"Лишь среди тех, кто тихо нас покинул,
находим мы души покой..."
В.С.
Морщины растянулись по, уже не молодому, вернее второй молодости (что касается молодости, она дала фору многим юнцам), подбородку. И звучала «Энжи» ролингов. А остальное было как в первой молодости: всхлипы, поцелуи, краска смущения… всё-всё. Но даже и это не важно – она влюбилась с опозданием лет на двадцать, наверное, не знаю точно. Это её и сгубило… Человек, который крадёт сердце, принесший любовь. Где – же был твой скарабей–душехранитель.
Весна – хорошее время для молодых, прекрасное. А для тех, для кого эта весна возможно последнее, что осталось от молодости..? трудно сказать…
Всмотритесь в зелёный цвет молодой листвы и там вы найдёте больше траурного, чем в любом другом цвете. Я дал обет – каждую весну поминать её. Странно всё началось, странно и закончилось… тебе эта песнь, ПРОЩАЙ.
Здравствуй весна, время поминок под зеленью рожденья… её нет, и её памяти будет этот рассказ.
-1-
Осень, именно осень, покрыла жёлтой листвой дороги, дома… и тебя, моя любимая. Она затянула тебя, несмотря на все твои попытки остаться в Весне, и кто только придумал делить годы, которыми мы отмечаем свои жизни, на времена года. Мазохизм чистой воды. Где-то далеко, но чувствую, что неотвратимо близко, есть и моя Осень, которая затянет меня в небытие, как затянула тебя…давным-давно. Я верю, ты была очень красивой тогда, другой, первой весной, задолго до нашей встречи.
Чёрное, серое, светлое – было… Светлое, серое, черное… навсегда.
-2-
Людям молодым не дано понять особенной терпкости поздней любви. Любви чудной, несвоевременной, прекрасно – грешной…и тяжелой.
"Ну и пускай" – сказала она, когда я спросил её – что для неё наши отношения.
-3-
- Мне так холодно, когда ты так на меня смотришь. Не надо, перестань.
- А как ещё я должен смотреть на тебя?
- Не знаю, Андрей. Я вообще ничего не знаю и не хочу знать, - она тяжело вздохнула, и посмотрела умоляюще на меня, - не знаю.
- Легко тебе говорить – женщине, умудрённой опытом.
- Нет, - перебила она, - не легко, на много труднее чем тебе, ведь у тебя нет дочери моего возраста или, э.. как же правильней сказать, ну ты понимаешь, о чем я. Боже, сколько раз я клялась прекратить всё это: забыть, наплевать, выбросить всё к чертовой матери... Каждый раз, когда дочь, шутя, спрашивает, – не влюбилась ли я – я покрываюсь холодным потом и прячу глаза, чтобы не выдать себя. В такие минуты мною овладевает чувство, будто я изменяю ей... с тобой. Как я хотела бы быть твоей тёщей: ты бы меня нежно ненавидел, но главное, – возможно, были бы счастливы два человека, которых я люблю больше всего в жизни... Но сегодня это невозможно. Всё запуталось, переплелось – мне тяжело, тебе тяжело. Видишь, ни кому пользы от этого нет...
- Замолчи, - закричал я, не в силах сдержать слёзы, - умоляю, замолчи. Никому не будет пользы от таких рассуждений, прекрати эти мерзкие самокопания... слышишь, – мы оба сидели и плакали. И не стыдились этих слёз. И не было душ родственней в этом городе.
Потом она сказала – "Наверное, моя смерть разрешит все проблемы, так будет лучше для всех. Для тебя и для Светы".
Это был, наверное, первый раз, когда она открыто, сказала о смерти....
-4-
Наши любовные утехи отличались всегда какой-то особенной страстью, наполнялись особым смыслом. Она отдавалась мне полностью, целиком, как в последний раз...
"Это ужасно неприлично, - думал я, отдыхая, - это нужно прекращать..."
А она кричала из ванной: "Тебе оставить тёплой воды подмыться", а я отвечал, что это будет чудесно, или что-то вроде...
