Если бы у человека не было вечного сознания, если бы в основе всего лежала лишь некая дикая сила - сила, что, сплетаясь в темных страстях, порождает все, от великого до незначительного, если бы за всем была сокрыта бездонная пустота, которую ничем нельзя насытить, чем была бы тогда жизнь, если не отчаянием?
Сёрен Кьеркегор “Страх и трепет”
- отчаянием!
Альбер Камю “Миф о Сизифе”
Пролог.
По-видимому, я - счастлив. По крайней мере, я обладаю всеми необходимыми атрибутами, которыми следует обладать, чтобы иметь право называть себя счастливым. У меня прекрасная, во всех отношениях жена, умные здоровые дети, верные друзья, интересная высоко оплачиваемая работа. Я верю в Бога. Верю в бессмертие. Я помню своё прошлое, получаю удовольствие от настоящего, с оптимизмом смотрю в будущее. У меня есть ВСЁ.
И, по-видимому, я счастлив.
И всё же…
“Счастье человека иллюзорно и обычно строится на реальных несчастьях других” - провозгласил однажды, один мой товарищ по университету. Его звали Артем, и он умер 31 августа 1993 года. С тех пор прошло уже целых шесть лет. За это время я успел окончить университет, посадить дерево, жениться на очаровательной девушке, при помощи которой, мне удалось увеличить шестимиллиардное население земного шара на двух мальчиков. У меня масса приятных воспоминаний, но мне все равно никак не удается выкинуть из головы события последнего дня лета 1993 года. В тысячный раз моя память с удивительной отчетливостью воспроизводит в моем сознании события того трагического периода времени и все, что ему предшествовало.
Часть 1. Начало лета.
Мой возраст в те далекие времена, был численно эквивалентен цифре 19. Я заканчивал второй курс. Летняя сессия складывалась удачно. Успешно и главное, вовремя сдав два экзамена из трех запланированных, я на 99,9% приблизил себя к третьему курсу. Последним препятствием, отделявшим меня от заветного попадания в третьекурсники, был экзамен по теоретической механике. Вероятность провала на этом экзамене составляла 0,1%. Такой низкий процент был напрямую связан с личностью нашего преподавателя, коим являлся кумир всех студентов - Борисенко Сергей Соломонович. Что и говорить, он был идеальным преподавателем; предмет свой не навязывал, на лекциях не отмечал. По отношению к студентам настроен был всегда дружелюбно. К тому же из надежных источников, мне, как впрочем, и всем остальным, было известно, что двойки на экзаменах он не ставит. В общем, чтобы получить двойку на его экзамене, вероятно, следовало бы очень серьезно постараться. На ум приходили лишь два способа осуществить задуманное.
Первый, более сложный, заключался в том, чтобы прийти на экзамен, вытянуть билет, пробежать его непонятное содержание глазами, нецензурно выразиться, скомкать его до состояния бумажного шарика и швырнуть в лицо преподавателю. После чего желательно громко рассмеяться…
Второй способ, очень простой и более цивилизованный, предполагал всего лишь физическое отсутствие на самом экзамене. И двойка, напротив твоей фамилии, ставилась в ведомость автоматически.
Именно последним способом я и решил воспользоваться, чтобы испортить себе жизнь. Не специально конечно. Накануне экзамена меня неожиданно охватило желание присоединиться к своим друзьям, отметить чей-то там день рождения. Алкоголь и симпатичная девушка затмили значимость экзамена, и я его естественно прогулял, справедливо полагая, что времени, на то, чтобы успеть “пересдать” его до официального конца сессии у меня предостаточно.
Но случилось невероятное. Борисенко заболел. Причем заболел очень серьезно, и как утверждали надежные источники - надолго.
- Так кому же мне теперь сдавать экзамен? - вежливо поинтересовался я в деканате.
- Карлу Илларионовичу Маркину - ответили там и выписали мне направление на повторное право сдачи экзамена.
