Когда официальная часть похорон закончилась, а Лешины родственники и Татьяна Сергеевна уехали, все остальные направились к Дане (до него от Востряковского всего пол часа).
Кроме "лучших друзей" возможностью забить на школу воспользовалось еще довольно много народу из разных классов. Какието ботаны и даже две восьмиклассницы, которые, если и видели Лешу, то только мельком.
Юля шла рядом с Даней, крепкокрепко сжимая его руку. Большие черные глаза воспаленно блестели, как при болезни. Она с трудом сдерживала переполнявшие ее слезы.
-А куда это они все идут? - спросил подошедший Костя.
-Ко мне, - тоскливым голосом ответил Даня, - Я позвал к себе всех, кто был на кладбище...
-Леша бы... Ладно...
-Не надо так...
-Ну вот зачем было звать Женю? Я уже не говорю про всех, кого ни я, ни ты не знаешь...
-Кость, зачем ты так? - вмешалась Юля. - Даня же сказал, что позвал всех... Я тоже не люблю Женю... Сейчас не до всех этих разборок...
-Ладно... Я замолкаю. Только... - Костя отошел. Пусть делают, что хотят...
-А где же Вика? Даже в такой день придумала себе причину, чтобы не прийти?
-И самую уважительную... Она вчера тоже умерла... Я ушам своим не поверила...
-Я не знал... Неужели?.. А... А что с ней?.. Тоже ДТП?
-Нет, хуже... Передозировка героина.
-Но... Когда я ее последний раз видел на Лешином дне рождения, она была хорошей послушной девочкой... Мне рюмку, не то, что шприц сложно у нее в руке представить...
-Она же школу с тех пор сменила...
-Но не может же пара месяцев общения с "плохой компанией" довести человека до передозировки...
-Конечно... Я тоже думала... Повидимому, дело в их отношениях...
-С кем?
-С Лешей.
-Но как я понимаю, от них хреново было только Леше... Он последнее время места себе не находил...
-Да не бывает так... Не верю я, чтоб она могла ловить кайф от всего этого. Ладно, что мы с тобой тут... Все равно ничего не изменишь...
-Да, ни Леши, ни Вики больше нет...
Даня замолк. Раньше Вика казалась ему только динамящей его друга Лешу девушкой. По обрывочным рассказам о ее новой школе, ее мелком и среднем вранье Даня составил себе о ней вполне определенное мнение. Известие о ее смерти шокировало его. Если нелепая история с Лешей все же легко вставлялась в общую картинку мира, заставляя задуматься о бренности жизни, о том, что шестьдесят лет, которые они себе отмеряли, исходя из среднероссийской статистики, не обязательно отмерялись им судьбой, то Викино самоубийство (теперь он был почти уверен в том, что это самоубийство или чтото вроде того) не лезло ни в какие схемы. Романтический герой, последователь рыцарей древности, бросивший вызов всему миру, в общемто мог умереть, как бы ужасно, грустно и невыносимо это не было... Но Вика... Все что Даня знал о ней и ее жизни до и после смены школ никак не состыковывалось со страшными словами "смерть от передозировки героина." Что же она должна была чувствовать, чтобы дойти до такого шага?..
Даня поднял голову и увидел, что они стояли уже около его подъезда. Он набрал код и пустил гостей внутрь.
-Кто пешком - пятый этаж. Нажми, пожалуйста, Маш - мне не удобно. Я же сказал - пятый. Все, поехали!
В комнате воцарилось тяжелое молчание связанное скорее не со строгим трагическим почтением к моменту, которое собравшаяся у Дани компания не могла бы выдерживать долго, а с тем, что все напряженно пережевывали пищу. Через некоторое время, покончив с первым приступом голода, гости принялись поглощать принесенную с собой в карманах выпивку, которой на столе оказалось существенно больше, чем имевшейся там закуски. Тишину сменил равномерный гул трепа...
Даня, которому почти не удалось поспать ночью, все утро только изза сильного возбуждения не засыпавший на ходу, вскоре уснул в кресле.
Костя забился в угол и молча потягивал Gin&Tonik. Сняв с себя ответственность за все происходящее ("Я их предупреждал", поэтому "Они сами будут во всем виноваты"), он спокойно смотрел по сторонам.
Миша, твердо решившийся сегодня напиться, осуществлял это намеренье. Ему казалось, что это наилучший способ выразить свои соболезнования...
Кучка ботанов тихо обсуждали алгебру и предстоящую Московскую городскую олимпиаду.
Воспользовавшись тем, что Маша вместе с Юлей ушла на кухню, Женя развалился на диване и оживленно кадрил восьмиклассниц... Кристина и Настя (так звали учениц 8 "в" класса, решившихся забить на школу и пообщаться с "большими") смотрели на Женю восторженными глазками, принимая все его слова за чистую монету... Полное отсутствие критической оценки еще больше вдохновляло Женю. Он выпендривался уже абсолютно беспардонно... В довершение всего он снял со стены гитару и мерзким голосом запел: "Когда зимой холодною, в крещенские морозы..." Восторг восьмиклассниц достиг апогея. Кристина положила голову на стол, чтобы легче было поглощать Женю глазами. Настя с той же целью откинулась на спинку дивана...
Костя встал и отправился курить на лестницу. Слушать все это больше не хотелось... Тем более в такой день. Вся пошлятина, которую Таня Сергевна толкала на кладбище, вдруг вспомнилась ему. И про "потерю для класса", и про "очень не хватать"... Тошно и бессмысленно...