- Ну, и чего тебе ещё надо? – напускная ирония в голосе капитана запаса не могла скрыть зарождавшегося раздражения. – Живёшь тут, как у Христофора Колумба за пазухой, а всё не рад!
Сергей криво усмехнулся доморощенному каламбуру старого приятеля. Он и сам понимал, что жаловаться на жизнь ему не пристало, и тихонько ненавидел в себе расхлюпавшегося интеллигента.
- Да ну... Бросить всё и уехать...
- Дак ведь уехали уже! Куда уж дальше Америки-то? – искренне удивился капитан. - От себя, брат, не убежишь.
Но как ни корил он Сергея, ему и самому было сегодня не по себе. Как-то особенно «кошко-скребливо на душе», по его собственному выражению. А всё этот снег! В Северной Каролине, вопреки холодному названию, такое бывает раз в пять лет: выпадет снег, словно никчемный дорогой подарок, и останется лежать эдакой глупой насмешкой над ошалевшим местным населением. Он растает через пару дней, но на эти два дня в городе объявляется чрезвычайное положение, и народ переходит на консервы и стеариновое освещение. Зато в нездешнем, вернее, не-ихнем населении, то есть, в нашем брате, снег такой вызывает совсем иные катаклизмы...
Двое «бывших русских» сидели на кухне, почти демонстративно повернувшись спиной к просторной, но такой неуютной для нашего человека гостиной. Сергей, только что вернувшийся из Москвы, был задумчив и, кажется, чем-то огорчён. Капитану не терпелось его разговорить, к тому же, ему стало неловко от своей, казалось бы, ничем не оправданной раздражительности.
- Ну, рассказывай, чего ты там разглядел глазами отживающего класса! Или прослойки, или как вас там? – уже по-доброму осклабился отставной рыцарь серпа и молота.
- Отжившего класса, Стёпа. А ещё точнее – отбывшего, - рассеянно поправил его Сергей. Ему всё ещё не хотелось вытаскивать наружу ощущения от своей недавней поездки. Вытягивать их из смутных глубин подсознания, переводить на безликий язык фраз и обобщений. Поэтому начал он нехотя, и как-то очень издалека:
- Оно ведь как бывает, Стёпа: едет человек в поезде, ну и сойдёт на полустанке, кваску хлебнуть. Душно ему, видишь ли, в вагоне стало. Не могу, говорит, я тут больше находиться, и не буду. Ну, и выскочит. Вокруг красота, птички щебечут – райский уголок! Попьёт мужик кваску – посвежеет у него внутри, да полегчает на сердце, теперь можно бы и назад, в вагон. Ан нет – поезд-то уже того! Ушёл поезд. Со всеми его пожитками, и с лежанкой, опять же... Жесткой, блошистой – но такой родной лежанкой! Вот и сидит мужик на этом прелестном солнечном полустаночке, рядом бочка вожделенного медового квасу стоит... А поди ж ты – горше ведь ему там, чем шведам под Полтавой!
Сергей умолк, покосившись в сторону нахмурившегося капитана, и уставился в кружку с остывшим чаем. Несколько самых непокорных чаинок никак не хотели тонуть, ища поддержки у иллюзорной силы поверхностного натяжения. Своеволие маленьких чёрных лоскутков до того нравилось Сергею, что он каждый раз высвобождал их из пористого чрева пакетиков. Иначе чаинкам суждено было безропотно опускаться на самое дно, вместе со своей бумажной темницей, а разве они заслужили такой подлой участи?
- А знаешь, почему он загрустил, твой мужик? – всё ещё не желал сдаваться бывший защитник кипучей и могучей. – Потому что он не знал, как ему повезло, что отстал от поезда! Поезд ведь тот, етить его растак, тут же с рельсов сошёл и прямёхонько под откос полетел! А мужик, дурень, раскис...
- Вот-вот, под откос. Со всеми его друзьями и близкими, что в поезде остались - и под откос, - невольно подхватил капитанов сарказм Сергей, но тут же ужаснулся слишком далеко зашедшей метафоре. И, как бы стряхивая с себя её наваждение, откинулся на спинку стула:
- А так там, Стёпа, всё по-прежнему. Те же, можно сказать, вагоны, - он ухмыльнулся. – Только пассажиры совсем другие, Стёпа, совсем другие. Мы с тобой остались такими же, прежними, хотя вокруг нас тут всё чужое. А они там стали другими! Хотя, как и те прежние, они тоже не сами заказывали себе этот билет... Ну, да ладно, хватит об грустном! – он пихнул в плечо несостоявшегося майора ракетных войск. - Ты-то как тут встретил новое тысячелетие?
- Да как, отлично встретил! Старики мои погостить приезжали из Миннесоты. Возил их на океан – разве что купаться не полезли, такая тут теплынь была под Новый Год! А теперь вон – снег лежит...
«Зря он опять про этот снег», - досадливо подумал Сергей, с усилием отводя глаза от режущей глаз белизны за окном. «Да и сам снег – зря, ни к чему он здесь, ни к чему...»