- А что, его обязательно сегодня надо сдавать? - возмущенно произнес я, увидев календарную дату, на которую было выписано направление и вспомнив страшные рассказы надежных источников о монстре-преподавателе Маркине К.И., - быть может, я сегодня недостаточно хорошо…
Договорить мне не удалось, ибо меня невежливо попросили убрать свою физиономию из помещения.
С нехорошими предчувствиями и поникшей головой я нехотя отправился бороздить просторы институтских коридоров, в поисках месторасположения кафедры теоретической механики. Расспросив человек пятьдесят, мне, наконец, открылась отвлеченная истина, что она дислоцируется на пятом этаже основного здания.
Именно там я ее и нашел вместе со своим товарищем по группе - Артемом.
- Каким ветром тебя сюда занесло? - удивился я, когда его обнаружил.
- Да вот, пришел экзамен по механике сдавать, - ответил он.
- Не может быть, - еще больше удивился я.
- К сожалению, в нашей жизни все может быть. И когда мы пытаемся, что-то спланировать, нам всегда необходимо помнить об этом, - серьезным голосом, сообщил он. Не знаю, как у него это получалось, но все, что он когда-либо и где-либо говорил, все произносилось очень серьезным, нравоучительным, и немного грустным голосом.
- В день сдачи экзамена мне очень хотелось спать, (экзамены в нашем университете начинаются в 9.00!!!) - продолжил Артем - а, учитывая то обстоятельство, что экзамены в среднем продолжаются как минимум два часа, я решил, что нет ничего страшного в том, чтобы поспать немного подольше и приехать на экзамен, на час позже. В этом, как впоследствии выяснилось, и заключалась моя ошибка. Когда я приехал, все оценки были уже расставлены, а сам Сергей Соломонович благополучно отправился домой.
- Бывает, - посочувствовал я.
- Бывает, но не со всеми - печально констатировал он.
- Это ты точно подметил, - подумав, согласился я и рассказал ему свою историю не прихода на экзамен.
Стоит отметить, что мы с Артемом, несмотря на то, что учились в одной группе, крайне редко друг с другом разговаривали. И на это были объективные причины. Странно, но Артем похоже не испытывал ни малейшей потребности в общении с кем-либо из группы. Более того, он его избегал. Задумчивый отшельник - именно так прозвали его у нас в группе. Глядя на него, создавалось ощущение, что он чем-то очень занят, чем-то внутренним и важным. Он выглядел так, как будто ему открылась страшная тайна, великая истина, скрытая от других. Он что-то знал, но это знание не приносило ему счастья; оно медленно, методично пожирало его изнутри, постепенно убивая все свойственные молодым людям желания. Его глаза выражали бесконечную грусть, и казалось, что он каждый день прощается с миром. Я даже вполне серьезно выдвинул теорию о том, что он смертельно болен. Но когда я прямо спросил его об этом, он как-то с любопытством на меня посмотрел, печально вздохнул и ответил, что не только он, а все мы смертельно больны, и нет никого, кого можно было бы обвинить в этом несчастье, и нет никого, кто мог бы исправить это недоразумение.
- Тебе что-нибудь известно о Маркине К.И.? - прервал мои размышления Артем.
- Немного - ответил я и начал бродить по извилинам своего мозга в поисках информационной ячейки, с индексом Маркин К.И. - Не женат, живет с матерью в однокомнатной квартире, заведующий кафедрой теоретической механики - извлек информацию я - при его непосредственном участии, институт, каждое полугодие недосчитывается пяти - шести студентов.
- Здорово - мрачно заметил Артем.
- Да уж - нервно рассмеялся я.
В следующую секунду, дверь, перед которой мы стояли, отворилась и на ее пороге возникла невысокая худощавая фигура сорокалетнего мужчины. Интуиция подсказывала мне, что это и есть Маркин К.И.
- Я так понимаю это вы те двое, что не смогли сдать экзамен по механике с первого раза, и в связи с болезнью вашего преподавателя вынуждены сдавать его мне, - поинтересовался он.
- Да - одновременно ответили мы.
- Ну что ж, прошу, - он сделал приглашающий жест рукой, и мы вошли в его кабинет.
