Яма
Вы можете ответить, почему человек испытывает страх перед ямой? Пусть слабый, подсознательный, но страх. Только ли из опасения свалиться в нее и сломать ногу? Почему само слово "яма" от Корнуэлла до Хонсю звучит почти одинаково и его различные трактовки веют холодом смерти? Почему подземный бог тьмы именуется именно Ямой и отчего некоторые народы никогда не закапывают своих покойников? Мне кажется, я знаю ответы. Теперь знаю...
В начале лета после ранения скончался владелец ресторана, в котором я работаю администратором. Следует уточнить: это был четвертый владелец нашего заведения с 1992 года и второй покойник. Поэтому особо горьких слез мы над его телом не проливали, тем более, что человек он был дрянной. Впрочем, его жена оказалась не лучше - позабыв о лежащем в морге муже, она занялась продажей нашего ресторана, а нам кинула пятьсот боксов, мол, хороните сами.
Дело было бы нетрудным, но родители покойного захотели похоронить его у себя, в глухом селе где-то за Сарнами, чтобы могилка безвременно ушедшего сыночка была, что называется, за углом. Просьбу мы уважили - жалко стариков, да и люди они не в пример сыну совестливые. Для сопровождения гроба наш коллектив выделил двух официантов, а за старшего поехал я.
Село оказалось действительно глухим. Хотя электричество и радио здесь были проведены давно, дороги и дома в нем остались на уровне XIX века. Соломенные крыши и плетеный забор здесь были не музейной бутафорией, а обычной действительностью. Сельское кладбище, очень старое, располагалось значительно выше деревни, на плоском холме. Я тогда подумал: "поближе к Богу", не зная еще истинной причины. Родители покойного, Игнат Максимович и Оксана Ивановна, после долгого оплакивания, на которое собралось все село, отправились выбирать место для могилы. Сделать это было нетрудно, т.к. здесь не существовало строгой похоронной регламентации и могилу, в принципе, можно было делать, где душа захочет. Однако, я уже сказал, почти все они находились на холме. Причем это были не классические и знакомые всем бугорки с крестами или плитами, а целые мини-курганы, обложенные диким камнем. Я поинтересовался у одного из жителей села, откуда такая необычная конструкция могил.
- А мы умерших не зарываем, кладем на землю и засыпаем грунтом, потом камнем укрепляем, чтоб не размыло, - пояснил он. На мой вопрос, почему именно так, он пожал плечами. - У нас так принято.
Еще одной интересной особенностью села были его колодцы. Они скорее напоминали крепостную башню, зарытую в землю, чем источник питьевой воды. Их стенки, выложенные из каменных блоков или кирпичей, достигали метровой толщины, а сверху колодец часто закрывался мощной крышкой с засовом. Можно было только догадываться о причинах такого "обычая".
Тем временем вернулся Игнат Максимович и сказал, что место они нашли - у подножия кладбищенского холма, возле живописной группы деревьев. Я уже собрался было организовать группу землекопов, как возник конфликт, даже двойной. Во-первых, несколько старушек и женщин стали утверждать, что было бы лучше выбрать место на холме, а, во-вторых, они воспротивились идее копки ямы:
- Не нужно ничего копать! У себя там и копайте, а у нас свои порядки.
Но другая группа, состоявшая из представителей мужской половины, стала склоняться к идее классической могилы:
- Вам, бабы, землю не таскать! Человек дело говорит - похороним по-людски и все!
Мужчины аргументировали свой выбор простотой работы, женщины поминали обычаи предков и какой-то запрет. Пока они спорили, я отошел в сторону и поинтересовался, из-за чего женщины не соглашаются хоронить тело в могиле.
- Старые бабские страхи, - махнул рукой мой собеседник. - У нас есть предание, что под землей обитает какая-то нечисть, очень охочая до покойников.
- И не только до покойников! - встрял в наш разговор плешивый старичок в телогрейке. - Она и живыми не брезгует. От того у нас и ямы не роют.
Однако пояснить, что за "нечисть" живет у них под землей, они не смогли, а из фактов привели только старую, наверняка, перевранную историю про то, как во время войны в блиндаже погибло несколько немцев. Суть ее заключалась в том, что однажды утром блиндаж оказался пуст и в центре его зияла свежая глубокая яма.
