Помню дождь над Сарагосой. Помню сорокоградусную жару и моё дыхание в разогретой машине. Помню грязное море, в котором чёрт знает что плавало. Помню юную шлюшку, у которой так и не вышло стянуть у меня сумку. Помню морской ветер, от которого вечно хотелось где-нибудь укрыться и больше не вылезать.
Я много чего помню, но это "помню" одним концом своим упирается в безызвестность, а другой волочит по моим расшатанным нервам. Меня бесили испанские женщины. Неумытые и растрёпанные, они, судя по всему, и не подозревали о существовании мейк-апа и прочих женских радостях. Особенно умиляли их дети, которые без передышки тараторили на непонятном мне языке - такие же растрёпанные, как их мамаши, но, факт, не орущие. Что, собственно, и порадовало меня, ибо наши, русские дети - самые одарённые талантом ораторства.
Меня там невзлюбили. Я - типично русский человек со светлыми тогда ещё волосами и серыми глазами. Зато моя сестра была там как в своей тарелке (ну, я всегда подозревала, что я дитё от соседа снизу). Даже официанты, эти поганые и вылизанные с головы до ног официанты, замечали моим родителям, что у них "очень красивая синьоритта", кивая на мою сестрёнку - жгучую брюнетку с правильными чертами лица.
А вообще, народ там довольно добродушный, только вот непонятные они все, суетливые. Вечно бегали куда-то, волоча за собой коляски, сумки и целый табун черномазых детей. И балаболили, балаболили, театрально жестикулируя руками и широко раскрывая рты. Как мне порой хотелось заткнуть их и никогда больше не слышать этого ужасного и корявого испанского языка! Иногда, встречая на испанских улицах русских туристов, я буквально визжала от восторга - родной, русский! Хотелось подбежать к этим вспотевшим от невыносимой жары людишкам и разговаривать с ними, разговаривать, делиться впечатлениями от этой ужасной испанской помойки. Ан нет, вспоминалось, что на Родине бы я себе таких вольностей не позволила…. И я молча плелась дальше, по этой вонючей жаре, изредка заглядывая в чумазые сальные рожи.
Вечера там, что скрывать, были хороши. Тогда сходила жара и в улицах сквозил морской ветер. Духота так и стояла, я даже к ней за эти две недели привыкла, но выносить никогда не выносила. Снующая толпа прореживалась, базарные люди расходились и уступали место влюблённым испанишкам с их первородными проблемами и банальными трудностями. Мамашки с колясками тоже встречались всё реже и реже (наверное, оставляли детей с бабками, а сами уходили корчить из себя влюблённых идиотов, сжимая руками ягодицы своих мужей и изредка поглядывая на кровавый закат). Вечера были теми переломными моментами, в которые я осознавала - Европа многогранна. И не было сожаления чего-то утерянного или оставленного там, в России. И ненависть к испанским людям, наконец, переходила просто в тоску. И временами даже казалось, что никуда-то я не уезжала, это просто сон, редкий приторный сон. Дождик бы…
За всё моё пребывание на родине матадоров я всего лишь один раз видела дождь - вполне реальный дождь, а не горстку осадков, бог знает откуда возникших. Это было в Сарагосе, как я уже упоминала. Чистенький нелюдимый городок. Дождик. И, главное, я - вне жары. Парадокс всего моего путешествия. Хотя нет, вру, жара была. Но в моей памяти она всегда компенсировалась тем мелким дождиком, теми дымчатыми тучами и сознанием совершенства природных уступок.
Я часто суммирую все мои ощущения и осязания тогда. Я объездила пять или шесть городов, жрала испанскую кухню и потела испанским потом. Я ржала над русскими туристами в Испании и умилялась испанским нищенкам. Я два дня была в экстазе от садов Аламбры и меня совсем не тронула золотая чаша, из который пил якобы сам Иисус. Просто я устала от столь неродного пафоса, от чужих людей и белых улыбок. Я устала от туалетной бумаги, которая была в каждом (!) сортире. Я устала от грязных женских волос и старых нудисток на пляже. Я хотела обратно, в Россию. К обшарпанным стенам домов и пробках на дорогах. К тощим котам и смазливым мальчикам с сигаретами в зубах. К этим каменным лицам и орущим детям, вечно хотящим в туалет. К билетам на проезд в метро, на которых по-русски было написано "Две поездки"! Я хотела всё это. Меня больше не трогали ни вечера в душной Испании, ни статные пальмы, которые раньше я лицезрела лишь на картинках, ни чёрная паэлья, ни куча разноцветных ирисок на бензоколонках. В Россию и только туда!