Любому студенту хорошо известно, что практически невозможно сдать экзамен более-менее строгому преподавателю, предварительно хотя бы немного не подготовившись к нему. Поэтому неудивительно, что уже через двадцать минут в наших направлениях в графе оценка стояли неудовлетворительные отметки.
- Я сам отнесу ваши направления в деканат, - окончательно добил нас Маркин, и видимо, чтобы как-то нас приободрить, добавил - не стоит расстраиваться по пустякам. Не забывайте, что у вас есть еще одна возможность получить оценку, которая позволит вам учиться дальше. Впереди целое лето, так что времени подготовиться у вас будет предостаточно. И когда мы снова увидимся, думаю, результат будет совсем другой.
- И когда же мы снова увидимся, - с нескрываемым раздражением поинтересовался Артем.
- Давайте встретимся 31 августа в 10 утра, в этом же кабинете - немного подумав предложил Маркин - думаю я буду свободен в этот день.
- Думаю, мы тоже будем свободны в этот день, - согласился я, тоже немного подумав.
- Вероятно, я не очень хорошо осведомлен о правилах, действующих в этом университете, - неожиданно подал свой серьезный голос Артем, - но мне всегда казалось, что на экзамене, который сдается в третий раз должна присутствовать учебная комиссия.
- Да, это действительно так - невозмутимо ответил Маркин. - Но хочу предупредить вас заранее, что в связи с тем, что именно я являюсь заведующим кафедрой, окончательное решение по вашей оценке будет принадлежать мне одному. Поэтому количество преподавателей значение не имеет. Но если вы настаиваете, я думаю, что мне удастся оторвать людей от их повседневных забот и попросить поприсутствовать на вашем экзамене.
- Я думаю, комиссии не потребуется, - вмешался в разговор я.
- Ну что ж, значит, договорились, - закончил разговор Маркин.
Часть 2. Середина лета.
Лето прошло ужасно. Мне совершенно ничего не хотелось делать. Я никак не мог освободиться от ощущения тяжести в моем сознании. Предчувствие чего-то недоброго ни на минуту не оставляло меня. Пил ли я пиво, спал ли я с девушкой, я все время помнил о неминуемом приближении последнего дня августа. Я ждал его, как приговоренный к смерти ждет дня своей казни. Ночами я долго ворочался в постели не в силах заснуть. Мне отчетливо представлялось, как рушится моя жизнь, ломаются связанные со мной надежды моих родителей…
Я обложился учебниками и стал готовиться к этому переломному моменту в моей жизни. Но отчаяние съедало мою душу, мешая сосредоточиться. Кошмарные видения предполагаемого будущего поглощали энергию…
Часть 3. Конец лета.
И вот этот день настал.
- Вопросы по теории я задавать вам не собираюсь - начал свою вступительную речь Маркин - думаю что за лето вы сумели как следует ее подготовить. Поэтому перейдем сразу к практике. Я тут летом посидел и придумал несколько очень интересных, занимательных задач. Они не сложные и если у вас есть хоть какое-то представление о теоретической механике, вам не составит труда их решить.
И он выложил на свой стол целую пачку небольших прямоугольных карточек, аккуратно вырезанных из плотной бумаги.
- Выбирайте! - буквально сияя от непонятного удовольствия, произнёс он и отошел в сторону, вероятно для того, чтобы не мешать нашему выбору.
Мы подошли к столу и …
Визуально, карточки, в общем-то, мне понравились. На каждой из них был аккуратный, нарисованный разноцветными фломастерами рисунок, и такое же аккуратное, написанное каллиграфическим почерком, черной ручкой, условие задачи.
- Да-а, мужик совсем потерянный - выразил свое мнение я.
- Каждый по-разному проводит свое лето - многозначительно заметил на это Артем.
Мы взяли по задаче и сели решать.