А потом я отправлялся домой, несмотря на все её попытки оставить меня на ночь. И она завязывала мне галстук, а я не мог посмотреть ей в глаза... и старался как можно быстрее уйти, убежать, прочь, прочь, прочь. И забывал о своём раскаянии, стоило ей позвонить мне и шепнуть приезжай, Света у подруги. И я мчался к ней... И потом, когда уходил, все повторялось, и я снова клялся себе, что на этом всё. Только спустя некоторое время я понял, – как это было мелко, малодушно... Прости меня, пожалуйста.
-5-
Случилось всё в один дождливый августовский день. Мне позвонила взволнованная Света. Не знаю, как, но уже до того как она начала говорить я понял, почувствовал, – ЕЁ НЕТ.
- Приезжай скорее, мама, она... - дрожащим, немного искаженным телефонной связью, голосом, сказала Света, - я вызвала скорую, она, ей... ну... она не дышала. Я была в магазине, ходила за хлебом к завтраку... Она еще спала... а, я прихожу... а она... – Больше я ничего не слышал. Я бежал по лестнице, вниз, на улицу, к ней.
Светлана ещё разговаривала со мной по телефону, когда я открыл дверь её квартиры. Она посмотрела на меня, кивнула и отвернулась, потом снова медленно повернулась... и я понял, сейчас она упадет.
Придя в себя, Света сказала: "Мамы больше нет. Андрюша, Андрюшенька, её нет, слышишь, она умерла..."
-6-
В больнице врач отдал мне записку, которую она зажала в руке. Это было предсмертное письмо, последняя попытка мотивации своего поступка. Я уставился в эти, аккуратно выведенные, буквы и не мог понять их смысл. Знаки ни как не хотели складываться в слова, а если и складывались, то были пусты и бессмысленны... Придя домой, я, не в силах больше видеть этого скорбного клочка бумаги, забросил письмо с глаз долой.
Только спустя неделю я случайно отыскал это письмо и прочел его. И его содержание я не могу забыть до сих пор.
-7-
Душа моя, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет, значит, я всё-таки решилась поставить точку на этой неудачной жизни. Любовь моя, прости, пожалуйста. Я уже причинила тебе много боли, и, знаю, своим поступком причиню еще больше, но даю тебе клятву - это в последний раз. Ты молод, ты будешь еще счастлив, время-доктор поможет тебе; я же не могу больше выносить его пилюль. Я устала, и я ухожу в безвременье, туда, где я смогу искупить свои грехи и обрести душевное спокойствие, туда, где уже не имеет значение возраст и условности.
Я не могла уйти не попрощавшись. Знай, я очень тебя люблю. В последние минуты жизни это особенно остро чувствуется. Возможно в другое время и другой жизни, мы снова будем вместе...
Всё, нет сил более продолжать. Помоги моей дочери. Ты сильный. Ради меня не оставляй её одну. Помни меня такой, какой я была в вечер нашего знакомства.
Люблю, целую. Прощай и Храни Вас Бог.
Твоя В.С.
-8-
В день похорон светило солнце. День был удивительно погожим, на лужайке, весело хохоча, играли дети. Но больше всего мне запомнился зелёный цвет листвы. Я и сейчас, всегда, лишь только распускаются листья и пока не опадут, не могу без боли смотреть на них.
Через два года Светлана стала моей женой, сейчас у нас родилась дочь. Она беспокоиться за меня, видя смертельную тоску в моих глазах.
Не получился из меня тот, кем я хотел бы быть... Наверное, конца этой истории не будет...
Моя милая, В.С. не такой я уж и сильный – сломалось что-то во мне, и я не такой уже, как был... Ониксовая фигурка скарабея греет мою ладонь, и я терпеливо жду тебя.
От автора:
Читатель, прошу, слишком строго не относитесь к этому рассказу. Должен сразу извиниться, писал я скорее для себя, чем для Вас. Но как ни жаль, написание не принесло облегчения, наверное, мне еще предстоит ответить за свои грехи не только перед судом совести...
Глубоко благодарен Вам за то, что Вы нашли время прочесть это.