
- Слышал, знаю, и?
- На два умножать умеешь? Посмотри - их там уже двести пятьдесят шесть, поди. А ну дай-ка мне... Ого! Пятьсот двенадцать.
Он отодвинулся от прибора.
- Внимательнее смотри. Вон, у края.
На самом краю светлого кружочка, два пятнышка, чуть в стороне от остальных, совершали какие-то движения. Потом приблизились. И еще. Ба! Да они никак в шахматы играют! Стоп-стоп... это он, а второй... - точно! Я. И доска та же, и стол - только микроскопа нет. Мы молча играли немыми руками, довольно часто отдергивая фигуры, отменяя ходы, но, все же, не издавая ни звука.
Потом я встал, отряхнулся и перешел в другую комнату. Она была почти такая же, как и та, что на самом деле - не в окуляре, но только выглядела как лет сорок назад. Да и я стал моложе, говоря мягко, - мальчиком стал, вообще-то. Подростком.
Вот они, карты! Не нашли, и будут нескоро. О! Да-да-да. Семерка, восьмерка... Вот. Я закинул ногу за ногу, прижав яички - так лучше. О! Мммм... Блин, какая классная! А... Как я люблю ее! Да! Да! И папу люблю и Мишку люблю! А! Они все красивые, все! А! Уф...
Так, вытереться надо. Ага, носки - им все равно в стирку. Закопаю там поглубже - не найдут. Уф... - хорошо. Че ж мне Мишка-то вспомнился?
Потом был аквариум: дерьмо, зеленая вода и отвратнейший запах. Мои лапы и когти покрылись слизкой дрянью - воду не меняли с неделю. Чего он воду не меняет, сволочь? Воду менять надо. Воняет здесь! Смердит! В дерьме тут бултыхаешься, и еду - сюда же. Эй, жрать дай, раз менять лень!! Дай жрать, говорю, - панцирь к желудку прирос. Я тоже живой, как и ты. Сволочь. Дай жрать или воду меняй! Или - и то, и другое!
- Тебе мат.
Валет поставил белую ладью на черную клетку.
- А? Мат? А ты откуда знаешь, какими я играл? И за кого?
- Ну - как хочешь.
- Не как хочу, а как есть! Ты - это я! Я понял! Это же я!
- Да ну? Вот он - ты. Бывай.
Выигрывать белыми у меня никогда не получалось...
Он испарился. На стуле осталась шестерка. Тоже бубновая. А, впрочем, - все равно: красная.
И тут зазвонил телефон.
- Дедушка пливет! Я тибя люблю!
- Андрюша! Господи, позвонил таки!
- Дедушка, я не Андлюша... Извините, ради Бога, извините. Ребенок балуется
- Да ничего, ничего...
Отбой.
Я всегда знал, что еще буду молодым. Может не в этой жизни, может в той. Буду ведь. Буду.
Сегодня закопаю эту красную шестерку. Где, кстати, карандаш завалялся - допишу к ней единицу.