Задачи и вправду были простыми. Я понял это, когда исписал с обеих сторон лист формата А4. Начальное уравнение, после тщательных попыток его упростить приняло угрожающе большие размеры и грозило в случае продолжения вивисекции превратиться во что-то запредельное. Меня охватило отчаяние, и я обернулся посмотреть как дела у Артема. Он исписывал второй лист и был так же мрачен, как и я…
- Все ребят время вышло. Отложите ручки и сдайте листы, - раздался голос Маркина после того как прошел ровно час после начала экзамена.
Я обреченно протянул ему свой листок… Артем обреченно протянул ему два…
Именно на них и обратил в первую очередь свое внимание Маркин.
- Ну что ж вроде бы все верно, только вот задача-то не до конца решена - произнес Маркин, добросовестно проверив работу Артема.
- Трудно было решить задачу до конца,- пожаловался Артем, - там началась математика какой-то повышенной сложности.
- Вы хотите сказать, что вам не преподавали высшую математику, - Маркин с интересом посмотрел на Артема.
- Я хочу сказать, что хотя нам и преподавали высшую математику, но все же это было больше полугода назад и мне кажется, нет ничего удивительного в том, что за это время я успел кое-что подзабыть…
- И в итоге не смог решить задачу до конца - язвительно продолжил за него Маркин.
- Да! Но зато задача решена на 75%. Уравнение реакций, то есть та часть задачи, которая непосредственно относится к разделу механики, решена правильно, а то что относится к высшей математике.… Не думаю, что это имеет принципиальное значение - попытался оправдаться Артем.
- Вот именно, что не думаете. Похоже, вы вообще не умеете думать. Любому первокласснику хорошо известно, что у каждой задачи должен быть ответ. И не важно на сколько, на 1% или на 99% решена задача, - раздраженно высказался Маркин и взял листок с моими каракулями.
Изучал он их, надо сказать, недолго.
- Да, здесь ситуация совсем печальная - наконец выдал оценку моему творчеству Карл Илларионович, и после некоторой паузы, уже обращаясь к нам обоим, добавил - Вынужден признаться молодые люди, что я крайне разочарован вашей подготовкой к моему экзамену и как вы наверное уже догадались, больше неудовлетворительной оценки я поставить вам Н-Е М-О-Г-У.
Наступила продолжительная пауза, за которую я успел увидеть все свое веселое и жизнерадостное армейское будущее… Вот моя морда торчит из открытого люка танка, черная от пыли и машинного масла. Вот я зимой, при температуре -52°С охраняю самолет. А вот я в проливной дождь копаю траншею саперной лопаткой…
Мои грезы прервал Артем.
- Заранее прошу прощения, - вежливо обратился он к Маркину, - но ввиду сложившихся обстоятельств, не могли бы вы не ставить неудовлетворительные оценки в наши направления, тем самым, дав нам хотя бы еще одну возможность сдать этот экзамен. Обстоятельства сложились против нас и если вы не окажете нам эту любезность нас попросту выгонят из института
- Мне очень вас жаль, но на это я пойти не могу - спокойно отреагировал на эту просьбу Маркин, - в нашем университете существуют определенные правила, другими словами закон, которому я как сотрудник этого учреждения просто обязан подчиняться.
- Закон, которому вы обязаны подчиняться, придуман неизвестными ни нам, ни вам, людьми, - заметил на это Артем, - он не проверен временем. Студенты относятся к нему неодобрительно, и вас, как человека умного и образованного это не может не настораживать. К тому же этот закон носит условный, рекомендательный характер. Думаю, не следует превозносить его значение, и проявлять какое бы то ни было рвение, стремясь его соблюсти
- Закон есть закон. И не важно плохой он или хороший. Я обязан ему подчиниться - стоял на своем Маркин. - Моя задача объективно оценивать ваши знания, и здесь я вынужден констатировать, что вы недостаточно трудились, для того чтобы продолжить обучение в нашем университете.
- Недостаточно трудились? - голос Артема дрогнул, - я посещал лекции, выполнил и защитил все расчетные работы, приготовил шпаргалки - уже одним этим я заслужил удовлетворительную оценку. За 2 года я сдал около 35 зачетов и 11 экзаменов, включая 2 зачета и 1 экзамен именно по вашей дисциплине. Как после всего этого вы можете утверждать, что я недостаточно трудился. Более того. Я тестировался приблизительно 25 преподавателями. На мой взгляд - это очень внушительная цифра. И что… Именно сейчас, вдруг, неожиданно, с помощью вас выясняется, что все они ошибались и не разглядели нерадивого студента, рвущегося в инженеры. Неужели вас это не удивляет?
