Что хуже, как ты думаешь: тишина или ненавистные звуки? Я не могу больше слышать это. Я не могу больше сидеть в тишине. Такое чувство, что лежишь в аккуратной компактной могилке, пожертвованной от имени вездесущей Бригады, лежишь себе в гробике, сколоченном очумелыми ручками рабочего дома Бригады. Я было уж совсем поверила в эту успокаивающую мысль, но заставила себя сбросить оцепенение. У меня такого счастья не будет, оно положено лишь нравственно чистым, непорочным людям (что-то вроде рая). Не мне, ведь я – грешница. Я буду вечно гореть не сгорая в страшной, жестокой Норе Бригады. Когда-нибудь обязательно буду. А пока я хочу наслаждаться каждым мигом запретного существования. Или даже так: жизнью. Я живу!!!!! Я живу, а вы, черви, ползаете вместе со своей треклятой Бригадой и упорно делаете вид, что всё прекрасно!! Как мне хочется схватить за горло какого-нибудь прохожего-придурка и выложить ему всю правду!!! Сказать, что…
Я не смотрюсь в зеркало по утрам, как делают они. Зеркала – чушь, обман, они показывают совершенство. Никто ведь не хочет чувствовать себя некрасивым или нежеланным. Но и одной симпатичной внешности тоже недостаточно, это уже не то, им нужно совершенство. Внешнее. Под досками пола моего дома несколько лет назад я нашла клад: старинные вещи, а ведь сейчас они запрещены под страхом Норы. Там было зеркало, настоящее, правдивое, и теперь я знаю: я - не совершенство. Не сказать, что знать это очень уж приятно, но лучше уж быть дорогой отступницей (кому-то за донос на меня дадут звание члена Бригады), чем дешёвой красивой куклой.
Я часто рассматриваю старинные фотографии в резных деревянных рамочках. Чьи они? Кто на них запечатлён? Ума не приложу! Может быть, это мои предки, хотя это маловероятно, ведь дома между нами распределяла Бригада по своему усмотрению. Но это люди, живые люди, они смеются на фотографиях, они вместе… Они тоже далеки от совершенства, но тогда почему они так красивы?
Иногда я сажусь читать записи-мемуары девочки с красивым именем Анна. А у меня нет имени, и ни у кого нет. Безликие куски массы. Моё самолюбие (тоже запрещённое) не даёт покоя по этому поводу. Я хочу иметь имя! И в мыслях я называю себя Анной. Я верю, что если бы не Бригада, то меня бы звали именно так… Мне нравится читать чужие мысли и оценивать поступки. Оказывается, всем наукам дети учились в заведении под названием школа… А у меня ноет плечо после вчерашней инъекции курса латинского языка. Его знать обязательно, так как два дня назад на латинском была написана работа мирового значения: «Как поднести ложку ко рту с минимальной затратой усилий». Дневник - очень увлекательное чтение, только жаль, что я не понимаю значений многих слов: дружба, любовь, мама, папа, улыбка, танец… Должно быть, они уже устарели. Но почему? Если о них пишут в дневниках, то они имеют большое значение, во всяком случае, по законам логики.
У меня есть ещё одна тайна – кассета с записью старинной музыки. Это, пожалуй, тяжелейшая из моих провинностей… Музыка разрешена только та, которая прошла через бригаду. Все слушают эти тупые, бессвязные, лишённые смысла звуки и вздыхают: «Как красиво!» Ну откуда им знать, что красиво, а что нет, если они не слышали старой музыки. Она… Как это описать? Она живая, она проникает в каждую клеточку моего тела, она заставляет меня забыть об опасности, о судьбе, которая меня ожидает… Она – единственная причина, которая заставляет меня жить и прятаться, скрываясь от врагов… Потому что каждый раз, как я готова пойти и сдаться, признаться во всём, я слышу эти сладкие запрещённые звуки и думаю: а что же тогда будет с Ней?! Ведь дом обыщут и уничтожат всё, а эту музыку не слышал никто, кроме меня. Она не заслуживает такого конца!
Боже!!! Как тяжело, как невыносимо тяжело держать это в себе!!! Я не хочу больше так жить! Да и жизнь ли это? Живу ли я, когда плотно запираю двери и окна, чтобы звуки музыки не проникли наружу? Живу ли я в те редкие минуты, когда выхожу на улицу и пробираюсь тёмными переулками, чтобы не наткнуться на бесстрастные, самодовольные лица? Живу ли я, когда не могу сомкнуть глаз долгими ночами, ожидая, что за мной вот-вот придут посланцы Бригады? Нет! Я не могу больше это терпеть! Я не хочу больше думать о Музыке, существовать ради неё! Она-то что для меня сделала, кроме того, что заставила страдать, открыла мне глаза, а ведь я могла пребывать в сладком неведении. Могла…
Я бросаюсь к окну… Сейчас… Сейчас всё кончится… Никто не сможет заставить меня покориться! Ни люди, ни Бригада, ни даже Музыка!!! Я сама решу свою судьбу! Но прежде я заставлю всех покориться мне. Я включаю Музыку на полную громкость, распахиваю окно (как хорошо, что оно выходит на самую оживлённую улицу) и делаю шаг вниз… За ту длинную минуту, которую я провожу в свободном полёте, я познаю всё, что хотела познать, значения всех слов: дружба, любовь, мама, папа, улыбка, танец… Я лечу под звуки Музыки, под её слова:
Сам себе палач,
Сам себе судья
Страшно так, хоть плачь,
Что это сделал я…
Я уже ничего не слышу, даже голоса, который несётся мне вдогонку, перескакивая звуки, заглушая звон Музыки и гул толпы: «Анна! Вернись, Анна!» …