Пока я слушал сбивчивый рассказ плешивого старичка, мужская партия спорщиков взяла верх и было решено все-таки копать могилу. Не взирая на протесты отдельных привержениц традиций, несколько мужиков взяли лопаты и отправились к подножию холма, где их дожидалась Оксана Ивановна. А остальные, успокоившись, продолжили оплакивание и поминки. Так как процесс этот одинаков по всему миру, то и рассказывать о нем нет смысла.
Часа через два половина землекопов вернулись, доложив о готовности могилы. Свернув плачи и прочие мероприятия, мы ввосьмером взяли гроб с телом и понесли его в последний путь. К счастью, до могилы было недалеко, потому что шеф наш был довольно тяжелым. Время от времени нас подменял кто-нибудь из идущих позади мужиков, но к концу пути мы все выдохлись. Тут-то и начались неприятности, точнее - ужас.
Ни землекопов, ни Оксаны Ивановны возле свежевырытой могилы не было, но этому никто не придал значения, ведь Игнат Максимович шел с нами, а отсутствие супруги посчитал временным - мало ли чего. Мы осторожно обошли кучу земли, чтобы поставить гроб возле ямы и тут один из нас оступился и упал в нее.
Могила, когда мы подходили к ней, была неглубокой - метр, может полтора, и ничего страшного от падения в нее ожидать было нельзя, разве что вывиха ноги. Но когда мужик свалился, дно ямы под ним провалилось вместе с ним и все исчезло в какой-то бездне, внезапно открывшейся нам. Мы кое-как положили гроб и столпились вокруг могилы, крича пострадавшему и друг другу. Из чернеющего провала ответа не было, а запаниковавшие сельчане просто не давали нормально во всем разобраться и принять меры к спасению пострадавшего. Поэтому я растолкал их и со всех ног помчался в деревню к своему автомобилю за тросом и фонарем. Похоже, что я тогда побил все рекорды спринтерства - не прошло и пяти минут, как я уже подбегал назад к холму. И там столкнулся с бегущими, орущими и вопящими крестьянами. Зрелище очень напоминало панику беженцев во время налета авиации, бежали и стар, и мал, падая и снова поднимаясь. Схватив одного из них, какого-то подростка, я встряхнул его и потребовал объяснить, что случилось. Таращась округленными глазами, он сказал, что несколько человек возле могилы упали замертво, а из нее самой раздались какие-то ужасные звуки.
Я осторожно пошел дальше. Действительно, возле ямы лежали несколько тел. В тот момент я был уверен, что во всем виноват какой-нибудь подземный карст, в который провалился несчастный крестьянин, а тела... Иногда такие карсты заполнены ядовитыми газами, издающими при выходе на поверхность свист или вой. Поэтому я не стал подходить близко и остановился метрах в тридцати. Стало очевидным, что нужно срочно вызывать "скорую" и милицию, и я уже повернул было назад, как одно из тел зашевелилось.
Я вовремя сдержался, чтобы не шагнуть к нему. Тело действительно зашевелилось - его тянули к яме. Через несколько секунд невидимые мне руки (или что там) заволокли и затащили в яму все восемь тел. Напоследок это что-то перевернуло гроб и забрало к себе нашего покойного шефа. А потом стало засыпать яму землей. Когда на месте чудовищной трагедии осталась лишь площадка свежей земли, я молча побежал назад в село.
Только к вечеру я смог опять внятно говорить и внимательно слушать. Сразу же по выздоровлению от шока мои мысли обратились к разгадке тайны земных недр. Но местные жители были слишком напуганы или действительно сами не знали ответа, ибо ничего кроме обрывков вздорных сказок я не узнал. Лишь позже, обратившись к книгам и сведущим людям, мне удалось приоткрыть завесу подземного мира. И я с ужасом узнал, что его обитатели являются не только черви и кроты. Хотя мне неоднократно хотелось объяснить случай в селе какими-то научными или хотя бы просто материалистическими теориями, например, гипотезой о гигантском черве-мутанте, одно обстоятельство не дает мне это сделать.
Потому что утром следующего после трагедии дня десять человеческих черепов были найдены возле главного колодца деревни сложенные аккуратной пирамидкой. А на такое способно лишь разумное существо
С. Велесов (c)