- Меня удивляет другое, - ответил Маркин, - меня удивляет ваше неистовое желание остаться любой ценой в нашем университете. Подумайте, возможно направление, выбранное вами в жизни ложно. Вы подсознательно чувствуете это и поэтому, все, что преподается вам в нашем университете для вас абсолютно не важно.
- Что вы говорите? - изумился Артем, - как вы думаете, если я уже почти два года учусь в этом институте, выполняю домашние задания, посещаю лекции и семинары, а в данный момент унижаюсь перед вами выпрашивая тройку, важно это для меня или не важно? К тому же проблема важности, целиком моя проблема. И не нужно лезть в мою жизнь со своими дешевыми психоаналитическими замечаниями. Вам платят лишь за то, чтобы вы преподавали, учили так сказать меня своему предмету. И если вдруг окажется, что я плохо усвоил читаемый вами материал, то это скорее ваша вина, нежели моя. Ведь я уже продемонстрировал свои способности к обучению, сдав вступительные экзамены в ваш ВУЗ. Пройдя по конкурсу, я доказал, что мои умственные способности готовы к усвоению нового материала. Это подтверждают и два учебных года, которые я почти закончил… Да и не в этом дело… Если вы считаете, что вы правы, а я нет, ваш человеческий, да и преподавательский долг дать понять мне это. Но как это сделать, если все ваши доводы на этот счет я считаю абсолютно неубедительными? Я вам скажу. Дайте мне возможность самому осознать, что я не прав. Дайте мне возможность учиться дальше. Если у меня нет способностей к обучению, это неминуемо проявится в следующем, или последующем семестре. Следуя логике, я, скорее всего, буду не успевать сразу по нескольким предметам. И когда этот момент наступит, я сам, трезво и разумно оценивая ситуацию, буду просто таки вынужден забрать документы из вашего университета. Но даже если предположить, что мне вдруг удастся все же заполучить это пресловутое высшее образование и устроиться в качестве специалиста своего профиля на солидную фирму или предприятие, моя несостоятельность как инженера тут же даст о себе знать и вынудит меня искать другую, менее квалифицированную работу. И только тогда, только в этот момент я смогу признать: “Да я был не прав!” И к вам это не будет иметь никакого отношения. На вас уже не лежит ответственность за мое предполагаемое неудачное будущее. Вы выполнили свой долг. Вы дали мне совет, которым, возможно, я даже и воспользуюсь. Но об этом я буду думать потом. Сейчас же, мне просто катастрофически необходимо получить удовлетворительную оценку.
- Вы неплохой демагог молодой человек, но я не собираюсь с вами спорить. Я знаю, что поступаю правильно и переубедить вы меня не сможете - заявил Маркин и с гордым видом потянулся за зачетной книжкой Артема.
- Вы любите математику, а следовательно уважаете логику - не унимался Артем. - Я прошу вас выслушать меня и поправить, если я не прав. Каждому поступку, совершаемому человеком по отношению к другому человеку, можно дать оценку с позиции общего представления о Добре и Зле, т.е. охарактеризовать его как хороший (добрый) или плохой (злой). А по совокупности поступков можно судить о человеке. Это диалектика. Сущность познается в явлениях. Сейчас у вас есть возможность прослыть добрым (хорошим) человеком. Судите сами: если вы ставите нам тройки, то я думаю, никто на этом свете не осмелится сказать вам, что вы совершили злой (плохой) поступок. Вас назовут добрым все окружающие нас люди: наши родственники, наши друзья, и как это ни странно наши враги и ваши коллеги по работе, которые удивятся вашему решению и незамедлительно назовут ваш поступок непозволительно добрым. А если вы поставите нам двойки, никто в этом мире не будет утверждать, что это был хороший (добрый) поступок. Его могут назвать справедливым, но ни в коем случае не добрым…
Вы взрослый человек и наверняка понимаете, что такие понятия как честность и справедливость не имеют никакого отношения к Добру. А жалость, сострадание, милосердие в конце концов по отношению к нам и нашим родителям, которую вы можете сегодня продемонстрировать, необходимые составляющие добра. Мы вас просим, чтобы вы поставили нам тройки!
Удивительно, но даже эта реплика не произвела на Маркина должного впечатления и он твердой рукой вписал неудовлетворительную оценку в зачетную книжку Артема, после чего потянулся за моей.
- Зря вы это сделали, - вдруг каким-то страшно спокойным голосом, отреагировал на его действия Артем.
Маркин оторвался от моей, пока еще не заполненной, зачетной книжки и с любопытством взглянул на Артема.
- Я догадывался, что вы за человек и на службе у каких идеалов состоите - продолжил тем временем Артем, - поэтому предсказать последовательность развития сегодняшних событий не составило для меня особого труда. А так как такое развитие ситуации заставляет меня чувствовать себя крайне морально неудовлетворенным, я припас и на этот случай кое-что интересное.
Артем приподнял полы своей не заправленной в джинсы рубашки и вытащил из-за пояса пистолет. Немного подержал его в руке и мягко положил перед собой на стол.
- Это еще, что за шутки? - отреагировал Маркин после секундного замешательства, - если вы надеетесь меня этим запугать, то должен вас заранее предупредить, что у вас ничего из этого не выйдет. Я не изменю своего решения и …
- И не надо - грубо оборвал его на полуслове Артем. - Я не собираюсь вас пугать, я собираюсь вас убить!
Эти слова были сказаны столь решительно, что даже такой дуб, как Маркин, не мог не почувствовать скрытую в них реальную угрозу для своей жизни.
- Хорошо! Я поставлю вам тройки, - неожиданно согласился он - более того, я обещаю забыть все, что сегодня произошло и не принимать в будущем никаких санкций направленных против вас.
Предложение Маркина меня заинтересовало. Я тут же принял решение, что отныне, буду ходить на экзамены только вместе с Артемом. Мои шансы получить высшее образование стали реальными и окрыленный пониманием этой перспективы, я попросил Артема убрать пистолет.
К моему удивлению он отказался…
- Подумай как следует! - посоветовал я.
- Сколько можно? - горько усмехнулся Артем, - я не хочу больше думать! Если хочешь жить - не надо думать, если хочешь думать - нельзя жить. История любой человеческой жизни, есть история поражения. Но сейчас я нарушу эту печальную традицию.
- Ты что действительно собираешься его убить? - не поверил я.
- Да! И, наверное, себя тоже - задумчиво ответил Артем, зашел за спину Маркина и приставил пистолет к его затылку.
- Это же бессмысленно - вырвалось у меня.
- Все в мире одинаково бессмысленно - парировал Артем.
- А как же нравственная сторона поступка?
- Для основания нравственности необходимо бытие Бога и бессмертной души, а достоверность этих вещей ни из чего выведена быть не может, - логика Артема была безупречной.
- А моральный долг? - не унимался я.
- Что это такое? - вопросом на вопрос ответил Артем и я заметил как он снял пистолет с предохранителя.
- Сколько лет ты живешь? - продолжил Артем, - ты что не видишь, что вот уже веками, тысячелетиями человеческая личность приносится в жертву чему-то чуждому - абстрактным идеям, лишенным реальности. Идее Добра. Моральным заповедям, которыми общество ограждает себя от стихийных природных инстинктов индивидуума и гнет в бараний рог его психику, рождая в изобилии неврастеников… Интересам рода и племени. Интересам государства, нации, патриотическому долгу. Идеям общественного блага. Мир во всем мире. Счастье грядущих поколений… Идее Бога, обещающей человеку самое вожделенное, без чего жизнь его не имеет смысла - бессмертие, но требующее в свою очередь за него то, без чего и бессмертие человеку не нужно, - его самого, его “Я”.
Все эти идеи - сами по себе не реальности - воплощаются в чуждую человеку призрачную предметную реальность, которая порабощает человеческое “Я” беспрерывным насилием. Служение общественному идеалу превращает людей в политические фишки; служение роду - в тягловое животное; служение государству - в роботов или марионеток; служение Добру - в психов; служение Богу - в юродивых, “нищих духом”.
Идеи требуют жертв, ибо они содержат элемент возвышенного, поэтому от личности все время что-то требуется, хотя взамен ей ничего не дается, кроме призраков общественной пользы и обещаний будущего блаженства - на земле, либо на небесах. И чем дольше и самоотверженнее служит человечество общественным идеалам, совершенствует общественное устройство и общественную нравственность, чем больше закланий приносится богам и идолам религии и цивилизации - тем все дальше уходит человек от блаженства и счастья, и тем безотраднее становится его личная судьба.
Если все идеалы оказались ложью, что подтверждает История, остается довериться лишь самому себе. Я сам есть и смысл, и цель моего существования. Я - себе судья и ответчик. Я - сам себе Бог! Теперь только Мне дана власть решать, что есть Добро и Зло, и выбирать себя праведником или злодеем. Мне не нужны никакие нравственные законы, моя личность самозаконна. Мое “Я” - высший Авторитет. Мое “Я” решает пролить или не пролить кровь…
И он выстрелил…
Несколько секунд я молча стоял в оцепенении и не верил в произошедшее. Словно загипнотизированный я смотрел на съехавший, на пол труп Маркина, видя вместо головы лишь огромную рану, мешанину из мозгов, костей и крови…
- Именно в этом и заключена истина! - нарушил тишину своим печальным голосом Артем.
- Ты только что человека убил - констатировал произошедшее я.
- Да! - согласился Артем - это мой подарок тебе на день рождения.
- Ты просто чудовище, если можешь так спокойно говорить об этом.
- Ты прав! Я чудовище! Невозможно жить с истиной, зная истину. Тот, кто, знает, отдаляется от других людей. Он не может больше разделять их заблуждений. Он чудовище - такой я и есть.
- Ты ненормальный - зло добавил я
- Я знаю, - Артем усмехнулся. - Знаешь, тяжело жить, сознавая полную бессмысленность собственного существования. Наступает момент, когда чувство глубокого отвращения и презрения к жизни перевешивает все остальное. Ты понимаешь, что очень устал... Устал тешить себя иллюзиями, устал обманывать себя несбыточными желаниями, устал изображать другого человека… УСТАЛ ЖИТЬ… Ты чувствуешь, как плененное разумом сознание сбрасывает, наконец, с себя покрывало лжи, в которое ты его плотно укутывал все эти годы. Ощущаешь, с какой яростью жаждет оно возмездия за годы страданий. Оно обвиняет природу его породившую. И приговаривает ее, через себя… К полному и окончательному уничтожению… Странно… Сейчас мне предстоит умереть, а я счастлив. Счастлив, как никогда в жизни…
Артем посмотрел на меня, откровенно ничего не понимающего, улыбнулся и добавил:
- Уходи!
Когда я дошел до конца коридора и нажал на кнопку вызова лифта, прогремел второй за этот день выстрел…
Шестимиллиардное население земного шара немного уменьшилось…
Эпилог
Чего мы ищем? Покоя, счастья? Нет! Одну лишь истину. Какой бы страшной и отвратительной она в итоге не оказалась!
Артем
Посвящаю:
1. Всем своим друзьям, бок о бок, с которыми, мне приходилось долгие годы сдавать зачеты и экзамены в МГСУ (МИСИ).
Я рад, что за все это время никто из нас так и не убил ни одного преподавателя.
2. Всем преподавателям, принимавшим у меня и у моих друзей долгие годы зачеты и экзамены в МГСУ (МИСИ).
Я рад, что за все это время никто из них так и не был нами убит.
Выражаю ОГРОМНОЕ метафизическое спасибо философу Валерию Захарову.
октябрь - ноябрь 1999